Поэты против актеров. Части 0 и 1
«Из всех исполнений, которые слышала,
ближе всего к авторскому замыслу -
глубже, тоньше, стройней, продуманней -
твоё исполнение моего имени».
Вера Павлова
0.
То, что я скажу, является не более чем взглядом человека, мало что смыслящего в актерском мастерстве, то, что я скажу, не является в полной мере взглядом поэта, но взглядом человека, ищущего близкого контакта поэта и зрителя, контакта поэзии и публики. Мы долго в «Прочерконе» спорили о том, как же лучше представлять поэзию - чтением автора или же исполнением актера.
Я раньше очень много прослушивал различных авторских исполнений, благо в наш информационный век раз плюнуть найти записи исполнения стихов Маяковским, Есениным, Мандельштамом, Гумилевым… Меня интересовало буквально все: я скачивал тоннами записи современных поэтических чтений, записи современных поэтов. Я очень любил слушать записи Бродского. Помню я только-только начинал писать стихи и был диковат в знании русской поэзии (про иностранную я вообще молчу), и стихи таких поэтов как Цветаева, Бродский, Мандельштам воспринимал с трудом из-за смысловой плотности их текста. Сейчас мне очень сложно представить насколько для меня эти тексты были непонятны, сытый голодного не разумеет, но то, что читательский опыт является подспорьем в понимании текста - это к бабке не ходи. Голос Иосифа Александровича помогал мне настраиваться на прочтение самих стихов. Некоторые стихи я знал исключительно по его исполнению, даже не читая. Для меня такая манера чтения была в новинку - не чета, как я считал, примитивной актерской декламации.
В последнее время я много слушаю актерского исполнения, в основном классики. Приятно послушать Тютчева или Лермонтова, идя по дороге в институт. Интересно послушать Тарковского в исполнении Смоктуновского. Отыскал просто невероятное прочтение поэмы «Облако в штанах», да еще с приятным музыкальным оформлением. Есть много того, что совершенно не понравилось мне, в чем-то со мной был солидарен наш режиссер Олег Кондрашов, в чем-то нет. Недавно я стал часто смотреть видео-записи с актерскими прочтениями русской поэзии.
Я решил написать серию небольших очерков или, можно сказать, просто записок-размышлений, о проблемах исполнения поэзии со сцены и в записи. Надеюсь, что, среди прочитавших это, найдутся желающие поучаствовать в этой дискуссии: кто-то как поэт, кто-то как зритель, кто-то как актер.
1.
Подавляющее большинство поэтов не любило исполнение актерами своих стихов - это факт. Мандельштам говорил: актер - первый враг поэта. Утверждение сильное, давайте попробуем выяснить насколько оно справедливо.
* * * *
Часто в материалах по риторике и ораторскому мастерству можно встретить такое наблюдение: 50-60% зрительского внимания направлено на саму картинку, на то, во что выступающий одет, как он двигается, что происходит с его мимикой, если выступающий статичен, то он притягивает внимание меньше, чем если бы он по сцене прыгал и так далее (напоминаю, разговор идет не об актерах, а о лекторах и ораторах); 30-40% зрительского внимания направлено на то, как говорит человек, с какой интонацией; и только 10% направлено на то, что человек говорит. От того, насколько оратор учтет эти наблюдения, будет зависеть успех его выступление, принятие или непринятие публикой его позиций. По сути, здесь играет огромную роль психология - не рациональность высказываний сама по себе важна, но чувственное отношение к нему слушающего. Эту сторону воздействия можно по традиции назвать ad hominem (к человеку, то есть направленные к чувственному, иррациональному восприятию) в противовес ad rem(к вещи или к рациональному, логическому познанию). Несмотря на то, что любая аргументация ad hominem считается менее благородна, это нисколько не лишает определения риторики как науки не аргументативного и логического поиска истины, а науки убеждения и манипулирования.
Возможно подобные наблюдения можно встретить и в учебниках по актерскому мастерству, я не могу сказать, но театральное выступление не строится по принципу «это мне кажется более разумным, а это нет», но по принципу «верю - не верю».
* * * *
Бродский говорил когда-то нечто схожее с написанным выше: слушатель воспринимает от услышанного стихотворения десятую часть, потому что поэтическое произведение очень сложно по своей информативной наполненности и с первого раза иногда даже сложно понять его смысл, поэтому задача поэта заключается не в том, чтобы передать полностью смысл (у него это вряд ли получится), но чтобы показать КАК надо читать стихотворение, а если немного переформулировать, КАК автор читает свое стихотворения, КАК автор сам его чувствует(тут я немного оговорюсь, об этом высказывании Бродского я слышал когда-то давно из интервью с Анатолием Найманом, поэтому не могу судить о том, насколько я его близко передал, если кто знает - поправьте).
Мой учитель по литературе и замечательный поэт Александр Гутов говорил на своих уроках, что по авторскому прочтению можно судить о том, с какой интонацией писал сам автор произведение. Я, как человек пишущий стихи, скажу, что это на 100% верно. Можно говорить о разных вариантах исполнения одних и тех же произведений, но, можно тут сказать точно, у автора, в отличие от актера, уже имеется в голове веская и твердая интерпретация произведения, та самая, с которой оно родилось.
