Туз
Анька уткнулась деду в шею холодным носом, втянула табачный, яблоневый дух и дернула его за клетчатый воротник:
- Ну, покажи ещё!
Дед усмехнулся. За усами и не видать, но Анька знает: лыбится дед, и по глазам видать. Желтые, кошачьи, хитрые, все в лучах морщин. Солнышки.
- Дееед!
- Не чирикай, пеструшка, - дед провел смуглой мозолистой ладонью по рыжим вихрам, - слазь с колен. И стул неси.
Оправив белый сарафан, Анька легко спрыгнула на траву, в три прыжка доскакала до сарая, ухватила колченогий табурет и бегом назад.
- У, торопыга, два шага до дому не сделает! Ладно, давай поломатку, и та сгодится.
Анька улыбается и усаживается прям в траву, не отрывая глаз от волшебного кармана любимой алой дедовой рубахи.
- Давай, дед, не болтай!
- Смотри внимательно!
Дед достает из кармана колоду и ловкой рукой раскидывает на табурете клетчатый зеленый веер. Командует:
- Тяни три.
Анька берет наугад три карты и, укрывшись от деда ладошкой, заглядывает: дама червей, туз треф и шестерка пик.
- Выбирай одну.
Анька думает: "Дед бы выбрал туз. Пусть будет туз. Туз - это солидно". И, ерзая на месте от волнения, прячет карты назад в колоду.
Дед собрал веер, смешал, скинул из ладони в ладонь и обратно. Потом спрятал карты назад в карман рубахи, достал папиросу, медленно закурил и выдохнул с кольцом дыма:
- Ищи свою карту!
- Дед, - протестует Анька, - ну давай, из уха достань!
- Неа! - смеются дедовы усы.
- Ну дед, ну из рукава! - Анька поняла, что почти кричит.
- Будешь вопить, придет бабка, и нам обоим не поздоровится.
Тут не поспоришь. Дед прав: бабушка Мила - умна, красива, но очень уж сурова. Карты, например, не любит, а это уж совсем непонятно, как так можно-то. Анька нехотя поднялась с колен, отряхнула сарафан и пошла деду за спину, искать свою карту. Небось выпустил из-под руки, теперь ищи по саду. А найти надо. Когда дед не угадывает, он подарки дарит. Правда, попросить ничего нельзя, дед сам приносит. Но дедовы дары - и того лучше, что сам себе в самой смелой мечте пожелаешь. Один раз в лесу земляничную поляну показал. Сами наелись и домой ведро привезли. В другой раз он Аньку на конезавод возил, и целый день учил держаться в седле. А последний раз достал из шкатулки монету, старый дореволюционный рубль, который Анька давно уж приметила и частенько запускала по столу волчком, просверлил дырку и повесил Аньке на шею на шнурок. С тех пор она его и не снимала.
- Мне, пожалуй, пора, - дед поднялся, забрал табурет и пошел вон из сада. - А ты ищи!
- Дед, ну как же так? А карта?
- А ты ищи, ищи! Как найдёшь - ко мне не ходи, вечером покажешь.
- Почему не ходить?
- Я сегодня за стол пойду, во двор к Межлинским, знаешь, вниз по улице, в арку?
- Знаю, там Васёк живёт.
- Вот туда, да. Не приходи, там большая игра сегодня. Не малявок учить.
Дед оставил табурет у сарая и вышел за калитку.
Анька нахмурилась. Как не ходить? Дед давно говорит: ты - моя удача, мой талисман, как же не пойти-то? А ну как карта не придёт? Проиграется дед, бабушка с него шкуру спустит, это она давно грозится. Анька аж остановилась. Нельзя так. Как вот человек без шкуры? Это без волос что ли? Анька представила деда без его взлохмаченной седой гривы - хвост в руку толщиной - и почувствовала, как скручивается что-то внутри в тугой, жгучий ком. Да бес с ней, с картой, хоть и туз! Анька бегом бросается за калитку и бежит вниз по улице, отбивая по брусчатке дробь стоптанными каблуками, туда, к дальней арке, где в маленьком дворике под старой грушей стоит грубо сколоченный игральный стол.
За столом собираются местные игроки. Дед Михалыч - отставной прапорщик, он скоро ослепнет. Бабушка говорит, от пьянства слепнут. А Михалыч закладывает ежедневно. Видно, недолго ему осталось в карты смотреть.
