крым. День 7. Мечта внаем. 868 ступеней. Горлум, яшма и Св.Георгий
Если вы счастливый обладатель дома в Крыму - то вы его, конечно же, сдаёте. Сначала вы сдаете свои комнаты, потом пристраиваете новые, а весь приусадебный участок отводите под палатки. Гостевой дом в Крыму - это постоялый двор, где знакомятся, пьют, общаются, ссорятся и мирятся, короче уживаются - как попутчики в поезде, только с большим комфортом. Если вы тот самый счастливый домовладелец, то вы постоянно стираете постельное белье и полотенца, моете кухни и туалеты, подметаете внутренние дворы и впихиваете столько койкомест на квадратный метр - сколько позволяет фантазия, совесть и финансы.
Юлиана: Это усреднённый "портрет" любого гостевого дома Крыма. Но когда ты въезжаешь в него, сразу начинаешь видеть индивидуальные черты. Причём не дома, а его хозяина. Дом ведь не только крепость, он ещё материальное отображение если не души владельца, так пристрастий вкупе с привычками, характером и склонностями уж точно. Недаром, когда мы, ночью проследовали по территории "Мечты" и поднялись в свои апартаменты, то не сговариваясь с Юлькой улыбнулись: "хозяин - наш человек!" Настолько странной, непонятной и сумасшедшей была окружающая обстановка гостевого дома. Самое странное, что у любого другого хозяина это смотрелось бы китчиво, безвкусно и вульгарно, а в "Мечте" смотрится органично и искренно.
Тем не менее у меня не хватило воображения представить хозяина, который вешает над коваными воротами римские розетки и вгоняет в ограду двора панно со сценой из камасутры. Там же во дворе устанавливает огромную ванну, к ней вплотную мангал, буржуйку, несколько комодов и римский умывальник. А дальше по двору ставит несколько бронзовых собачек, кадки с засохшими цветами и покосившиеся белые колонны с капителями "типа ионические" перед входом на парковку. И в завершении белая застекленная терраса во французском стиле.
Вот вид из моего туалета (у Юлианы с Ромой он отдельный) - на море, на белую террасу и вышку для наблюдения за дельфинами - они приплывают к этому берегу каждое утро. Занавески в моем туалете нет, душевой кабины тоже. А душ есть - то есть стоишь прямо в туалете на полу, потом это сливается куда-то в дырку сбоку, и все вокруг забрызгано водой.
Вот пресловутый шалаш, куда нас чуть не поселили
А вот курятник, умывальник, будка для собаки и место под палатки
В центре двора бассейн с лилиями, керамической лягушкой, Венерой Милосской и светящейся пальмой.
Сбоку от них вот это
Мне кажется, что и гамак сдается здесь как отдельное койко-место
Юлиана: В моем воображении хозяин рисуется прямо таким - монументальным, даже чем-то похожим на памятник. Вот стоит он такой большой и бронзовый и рукой так нежно к Мечте указывает, а может даже к светлому будущему... А дельфинов я, кстати, так и не увидела... Эта мечта в «Мечте» не сбылась. Мы едем дальше - к мысу Фиолент - остаткам древнего вулкана и Яшмовому пляжу, куда после бури выносит кусочки яшмы, халцедона и сердолика.
Это место когда-то называлось Партениум (или Парфеним или мыс Девы). Место, где Ифигения выходила на берег моря и ждала, ждала, ждала…Меня почему-то еще в университете зацепила эта история: виделось синее море в дымке от солнца, черный дым, кровавый алтарь, и девушка в белом, и греческие колонны вокруг, и отец подводит дочь к жертвенному алтарю - так любящие отцы ведут дочерей под венец. Может все дело в том, что именно после этого мифа я узнала, что Таврида - это Крым. И потому Крым для меня начался с древней Греции и никак иначе.
Юлиана: «Везет нам», у нас два дня подряд происходят разговоры о «нежных и чадолюбивых отцах». Вчера мы говорили о Тохтамыше (отце Джанике), а сегодня об Агамемноне. Грек и золотоордынец, такие разные и в то же время такие одинаковые. Оба бородаты и очевидно хамоваты, относятся к своим дочерям - как неодушевленному предмету, имуществу, которое может послужить достижению определенных целей. В итоге у обоих девочек появляется чрезвычайно своеобразная работа.
