Антипсихиатрия 2
Добрый Дмитрий Добринский (https://www.facebook.com/youspam?fref=ts) дал мне как-то ссылку на историю СКП - социалистического коллектива пациентов. Его создал в Германии доктор Вольфганг Губер. Там тоже все было прекрасно - равенство врачей и пациентов, чтение лекций по философии, психологии, сексологии и марксизму, причем любой пациент, прошедший трехмесячный курс, мог читать эти лекции. Дальше, естественно, начались проблемы - доктора Губера пытались уволить, пациенты проголосовали против (было первое в истории собрание пациентов), на них давили тем, что не выписывали рецепты (а это довольно жестокое давление), ну и далее по нарастающей, вплоть до связей с RAF (радикальной левой организации в Германии).
СКП позиционировало себя именно как политическое образование, помимо равенства врачей и пациентов они продвигали идеи о болезни буржуазного общества и т.д. и т.п. Доктора Губера вместе с женой и несколькими пациентами в конце концов арестовали и дали срок за создание преступной организации, хранение взрывчатки и подделку документов.
Выйдя из тюрьмы в 1976г. из тюрьмы, доктор Губер продолжил свою деятельность, но с политикой, как я понимаю, больше не связывался, и вроде бы его организация существует и до сих пор.
СКП выпускал свой журнал с лозунгом «Сделаем из болезни оружие». Когда я прочитала этот лозунг, мне вспомнилась сцена из «Пролетая над гнездом кукушки». Там выехавших на рыбалку сумасшедших пытаются наебать на заправке (именно из-за того, что они сумасшедшие). Ну и Макмерфи, конечно, наебывает наоборот заправщика, напугав его тем, что это не простые сумасшедшие, а ого-го какие. Безбашенные маньяки. Приведу небольшую цитату:
«Какой-то велосипедист остановился и спросил, почему все в зеленой форме - клуб, что ли? Тут высунулся Хардинг.
- Нет, мой друг. Мы сумасшедшие из больницы на шоссе, из психокерамической, треснутые котелки человечества. Желаете проверить меня на тесте Роршаха? Нет? Вы торопитесь? Ах, уехал. Жаль. - Он повернулся к Макмерфи. - Никогда не думал, что душевная болезнь придает субъекту некое могущество - могущество! Подумать только: неужели чем безумнее человек, тем он может быть могущественнее? Пример - Гитлер. И красота с ума нас сводит. Есть над чем задуматься.»
В самом деле, если уж тебя все равно боятся до игнора, то почему бы не пользоваться этим, не пугать сознательно? Такое ощущение могущества - оно разве не целительно?
Но все же «сделаем болезнь оружием» - не могуществом, не силой, а именно оружием.
В одном из номеров журнала СКП предисловие написал сам Сартр. Вот это предисловие в переводе доброго Славы Головина (http://light-warrior.livejournal.com/):
"Дорогие товарищи! Я с большим интересом прочитал вашу книгу. Я считаю, что это не просто единственная возможная радикализация движения против психиатрии, но также последовательная практика, направленная на трансформацию и вытеснение стандартных «методов лечения» в области психического здоровья. В общем, вы видите ту же особенность в капитализме, которую Маркс понимал в виде отчуждения как болезнь. В этом вы правы. В 1845 году Энгельс в «Условиях жизни рабочего класса в Англии» писал, что через капиталистическую индустриализацию создается мир, «в котором только та раса людей может чувствовать себя как дома, которые дегуманизированы, деградированы, интеллектуально и морально унижены до уровня животных , и физически примитивно болезненные». Поскольку атомизирующие способности капитализма систематически и постоянно перемалывают классы людей в вассальные - внешне и внутренне - понятно, что совокупность людей, о которых Энгельс говорит, которые были поражены болезнью, можно осознавать как суммирование вреда, которое приходит с зависимостью от заработной платы и как восстание самой Жизни против этого вреда, которое сводит людей лишь к статусу объектов. С 1845 года отношения коренным образом изменились, но отчуждение остается, и оно будет продолжаться до тех пор, пока есть капиталистическая система.