* * * *
Возвращаясь к вопросу об объектах внимания зрителя, хочу заметить: поэты интуитивно чувствуют такую расстановку акцентов человеческой психики. Поэту всегда важно восприятие текста стихотворения как такого. Многие поэты слушают прочтение чужих произведений, опустив голову и закрыв глаза, придельно сконцетрировавшись на том, что читается, на самом тексте. «Потому что искусство поэзии требует слов…» Поэту важны в первую очередь слова. Когда он читает стихи ему важны только слова, ему важно, чтобы слушатель услышал игру метафор и эпитетов, он хочет погружения в тину слов. Я не могу вспомнить нормальных поэтов, которые при чтении жестикулировали бы и ходили по сцене. Это приёмчики участников каких-нибудь СЛЭМов, где зачастую качество текстов хромает катастрофически и авторы стремятся это скрыть. Поэт практически не меняет свою интонацию, а если и меняет то с малым диапазоном. Смена интонации слишком притягивает к себе внимание, этот прием используют лекторы, чтобы у студентов не появлялось чувство сонливости от лекции по матанализу или дискретной математике. Но самое главное - практически все поэты читают естественно для них. Как плохо бы ни читал поэт, как Станиславский можно сказать - верю. Даже Набоковской декламации веришь, поскольку в этом весь Набоков, она естественна для него.
Актер при чтении пытается использовать весь арсенал средств, которому его обучили в вузе. Актер почему-то зачастую считает, что жестикулировать надо обязательно, а то, что жестикуляция сильно отвлекает от восприятия сложного текста, он не понимает. Актер часто считает, интонация должна меняться от шепота до крика, но не замечает, что в отличие от подобных вполне законных манипуляций в пьесе, слушателю такие штуки кажутся неестественными, слушатель перестает верить актеру, перестает доверять. И еще, хороший поэт всегда чувствует насколько его стихи сложны и выбирает такую скорость прочтения, чтобы слушатель по крайней мере успевал улавливать слов. Я встречал множество актеров, которые стихи тех же самых поэтов читали с такой скоростью, что даже у меня в голове они не успевали укладываться.
* * * *
Как показывает практика, человеку, увлеченному поэзией, в первую очередь интересно послушать самого автора. Здесь как бы автор ни читал - он всегда прав. Актеры для любителей поэзии существа приходящие и уходящие: один поигрался со стихотворением, потом второй, потом третий, может у второго вышло неплохо и его более-менее запомнят, но, по сути, актеры имеют отношение к поэзии и к самому тексту достаточно косвенное.
Поэт - это всегда личность. Поэзия не может в нашем мире восприниматься без образа поэта. Даже когда идет актерское чтение очень часто у выступающих за спиной находится портрет самого поэта - в этом есть что-то магическое и ритуальное, что-то даже от икон, которые создают эффект трансцендентного присутствия божественного начала. Такого внимания к самой личности и к самому образу не удостаиваются ни композиторы, ни режиссеры, ни актеры. Рядом с поэтом всегда стоит архитипический образ шамана, поэт похож на того, кто играется заклинаниями, кому подвластны скрытые смыслы природы. Сочинение стихов мало зависит от самого мастерства, оно зависит от какого-то таинственного настроя, согласия быть транслятором между космосом и людьми. По крайней мере, так писали сами поэты или нечто похожее. Люди верят, что именно поэты подвержены злому року, различным «трагическим датам и числам», у поэтов всегда горькая судьба (У русских на 100% так. Если судьба была более-менее благосклонна к поэту, значит он был не очень великим поэтом. Лучше поэту в таком случае скрыть информацию о своем благоденствии от биографов, на всякий случай.). Многие люди готовы поставить Талькова на одну полку с Пушкиным и Есениным только за песню «Памяти В.Цоя», в которой он спел о нелегкой судьбе поэта и предвидел свою близкую смерть.
(Тут нужно сделать замечание: наверно, образ поэта выдвинут из числа других творческих профессий, в основном, в России. Не думаю, что образ бунтующего художника во Франции мог бы быть ниже образа поэта. Или образ американской рок-звезды. А русская рок-звезда - это всегда поэт, пусть иногда и плохой. Хотя, когда Ортега-и-Гассет рассматривает процесс дегуманизации искусства и уход его в исследование трансцендентных начал, он начинает с поэта и с образа поэта. Возможно, что модели восприятия искусства, сформировавшие в России, подходят и для Испании 20-х годов, но это не более чем мое предположение. Эта тема требует достаточного культурологического обоснования.)
Итак, что, в конце концов, остается делать актеру с портретом поэта за спиной, как ни попытаться сыграть самого поэта? Или лирического героя, который по смыслу равен поэту, как «партия» равна «Ленину»…
* * * *
Одной из важнейших проблем во взаимоотношении актера, исполняющего поэзию, и поэта или людей, которым интересна более литературная сторона искусства, - это то, что актер, в отличие от исполнителя музыки, не имеет никакого отношения к литературному поэтическому процессу. Без исполнителя музыка не мыслится и от мастерства зависит слишком много, музыкант - человек который первый и последний представляет произведение. Актер же только последний. Еще не было случая, когда ожидался поэтический вечер, где будет впервые исполнено такое-то произведение поэта каким-то знаменитым исполнителем. Скорее всего его впервые исполнит сам поэт, да и не зацикливаются поэты на исполнении чего-то новенького - обычно новое проскакивает на поэтическом вечере со старым как само собой разумеющееся. Чаще стихи появляются вообще в печатном варианте и воспринимаются в печатном варианте.
От актера не зависит судьба произведения. Актер зачастую нужен тогда, когда что-то надо представить человеку ничего не слышащему не только о том или ином поэте, но и мало смыслящему в поэзии вообще. Актер может заманить в прохладные пенаты искусства поэзии и заставить слушателя отыскать книгу стихов или записи автора, но актер не может заменить собой иные формы существования поэзии, он даже не может с ними конкурировать.