Криво. Больно. Лично.
Бабушка, бабушка, время летит так скоро.
Помню, как в детстве меня ты кормила кашей,
Ложкой спасали мы вместе в тарелке город
Из-под нашествия манки. А то! Знай наших!
Бабушка, бабушка, дом твой стоит заброшен,
Двор запустел и наверно погибли вишни.
Там ведь идет война, бабуль, ничего хорошего,
И о соседях твоих давно ничего не слышно.
Бабушка, бабушка, где взять такие руки,
Чтобы достать до неба, обнять покрепче?
Дочь твоя плачет ночами и пьет от скуки
Пусть по чуть-чуть, от этого разве легче?
Правнук подросток уже, ленивый, почти несносный.
Помнишь, как пил он твой чай из любимой кружки.
Знаешь, бабуль, я наверно устала просто
Лягу в кровать, уткнувшись лицом в подушку,
А ты приснись мне, как-будто бы детство это -
Дед еще спит, а ты растопила печку.
Ставишь тарелку с городом. "Ой, Оль, а манки ж нету!"
А мне хорошо, и я согласна на гречку.
Помню, как в детстве меня ты кормила кашей,
Ложкой спасали мы вместе в тарелке город
Из-под нашествия манки. А то! Знай наших!
Бабушка, бабушка, дом твой стоит заброшен,
Двор запустел и наверно погибли вишни.
Там ведь идет война, бабуль, ничего хорошего,
И о соседях твоих давно ничего не слышно.
Бабушка, бабушка, где взять такие руки,
Чтобы достать до неба, обнять покрепче?
Дочь твоя плачет ночами и пьет от скуки
Пусть по чуть-чуть, от этого разве легче?
Правнук подросток уже, ленивый, почти несносный.
Помнишь, как пил он твой чай из любимой кружки.
Знаешь, бабуль, я наверно устала просто
Лягу в кровать, уткнувшись лицом в подушку,
А ты приснись мне, как-будто бы детство это -
Дед еще спит, а ты растопила печку.
Ставишь тарелку с городом. "Ой, Оль, а манки ж нету!"
А мне хорошо, и я согласна на гречку.