Спортивный интерес. Зачем авианосец Японии и России
За политику.
В этом году исполнилось сто лет со дня окончания Первой мировой войны. Главным военно-морским событием ПМВ, как мы ласково именуем эту мясорубку, стала неограниченная подводная война, развязанная немецкой военщиной. Не сомневаюсь, каждый присутствующий хотя бы раз читал текст, в котором говорилось о том, что немцы и/или британцы в начале двадцатого века недооценили роль нового оружия - подводных лодок. Подобная интерпретация представляется ограниченной и даже, скорее, неверной.
И немцы, и британцы, на самом деле, неправильно представляли себе будущую войну как таковую. Лучшие умы - Тирпиц, например, или сам Корбетт - предвидели ограниченный конфликт с определёнными политическими целями. На деле всё вылилось в безобразную схватку за имперское выживание. Именно в этой, неожиданной войне стали возможными подвиги Арно де ла Перьера - а идея о том, что сотни килограммов взрывчатки хватит самому большому пакетботу, была высказана Габриэлем Шармэ задолго до начала конфликта.
Таков главный урок Первой мировой. Политическая реальность определяет пресловутые ROE, ну а они, в свою очередь, определяют роль и место того или иного оружия, превращая средство береговой обороны в стратегический инструмент победы - или поражения - в войне. Подобные примеры дала нам и "холодная война". Я люблю вспоминать байку адмирала Вудварда о том, как он потопил авианосец "Америка", привторившись лайнером. Впрочем, более красивым и масштабным примером остаётся история войны Судного дня и линкоров типа "Айова".
Между тем, в обществе неравнодушных развернулась активная дискуссия о судьбах флота русского. Обсуждают разное - начиная от размера авианосца и заканчивая дизелями. Нельзя сказать, что политические вопросы не поднимаются - поднимаются - но где-то на заклёпочной опушке, чахлыми берёзками с жухлыми листьями. Наверное, это не совсем правильно. Поскольку обсудить и надо, и есть - что.
Для начала можно взять ракетно-артиллерийскую дискуссию - затеянную ув. timokhin_a_a с моей, по признанию самого автора, подачи (речь, видимо, об этом тексте). Обсуждение этого текста имело почти сугубо технический характер. Между тем, в данном случае ключевая проблема - политическая. Применение оружия с низкой избирательностью действия в ограниченном конфликте чревато. Есть и мировой опыт - все помнят про фрегат "Старк" и иранский "боинг". Есть опыт отечественный - таинственный бой "Миража" и недавняя трагедия с Ил-38. Именно в этом контесте следует говорить о том, что артиллерия - или, шире, средства, применяемые при визуальном контакте с целью - могут играть главную роль. А ограниченные конфликты - наиболее вероятные сценарии боевых действий. Впрочем, это частность, а у меня сегодня планы глобальные.
Начну с операции "София" - как-то я попробовал сделать её темой дискуссии на ВИФ2. Дискуссия потонула в криках "Просрали Европу!" - ожидаемо, наверное. Между тем, операция эта является, наверное, наиболее ярким примером того, что профессиналы нынче именуют "пост-мэхэнианством". Идеология этого течения в целом понятна - и состоит она в том, что в наши дни основным назначением флота развитой страны является поддержание глобального порядка, полицейская функция. Под это дело даже строят специальные корабли - например, немцы, да.
Впрочем, "пост-мэхэнианская" идеология не исключает, как ни странно, состязания - мирного, почти социалистического состязания между участниками. По опыту той же самой операции "София" внезапно выяснилось, что вроде бы бесспорное лидерство Германии в Евросоюзе может оказаться под вопросом, когда речь зайдёт о действиях на море - потому, что Германия флотом достаточных размеров не обладает, а политическая роль государства не исчерпывается его экономическими возможностями. Счастливые обладатели авианосцев в такой ситуации могут, при желании, показать свою значимость для общего дела - или показать неприличный жест застрельщику, отказавшись от дальнейшего участия в операции.
Другим, ещё более забавным, примером такого состязания является борьба с пиратством у берегов Сомали. В этом почётном деле замешаны сразу несколько "миссий" - две "международные", CTF151 и CTF150, европейская (операция "Аталанта"), китайская, российская. Соревнование в отлове пиратов между участниками процесса в данном случае является прекрасным примером нового, постмэхэнианского спорта.
