Снова прошлое взывает безмерно
Постоянно занятый человек не имеет времени на размышления.
Постоянно занятый человек не оглядывается на прошлое.
Ему некогда думать, ностальгировать, печалиться/радоваться тому, что было.
Так получилось, что здесь в Баку у меня меньше работы, чем в Москве, выдаётся почти всегда свободное время. Безусловно, я стараюсь гулять, путешествовать - ибо это самое приятное в жизни занятие, полезное как для тела, так и для уставшей души. Но остаётся время и на другое. На то, чтобы оглядеться, посмотреть на уже пройденный путь, вспомнить его светлые и тёмные этапы, поностальгировать, посмеяться над собственной наивностью, которая была почти 20 лет назад, вспомнить прежние идеалы, поразмышлять о верности им.
Похожие на то, что я чувствую, строки встретил как-то у В. Солоухина, в "Третьей охоте", правда, сама книга не об этом совершенно, но строки мне понравились:
"У человека самая яркая пора - детство. Все, что связано с детством,
кажется потом прекрасным. Человека всю жизнь манит эта золотая, но увы,
недоступная больше страна - остаются одни воспоминания, но какие сладкие,
какие ненасытные, как они будоражат душу. Даже невзгоды, перенесенные в
детстве, не представляются потом ужасными, но окрашиваются в смягчающий,
примиряющий свет."
Это случилось 6 ноября, в воскресенье. В один момент прошлое коснулось меня de près, как говорится. Мы рассуждали о 90-х, об идеалах, о том, что было сердцу и уму мило. Я признался, что даже грустные моменты юности мне сейчас милы и очаровательны, ибо это тоже опыт, ибо это неотъёмлемая часть меня. Вспомнил её, вспомнил все свои чувства, томления, бессонные ночи лютой московской зимой и нежные пробуждения, едва заснув, поутру - под песню "Не надо!" Ключей. Надо будет как-нибудь всё же сходить на их концерт, тем более, что Тимур у меня в друзьях. Вспомнил, как ездил в школу на автобусе, что дорога занимала немало времени, так как мы переехали, а школу менять не стали. Наверное, это и предопределило в каком-то смысле мою судьбу.
Я признался, что не хотел бы встретить людей, с которыми был вместе в школьный период - даже с теми, кого... любил. Сказал бы даже так: одинаково не хотел бы встретить тех, с кем были конфликты, и тех, кто наполнял всю мою безграничную душу каким-то особым смыслом. Именно из-за боязни разрушить неприкосновенный образ в хрупком сознании. Не вернуть тех чувств, исторических условий, событий - а тогда каждая деталь, каждое движение, каждый поступок были важны не меньше, чем те события, которые изучаются в курсе истории и над которыми сидят в архивах. Наверное, в старости, если Бог не откажет мне в рассудке и в памяти, буду и в своём "архиве" работать. Как работала моя Бабушка, рассказывая мне из своей жизни интересные истории каждый день, которые я слышал, но не всегда слушал. Которые мне больше никто и никогда не расскажет. И которые я больше никогда не смогу записать. Парадокс - я жалею об этом, но совершенно не хочу видеть то, что ещё живо, Наверное, потому, что это самое уже совершенно не то, что было без малого 20 лет назад.
Вдруг, после нескольких обсуждений и признаний я увидел фото. Увидел через видеосвязь, так что о высоком качестве говорить не пришлось. Я замер. Во мне что-то перевернулось. Не могу сказать, что мне стало больно или грустно. Просто стало, как у Лермонтова:
... одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил...
Только речь не о душе - а о памяти, об образах и чертах. Я долго не мог что-то произнести, просто смотрел. Долго не отвечал. Мною овладело непонятное чувство, но его нельзя было ассоциировать с печалью, грустью или меланхолией. Скорее это был шок от безразличия. Что меня удивило ещё больше. Когда человек долго и много страдает, наступает момент, когда слёзы заканчиваются и больше не идут, сил страдать не остаётся. Здесь было, наверное, что-то подобное, с той разницей, что страдания были очень давно . Мирок из прошлого начал стремительно разрушаться, но я ничего не сделал, чтобы его спасти - а, собственно, и что мог сделать? Я вглядывался в фотографию, пока С. не убрала её. Зачем я вглядывался? Чтобы ещё сильнее отрезать связь с прошлым? Или это просто любопытство? Наверное, нет, ибо если было любопытство, а тем более, какие-то чувства, я бы и сам нашёл... Я попросил С. не показывать мне другие её фотографии. Вероятно, это было единственное средство спасти то, что ещё теплилось и подавало надежды на сохранение.
Заснул я в 4 утра. Собеседница моя уже давно заснула, а я не мог. Посмотрел ещё одну серию "Горца", затем просто лежал и думал.
Нужно идти на концерт Влада Сташевского. Это судьба. Это шанс ухватиться за корабль под названием Passato Remoto.
