"Иль мрамора в Тоскане не хватило?"
Но где ж, Тоскана, где три брата кровных?
Где Дант, Петрарка? Горек твой ответ!
Где тот рассказчик ста новелл любовных,
Что в прозе был пленительный поэт?
Иль потому он так пропал, их след,
Что Смерть, как Жизнь, от нас их отделила?,
На родине им даже бюстов нет!
Иль мрамора в Тоскане не хватило,
Чтобы Флоренция сынов своих почтила?
57
Неблагодарный город! Где твой стыд?
Как Сципион, храним чужою сенью,
Изгнанник твой, вдали твой Данте спит,
Хоть внуки всех причастных преступленью
Прощенья молят пред великой тенью.
И лавр носил Петрарка не родной -
Он, обучивший сладостному пенью
Всех европейских бардов, - он не твой,
Хотя ограблен был, как и рожден, тобой.
58
Тебе Боккаччо завещал свой прах,
Но в Пантеоне ль мастер несравненный?
Напомнит ли хоть реквием в церквах,
Что он возвел язык обыкновенный
В Поэзию - мелодию сирены?
Он мавзолея славы заслужил,
Но и надгробье снял ханжа презренный,
И гению нет места средь могил,
Чтобы и вздохом тень прохожий не почтил.
Вот так возмущался Байрон тем, что родина недостаточно чтит своих поэтов. Вот так великий умел чтить других великих. Также и Пушкин умел чтить Байрона. Также и Лермонтов умел чтить Пушкина.
Интересно, что бы сказал Байрон, если бы мог узнать, что мы в Советском Союзе исправили эту распространенную ошибку человечества целиком и полностью. Восхитился бы? Или нашел бы, что в своем почитании мы впадали в то самое ханжество, борцом с которым он себя всю жизнь считал?)) Да, мог бы быть курьез.