Ещё Протасов. Этот работает в колонии для несовершеннолетних. Бабушка Аньку пугает, дескать, отдаст ее Протасову за плохое поведение. Только Анька знает, что бабушка никогда никому её не отдаст, да и колония местная - для мальчиков она, это все знают. Поэтому Протасова Анька не боится.
А вот Шмитт - мерзкий длинноносый старикашка с липким взглядом. Этого все дети обходят по кривой дуге, хотя и говорит он тихо, ласково, и от того ещё страшнее. И собаку свою он лупит, это каждый знает. Бедный мордатый Борман. Бабушка говорит, он бы его ещё Адольфом назвал. Анька не знает, что общего между этими именами и чем Адольф хуже, но всеравно кивает. Не любят соседи Шмитта, но за игральный стол зовут всех, кто готов играть на деньги.
Заглянув в арку, Анька увидела, что игра уже началась.
Первым рыжую головенку приметил Шмитт:
- Смотри, Цыган, твоя девчонка! - ласково проговорил он. - Иди к нам, милая!
Анька виновато смотрела на деда, но он, как будто не сердился, поманил её рукой:
- Подойди, Анна.
Анька подошла и положила деду подбородок на плечо, попытавшись заглянуть в карты. Но дед сложил их зеленой клетчатой рубашкой вверх и, повернувшись, заговорил:
- Я ж тебе сказал не ходить сюда! - он аккуратно оправил на девочке сарафан, особенно карманы.
- Но дед, а как же твоя удача, а что если проиграешь, бабушка же тебе хвост отстрижет! Гриву! Ну, тоесть, шкуру. Спустит, в смысле, - тараторила Анька.
- Что? О, госсподи! - расхохотался дед. - Обещаю, моя шкура будет цела. - Дед поцеловал мягкую рыжую макушку и подтолкнул девочку в сторону арки. - А теперь иди.
- Дед!
- Ну, чего тебе?
- Возьми мою, - сказала Анька, стягивая через голову свой талисман.
- Что?
- Возьми мою удачу, - Анька протянула деду монету.
- Спасибо. - Дед заулыбался усами.
Вечером Анька никак не могла уснуть. Деда всё не было, да и бабушка вернулась с рынка встревоженная. Когда во дворе хлопнула калитка, Анька сорвалась с кровати и пробежала по холодным половицам к двери. В щель было видно бабушкино лицо с печальными темными глазами. Она помотала седой головой, так что качнулись длинные серьги, и тихо проговорила:
- Уж весь город слыхал, что ты банк снял! А Варвара Семённа сказала, что мужики думают, ты жульничал!
- Дураков за нос водить - не жульничество! А воспитательная мера.
- Слыханное ли дело, подряд сдать пару, тройню и каре тузов!
- Так они сами просили!
- Рамир! Это шулерство!
- Ну и что? Не докажут, дюжина человек у меня за спиной стояла и каждый подтвердит, что я чист.
- Убьют тебя, Рами, - заплакала бабушка.
- Не дури, - рассердился дед, - лучше возьми денег, да пойди завтра, книг Аньке купи. Девке в школу скоро. Остальное на книжку положи, нам её ещё растить.
Анька шмыгнула под одеяло и накрылась с головой. Дверь тихонько отворилась, впустив в комнату немного света.
- Ну, Анька, смотри, цел мой хвост! - Дед сел на кровать и погладил белый ком одеяла. Анька вскочила и уткнулась деду в горячую шею:
- Тебя теперь убьют?! И ты умрёшь, как мама и папа!
- Нет, что ты, огонёк, я всегда буду с тобой! Ну, не разводи болото! Смотри, вот и пропажа твоя. - Дед провёл рукой по рыжей косе и достал из-за уха трефовый туз. - Ну, твой?
- Мой, - выла Анька. - Дед, не надо больше карт! Пожалуйста, дед!!
- Не буду. Не реви.
- Ты и бабушке говорил не буду, а сам...
- Ну, то - бабке, а то - тебе. Сказал: не буду. А туз себе оставь, мне не давай, как я без туза играть стану?
- Не отдам! Ни за что не отдам, - Анька спрятала карту под подушку и села сверху попой.
- И это возвращаю. Спасибо. - Дед надел Аньке её амулет.
