Тайна абидонской истории.
Мерод де Камомиль этим летом отчасти разделила судьбу принцессы Марии, - девушка была отправлена своим отцом в замок семьи де Камомиль. Хотя жизнь в поместье куда лучше заточения в монастырь, Мерод считала себя более одинокой, нежели принцесса, сосланная в обитель святой Флорет вместе со своей младшей сестрой. Общаться, пребывая в замке, девушка могла только со слугами или женой управляющего, - доброй, но глуповатой женщиной, неуклюжие утешения которой ввергали Мерод в более глубокое уныние.
- Не может ваш отец запереть вас на всю жизнь в замке, - ласково говорила Маргарита, - однажды он выдаст вас замуж за сына одного из соседей, и вы будете очень счастливы…
- Нет! Никогда! - воскликнула Мерод, - я не могу забыть графа де Сильвен!
- Но зачем же вы тогда разорвали помолвку? - удивилась Маргарита.
- Потому что я не могу стать женой предателя, причастного к убийству короля! Я не стану его женой, но… никогда не смогу забыть Патрика! - заплакала Мерод, - ах, что же я наделала! Лучше было бы мне никогда не рождаться на свет, чем любить такого негодяя!
- Не говорите так, барышня, - возразила Маргарита, - я точно знаю, что у вас будет великая судьба!
- И что же ты знаешь о моём будущем? - вытирая слёзы, спросила Мерод.
- Ничего не знаю, барышня, - об этом только господь Бог знает, - но то, что вы прославитесь, предсказал монах, остановившийся в этом замке в ночь вашего рождения. Это, вероятно, был святой старец, без посредников общавшийся с Богом!
- Первый раз слышу! - удивилась Мерод, - отец не рассказывал мне об этом!
- Правильно делал граф, что молчал, - боялся что вы, зная о предсказании, станете тщеславной, и всем нам он запретил говорить об этом, - но я думаю, что не совершу большого греха, если сейчас нарушу своё обещание молчать, - ибо я должна вас утешить, - не могу видеть, как вы страдаете!
- Тшшш, - прошептала Мерод, - подожди! - девушка выглянула в коридор, убедилась, что там никого нет, и, закрыв дверь, велела Маргарите сесть на скамью, и начать рассказ.
- Только не говори так громко, а то услышат, - попросила Мерод.
- Хорошо, барышня, - перешла на загадочный шёпот Маргарита, - слушайте! В ту ночь разразилась страшная гроза, - дул ураганный ветер, и молнии озаряли небо зловещими вспышками. В душе вашего отца бушевала такая же буря, - он страшился потерять жену. Матушка ваша мучилась родами уже сутки, и с каждым часом всё меньше оставалось шансов спасти её жизнь, и жизнь не рождённого ребёнка. Внезапно в ворота замка постучался монах, шедший пешком из обители Святого Ланса в какой-то северный монастырь. Разумеется, промокшего и замёрзшего путника впустили, обогрели и накормили. Монах заметил, что хозяина замка что-то гнетёт, и, расспросив вашего отца, узнал о тяжёлых родах графини. Святой старец начал молиться, и велел графу и всем домочадцам присоединиться к нему, - и через час ваша матушка родила здоровую девочку, - то есть, вас! После вашего рождения страшная гроза затихла, небо прояснилось, и полная луна осветила замок. Монах сказал, что вам суждена необычная судьба, и посоветовал дать вам королевское имя. Граф и графиня сначала хотели назвать вас Стефаной, но подумав, решили дать вам имя Мерод, - ибо вы родились в день святой Мерод Абийской. В честь этой святой была крещена и самая великая королева Абидонии - императрица Мерод, так что имя, данное вам, без всяких сомнений, не менее королевское, нежели Стефана. Вот и всё, что я знаю, - несколько виновато закончила свой рассказ Маргарита, - но нельзя же подвергать сомнению слова того мудрого монаха о вашей необыкновенной судьбе!
- Я-то думала, что он сказал что-то более определённое, - вздохнула Мерод.
- Ну и так уже много, - не все могут похвастаться необычной судьбой! - возразила Маргарита, - однако, простите, барышня, - пойду я отдохну с вашего позволения немого, - голова после прошлогодней вишнёвой наливки что-то раскалывается!