Это есть, как вы говорите, «затраты и результат» производственных отношений. Болезнь, которую вы указываете, - как единственно возможная форма жизни при капитализме. Фактически, психиатр, который зависит от своей заработной платы, является больным человеком, как и каждый из нас. Правящие классы просто дают ему право «лечить» или госпитализировать. Лечение - это самоочевидно - разумеется, не может в нашей системе означать устранение болезни: оно служит исключительно как поддержание способности идти на работу, где человек продолжает оставаться больным. В нашем обществе есть условно вменяемые и принимающие лечение (две категории невольно больных людей, которые соответствуют нормам производства), а с другой стороны, те, кого признают безусловно больными и которые неспособны выполнять работу по найму, и их отправляют на осмотр к психиатру. Этот «полицейский» начинает с перемещения их вне сферы права, отменяя им самые базисные человеческие права. Он явно является соучастником разрушающих сил: он подходит к отдельным случаям, как будто психоневротические расстройства были личным недостатком и судьбой человека.
Затем психиатр дифференцирует больных, которые по своим отличительным признакам кажутся ему идентичными, - изучая их различные формы поведения, являющиеся лишь подобными по внешней видимости, и объединяет их так, что они образуют нозологическое единство, которое он рассматривает как различные болезни, а затем подчиняет их Системе классификации. Таким образом, больной человек за больным перестают быть целостными и помещаются в отдельную категорию (шизофреник, параноик и так далее.), в которой они сталкиваются с другими пациентами, но у тех нет социальных отношений с ними, поскольку все они рассматриваются как конкретные примеры тех же психоневрозов. С другой стороны, вы достигли своей цели через многочисленные публикации по аналитике данной проблематики, а именно - проникнуть в фундаментальный коллективный процесс, в котором: «психическое заболевание» неизбежно бывает связано с капиталистической системой, преобразующей рабочую силу в товар и тех, кто зависит от заработной платы в средства производства. (Объективация). Вам ясно, что изоляция больных, их разобщенность, которая первоначально определяется производственными отношениями, может только продолжаться.
Но насколько же пациенты в своем протесте все еще не определены в отношении своего запроса на возникновение иного общества. Чтобы противостоять тому, что необходимо, чтобы они были вместе, взаимно поддерживали осознание друг друга и инициировали совместное действие, короче говоря, ведь именно так они образуют социалистический коллектив.
И поскольку психиатр также болеющий человек, вы отказываетесь видеть пациента и врача как двух человек, которые естественно разделены. Это разделение всегда приводило к тому, что психиатр превращался в единичный значимый объект (выносящий определение) и изолированный от него пациент - в единственное, что означало (определялось), таким образом, в чистый объект. Напротив, вы видите отношения между пациентом и доктором как диалектическое единство, которое присутствует в каждом из них. После того, как пациенты объединены, тогда в пределах этого диалектического отношения, в зависимости от обстоятельств, тот или другой являются определяющим моментом отношения, а именно тем, насколько пациенты либо застревают в реакционном моменте болезни, либо восстают против него и осознают свои истинные потребности, которые подавляются и деформируются обществом. Из знания о том, что болезнь во всех ее формах возникновения является общим противоречием и того, что каждый индивид одновременно является первично-значимым, и следует то, что пациенты могут объединяться, чтобы они разделяли и сохраняли отдельные реакционные моменты (например, буржуазную идеологию) и прогрессивные моменты (запрос на иное общество, главной целью которого является человек, а не прибыль). Само собой разумеется, что этот коллектив нельзя рассматривать как лекарство, потому что капитализм порождает болезни у каждого человека, а «психиатрическое лечение» добивается только реинтеграции пациентов в наше общество. Скорее коллектив стремится довести болезнь до ее кульминации, до такой степени, что она становится революционной силой через общее сознание.
Что особенно произвело на меня впечатление в отношении СКП, так это то, что пациенты без фиксированных медицинских ролей - без фиксированного полюса значения - эффективно поддерживают человеческие отношения и тем самым взаимно помогают друг другу осознавать свое положение, в котором они видят себя в глазах других, то есть они относятся друг к другу как субъекты в смысле объективного познания. В современной форме психиатрии, психоанализе пациент ни на кого не смотрит, и врач сидит за ним, чтобы зарегистрировать свои впечатления, и инициирует их, как он, доктор, считает нужным. Эта пространственная предопределенность отношений между врачом и пациентом ставит одного человека в положение чистого объекта и превращает второго в абсолютного арбитра, который расшифровывает внешние признаки болезни через герменевтику, тайну которой он сам же и утверждает. Я рад, что испытал реальный прогресс, который представляет СКП. Учитывая осуждение вашей работы, я также вижу, что она подвергается суровым репрессиям капиталистическим обществом, а не только властью представителей культуры, а также политиков и полиции, которые вынуждены использовать свою власть против вас. Вам придется бороться с этим всеми доступными средствами, потому что правители общества полагаются на то, чтобы препятствовать продолжению вашей практической работы, даже если при этом им придется обвинить вас как подлых заговорщиков. Вы не будете судить по глупым обвинениям при аресте, несмотря на результаты, которых достигаете.