Невоенные операции, проводимые флотом - борьба с пиратством, борьба с накотрафиком, ликвидация последствий стихийных бедствий, эвакуции и пр. - становятся всё более важным и, в некоторых случаях, центральным элементом морской политики, реализацией модной концепции soft power. Говорят, что для китайского флота рубежом стало цунами 2004 г.: помощь пострадавшим оказывали американские и японские - а не китайские - моряки, сильно огорчил руководство КПК. Упоминание соответствующих операций стало нормой для "белых книг" самых разных стран, от Великобритании до Японии.
Важность того или иного явления для американской военной науки можно оценить по наличию или отсутствию соответствующей аббревиатуры, и у американцев их есть - даже две, частная HADR (human assistance/disaster relief) и более общая MOoTW (military operation other than war). В этой, "постмэхэнианской", редакции теории морской силы нового времени "Мидуэй" выглядит так:
- китайское госпитальное судно "Дайсян Дао" и американский плавучий госпиталь "Мерси" идут оказывать квалифицированную медицинскую помощь наперегонки. Сходите по ссылкам, не пожалеете.
Впрочем, ожидать бурной дискуссии в интернетах по поводу перспективного облика отечественного плавучего госпиталя едва ли стоит - точнее, она обязательно пойдёт по схеме "раздайте пенсионерам". Тем не менее, зафиксируем: ракетные комплексы "Бастион", истребители Су-30 и атомные подводные лодки использовать для эвакуации мирного населения из очага напряжённости или охоты за пароходами с героином нельзя. И поедем дальше - тем более, что здесь у меня есть хорошие, патриотические новости.
Речь пойдёт о "неомэхэнианстве". Некоторые видяет в этом возрождение "модернизма" или даже "классицизма". Однако - увидими ниже - это не совсем так. Первая за долгие годы почти настоящая боевая операция флота - со стрельбой, дымом и дикими криками - это блокада Йемена. Ближняя блокада, похороненная, казалось бы, во времена Фишера и даже Оба. Иными словами, классические формы морской войны, как мы видим, ещё не совсем себя изжили. Но это - не всё.
"Неомэхэнианство" предполагает противостояние high end флотов. Однако как должно выглядеть и будет выглядеть это состязание? Историческое слово здесь сказала Россия. Наш с вами флот. Операция в Сирии - как бы к ней не относиться - стала, безусловно, рубежным собтием в истории "неомэхэнианства". Это - первая операция "нерукопожатного" (скажем так) флота с применением всех видов современной техники и вооружения, включая главные символы цивилизованной морской мощи - крылатые ракеты и палубную авиацию. Символы - важное слово, мы к нему ещё вернёмся.
Удивительно и забавно, что историческую операцию провели не китайцы. Впрочем, в случае с ВМС НОАК это - вопрос времени и места. Хотя рост китайской морской мощи зачастую - и не только у нас - рассматривают в контексте возможного прямого столкновения с американским флотом, это, вероятно, не совсем правильно. Конечно, авианосцы и ракетные крейсера привлекают внимание. Однако, параллельно с ними, китайцы наращивают экспедиционные возможности, строят десантные корабли и суда комплексного снабжения - ни то, ни другое не нужно в "классическом" "Тайваньском сценарии". Воевать Калифорнию китайцы тоже, если и соберутся, то нескоро.
Итак, "новое мэхэнианство" - это конкуренция (или всё тот же спорт) на рынке "производителей безопасности", как его называют вражеские пропагандисты. В этой конкуренции за право "помочь" угодным режимам - или угодным повстанцам - ключевое значение приобретает всё та же демонстрация возможностей, символические акты. Очевидно, что операция российского ВМФ имела в первую очередь пропагандистское значение - внутри- и внешнеполитическое.
Точно такое же значение имела и новая - опасная, чего уж там - политика ВМС США. Речь, разумеется, об ударах по Сирии - страшной, но интересной форме ответа монополиста на посягательства. Почти прямогом - но всё-таки непрямого силового ответа. Все видели и многие обсуждали эту картинку:
Рискну заметить, что картинка эта - классический "месседж", символ. Это - "дырка в цилиндре" противника. Аккуратно выжженный кусочек земли среди буйной зелени. Демонстрация возможностей. Скорее, неудачная - у нас она стала символом лжи и "оверклейма" - что не меняет сути. В "неомэхэнианском" мире, в мире соревнующихся "больших флотов" символы и демонстрации остаются ключевыми элементами.