Ну, наверное, вы помните эту историю. Как шли греки на Трою, и как возглавлял этот поход царь Агамемнон. Они еще до Трои не доплыли как он не постеснялся и оскорбил богиню Артемиду, а та упросила бога моря Посейдона не давать грекам попутного ветра. И поход остановился практически не начавшись. Сидели греки в маленьком городке Авлиде и ужасно скучали пока Агамемнон, посоветовавшись с оракулом, не решил принести в жертву собственную дочь - Ифигению. Причем своей жене он наплел, что хочет выдать дочку за Ахилла - на тот момент самого завидного жениха Греции. Представляете: приданное собирали, подружки завидовали, весь дворец, небось, «на уши» поставили. Счастливая Ифигения приехала в лагерь к любящему папеньке. И тут ей папаша объявляет - никакой свадьбы, иди на алтарь. Она ни в какую… Скандал был громкий! Ахилл, кстати, как узнал, что его именем прикрылись в столь деликатном деле, назло объявил, что женится на Ифигении (Агамемнона он тоже не любил).
И все-таки Агамемнон уговорил дочь - мол, одно дело скучное замужество, а другое - величайшая жертва ради чести семьи и торжества Греции. И она добровольно зашла на алтарь Артемиды. А восхитившаяся богиня похитила ее с жертвенника и унесла в Тавриду.
То есть конкретно на этом берегу Ифигения провела почти 10 лет, принося в жертву всех чужеземцев, подплывающих к берегам Крыма. Вот такая у нее теперь работа в храме Артемиды. И здесь, на скалах Фиолента, ее случайно найдет брат, она спасет ему жизнь, потом они вернутся обратно в Грецию. Об этой истории написано две трагедии и 15 опер(!).
"Ифигения в Тавриде" работы Валентина Серова (с 1930 года висит в казанском изо-музее, кстати).
Юлиана: А мы паркуемся на территории Георгиевского монастыря: чтобы попасть на Яшмовый пляж нужно пройти по монастырской земле. Плата за парковку не фиксированная, просто на въезде висит ящик для пожертвований на благо монастыря и все въезжающие кладут столько, сколько могут. Почему-то когда мы останавливались на других парковках Крыма, плата за место всегда вызывала внутреннее недовольство и сопротивление. Было понятно, что эти парковки не официальные - просто предприимчивые местные огораживают кусок леска, полянку или тротуар возле достопримечательности, а потом берут с туристов мзду. Здесь же, мало того что на территории монастыря позаботились о людях, которые едут не только в монастырь но и просто на пляж, так еще и денег особо не требуют. Здесь стыдно не дать.
Справа (на фото) две небольшие скалы - это Орест (брат Ифигении и будущий Гамлет) и его друг Пилад (с которого Шекспир писал Горацио). Слева - штука со ступенями и колоннами - это беседка Пушкина, говорят ему здесь очень нравилось. Внизу - вся панорама полностью (если вы приглядесь на ней слева видны белые строения -это монастырь Св. Георгия)
Мы подходим к церкви, где начинаются 868 каменных ступеней до пляжа. У меня бы ни за что не хватило терпения их сосчитать. А вот у Юлианы хватило... У этого места много названий, но мне нравится Фиолент, с греческого - Божья земля.
Юлиана: Ступени - узкие, неудобные, крошащиеся. И кажется, что лучше не по ступеням спускаться, а на пятой точке враз вниз. Но мы спускаемся, сходим, опускаемся книзу по тем ступенькам, что принимали ноги Пушкина, графа Воронцова, царской семьи и множество других поименованных и безымянных для истории товарищей. По пути встречаются «отдыхные» площадки, как самостийные, так и официальные. На них разнокалиберные скамейки, а еще кошки.
Это же каким здоровьем надо обладать, чтобы ради купанья каждый день ходить туда и обратно. К слову, спуск так и называется «Тропа здоровья»!