Жан Поль Сартр
1972"
Источник: http://www.socialhistoryportal.org/…/fil…/raf/0019720400.pdf
(Продолжение следует)
СКП позиционировало себя именно как политическое образование, помимо равенства врачей и пациентов они продвигали идеи о болезни буржуазного общества и т.д. и т.п. Доктора Губера вместе с женой и несколькими пациентами в конце концов арестовали и дали срок за создание преступной организации, хранение взрывчатки и подделку документов.
Выйдя из тюрьмы в 1976г. из тюрьмы, доктор Губер продолжил свою деятельность, но с политикой, как я понимаю, больше не связывался, и вроде бы его организация существует и до сих пор.
СКП выпускал свой журнал с лозунгом «Сделаем из болезни оружие». Когда я прочитала этот лозунг, мне вспомнилась сцена из «Пролетая над гнездом кукушки». Там выехавших на рыбалку сумасшедших пытаются наебать на заправке (именно из-за того, что они сумасшедшие). Ну и Макмерфи, конечно, наебывает наоборот заправщика, напугав его тем, что это не простые сумасшедшие, а ого-го какие. Безбашенные маньяки. Приведу небольшую цитату:
«Какой-то велосипедист остановился и спросил, почему все в зеленой форме - клуб, что ли? Тут высунулся Хардинг.
- Нет, мой друг. Мы сумасшедшие из больницы на шоссе, из психокерамической, треснутые котелки человечества. Желаете проверить меня на тесте Роршаха? Нет? Вы торопитесь? Ах, уехал. Жаль. - Он повернулся к Макмерфи. - Никогда не думал, что душевная болезнь придает субъекту некое могущество - могущество! Подумать только: неужели чем безумнее человек, тем он может быть могущественнее? Пример - Гитлер. И красота с ума нас сводит. Есть над чем задуматься.»
В самом деле, если уж тебя все равно боятся до игнора, то почему бы не пользоваться этим, не пугать сознательно? Такое ощущение могущества - оно разве не целительно?
Но все же «сделаем болезнь оружием» - не могуществом, не силой, а именно оружием.
В одном из номеров журнала СКП предисловие написал сам Сартр. Вот это предисловие в переводе доброго Славы Головина (http://light-warrior.livejournal.com/):
"Дорогие товарищи! Я с большим интересом прочитал вашу книгу. Я считаю, что это не просто единственная возможная радикализация движения против психиатрии, но также последовательная практика, направленная на трансформацию и вытеснение стандартных «методов лечения» в области психического здоровья. В общем, вы видите ту же особенность в капитализме, которую Маркс понимал в виде отчуждения как болезнь. В этом вы правы. В 1845 году Энгельс в «Условиях жизни рабочего класса в Англии» писал, что через капиталистическую индустриализацию создается мир, «в котором только та раса людей может чувствовать себя как дома, которые дегуманизированы, деградированы, интеллектуально и морально унижены до уровня животных , и физически примитивно болезненные». Поскольку атомизирующие способности капитализма систематически и постоянно перемалывают классы людей в вассальные - внешне и внутренне - понятно, что совокупность людей, о которых Энгельс говорит, которые были поражены болезнью, можно осознавать как суммирование вреда, которое приходит с зависимостью от заработной платы и как восстание самой Жизни против этого вреда, которое сводит людей лишь к статусу объектов. С 1845 года отношения коренным образом изменились, но отчуждение остается, и оно будет продолжаться до тех пор, пока есть капиталистическая система.
Это есть, как вы говорите, «затраты и результат» производственных отношений. Болезнь, которую вы указываете, - как единственно возможная форма жизни при капитализме. Фактически, психиатр, который зависит от своей заработной платы, является больным человеком, как и каждый из нас. Правящие классы просто дают ему право «лечить» или госпитализировать. Лечение - это самоочевидно - разумеется, не может в нашей системе означать устранение болезни: оно служит исключительно как поддержание способности идти на работу, где человек продолжает оставаться больным. В нашем обществе есть условно вменяемые и принимающие лечение (две категории невольно больных людей, которые соответствуют нормам производства), а с другой стороны, те, кого признают безусловно больными и которые неспособны выполнять работу по найму, и их отправляют на осмотр к психиатру. Этот «полицейский» начинает с перемещения их вне сферы права, отменяя им самые базисные человеческие права. Он явно является соучастником разрушающих сил: он подходит к отдельным случаям, как будто психоневротические расстройства были личным недостатком и судьбой человека.
