(no subject)
Сегодня была очень странная смена.
Во-первых, я впервые была в центре вечером, с 6 до 11.30 (правда, в итоге ушла в 11, потому что работа кончилась раньше).
Во-вторых, людей не было - видимо, потому что вечер и выходной. Из большого конгресс-зала мы переместились в лобби. Как раз там я работала в свою самую первую смену в конгресс-центре, в начале марта. До этого центр помощи успел пару дней поработать в городской библиотеке у Староместской, но очень быстро стало ясно, что мощностей не хватает, и его перевели в конгресс-центр. Помню, как в первый день после переезда рано утром волонтеры бегут на инструктаж по еще пустым коридорам, на ходу разбирают жилеты, на ходу ориентируются, на ходу знакомятся и пытаются запомнить, где пятый выход, а где десятый (я в итоге запомнила день на четвертый). Уже в половине восьмого утра на улице была невероятная толпа и давка, как раз в тот день пошел снег, в итоге через несколько часов всех решили запустить внутрь, чтобы они не мерзли, и моя основная работа на ближайший месяц переместилась в большой зал (еще неделю волонтеры стыдливо отводили друг друга в стороны и спрашивали, как попасть в большой зал, про который все слышали, но никто не видел).
Сегодня мы снова сидели в лобби: большой зал закрыли, потому что людей сегодня очень мало. 14-го апреля центр помощи переезжает в другое место, чтобы дать возможность конгресс-центру продолжить работу в нормальном режиме. Со мной сегодня работали две украинские девушки и парень - я посмотрела на него и неполиткорректно подумала, что вот он и попался на моем пути, первый красивый чех. Он спросил, откуда я, я подумала, что смолл-ток не получится, ответила, а он сказал, что очень любит Москву, был там много раз по работе и для души. Мы сидели рядом и помогали людям заполнять анкеты, он довольно круто говорил по-русски, а потом вдруг, переписывая данные одной из виз, без объявления войны начал что-то бормотать под нос по-португальски. Я подумала, что это все объясняет. Забегая вперед - он оказался сицилийцем, выучил чешский, потому что тут живет, и русский, потому что у него русская девушка, сказал, что его любимое место в Москве - ВДНХ, потому что там "декаданс? не знаю, как это по-русски" и еще ему нравится музей космоса (ВДНХ не люблю, в музее космоса не была, чуть не написала "в космосе", очень не выспалась).
В какой-то момент стало ясно, что к нам больше никто не придет, одна из украинских волонтерок стала рассказывать про войну, я поняла, что сказать мне нечего, и в поисках работы переместилась в другую часть здания, стала водить людей к пожарным, которые развозят их по отелям, хостелам и общежитиям. Там мне попались две женщины, про которых я сразу подумала, что они пара. Я вела другую семью к автобусу, двух женщин мы встретили по пути и взяли с собой, мы с первой семьей втиснулись в лифт, я сказала паре, чтобы ехали за нами, на минус второй этаж, ой, а может и на минус первый. Более суровая из женщин крикнула мне в закрывающиеся двери, что лучше бы конкретней, я крикнула ей, что вернусь за ними. В лифте другая женщина сказала "ой, опять подвал? мы в подвалах уже насиделись". Я вернулась за парой, отвела их к пожарным, суровая женщина была сурова, задавала вопросы, я давала ей контакты, рассказывала про благотворительные организации, а еще упомянула, что у них по паспорту и визе бесплатный проезд в общественном транспорте. Они замялись, но ничего не спросили. Я ушла по другим делам, потом вернулась, суровая ушла курить, а мягкая осталась сидеть рядом со мной, тоже спросила, откуда я. Я сказала, она надолго замолчала и спросила: "ну и как, обвиняют вас тут?". Я сказала, что пока нет, она сказала "ну слава Богу!". Суровая вернулась, я спросила, все ли они успели сделать в центре, получили ли визу или страховку. Мягкая ответила, что да, она сделала и то, и то, а суровая сказала, что у нее только виза, временная. Я сказала, что да, тут у всех временная, на год, а она сказала, что у нее на месяц. Я спросила, как так вышло, было видно, что она не хотела отвечать, а потом оказалось, что у нее российский паспорт. Родилась в Одессе, а когда СССР распался, находилась в России. Последние почти пять лет прожила в Украине, уже почти получила гражданство, но не успела. Она очень неожиданно заплакала, сказала, что не может тут перед всеми отвечать за всю страну, что не может доставать паспорт, что видит, как у всех меняется взгляд: и у контролеров в поезде, на котором она ехала сюда (ее, в отличие от всех остальных, заставили заплатить за билет), и даже у работников центра помощи. Очень-очень-очень надеюсь, что ей удастся доказать свое украинское происхождение и историю и что все у них будет хорошо. Это была абсолютно новая грань сочувствия.