(на фото - продавец сладостей на Тропе)
Однако ВСЕ «здоровье» проявляется, когда идешь обратно с пляжа - когда ты, уставший после купания, ступаешь на первую ступень. И вот она - библейская лестница в небо, а может мусульманский мост в рай. Знаете, для счастья нужно так мало… Например, преодолеть всего 868 ступеней вверх и плюхнуться на сиденье в машине. Но мы еще только спустились и об этом не задумываемся.
На фото - скала Святого Георгия и напротив него - узкая полоска пляжа. Говорят, что однажды во время бури здесь тонуло греческое судно: моряки в ужасе обратились за помощью к Георгию Победоносцу, и тот явился к ним в блеске и сиянии. И буря утихла. И моряки разглядели перед собой скалу, забрались на нее, а на самой вершине нашли икону. Вместе с ней добрались до берега, и многие из них остались здесь навсегда, став первыми монахами монастыря. А их последователи много лет строили ту самую лестницу, по которой мы спустились вниз, а еще поставили крест на скале - в том месте, где когда-то обнаружили икону.
Юлиана: В этом конкретном кусочке Крымского моря мое внутреннее ощущение глубины постоянно обманывалось.
Например, стоит парень, где-то метров в 60 от берега и кажется, что тут так же мелко как на Балтике. А вот и нет, он просто на подводную скалу встал. Глубина то там ого-го!
Или плывешь и под ногами видишь большой камень. Думаешь, а вот я на него встану. А вот и нет, камень там, далеко внизу, а тебя сейчас прозрачная вода надувает…
Лежать на гальке не очень-то приятно, доставать лишний раз камеру мокрыми руками я боюсь, так что мне нужны другие развлечения. Гляжу я на скалу, на крест на вершине, и вдруг замечаю возле него человека. Понимаю, что как-то этот человек там оказался. Получается - доплыл. Тут мне становится страшно, ведь плаваю я ужасно. И в тоже время я понимаю, что буду жалеть, если не поплыву и не увижу эту бухту с моря, со скалы. Плыву… через 20 метров вижу болтающуюся в волнах Юлиану и предлагаю доплыть туда вместе. И вот мы плывем. И плывем. И солнце слепит отражаясь от моря. А мы плывем, плывем. И вот уже мы в тени скалы, там плыть проще. Снизу видна каменная лестница, но до нее еще нужно добраться.
Юлиана: Осклизлые камни, запах тины и дохлой рыбы, грязные лужицы - это площадка перед вырубленной в скале лестницей.
Лестница сначала уходит вертикально вверх, а потом чуть внаклон. Причем подобие перилец начинается только с середины подъема. Взбираются люди цепляясь за скалу, распластавшись по утесу, иногда вставая на колени и временами напоминая таракана на стене. Бррр… Я представила, что сейчас нужно будет взобраться, и, самое главное, потом еще как-то спуститься… мне тут же поплохело… нее я точно не полезу...
Я, честно говоря, удивилась что Юлиана решила на скалу не идти. В моем представлении плыть сюда было страшнее, чем подниматься по ступеням. У нее все наоборот, но в итоге она тоже поднимается. Вверху оказалось, что дойти до креста еще сложнее - камни очень острые и идешь как русалочка - с болью и мучениями при каждом шаге. Юлиана с видом "я умная, я к кресту не пойду" осталась сидеть у лестницы. Я пошла одна, а потом смотрю - Юлиана, "изображая" Горлума, на руках и ногах ползет за мной. Из практических соображений ползет - она уменьшила давление на ступни и вроде бы не так больно.
Синяя бухта и кажется, ты ближе к солнцу, чем к морю. И наверно если бы я забралась сюда после бури, после того как мачты моего корабля сломались под натиском волн, а паруса давно уже унесены ветром, я без всякой иконы захотела бы поблагодарить Господа за эту землю.
Юлиана: А мне кажется, что чувство благодарности появляется здесь вне зависимости от обстоятельств - когда видишь это море, перетекающее в небо, горы и пляж, залитые солнцем.