Это подводит нас к ещё одному интересному вопросу об общественной дискусси. Ув. navy_korabel в каментах к записи о китайском флоте заметил:
опыт у китайцев нулевой. Как был нулевой, так и остался. О каком "походе" Вы говорите? − высунул нос в Тихий океан и домой. Пиар у них прогрессирует − это точно.
Замечание в чём-то справедливое, наверное, однако едва ли верен его тон. "Пиар" в наше время - возможно, самое главное. Одним из крупнейших достижений современной военной мысли является роман Виктора Пелевина "SNUFF", в котором впервые постулировано: главной целью войны является генерация красивых видеороликов. Эту мысль можно развить - и прийти к выводу, что главной целью вооружённых сил вообще, и военно-морских сил в частности является всё та же генерация. В рамках этой логики такой ролик
Click to viewможет быть не менее, если не более крупным достижением, чем "токийский экспресс". И, как говорит крупный телеаналитик, едва ли можно назвать совпадением тот факт, что за апрельксим парадом ВМС НОАК - с участием 46 кораблей - в августе последовал финальный парад участников RIMPAC 2018 с участием... да, 46 кораблей (тут, правда, из зала сообщают, что в китайском параде было 50 кораблей - ну, так "война правок", никуда не деться).
Так вот, японский авианосец. Сообщение о том, что японцы всё-таки собираются разместить F-35B на своих "эсминцах", стало одним из главных военно-морских событий уходящего года. И вот что интересно. Наращивание возможностей японского флота, очевидно, связано с китайскими притязаниями. В то же время в случае прямого столкновения с Китаем японцам непросто будет найти применение своим "авианосцам". Пресловутые "юго-западные острова", из-за которых всё может начаться, находятся всего в 400 км от авиабазы Наха на Окинаве. Теоретически, конечно, можно предположить, что авианосцы нужны потому, что наземные аэродромы могут быть выведены из строя китайскими баллистическими ракетами. Однако, думается, главная причина трансформации "Идзумо" и Ко иная. Вот ещё одна прекрасная картинка:
Японские корабли всё чаще ходят в Индийский океан. Совместные, в том числе двусторонние, учения с индийским флотом становятся рутиной. Япония официально принимает на себя обязательства по "поддержанию глобального порядка в индо-тихоокеанском регионе", а это требует наличия определённых возможностей. Япония так же присоединяется к клубу "производителей безопасности", облегчая имперское бремя США, подкрепляя надежды Индии и, тем самым, укрепляя собственную безопасность. За счёт демонстарции. И - да, наличие "авианосца", помимо прочего, станет символом притязаний и возможностей японского флота. Символом - не в последнюю, а возможно, и в первую очередь.
И таким же символом является и новая американская концепция distributed lethality. Предполагающая, вроде бы, прямое столкновение с Китаем, она едва ли будет реализована на практике. А вот демонстрация возможностей - будь то стрельба ракетами LRASM на глазах участников RIMPAC или - да - та же атака на Дамаск - должна произвести должное впечатление и на китайцев, и на японцев, и на корейцев.
Подытожу. Вопрос о политической природе современных конфликтов, в том числе конфликтов между крупными державами - ключевой. Именно от ответа на вопрос о том, где, когда и по какому сценарию будут применяться военно-морские силы той или иной страны, зависит ответ на вопрос о том, какие корабли и ракеты этим силам нужны. Между тем, на наших глазах происходит глобальная трансформация как роли морской силы, так и её распределения в мировом масштабе. При этом как в "постмэхэнианском", так и в "неомэхэнианском" прочтении прямое столкновение современных флотов остаётся маловероятным, а основными оказываются непрямое (союзническое) и прямое (соперническое) противостояние с негосударственными силами или странами второго эшелона. И, думается, именно в этом контексте следует рассматривать приоритеты строительства российского ВМФ.
Конечно, может так случиться, что американцы будут ставить мины у Владивостока и Северодвинска - но тогда тральщики Россию не спасут. И не тральщики - спасут. Я узнавал.