Во-первых, я впервые была в центре вечером, с 6 до 11.30 (правда, в итоге ушла в 11, потому что работа кончилась раньше).
Во-вторых, людей не было - видимо, потому что вечер и выходной. Из большого конгресс-зала мы переместились в лобби. Как раз там я работала в свою самую первую смену в конгресс-центре, в начале марта. До этого центр помощи успел пару дней поработать в городской библиотеке у Староместской, но очень быстро стало ясно, что мощностей не хватает, и его перевели в конгресс-центр. Помню, как в первый день после переезда рано утром волонтеры бегут на инструктаж по еще пустым коридорам, на ходу разбирают жилеты, на ходу ориентируются, на ходу знакомятся и пытаются запомнить, где пятый выход, а где десятый (я в итоге запомнила день на четвертый). Уже в половине восьмого утра на улице была невероятная толпа и давка, как раз в тот день пошел снег, в итоге через несколько часов всех решили запустить внутрь, чтобы они не мерзли, и моя основная работа на ближайший месяц переместилась в большой зал (еще неделю волонтеры стыдливо отводили друг друга в стороны и спрашивали, как попасть в большой зал, про который все слышали, но никто не видел).
Сегодня мы снова сидели в лобби: большой зал закрыли, потому что людей сегодня очень мало. 14-го апреля центр помощи переезжает в другое место, чтобы дать возможность конгресс-центру продолжить работу в нормальном режиме. Со мной сегодня работали две украинские девушки и парень - я посмотрела на него и неполиткорректно подумала, что вот он и попался на моем пути, первый красивый чех. Он спросил, откуда я, я подумала, что смолл-ток не получится, ответила, а он сказал, что очень любит Москву, был там много раз по работе и для души. Мы сидели рядом и помогали людям заполнять анкеты, он довольно круто говорил по-русски, а потом вдруг, переписывая данные одной из виз, без объявления войны начал что-то бормотать под нос по-португальски. Я подумала, что это все объясняет. Забегая вперед - он оказался сицилийцем, выучил чешский, потому что тут живет, и русский, потому что у него русская девушка, сказал, что его любимое место в Москве - ВДНХ, потому что там "декаданс? не знаю, как это по-русски" и еще ему нравится музей космоса (ВДНХ не люблю, в музее космоса не была, чуть не написала "в космосе", очень не выспалась).
В какой-то момент стало ясно, что к нам больше никто не придет, одна из украинских волонтерок стала рассказывать про войну, я поняла, что сказать мне нечего, и в поисках работы переместилась в другую часть здания, стала водить людей к пожарным, которые развозят их по отелям, хостелам и общежитиям. Там мне попались две женщины, про которых я сразу подумала, что они пара. Я вела другую семью к автобусу, двух женщин мы встретили по пути и взяли с собой, мы с первой семьей втиснулись в лифт, я сказала паре, чтобы ехали за нами, на минус второй этаж, ой, а может и на минус первый. Более суровая из женщин крикнула мне в закрывающиеся двери, что лучше бы конкретней, я крикнула ей, что вернусь за ними. В лифте другая женщина сказала "ой, опять подвал? мы в подвалах уже насиделись". Я вернулась за парой, отвела их к пожарным, суровая женщина была сурова, задавала вопросы, я давала ей контакты, рассказывала про благотворительные организации, а еще упомянула, что у них по паспорту и визе бесплатный проезд в общественном транспорте. Они замялись, но ничего не спросили. Я ушла по другим делам, потом вернулась, суровая ушла курить, а мягкая осталась сидеть рядом со мной, тоже спросила, откуда я. Я сказала, она надолго замолчала и спросила: "ну и как, обвиняют вас тут?". Я сказала, что пока нет, она сказала "ну слава Богу!". Суровая вернулась, я спросила, все ли они успели сделать в центре, получили ли визу или страховку. Мягкая ответила, что да, она сделала и то, и то, а суровая сказала, что у нее только виза, временная. Я сказала, что да, тут у всех временная, на год, а она сказала, что у нее на месяц. Я спросила, как так вышло, было видно, что она не хотела отвечать, а потом оказалось, что у нее российский паспорт. Родилась в Одессе, а когда СССР распался, находилась в России. Последние почти пять лет прожила в Украине, уже почти получила гражданство, но не успела. Она очень неожиданно заплакала, сказала, что не может тут перед всеми отвечать за всю страну, что не может доставать паспорт, что видит, как у всех меняется взгляд: и у контролеров в поезде, на котором она ехала сюда (ее, в отличие от всех остальных, заставили заплатить за билет), и даже у работников центра помощи. Очень-очень-очень надеюсь, что ей удастся доказать свое украинское происхождение и историю и что все у них будет хорошо. Это была абсолютно новая грань сочувствия.