И мы сидим на камнях святой скалы (она освящена церковью и считается святым местом без шуток) под семиметровым крестом (совместная работа монастыря и черноморского флота) и машем Роме. Ну, по-крайней мере мы думаем, что машем именно ему - все-таки до берега метров 150, плюс высота скалы. А кажется, что он нас не видит и почему-то обидно. Наверно потому что хочется с кем-то поделиться радостью вот прямо сейчас. Сию минуту.
Юлиана: Это усреднённый "портрет" любого гостевого дома Крыма. Но когда ты въезжаешь в него, сразу начинаешь видеть индивидуальные черты. Причём не дома, а его хозяина. Дом ведь не только крепость, он ещё материальное отображение если не души владельца, так пристрастий вкупе с привычками, характером и склонностями уж точно. Недаром, когда мы, ночью проследовали по территории "Мечты" и поднялись в свои апартаменты, то не сговариваясь с Юлькой улыбнулись: "хозяин - наш человек!" Настолько странной, непонятной и сумасшедшей была окружающая обстановка гостевого дома. Самое странное, что у любого другого хозяина это смотрелось бы китчиво, безвкусно и вульгарно, а в "Мечте" смотрится органично и искренно.
Тем не менее у меня не хватило воображения представить хозяина, который вешает над коваными воротами римские розетки и вгоняет в ограду двора панно со сценой из камасутры. Там же во дворе устанавливает огромную ванну, к ней вплотную мангал, буржуйку, несколько комодов и римский умывальник. А дальше по двору ставит несколько бронзовых собачек, кадки с засохшими цветами и покосившиеся белые колонны с капителями "типа ионические" перед входом на парковку. И в завершении белая застекленная терраса во французском стиле.
Вот вид из моего туалета (у Юлианы с Ромой он отдельный) - на море, на белую террасу и вышку для наблюдения за дельфинами - они приплывают к этому берегу каждое утро. Занавески в моем туалете нет, душевой кабины тоже. А душ есть - то есть стоишь прямо в туалете на полу, потом это сливается куда-то в дырку сбоку, и все вокруг забрызгано водой.
Вот пресловутый шалаш, куда нас чуть не поселили
А вот курятник, умывальник, будка для собаки и место под палатки
В центре двора бассейн с лилиями, керамической лягушкой, Венерой Милосской и светящейся пальмой.
Сбоку от них вот это
Мне кажется, что и гамак сдается здесь как отдельное койко-место
Юлиана: В моем воображении хозяин рисуется прямо таким - монументальным, даже чем-то похожим на памятник. Вот стоит он такой большой и бронзовый и рукой так нежно к Мечте указывает, а может даже к светлому будущему... А дельфинов я, кстати, так и не увидела... Эта мечта в «Мечте» не сбылась. Мы едем дальше - к мысу Фиолент - остаткам древнего вулкана и Яшмовому пляжу, куда после бури выносит кусочки яшмы, халцедона и сердолика.
Это место когда-то называлось Партениум (или Парфеним или мыс Девы). Место, где Ифигения выходила на берег моря и ждала, ждала, ждала…Меня почему-то еще в университете зацепила эта история: виделось синее море в дымке от солнца, черный дым, кровавый алтарь, и девушка в белом, и греческие колонны вокруг, и отец подводит дочь к жертвенному алтарю - так любящие отцы ведут дочерей под венец. Может все дело в том, что именно после этого мифа я узнала, что Таврида - это Крым. И потому Крым для меня начался с древней Греции и никак иначе.
Юлиана: «Везет нам», у нас два дня подряд происходят разговоры о «нежных и чадолюбивых отцах». Вчера мы говорили о Тохтамыше (отце Джанике), а сегодня об Агамемноне. Грек и золотоордынец, такие разные и в то же время такие одинаковые. Оба бородаты и очевидно хамоваты, относятся к своим дочерям - как неодушевленному предмету, имуществу, которое может послужить достижению определенных целей. В итоге у обоих девочек появляется чрезвычайно своеобразная работа.