- Ах, вот оно что! - рассмеялась Мерод, - наливка! А я-то сижу и слушаю! Уже поверила, что у меня необыкновенная судьба, - а оказалось, что это всего лишь выпитая тобой наливка!
- Совсем немного, барышня, - старую допить надо, всё равно скоро будем новую делать! Не столько уж я выпила, чтобы чушь пороть!
- Смотри, Маргарита, не увлекайся, - а то будет с тобой, как с твоим покойным братом, спьяну утонувшим в крепостном рву!
- Что вы, что вы, барышня, - я и сотой доли не выпью того, сколько выпивал мой непутёвый братец! А насчёт слов монаха - жизнью клянусь, - всё это правда! Раз святой человек предсказал ваше будущее, так тому и бывать! - с пророческим видом заявила Маргарита, и, поклонившись, вышла из библиотеки залы замка Камомиль, где состоялся этот разговор.
Мерод, оставшись одна, посмеялась вволю над предсказаниями слегка перебравшей наливки Маргариты, а затем, задумавшись о судьбе своей тёзки-императрицы, нашла книгу о временах правления императора Тьерри и основании Абеляндии.
Книга признанного абидонского учёного прошлого века заставила задуматься Мерод, узнавшую множество фактов о жизни Тьерри, - вопреки всем утверждениям Томе, император Абеляндии оказался не столь уж и сильно похож на Александра Македонского. К счастью, в библиотеке нашлась и книга об истории древнего мира, в коей была глава о жизни и деяниях античного полководца, после прочтения которой у Мерод не осталось сомнений, что Александр Македонский и Тьерри Аделард - совершенно разные люди. Страшное подозрение закралось в душу девушки, - неужели великий Анатоль Томе, историк, обожаемый покойным королём, лгал и в остальных своих книгах? Чтобы восполнить пробелы в образовании, Мерод стала читать другие исторические труды, всё сильней убеждаясь в неадекватности своего учителя истории…
В августе в замок Камомиль неожиданно приехал Рауль, несказанно обрадовав Мерод.
Увидев брата во дворе замка, Мерод выбежала ему навстречу, и, поцеловав, спросила:
- Ты тоже прогневал отца?
- С чего бы это? - удивился Рауль.
- Увидав тебя здесь, я подумала, что отец решил и тебя закрыть в замке на всю жизнь… Буду рада, если ошиблась!
- Мерод, ты зря обижаешься на отца, - он сделал это ради твоего блага! Со временем ты поймёшь это, и будешь ему благодарна.
- Ну да, когда состарюсь и поумнею, - засмеялась Мерод, - надеюсь, что отец здоров?
- У него всё хорошо.
- Как дела у принцессы Марии? Король Луи не позволил выйти ей замуж?
- Мария сейчас находится в монастыре святой Флорет…
- Людовик хочет, чтобы Мария окончила жизнь в монастыре? - воскликнула Мерод, перебив брата.
- Нет, Людовик, по слухам, хотел выдать принцессу замуж, и отправил в монастырь гонцов с письмом, - но случилось несчастье…
- Что случилось? Мария жива? - испугалась Мерод.
- Мария-то жива… а вот маленькая Беатрис, испугавшись гонцов, спрыгнула с крыши монастыря и разбилась на смерть. Её похоронили за день до моего отъезда.
- Какой ужас! - побледнев, воскликнула Мерод, и на её глазах выступили слёзы.
- После случившегося, принцесса Мария, как говорят, решила стать монахиней, - но я надеюсь, что её высочество передумает.
- Мерзкий король Луи! - воскликнула Мерод, - это он во всём виноват! Сначала убил Карла, потом решил заточить в монастыре его дочерей! Если бы Беатрис не оказалась в монастыре, то была бы жива!
- Хочешь сказать, что Людовик столкнул Беатрис со стены? - усмехнулся Рауль.
- Нет, но… - попыталась возразить Мерод, и растерялась, не зная, что сказать.
