"Волк": казнь жулика и вора по-анакимски
Осторожно! Фрагмент содержит сцену жестокого наказания проворовавшегося руководителя хиндраннской ячейки партии "Единый Альбион"
...Всего два дня спустя Хиндранн вновь загудел. Весть о том, что Трибун Легионов Болдуин Дюфгурсон помещен под домашний арест в связи с обвинением в преднамеренном военном саботаже, быстро распространялась от дома к дому и перелетала с одного стола командирской столовой на другой. Ковочные кузнецы и мастера по изготовлению луков и стрел в один голос утверждали, что Болдуин умышленно утаивал жизненно важные запасы от готовящейся к походу армии Черного Лорда. Утаивал, чтобы повысить шансы своего друга Уворена удержать за собой Хиндранн.
Эти обвинения были признаны беспочвенными. Болдуин защищался упорно и сумел предоставить множество собственных свидетелей, убедительно доказавших, что в недостаточном количестве подков и стрел его вины не было. Но более скрупулезное сравнение отчета о расходах, предоставленного им в качестве доказательства, не совпало с таковым, полученным от хиндраннских оружейников. Болдуин утверждал, что в течение многих лет поставлял железо и сталь в мастерские, между тем, далеко не все сырье доходило до адресатов. Оказалось, что Трибун использовал часть его для нужд собственного хозяйства.
Данный случай шокировал Хиндранн гораздо больше, чем то, что случилось с сыновьями Уворена. Болдуин был могущественной и влиятельной фигурой. Он исполнял обязанности Трибуна Легионов на протяжении долгих лет, и обвинение стало настоящим скандалом в самом сердце Черной Страны.
Вина Болдуина была признана в полном объеме. Из-за его преступления, длившегося несколько десятилетий, Черная Страна лишилась важных для обороны ресурсов. Спустя два дня после суда его отвели к одной из так называемых «мухоловок», расположенных вокруг Главной Цитадели. «Мухоловки» представляли собой замкнутые дворики со встроенными в стены огнеметами и заведомо непрочными дверями. Они должны были привлекать внимание вражеских солдат, если бы им вдруг удалось прорваться в крепость. Болдуина поместили в центре одного из таких двориков.
Роупер, одетый в плащ из волчьих шкур, наблюдал за экзекуцией с одной из стен. Стоящий рядом эфор, закутанный в огромную мантию из орлиных перьев, произнес формулу приговора. Кетура, впервые вышедшая на воздух после того, как ее принесли на носилках в дом отца, встала справа от мужа. Сегодня она надела плащ с капюшоном, чтобы прикрыть им облысевшую голову. С помощью педалей легионеры накачивали емкости огнеметов. Пар от их дыхания поднимался в морозном воздухе, заслоняя собой два десятка человек, собравшихся на стенах.
Услышав журчание жидкости, Болдуин рухнул на колени в снег и протянул руки к эфору.
- Лорд, прошу тебя! - Голос его прозвучал, как тонкий писк. Он оглядел окружавших его молчаливых наблюдателей и снова повернулся к эфору, глаза которого блестели, как два огромных алмаза. - Прошу вас, милорд! Пожалуйста. - Неожиданно он заплакал. - Я сделаю все, что угодно. Не убивайте, милорд! Моя семья выплатит ущерб в двойном размере! Если пощадите, я всю жизнь посвящу долгу! Все, что угодно, лорд-эфор, все что угодно!
Эфор смотрел на него без всякого выражения.
Закачка горючей жидкости закончилась.
- Прошу! Прошу! Прошу!!
В емкостях в последний раз булькнуло, и наступила тишина. Замолчал даже Болдуин. Сил на то, чтобы продолжать умолять, у него уже не было. Он посмотрел на Роупера, затем сместил взгляд левее, задержавшись на Кетуре. Голова его мелко затряслась.
Один из легионеров взялся за рычаг и отодвинул его от себя с глухим щелчком. Почти одновременно из бронзовых жерл огнеметов изрыгнулся кипящий липкий огонь. Пламя поглотило Болдуина мгновенно. Роупер даже не смог разглядеть Трибуна под расплавленными волнами, быстро затопившими дворик. Казалось, горел даже снег. В небо повалили клубы черного дыма. Жутко воющие огнеметы работали на протяжении всего нескольких ударов сердца, после чего иссякли и сами собой отключились. Плоть Болдуина почти полностью развалилась в пламени. Когда схлынуло пылающее озеро, в том, что обнажилось на дне дворика, уже невозможно было узнать человека. Просто черный пень.
Роупер отвернулся до того, как останки перестали дергаться.
Трое покинули стол. Осталось пятеро.