Ну, наверное, вы помните эту историю. Как шли греки на Трою, и как возглавлял этот поход царь Агамемнон. Они еще до Трои не доплыли как он не постеснялся и оскорбил богиню Артемиду, а та упросила бога моря Посейдона не давать грекам попутного ветра. И поход остановился практически не начавшись. Сидели греки в маленьком городке Авлиде и ужасно скучали пока Агамемнон, посоветовавшись с оракулом, не решил принести в жертву собственную дочь - Ифигению. Причем своей жене он наплел, что хочет выдать дочку за Ахилла - на тот момент самого завидного жениха Греции. Представляете: приданное собирали, подружки завидовали, весь дворец, небось, «на уши» поставили. Счастливая Ифигения приехала в лагерь к любящему папеньке. И тут ей папаша объявляет - никакой свадьбы, иди на алтарь. Она ни в какую… Скандал был громкий! Ахилл, кстати, как узнал, что его именем прикрылись в столь деликатном деле, назло объявил, что женится на Ифигении (Агамемнона он тоже не любил).
И все-таки Агамемнон уговорил дочь - мол, одно дело скучное замужество, а другое - величайшая жертва ради чести семьи и торжества Греции. И она добровольно зашла на алтарь Артемиды. А восхитившаяся богиня похитила ее с жертвенника и унесла в Тавриду.
То есть конкретно на этом берегу Ифигения провела почти 10 лет, принося в жертву всех чужеземцев, подплывающих к берегам Крыма. Вот такая у нее теперь работа в храме Артемиды. И здесь, на скалах Фиолента, ее случайно найдет брат, она спасет ему жизнь, потом они вернутся обратно в Грецию. Об этой истории написано две трагедии и 15 опер(!).
"Ифигения в Тавриде" работы Валентина Серова (с 1930 года висит в казанском изо-музее, кстати).
Юлиана: А мы паркуемся на территории Георгиевского монастыря: чтобы попасть на Яшмовый пляж нужно пройти по монастырской земле. Плата за парковку не фиксированная, просто на въезде висит ящик для пожертвований на благо монастыря и все въезжающие кладут столько, сколько могут. Почему-то когда мы останавливались на других парковках Крыма, плата за место всегда вызывала внутреннее недовольство и сопротивление. Было понятно, что эти парковки не официальные - просто предприимчивые местные огораживают кусок леска, полянку или тротуар возле достопримечательности, а потом берут с туристов мзду. Здесь же, мало того что на территории монастыря позаботились о людях, которые едут не только в монастырь но и просто на пляж, так еще и денег особо не требуют. Здесь стыдно не дать.
Справа (на фото) две небольшие скалы - это Орест (брат Ифигении и будущий Гамлет) и его друг Пилад (с которого Шекспир писал Горацио). Слева - штука со ступенями и колоннами - это беседка Пушкина, говорят ему здесь очень нравилось. Внизу - вся панорама полностью (если вы приглядесь на ней слева видны белые строения -это монастырь Св. Георгия)
Мы подходим к церкви, где начинаются 868 каменных ступеней до пляжа. У меня бы ни за что не хватило терпения их сосчитать. А вот у Юлианы хватило... У этого места много названий, но мне нравится Фиолент, с греческого - Божья земля.
Юлиана: Ступени - узкие, неудобные, крошащиеся. И кажется, что лучше не по ступеням спускаться, а на пятой точке враз вниз. Но мы спускаемся, сходим, опускаемся книзу по тем ступенькам, что принимали ноги Пушкина, графа Воронцова, царской семьи и множество других поименованных и безымянных для истории товарищей. По пути встречаются «отдыхные» площадки, как самостийные, так и официальные. На них разнокалиберные скамейки, а еще кошки.
Это же каким здоровьем надо обладать, чтобы ради купанья каждый день ходить туда и обратно. К слову, спуск так и называется «Тропа здоровья»!
(на фото - продавец сладостей на Тропе)
Однако ВСЕ «здоровье» проявляется, когда идешь обратно с пляжа - когда ты, уставший после купания, ступаешь на первую ступень. И вот она - библейская лестница в небо, а может мусульманский мост в рай. Знаете, для счастья нужно так мало… Например, преодолеть всего 868 ступеней вверх и плюхнуться на сиденье в машине. Но мы еще только спустились и об этом не задумываемся.