- Никто не знает, что там произошло, и я не стал бы винить Людовика в гибели Беатрис. Говорят, что Мария обвиняет себя в смерти младшей сестры, ибо это она уговорила её подняться на монастырскую стену. Прошу, тебя, - Мерод, - думай, что говоришь! Именно из-за этого отец отправил тебя сюда, - он боялся, что ты скажешь в присутствии недоброжелателей, а то и самого короля глупые слова, которые будут стоить тебе жизни или свободы.
- Пойдём в замок, Рауль, - умоешься с дороги, а после поужинаем, - и обещаю, что не буду говорить дурных слов о короле, - сказала Мерод, - всё равно уже ничего не изменишь… король Карл и Беатрис мертвы, Мария в монастыре…
Во время ужина Мерод долго не решалась задать брату вопрос о своём бывшем женихе, - девушка боялась услышать о том, что Патрик женился или собирается жениться на другой. И все же любопытство пересилило страх и гордость, и Мерод, собравшись с духом, небрежно спросила:
- Как поживает граф де Сильвен?
- Он, как ты знаешь, был послан арестовать графа де Триган, и с тех пор я его не видел, - ответил Рауль.
- Как, - он ещё не вернулся?! - встревожилась Мерод.
- Нет, - но возможно, ему пришлось ему осадить замок графа де Триган, - во всяком случае, король предполагал такую возможность…
- Я надеюсь, что Патрик жив, - прошептала Мерод, - Святая Дева, - храни его!
Вечером Рауль застал Мерод в библиотеке за чтением истории создания Абидонии Филибертом и Стефаной.
- Ты по-прежнему полагаешь, что две Абии соединили Амадиу и Од? - спросил Рауль сестру.
- Я? Нет… - смутилась Мерод, - я думаю, что это были разные люди… Знаешь, Рауль, - я всё лето читала исторические труды, и долго размышляла… И теперь мне кажется, что книги Анатоля Томе - плод его неуёмной фантазии… Томе непоследователен, доказательства его трактовок истории крайне слабы. Вот, например, - утверждение, что Тьерри - это тот же человек, что Александр Македонский, - какие у него доказательства этого? Что оба были полководцами, завоевавшими несколько королевств, и у обоих было три жены? При этом все остальные подробности их жизни разняться - сколько оба прожили, количество детей, разница характеров, отношение к выпивке, - тут Мерод засмеялась, - вот не вижу ничего у них общего, кроме того, что оба создали недолговечные империи! А три жены - ну, такое было у многих королей, и объявлять всех, кто женился три раза, одной и той же личностью, - значит, на треть сократить списки всех известны нам правителей.
- Ну, наконец-то! - вскликнул Рауль, - рад, что ты это поняла! Но подумай теперь, сестра, - для чего Томе написал все свои книги?
- Сначала я сочла, что он и вправду сумасшедший, - но затем вспомнила, что мне говорили отец, Патрик и ты… Граф де Сильвен сказал, что труды Томе оплачены пенагонским и мухляндским золотом, и написаны для того, чтобы оправдать захват абидонских земель… Неужели это всё правда?
- Да, Анатоль Томе - сообщник графа де Триган, - предателя, который был завербован королём Максимилианом во время своего пребывания в Пенагонии. Ни для кого не секрет, что де Триган занимался всеми государственными делами вместо Карла, и именно он с помощью Томе уговаривал покойного короля отдать почти все абидонские земли соседям.
- Какой стыд, я поверила проходимцу… - покраснев, сказала Мерод, - и поддерживала разделение Абидонии…
- Ну, не стоит так огорчаться, - принцесса Мария тоже заблуждалась, - попытался успокоить сестру Рауль.
- Она уже сполна заплатила за свои ошибки, - потеряла отца, сестру, навек останется в монастыре, - а я всего лишь расторгла свою помолвку… и я тоже навсегда останусь одна... - в глазах Мерод блеснули слёзы, но девушка совладала с собой, и поспешила сменить тему разговора.
- Знаешь, - Мария рассказывала мне, что Людовик просил её отказаться от брака с Гастоном, и объявить себя наследницей Абидонии, - я думаю, этим она могла бы сохранить жизнь Карлу, и тогда Людовик не убил бы его!
- Мерод, клянусь тебе - Людовик не хотел убивать Карла, - поспешил возразить Рауль, - он желал, чтобы король отменил свадьбы своих дочерей. Я сам видел, в каком ужасе он был после того, как Карл в темноте налетел на его меч.