- Он тебе сегодня принес удачу?
- Ты - моя удача. Спи.
- Ну, покажи ещё!
Дед усмехнулся. За усами и не видать, но Анька знает: лыбится дед, и по глазам видать. Желтые, кошачьи, хитрые, все в лучах морщин. Солнышки.
- Дееед!
- Не чирикай, пеструшка, - дед провел смуглой мозолистой ладонью по рыжим вихрам, - слазь с колен. И стул неси.
Оправив белый сарафан, Анька легко спрыгнула на траву, в три прыжка доскакала до сарая, ухватила колченогий табурет и бегом назад.
- У, торопыга, два шага до дому не сделает! Ладно, давай поломатку, и та сгодится.
Анька улыбается и усаживается прям в траву, не отрывая глаз от волшебного кармана любимой алой дедовой рубахи.
- Давай, дед, не болтай!
- Смотри внимательно!
Дед достает из кармана колоду и ловкой рукой раскидывает на табурете клетчатый зеленый веер. Командует:
- Тяни три.
Анька берет наугад три карты и, укрывшись от деда ладошкой, заглядывает: дама червей, туз треф и шестерка пик.
- Выбирай одну.
Анька думает: "Дед бы выбрал туз. Пусть будет туз. Туз - это солидно". И, ерзая на месте от волнения, прячет карты назад в колоду.
Дед собрал веер, смешал, скинул из ладони в ладонь и обратно. Потом спрятал карты назад в карман рубахи, достал папиросу, медленно закурил и выдохнул с кольцом дыма:
- Ищи свою карту!
- Дед, - протестует Анька, - ну давай, из уха достань!
- Неа! - смеются дедовы усы.
- Ну дед, ну из рукава! - Анька поняла, что почти кричит.
- Будешь вопить, придет бабка, и нам обоим не поздоровится.
Тут не поспоришь. Дед прав: бабушка Мила - умна, красива, но очень уж сурова. Карты, например, не любит, а это уж совсем непонятно, как так можно-то. Анька нехотя поднялась с колен, отряхнула сарафан и пошла деду за спину, искать свою карту. Небось выпустил из-под руки, теперь ищи по саду. А найти надо. Когда дед не угадывает, он подарки дарит. Правда, попросить ничего нельзя, дед сам приносит. Но дедовы дары - и того лучше, что сам себе в самой смелой мечте пожелаешь. Один раз в лесу земляничную поляну показал. Сами наелись и домой ведро привезли. В другой раз он Аньку на конезавод возил, и целый день учил держаться в седле. А последний раз достал из шкатулки монету, старый дореволюционный рубль, который Анька давно уж приметила и частенько запускала по столу волчком, просверлил дырку и повесил Аньке на шею на шнурок. С тех пор она его и не снимала.
- Мне, пожалуй, пора, - дед поднялся, забрал табурет и пошел вон из сада. - А ты ищи!
- Дед, ну как же так? А карта?
- А ты ищи, ищи! Как найдёшь - ко мне не ходи, вечером покажешь.
- Почему не ходить?
- Я сегодня за стол пойду, во двор к Межлинским, знаешь, вниз по улице, в арку?
- Знаю, там Васёк живёт.
- Вот туда, да. Не приходи, там большая игра сегодня. Не малявок учить.
Дед оставил табурет у сарая и вышел за калитку.
Анька нахмурилась. Как не ходить? Дед давно говорит: ты - моя удача, мой талисман, как же не пойти-то? А ну как карта не придёт? Проиграется дед, бабушка с него шкуру спустит, это она давно грозится. Анька аж остановилась. Нельзя так. Как вот человек без шкуры? Это без волос что ли? Анька представила деда без его взлохмаченной седой гривы - хвост в руку толщиной - и почувствовала, как скручивается что-то внутри в тугой, жгучий ком. Да бес с ней, с картой, хоть и туз! Анька бегом бросается за калитку и бежит вниз по улице, отбивая по брусчатке дробь стоптанными каблуками, туда, к дальней арке, где в маленьком дворике под старой грушей стоит грубо сколоченный игральный стол.
За столом собираются местные игроки. Дед Михалыч - отставной прапорщик, он скоро ослепнет. Бабушка говорит, от пьянства слепнут. А Михалыч закладывает ежедневно. Видно, недолго ему осталось в карты смотреть.