На фото - скала Святого Георгия и напротив него - узкая полоска пляжа. Говорят, что однажды во время бури здесь тонуло греческое судно: моряки в ужасе обратились за помощью к Георгию Победоносцу, и тот явился к ним в блеске и сиянии. И буря утихла. И моряки разглядели перед собой скалу, забрались на нее, а на самой вершине нашли икону. Вместе с ней добрались до берега, и многие из них остались здесь навсегда, став первыми монахами монастыря. А их последователи много лет строили ту самую лестницу, по которой мы спустились вниз, а еще поставили крест на скале - в том месте, где когда-то обнаружили икону.
Юлиана: В этом конкретном кусочке Крымского моря мое внутреннее ощущение глубины постоянно обманывалось.
Например, стоит парень, где-то метров в 60 от берега и кажется, что тут так же мелко как на Балтике. А вот и нет, он просто на подводную скалу встал. Глубина то там ого-го!
Или плывешь и под ногами видишь большой камень. Думаешь, а вот я на него встану. А вот и нет, камень там, далеко внизу, а тебя сейчас прозрачная вода надувает…
Лежать на гальке не очень-то приятно, доставать лишний раз камеру мокрыми руками я боюсь, так что мне нужны другие развлечения. Гляжу я на скалу, на крест на вершине, и вдруг замечаю возле него человека. Понимаю, что как-то этот человек там оказался. Получается - доплыл. Тут мне становится страшно, ведь плаваю я ужасно. И в тоже время я понимаю, что буду жалеть, если не поплыву и не увижу эту бухту с моря, со скалы. Плыву… через 20 метров вижу болтающуюся в волнах Юлиану и предлагаю доплыть туда вместе. И вот мы плывем. И плывем. И солнце слепит отражаясь от моря. А мы плывем, плывем. И вот уже мы в тени скалы, там плыть проще. Снизу видна каменная лестница, но до нее еще нужно добраться.
Юлиана: Осклизлые камни, запах тины и дохлой рыбы, грязные лужицы - это площадка перед вырубленной в скале лестницей.
Лестница сначала уходит вертикально вверх, а потом чуть внаклон. Причем подобие перилец начинается только с середины подъема. Взбираются люди цепляясь за скалу, распластавшись по утесу, иногда вставая на колени и временами напоминая таракана на стене. Бррр… Я представила, что сейчас нужно будет взобраться, и, самое главное, потом еще как-то спуститься… мне тут же поплохело… нее я точно не полезу...
Я, честно говоря, удивилась что Юлиана решила на скалу не идти. В моем представлении плыть сюда было страшнее, чем подниматься по ступеням. У нее все наоборот, но в итоге она тоже поднимается. Вверху оказалось, что дойти до креста еще сложнее - камни очень острые и идешь как русалочка - с болью и мучениями при каждом шаге. Юлиана с видом "я умная, я к кресту не пойду" осталась сидеть у лестницы. Я пошла одна, а потом смотрю - Юлиана, "изображая" Горлума, на руках и ногах ползет за мной. Из практических соображений ползет - она уменьшила давление на ступни и вроде бы не так больно.
Синяя бухта и кажется, ты ближе к солнцу, чем к морю. И наверно если бы я забралась сюда после бури, после того как мачты моего корабля сломались под натиском волн, а паруса давно уже унесены ветром, я без всякой иконы захотела бы поблагодарить Господа за эту землю.
Юлиана: А мне кажется, что чувство благодарности появляется здесь вне зависимости от обстоятельств - когда видишь это море, перетекающее в небо, горы и пляж, залитые солнцем.
И мы сидим на камнях святой скалы (она освящена церковью и считается святым местом без шуток) под семиметровым крестом (совместная работа монастыря и черноморского флота) и машем Роме. Ну, по-крайней мере мы думаем, что машем именно ему - все-таки до берега метров 150, плюс высота скалы. А кажется, что он нас не видит и почему-то обидно. Наверно потому что хочется с кем-то поделиться радостью вот прямо сейчас. Сию минуту.