- Я тебе верю, - произнесла Мерод, - правда, что Абидония теперь спасена?
- По крайней мере, ей больше не угрожает разделение. Скажи, сестра, - признаёшь ли ты теперь королём Людовика де Мортирье, - человека, убившего своего предшественника, но сохранившего королевство? Или ты по-прежнему считаешь его преступником, а своего отца и меня - соучастниками преступления?
- Рауль! Прости, - мне стыдно смотреть в глаза отцу и тебе… И страшно при мысли о том, что я наговорила про его величество Людовика III…
- Тогда собирайся, - через день мы отправимся в столицу, ты испросишь прощения у отца, и он представит тебя новому королю!
Вернувшись в Клервилль, и едва лишь войдя в особняк Камомиль, Мерод бросилась в ноги к отцу, умоляя простить её за дерзкие слова. Граф, разумеется, простил единственную дочь, и сообщил Мерод, что через день она будет представлена ко двору нового короля.
- Отец, - у меня теперь начнётся новая жизнь, к которой мне предстоит привыкнуть, - но позвольте в последний раз оглянуться на прошлое, и навестить могилу принцессы Беатрис и покойного короля, - попросила отца Мерод.
- Твоё желание вполне понятно, завтра мы вместе отправимся в собор Святого Ивонна, - ответил граф де Камомиль.
Огромный старинный собор казался почти пустым в то время, когда в нём не шла служба, а полумрак и тишина как нельзя лучше способствовали молитве. Мерод де Камомиль в сопровождении отца и брата сначала подошла к надгробию Карла V, затем к расположенному рядом надгробию Беатрис. Слёзы выступили у Мерод на глазах, - ей было трудно представить, что маленькая принцесса Беатрис умерла, и покоится под этим холодным камнем…
Рауль и граф де Камомиль успокаивали Мерод, и почти не обратили внимания на женщину в траурном платье и вуали, стоявшую недалеко от надгробий, а затем поспешно вышедшую из храма.
На другой день Мерод была представлена ко двору Людовика III. Событие сие было формальным, - Людовик и все его придворные давно знали Мерод де Камомиль, бывшую фрейлину принцессы Марии.
Мерод краем глаза наблюдала за Людовиком, - девушка не могла не признать, что некогда опальный родственник Карла V выглядел более достойным короны, нежели пугливый и неуверенный в себе покойный король. Теперь у Абидонии снова была красивая королева, - но, правда, не хватало Инес де Мортирье той врождённой царственности, которой отличалась Анна Шампиньонская. Вместе с тем, красавица Инес была очень приветлива, и с первого взгляда располагала к себе. А ещё, - у новой венценосной четы, кроме двух малолетних дочерей был сын, - законный наследник престола, который, когда наступит время, унаследует королевство, и продолжит династию Мортирье.
- Мы все ожидаем возвращения вашего жениха, графа де Сильвен, - сказала королева, - и несчастная Мерод содрогнулась, - ибо никто, кроме её отца, не знал, что она разорвала помолвку с Патриком. Но наступит время, рано или поздно - вся столица узнает о безрассудном поступке глупой дочери графа де Камомиль…
***
По приезду в Клервилль графиня де Триган остановилась в небольшой гостинице на окраине города. Никакие силы не могли бы заставить Клод зайти в дом пасынка, - а на особняк графа де Триган был наложен арест. Графиня могла бы выбрать более приличную гостиницу, расположенную ближе к центру Клервилля, но она опасалась быть узнанной, - в престижных кварталах жили многие её старые знакомые. Маленькая комната в скромной гостинице сейчас казалась Клод самым надёжным убежищем, которое госпожа де Триган боялась оставить. Конечно, теперь ей следовало, спасая мужа, идти во дворец, и просить аудиенции у короля Людовика, - но за дни своего путешествия Клод много размышляла, и поняла, что план Этьена, способный уничтожить Патрика, непременно погубит и её собственного сына. Раскрытие тайны рода де Сильвен грозило смертью обоим братьям…
Дни напролёт женщина плакала и молилась, умоляя Бога вразумить её, но так и не могла решить, что ей следует делать. Клод ощущала себя предательницей, ибо она не сделала того, чего хотел Этьен, и в то же время она понимала, что не может подвергать Доминика опасности. Измученная сомнениями Клод почти не выходила из гостиницы, - но Арман, верный слуга графа де Триган каждый день прогуливался по столице, заходя на рынок и в другие места скопления народа, и внимательно слушал, о чём говорят люди. Гибель принцессы Беатрис и её похороны не могли остаться незамеченными, но в остальном Арман слышал лишь сплетни кумушек. Никто и не вспоминал о графе де Триган, - черни была безразлична судьба фаворита Карла V.