Постоянно занятый человек не оглядывается на прошлое.
Ему некогда думать, ностальгировать, печалиться/радоваться тому, что было.
Так получилось, что здесь в Баку у меня меньше работы, чем в Москве, выдаётся почти всегда свободное время. Безусловно, я стараюсь гулять, путешествовать - ибо это самое приятное в жизни занятие, полезное как для тела, так и для уставшей души. Но остаётся время и на другое. На то, чтобы оглядеться, посмотреть на уже пройденный путь, вспомнить его светлые и тёмные этапы, поностальгировать, посмеяться над собственной наивностью, которая была почти 20 лет назад, вспомнить прежние идеалы, поразмышлять о верности им.
Похожие на то, что я чувствую, строки встретил как-то у В. Солоухина, в "Третьей охоте", правда, сама книга не об этом совершенно, но строки мне понравились:
"У человека самая яркая пора - детство. Все, что связано с детством,
кажется потом прекрасным. Человека всю жизнь манит эта золотая, но увы,
недоступная больше страна - остаются одни воспоминания, но какие сладкие,
какие ненасытные, как они будоражат душу. Даже невзгоды, перенесенные в
детстве, не представляются потом ужасными, но окрашиваются в смягчающий,
примиряющий свет."
Это случилось 6 ноября, в воскресенье. В один момент прошлое коснулось меня de près, как говорится. Мы рассуждали о 90-х, об идеалах, о том, что было сердцу и уму мило. Я признался, что даже грустные моменты юности мне сейчас милы и очаровательны, ибо это тоже опыт, ибо это неотъёмлемая часть меня. Вспомнил её, вспомнил все свои чувства, томления, бессонные ночи лютой московской зимой и нежные пробуждения, едва заснув, поутру - под песню "Не надо!" Ключей. Надо будет как-нибудь всё же сходить на их концерт, тем более, что Тимур у меня в друзьях. Вспомнил, как ездил в школу на автобусе, что дорога занимала немало времени, так как мы переехали, а школу менять не стали. Наверное, это и предопределило в каком-то смысле мою судьбу.
Я признался, что не хотел бы встретить людей, с которыми был вместе в школьный период - даже с теми, кого... любил. Сказал бы даже так: одинаково не хотел бы встретить тех, с кем были конфликты, и тех, кто наполнял всю мою безграничную душу каким-то особым смыслом. Именно из-за боязни разрушить неприкосновенный образ в хрупком сознании. Не вернуть тех чувств, исторических условий, событий - а тогда каждая деталь, каждое движение, каждый поступок были важны не меньше, чем те события, которые изучаются в курсе истории и над которыми сидят в архивах. Наверное, в старости, если Бог не откажет мне в рассудке и в памяти, буду и в своём "архиве" работать. Как работала моя Бабушка, рассказывая мне из своей жизни интересные истории каждый день, которые я слышал, но не всегда слушал. Которые мне больше никто и никогда не расскажет. И которые я больше никогда не смогу записать. Парадокс - я жалею об этом, но совершенно не хочу видеть то, что ещё живо, Наверное, потому, что это самое уже совершенно не то, что было без малого 20 лет назад.
Вдруг, после нескольких обсуждений и признаний я увидел фото. Увидел через видеосвязь, так что о высоком качестве говорить не пришлось. Я замер. Во мне что-то перевернулось. Не могу сказать, что мне стало больно или грустно. Просто стало, как у Лермонтова:
... одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил...
Только речь не о душе - а о памяти, об образах и чертах. Я долго не мог что-то произнести, просто смотрел. Долго не отвечал. Мною овладело непонятное чувство, но его нельзя было ассоциировать с печалью, грустью или меланхолией. Скорее это был шок от безразличия. Что меня удивило ещё больше. Когда человек долго и много страдает, наступает момент, когда слёзы заканчиваются и больше не идут, сил страдать не остаётся. Здесь было, наверное, что-то подобное, с той разницей, что страдания были очень давно . Мирок из прошлого начал стремительно разрушаться, но я ничего не сделал, чтобы его спасти - а, собственно, и что мог сделать? Я вглядывался в фотографию, пока С. не убрала её. Зачем я вглядывался? Чтобы ещё сильнее отрезать связь с прошлым? Или это просто любопытство? Наверное, нет, ибо если было любопытство, а тем более, какие-то чувства, я бы и сам нашёл... Я попросил С. не показывать мне другие её фотографии. Вероятно, это было единственное средство спасти то, что ещё теплилось и подавало надежды на сохранение.
Заснул я в 4 утра. Собеседница моя уже давно заснула, а я не мог. Посмотрел ещё одну серию "Горца", затем просто лежал и думал.
Нужно идти на концерт Влада Сташевского. Это судьба. Это шанс ухватиться за корабль под названием Passato Remoto.