Деидолизация христианства.
Базовое отношение к христианству: еврейский культ, один из многих, с Ешу-равом, погребенный под тяжестью обрядового идолопоклонения. Соответственно, с тех пор как я начал вчитываться в Талмуд, да и ранее, я минимизировал чтение христианской литературы, во избежание загрязнения (contamination).
Однако можно подойти к этому и иначе: какие нужны допущения, чтобы можно было читать и христиан?
В порядке усложнения:
1. Христианская обрядовость массово отбраковывается, как очевидно. Собственно, это даже не о текстах; но заодно.
2. Ранние христианские тексты написаны с использованием традиционной еврейской двусмысленности. Поэтому напрашивается трактовка в "мистико-сравнительном" подходе (см. " Авода Зара", п4). Но они значительно проще талмудической литературы, возможно, из-за пересказов чужих уроков и плохого редактирования. Существенной проблемой поэтому является отделение в них верхнего смысла от нижнего - это почти невозможно сделать с уверенностью. Тем не менее они могут быть оптимистично интерпретированы с использованием уже известного из Талмуда, и иногда пригодны для корроборирования. Однако: комментарии, получаемые таким образом, могут попутно являться улучшением христианства, что нежелательно. Еврейский смысл проглядывает сквозь христианский пересказ; можно читать это кусочно-осмысленно, опираясь на ППП, но зачастую неясно, вносится ли интерпретационная ошибка позднейшими комментаторами, евангелистами/апостолами при пересказе или самим Ешу/автором.
3. Всю основную сюжетную линию Евангелий с приключениями Иисуса-человека итд. следует рассматривать как литературу, в которую "завернут" религиозный трактат, а героя - как фиктивного персонажа. (См также " Сефер Моше"). Есть известное предположение, что ранние Евангелия опирались на общий первоисточник Q. Предположительно, его неизвестным автором или прототипом мог бы быть один из равов, упомянутых в Талмуде.
4. На концепции «Иисус - Христос» следует остановиться подробнее. Ее предлагается понимать не как то, что а) некто Иисус инстанциирует «мессию», а наоборот, что они б) Мессию называют также «иисусом». Т.е. «Иисус» в этом смысле - является эвфемизмом, при этом омонимичен «Иисусу» из п3. по уже обычной схеме, т.е. эти употребления указывают на разные референты. Например, когда они употребляют выражения вроде «братья во Христе», «спасение во Христе», «бог-сын» итд., это следует понимать вне связи с евангельским персонажем из п3, безотносительно намерения говорящего (см ППП). (При этом далее возникают уже более качественные вопросы/проблемы.)
Мне представляется, что этот набор допущений является минималистичным и (почти?) достаточным, т.е. идолопоклонство в христианских утверждениях, как правило, может быть редуцировано к одному из этих вариантов, и затем отфильтровано.
Зачем мне это надо? Из чтения Талмуда складывается впечатление, что некоторые более сложные концепции, которые принято ассоциировать с христианским нововедением, не являются их инновацией и ересью, но употребляются, как правило завуалировано, и Хазаль - т.е. в иудаизме. Т.о. мне было бы удобно использовать элементы их терминологии, но очистив от неуместных христианских коннотациий и наслоений. В некотором роде, я кажется пытаюсь сконструировать нечто вроде философско-лингвистической миквы.
(См. ранее Авода Зара, Полусвятая троица (частично устарел), Парадокс передачи пшата, Сефер Моше.)
Однако можно подойти к этому и иначе: какие нужны допущения, чтобы можно было читать и христиан?
В порядке усложнения:
1. Христианская обрядовость массово отбраковывается, как очевидно. Собственно, это даже не о текстах; но заодно.
2. Ранние христианские тексты написаны с использованием традиционной еврейской двусмысленности. Поэтому напрашивается трактовка в "мистико-сравнительном" подходе (см. " Авода Зара", п4). Но они значительно проще талмудической литературы, возможно, из-за пересказов чужих уроков и плохого редактирования. Существенной проблемой поэтому является отделение в них верхнего смысла от нижнего - это почти невозможно сделать с уверенностью. Тем не менее они могут быть оптимистично интерпретированы с использованием уже известного из Талмуда, и иногда пригодны для корроборирования. Однако: комментарии, получаемые таким образом, могут попутно являться улучшением христианства, что нежелательно. Еврейский смысл проглядывает сквозь христианский пересказ; можно читать это кусочно-осмысленно, опираясь на ППП, но зачастую неясно, вносится ли интерпретационная ошибка позднейшими комментаторами, евангелистами/апостолами при пересказе или самим Ешу/автором.
3. Всю основную сюжетную линию Евангелий с приключениями Иисуса-человека итд. следует рассматривать как литературу, в которую "завернут" религиозный трактат, а героя - как фиктивного персонажа. (См также " Сефер Моше"). Есть известное предположение, что ранние Евангелия опирались на общий первоисточник Q. Предположительно, его неизвестным автором или прототипом мог бы быть один из равов, упомянутых в Талмуде.
4. На концепции «Иисус - Христос» следует остановиться подробнее. Ее предлагается понимать не как то, что а) некто Иисус инстанциирует «мессию», а наоборот, что они б) Мессию называют также «иисусом». Т.е. «Иисус» в этом смысле - является эвфемизмом, при этом омонимичен «Иисусу» из п3. по уже обычной схеме, т.е. эти употребления указывают на разные референты. Например, когда они употребляют выражения вроде «братья во Христе», «спасение во Христе», «бог-сын» итд., это следует понимать вне связи с евангельским персонажем из п3, безотносительно намерения говорящего (см ППП). (При этом далее возникают уже более качественные вопросы/проблемы.)
Мне представляется, что этот набор допущений является минималистичным и (почти?) достаточным, т.е. идолопоклонство в христианских утверждениях, как правило, может быть редуцировано к одному из этих вариантов, и затем отфильтровано.
Зачем мне это надо? Из чтения Талмуда складывается впечатление, что некоторые более сложные концепции, которые принято ассоциировать с христианским нововедением, не являются их инновацией и ересью, но употребляются, как правило завуалировано, и Хазаль - т.е. в иудаизме. Т.о. мне было бы удобно использовать элементы их терминологии, но очистив от неуместных христианских коннотациий и наслоений. В некотором роде, я кажется пытаюсь сконструировать нечто вроде философско-лингвистической миквы.
(См. ранее Авода Зара, Полусвятая троица (частично устарел), Парадокс передачи пшата, Сефер Моше.)