Затем психиатр дифференцирует больных, которые по своим отличительным признакам кажутся ему идентичными, - изучая их различные формы поведения, являющиеся лишь подобными по внешней видимости, и объединяет их так, что они образуют нозологическое единство, которое он рассматривает как различные болезни, а затем подчиняет их Системе классификации. Таким образом, больной человек за больным перестают быть целостными и помещаются в отдельную категорию (шизофреник, параноик и так далее.), в которой они сталкиваются с другими пациентами, но у тех нет социальных отношений с ними, поскольку все они рассматриваются как конкретные примеры тех же психоневрозов. С другой стороны, вы достигли своей цели через многочисленные публикации по аналитике данной проблематики, а именно - проникнуть в фундаментальный коллективный процесс, в котором: «психическое заболевание» неизбежно бывает связано с капиталистической системой, преобразующей рабочую силу в товар и тех, кто зависит от заработной платы в средства производства. (Объективация). Вам ясно, что изоляция больных, их разобщенность, которая первоначально определяется производственными отношениями, может только продолжаться.
Но насколько же пациенты в своем протесте все еще не определены в отношении своего запроса на возникновение иного общества. Чтобы противостоять тому, что необходимо, чтобы они были вместе, взаимно поддерживали осознание друг друга и инициировали совместное действие, короче говоря, ведь именно так они образуют социалистический коллектив.
И поскольку психиатр также болеющий человек, вы отказываетесь видеть пациента и врача как двух человек, которые естественно разделены. Это разделение всегда приводило к тому, что психиатр превращался в единичный значимый объект (выносящий определение) и изолированный от него пациент - в единственное, что означало (определялось), таким образом, в чистый объект. Напротив, вы видите отношения между пациентом и доктором как диалектическое единство, которое присутствует в каждом из них. После того, как пациенты объединены, тогда в пределах этого диалектического отношения, в зависимости от обстоятельств, тот или другой являются определяющим моментом отношения, а именно тем, насколько пациенты либо застревают в реакционном моменте болезни, либо восстают против него и осознают свои истинные потребности, которые подавляются и деформируются обществом. Из знания о том, что болезнь во всех ее формах возникновения является общим противоречием и того, что каждый индивид одновременно является первично-значимым, и следует то, что пациенты могут объединяться, чтобы они разделяли и сохраняли отдельные реакционные моменты (например, буржуазную идеологию) и прогрессивные моменты (запрос на иное общество, главной целью которого является человек, а не прибыль). Само собой разумеется, что этот коллектив нельзя рассматривать как лекарство, потому что капитализм порождает болезни у каждого человека, а «психиатрическое лечение» добивается только реинтеграции пациентов в наше общество. Скорее коллектив стремится довести болезнь до ее кульминации, до такой степени, что она становится революционной силой через общее сознание.
Что особенно произвело на меня впечатление в отношении СКП, так это то, что пациенты без фиксированных медицинских ролей - без фиксированного полюса значения - эффективно поддерживают человеческие отношения и тем самым взаимно помогают друг другу осознавать свое положение, в котором они видят себя в глазах других, то есть они относятся друг к другу как субъекты в смысле объективного познания. В современной форме психиатрии, психоанализе пациент ни на кого не смотрит, и врач сидит за ним, чтобы зарегистрировать свои впечатления, и инициирует их, как он, доктор, считает нужным. Эта пространственная предопределенность отношений между врачом и пациентом ставит одного человека в положение чистого объекта и превращает второго в абсолютного арбитра, который расшифровывает внешние признаки болезни через герменевтику, тайну которой он сам же и утверждает. Я рад, что испытал реальный прогресс, который представляет СКП. Учитывая осуждение вашей работы, я также вижу, что она подвергается суровым репрессиям капиталистическим обществом, а не только властью представителей культуры, а также политиков и полиции, которые вынуждены использовать свою власть против вас. Вам придется бороться с этим всеми доступными средствами, потому что правители общества полагаются на то, чтобы препятствовать продолжению вашей практической работы, даже если при этом им придется обвинить вас как подлых заговорщиков. Вы не будете судить по глупым обвинениям при аресте, несмотря на результаты, которых достигаете.
Жан Поль Сартр
1972"
Источник: http://www.socialhistoryportal.org/…/fil…/raf/0019720400.pdf
(Продолжение следует)