Однажды Клод всё же решилась пойти в собор Святого Ивонна, - и едва не пожалела об этом. Графиню спасло от опасности быть узнанной лишь её одеяние - вдовье платье и чёрное покрывало, частично скрывавшее лицо. Женщина долго сидела на скамье у стены, а затем решилась подойти к надгробию Карла и Беатрис. Задумавшись, она смотрела на плиты, под которыми совсем недавно были погребены король и принцесса, как вдруг услышала девичий голос, полный отчаяния и скорби:
- О, ваше высочество, Беатрис! Почему это случилось с вами! Я до сих пор не могу поверить!
Клод оглянулась, и увидела юную девушку, подошедшую к надгробию принцессы, и рядом с ней юношу, и пожилого вельможу, лицо которого показалось графине знакомым.
«Это же граф де Камомиль! - испугалась Клод, узнав друга своего первого мужа, - а с ним - его дети, Рауль и Мерод, - невеста Патрика! Как же они повзрослели! Но надо бежать, - пока граф не увидел меня! Он может знать от своего будущего зятя Патрика о моём втором браке, - и очень удивится, узнав, что жена преступника находится в столице, а уж затем граф непременно сообщит об этом Людовику!».
Низко склонив голову, чтобы не было видно её лица, Клод поспешила отойти от семейства де Камомиль, и направилась к выходу из храма. Арман, сопровождавший графиню, последовал за ней.
- Лучше мне даже не выглядывать из гостиницы, - оказавшись на улице, сказала Клод слуге, - старик де Камомиль лишь чудом не заметил меня!
Три дня спустя, запыхавшийся Арман постучал в комнату графини де Триган:
- Госпожа! - крикнул он встревоженно.
- Что случилось, Арман? - спросила Клод, когда Лулу впустила слугу в комнату хозяйки.
- Госпожа, - только что граф де Сильвен прибыл в Клервилль вместе с нашим господином, попавшим в к нему в плен!
- Ах! - воскликнула Клод, - да правда ли это?
- Я сам видел, как они проехали в королевский дворец, - ответил Арман.
Клод застонала, закрыв лицо руками.
- Что нам делать, графиня? - спросил Арман.
- То, что велел Этьен, - хриплым голосом ответила Клод, - просить у короля милости для моего мужа, предъявив доказательства преданности графа де Триган королевской династии Мортирье.
***
- Ваше величество, обвиняемый в измене граф де Триган захвачен мной, и доставлен во дворец!
- Иного я и не ожидал от тебя, Патрик, - ответил Луи, - тебе, верно, пришлось осадить его замок?
- Нет, ваше величество, - помрачнев, возразил Патрик, - я осадил замок его супруги…
- Разве Триган был женат? - удивился король.
- Он женился совсем недавно, - вздохнул Патрик, - и к несчастью, супруга де графа де Триган - моя мачеха.
Ошеломлённый Луи смотрела на Патрика, широко раскрыв глаза, и не находя слов, чтобы выразить удивление.
- Я узнал об этом из письма мачехи, которое получил перед отъездом из Клервилля. Когда я прибыл в замок Триган, Этьен, как я полагаю, к тому времени осведомлённый о том, что вы стали королём Абидонии, покинул свой замок, вероятно, решив бежать из страны. Он дал указания своим слугам, что им следует говорить, в случае, если кто-то явится, чтобы его арестовать, и они выполнили приказ господина, - все, кроме одной служанки, кажется, обиженной моей мачехой, и решившейся предать хозяев. Так я узнал, что Этьен остановился в замке Сурс, принадлежащем мачехе и сводному брату. Я захватил графа де Триган в плен, но графине удалось бежать во время осады через подземный ход. Где она сейчас, - мне не известно.
