Атлян. Продолжение
Я, собственно, уже не о самом Атляне. А о тех, кто за колючкой. А, значит, и об Атляне тоже.
В недавней еще истории нашего города, когда заместителем главы города был Валерий Евгеньевич Кузнецов, закрытые учреждения, которых и в самом городе хватает, были значительно более открыты для общества. Не скажу, что работали блестяще. Но работали много и серьезно. При учреждениях, по инициативе общественников, был создан попечительский совет, который рассматривал много серьезных вопросов, связанных с оказанием помощи тем, кто находился как в 25-й колонии, что на Балашихе, так и в тюрьме, каковой был сегодняшний следственный изолятор-4. Специалисты нашей организации проводили бесплатные консультации по правовым вопросам и в том, и в другом учреждениях. Родственникам раздавали бесчисленное количество информационных материалов: как написать различные жалобы, как защитить свои права в той или иной инстанции, как выжить в тюрьме. Вместе с нашими специалистами на встречи с осужденными приходили и руководители города, и журналисты. Мы были в курсе проблем осужденных. А их, уверяю вас, у всех, кто за колючкой,- немало. Вот пенсионера перевели из одной колонии в другую, а пенсию, почему- то перестали выплачивать. Вот у осужденного умерла жена, а дома ребенок остался. Вот пришел бывший бизнесмен из Москвы, который стал виновным в ДТП со смертельным исходом с просьбой помочь вернуть бизнес, который у него украл его партнер. Да мало ли проблем у людей! Многие приходили на консультации, чтобы просто задать какие- то вопросы тем, кто пришел на встречу с ними с воли. Мы проводили много рабочих встреч с руководством колоний по вопросам условно- досрочного освобождения, писали много ходатайств в суд на УДО, изменении режима содержания, ходили в суды. Встречались и с теми, кто «получил» пожизненные сроки. Осужденные доверяли нам материалы своих уголовных дел . Мы через Независимый экспертно- правовой совет ( Москва) организовывали бесплатную независимую экспертизу материалов дел. До сих пор с удовольствием вспоминаю, как делали для тюрьмы и ИТК-25 радиожурналы, в программу которых включали консультации юристов, психологов, информацию о том, чем живет город. Помню и звонки от руководства тюрьмы: «Наталья Александровна, переходим на международные стандарты, не хватает динамиков в камеры, помогайте!» Помогали. И предпринимателей к этим вопросам привлекали. Такое же было и с организацией в тюрьме целой библиотеки правовой литературы. Помню и то, что эту библиотеку помогал собирать мясокомбинат. Во время инцидентов осужденные ИТК-25 могли позвонить и сообщить об этом. А мы могли об этом факте телеграммой известить ФСИН, прокуратуру.
Мы постоянно ездили в Атлян, встречались с ребятами, городские старшеклассники и атлянцы соревновались в футболе, других видах спорта. Мы встречались с педагогами, знали о школьных успехах мальчишек из Атляна, возили именинникам подарки, встречались с родителями, которые редко ездили к мальчишкам на свидания. Помогали родителям с работой, другими проблемами. Могу забыть написать еще о многом хорошем, что делалось в этом направлении, что , уверена, не проходило безрезультатно для колонистов. Выходя из колонии, они знали, куда идти в случае надобности. И приходили. И мы помогали устроиться на работу, бывало, и диваны из своих домов выносили, не говоря уж о носках, рубашках, простынях и прочих мелочах. С подарками и работой помогали предприниматели. Иными словами, тюрьма и воля были в курсе практически всех вопросов друг друга, жили одной большой городской семьей, когда все помогают тому, кто попал в беду.
Сегодня же ситуация- ровно наоборот. Мы не знаем, что происходит ТАМ, они не знают, какая погода за решетками их корпусов или камер. Может, поэтому периодически там происходят инциденты, подобные атлянскому и инцидентам в других закрытых учреждениях?
Формально ситуацию с соблюдением законодательства в отношении осужденных и заключенных отслеживают так называемые ОНК -общественные наблюдательные комиссии. Но эти комиссии- примерно, как наша общественная палата- больше «одобрямс» и «все законно». И все больше об обязанностях, а не о правах. ОНК в нашей области состоит из 14 человек. Примерно треть состава - из правозащитников, которые проверены практикой. Треть- из тех, кто всегда «одобрямс», поставлены сверху. Треть- и нашим, и вашим. Судя по выступлениям участников всероссийской конференции правозащитных организаций, которая прошла в Москве в конце сентября этого года, подобная ситуация с ОНК - во всех регионах. Из регионов поступает информация о том, что прокуратура целенаправленно собирает материалы на ОНК-шников- правозащитников. А это значит, что уже в недалекой перспективе все правозащитники будут выброшены из состава ОНК. Но это означает и другое- двери камер и корпусов закрытых учреждений для общества будут закрыты еще плотнее и криков оттуда мы можем не услышать. Остается одно- не смотря ни на что, вновь учиться их открывать для общества.
Прежде всего, необходимо, с моей точки зрения:
- восстановить работу попечительского совета;
- организовать в учреждениях индивидуальное консультирование по правовым вопросам;
- целенаправленно проводить совместные массовые мероприятия;
- обязательно разработать и внедрять реабилитационные программы для взрослых и, особенно, для несовершеннолетних.
И, конечно, на эти цели придется тратиться из бюджета. Хотя бы в рамках обещанного конкурса муниципальных грантов.