Ещё Протасов. Этот работает в колонии для несовершеннолетних. Бабушка Аньку пугает, дескать, отдаст ее Протасову за плохое поведение. Только Анька знает, что бабушка никогда никому её не отдаст, да и колония местная - для мальчиков она, это все знают. Поэтому Протасова Анька не боится.
А вот Шмитт - мерзкий длинноносый старикашка с липким взглядом. Этого все дети обходят по кривой дуге, хотя и говорит он тихо, ласково, и от того ещё страшнее. И собаку свою он лупит, это каждый знает. Бедный мордатый Борман. Бабушка говорит, он бы его ещё Адольфом назвал. Анька не знает, что общего между этими именами и чем Адольф хуже, но всеравно кивает. Не любят соседи Шмитта, но за игральный стол зовут всех, кто готов играть на деньги.
Заглянув в арку, Анька увидела, что игра уже началась.
Первым рыжую головенку приметил Шмитт:
- Смотри, Цыган, твоя девчонка! - ласково проговорил он. - Иди к нам, милая!
Анька виновато смотрела на деда, но он, как будто не сердился, поманил её рукой:
- Подойди, Анна.
Анька подошла и положила деду подбородок на плечо, попытавшись заглянуть в карты. Но дед сложил их зеленой клетчатой рубашкой вверх и, повернувшись, заговорил:
- Я ж тебе сказал не ходить сюда! - он аккуратно оправил на девочке сарафан, особенно карманы.
- Но дед, а как же твоя удача, а что если проиграешь, бабушка же тебе хвост отстрижет! Гриву! Ну, тоесть, шкуру. Спустит, в смысле, - тараторила Анька.
- Что? О, госсподи! - расхохотался дед. - Обещаю, моя шкура будет цела. - Дед поцеловал мягкую рыжую макушку и подтолкнул девочку в сторону арки. - А теперь иди.
- Дед!
- Ну, чего тебе?
- Возьми мою, - сказала Анька, стягивая через голову свой талисман.
- Что?
- Возьми мою удачу, - Анька протянула деду монету.
- Спасибо. - Дед заулыбался усами.
Вечером Анька никак не могла уснуть. Деда всё не было, да и бабушка вернулась с рынка встревоженная. Когда во дворе хлопнула калитка, Анька сорвалась с кровати и пробежала по холодным половицам к двери. В щель было видно бабушкино лицо с печальными темными глазами. Она помотала седой головой, так что качнулись длинные серьги, и тихо проговорила:
- Уж весь город слыхал, что ты банк снял! А Варвара Семённа сказала, что мужики думают, ты жульничал!
- Дураков за нос водить - не жульничество! А воспитательная мера.
- Слыханное ли дело, подряд сдать пару, тройню и каре тузов!
- Так они сами просили!
- Рамир! Это шулерство!
- Ну и что? Не докажут, дюжина человек у меня за спиной стояла и каждый подтвердит, что я чист.
- Убьют тебя, Рами, - заплакала бабушка.
- Не дури, - рассердился дед, - лучше возьми денег, да пойди завтра, книг Аньке купи. Девке в школу скоро. Остальное на книжку положи, нам её ещё растить.
Анька шмыгнула под одеяло и накрылась с головой. Дверь тихонько отворилась, впустив в комнату немного света.
- Ну, Анька, смотри, цел мой хвост! - Дед сел на кровать и погладил белый ком одеяла. Анька вскочила и уткнулась деду в горячую шею:
- Тебя теперь убьют?! И ты умрёшь, как мама и папа!
- Нет, что ты, огонёк, я всегда буду с тобой! Ну, не разводи болото! Смотри, вот и пропажа твоя. - Дед провёл рукой по рыжей косе и достал из-за уха трефовый туз. - Ну, твой?
- Мой, - выла Анька. - Дед, не надо больше карт! Пожалуйста, дед!!
- Не буду. Не реви.
- Ты и бабушке говорил не буду, а сам...
- Ну, то - бабке, а то - тебе. Сказал: не буду. А туз себе оставь, мне не давай, как я без туза играть стану?
- Не отдам! Ни за что не отдам, - Анька спрятала карту под подушку и села сверху попой.
- И это возвращаю. Спасибо. - Дед надел Аньке её амулет.
- Он тебе сегодня принес удачу?
- Ты - моя удача. Спи.