Пастушеский отец Коккин.
Григора пишет про своего оппонента и врага: "... Κόκκινος· οὕτω γὰρ ἐκαλεῖτο διὰ τὸ πυρῶδες καὶ ἄγριον τῆς ὄψεως ὁ ποιμενικὸς πατήρ", т.е. дословно "... Коккин, ибо так прозывался за огненность и свирепость лица пастушеский отец". (Κόκκινος = пурпурно-красный, багряный). Т.е., говоря по-нашему, за свою красную и свирепую рожу -- выражение далеко не преисполненное уважения. Но как тогда переводить ποιμενικὸς πατήρ? В немецком переводе стоит "der Hirte und Vater" - "пастырь и отец" - что, наоборот, скорее почтительно, а латинский дает "pastorius pater", что есть калька с греческого и мало что проясняет.
Во-первых, мне сомнительно, что Григора употреблял в его адрес почтительные выражения; во-вторых, словосочетание "ποιμενικὸς πατήρ" нигде более не встречается в качестве почтительного обозначения христианского пастыря; в-третьих, а точно ли Коккин было его личное, а не наследственное прозвание? А если наследственное, то нельзя ли "οὕτω γὰρ ἐκαλεῖτο ὁ ποιμενικὸς πατήρ" понять в том смысле, что это отец сего пастыря получил такое прозвание за свою красную рожу? Конечно, это некоторое насилие над грамматикой, и правильно было бы "ὁ τοῦ ποιμένος πατήρ", но вдруг? А то ведь "пастырский/пастушеский отец" тоже дико звучит, правда?
А вы что думаете, друзья?
Во-первых, мне сомнительно, что Григора употреблял в его адрес почтительные выражения; во-вторых, словосочетание "ποιμενικὸς πατήρ" нигде более не встречается в качестве почтительного обозначения христианского пастыря; в-третьих, а точно ли Коккин было его личное, а не наследственное прозвание? А если наследственное, то нельзя ли "οὕτω γὰρ ἐκαλεῖτο ὁ ποιμενικὸς πατήρ" понять в том смысле, что это отец сего пастыря получил такое прозвание за свою красную рожу? Конечно, это некоторое насилие над грамматикой, и правильно было бы "ὁ τοῦ ποιμένος πατήρ", но вдруг? А то ведь "пастырский/пастушеский отец" тоже дико звучит, правда?
А вы что думаете, друзья?