- Это не важно, Патрик, - главное, ты доставил сюда предателя. Было бы хуже, если б сбежал сам де Триган, оставив в замке свою жену.
- Да, конечно, - со вздохом ответил Патрик.
- Патрик, я понимаю, как тебе тяжело, - успокаивал юношу король, - всё же графиня Клод заменила тебе мать, и как я догадываюсь, не простит захвата её второго мужа. Но ты с честью выполнил мой приказ, и теперь негодяй, готовивший уничтожение Абидонии будет наказан, и, возможно, выдаст своих пособников, - ежели таковые имеются. Ну, а теперь бы мне хотелось допросить Тригана. Стража, - введите его!
Этьен де Триган вошёл в кабинет короля с гордым и надменным видом, и, взглянув на него, Луи понял, что допрос будет не слишком лёгким.
- Граф де Триган, я обвиняю вас в государственном преступлении - вы подстрекали покойного короля разделить Абидонию на части и отдать их Пенагонии и Мухляндии. Извольте назвать имена ваших сообщников!
- Ваше величество глубоко заблуждается, - вежливо, но надменно ответил Этьен, - решение разделить Абидонию принял сам покойный король. Я был всего лишь его преданным слугой.
- Не притворяйтесь, граф де Триган! - воскликнул Луи, - я прекрасно помню моего кузена, - к сожалению, он не был способен самостоятельно заниматься государственными делами. В ваших интересах рассказать всю правду.
- Моя вина состоит лишь в том, что я предложил выдать дочерей Карла за сыновей Базиля и Максимилиана, дабы возвращение пенагонских и мухляндским земель их хозяевам имело законное обоснование в глазах большинства абидонцев, совершенно не знакомых с историей.
- Ошибаетесь, - холодно возразил Людовик, - абидонцы прекрасно знают историю, равно как и то, что земли сии всегда принадлежали Абидонии! Уже доказано, что Анатоль Томе, впервые заявивший в своих книгах, что абидонские земли принадлежат Пенагонии и Мухляндии - безумен! Сейчас он считает себя принцессой Од!
- Ваше величество, возразил Этьен, - возможно, что Томе сошёл с ума, и частично переврал историю в своих книгах, - но и я ведь тоже изучал историю, и могу подтвердить то, что во многом сей учёный был прав. Я виноват лишь в том, что не смог - хотя пытался! - отговорить покойного Карла от разделения Абидонии, и поступил трусливо, согласившись с ним. Повторяю, - я виноват в этом, следовало бы присоединиться к вашим сторонникам, но я опасался, что вас казнят или посадят в темницу, и мне очень не хотелось разделять вашу участь.
- Продолжайте, - холодно произнёс Людовик, не поверивший ни одному слову Этьена.
- Чтобы не портить свою репутацию причастностью к разделению Абидонии, я уехал в своё имение, дабы продолжать заниматься историей.
- И ещё женится, - усмехнулся король.
- А что в этом преступного? - искренне удивился Этьен.
- Ничего, - равно как и в занятиях историей! - отрезал Луи, - полагаю, что изучая старинные летописи, вы открыли какой стране следует отдать всё то, что осталось бы от Абидонии после её разделения?
- Нет, государь, - я трудился исключительно для укрепления власти покойного короля, - серьёзно ответил Этьен, - но то, что я делал для Карла V, я делал и для вас, - для всех королей из династии Мортирье!
- И что же вы такое сделали для нашего рода? - иронично спросил король.
- Это государственная тайна, - которую я могу поведать вашему величеству наедине, без присутствия свидетелей, - ответил Этьен.
Воцарилось недолгое молчание, - Людовик думал, можно ли верить словам графа де Триган.
- Чего вы опасаетесь, ваше величество? - устало спросил Этьен, - мои руки связаны, и при мне нет оружия. Если хотите, пусть при нашем разговоре присутствуют два надёжных гвардейца, которые не разболтают всё то, что доведётся им услышать. Но я никогда не стану говорить об этом в присутствии всего двора, - сие лишь может навредить вам.
- Выйдите все, - приказал король, - я должен выслушать графа де Триган.