Русско-японская: артиллерийский вопрос
В каментах состоялась плодотворная дискуссия на "снарядную тему" - одну из некогда срачеёмких фундаментальных тем. Вынесу в топ.
Эффект наблюдателя и языковой барьер
Начнём с методологических замечаний. Для начала - повторю сказанное в каментах - "снаряды" могли бы быть одним из ключевых объяснений поражений русского флота в том случае, когда число попаданий с обеих сторон было бы если не одинаковым, то хотя бы сравнимым. Как, видимо, было во время Фолклендского боя - где слабость артиллерии немецких крейсеров (как больших, так и малых), была, бесспорно, главным фактором немецкого поражения. К сожалению, наш case другой. И из этого следует другой важный вывод: даже если наши снаряды действительно были плохи - свидетельством чего можно, при желании, считать известные опыты Иессена или Свеаборгские эксперименты - это, тем не менее, не было причиной поражения.
Проблема дефицита данных с японской стороны известна, повторяться не буду. Добавлю, впрочем, следующее замечание: субъективная оценка тяжести повреждений корабля Ю в бою Э зависит от подробности описания этих повреждений. Примером такого эффекта является статья С.Е. Виноградова о бое у м. Сарыч. Подробное - на 1,5 стр. - описание единственного попадания в "Гебен" создаёт впечатление попадания чуть ли не смертельно опасного. Короткая фраза - в результате попадания 12" снаряда на "Гебене" было выведено из строя 150-мм орудие; расчёт орудия погиб - даст в целом верное описание событий, но при этом создаст совсем другое впечатление. Между тем, даже после того, как дополнительные сведения о повреждениях японских кораблей из англоязычных источников - будь то книга с репортажами Пэкинхема или статья Кэмпбелла о Цусимском сражении - мы сравниваем подробные описания повреждений русских кораблей с такими вот выжимками из текстов японских.
О подробности описания повреждений русских кораблей - и особенно о сопровождающих их комментариях участников событий - следует сказать отдельно. К сожалению, практически во всех случаях (за одним исключением, о котором ниже) офицеры составляли эти описания в ситуации щекотливой: нужно было оправдываться. Одним - за то, что вернулись в Порт-Артур, другим - за то, что остались в Циндао, третьим - за то, что ушли в Сайгон, четвёртым - за то, что сдали "Орёл" японцам. В случае с "Варягом" и "Новиком" необходимо было объяснить прекращение боя и уничтожение кораблей, и даже в случае с Ульсаном необходимо было объяснить, почему дальше помогать "Рюрику" не было никакой возможности.
Насколько этот фактор может влиять на описание, можно судить по примерам с "Дианой" (в бою у м. Шантунг) и "Олегом" (при Цусиме). История о том, как единственное попадание неразорвавшегося 8" снаряда лишило "Диану" половины 6" пушек (если что - на корабле в бою 28 июля их было 6, а не 8) - известна. В рапорте Ливена этот факт объясняется следующим образом: для того, чтобы вода, поступавшая через пробоину между скосом броневой и настилом жилой (нижней) палуб, не пошла выше, необходима была слжожная система подпорок, каковая могла не выдержать сотрясений от стрельбы. Соответствующий комментарий в рапорте командира "Дианы" выглядит так:
...стрѣлять изь кормовыхъ орудій было все-таки очень рископано. При большомъ числѣ выстрѣловъ вся система могла рухнуть.
Поэзии к этому эпизоду добавил Семёнов. Между тем, объективное - т.е. с указанием размером - описание пробоины, сделанное в Сайгоне, выглядит так:
В отсеке между переборками №№98 и 103 погнуты шпангоуты №№99, 100,101 и 102, при чем последний разорван; листы наружной обшивки корпуса вдавлены внутрь на всем протяжении от 99 до 103 шпангоутов, заклепки в продольном шве обшивки срезаны, и листы разошлись. Проходящая в этом отсеке сквозь переборку №103 сточная труба от лазаретной ванны и ватер-клозета смята и переломлена. Шпангоут №103 вдавлен внутрь на 14 дюймов, разорван, и прилегающая к нему непроницаемая переборка образовала глубокую складку. Между 103 и 104 шпангоутами листы корпуса пробиты снарядом, и разорванные кромки листов загнуты внутрь.
Пробоина, площадью около 7 кв. фут, имеет вид неправильного четырехугольника, стороны которого равны 3 фута 2 дюйма, 2 фута 4 дюйма, 2 фута 3 дюйма и 2 фута 8 дюймов. Верхняя кромка отстоит от ватерлинии на 2 фута. Упомянутая выше сточная труба, имевшая в месте пробоины выходное забортное отверстие, сорвана с места и смята. Шпангоут №104 извернут и смят.
И это описание можно сравнить с описанием повреждений "Олега":
3. Пробоина на левом борту у 97 шпанг. выяснила, что снаряд большого калибра, ударившись в 97 шпанг., разорвался, причем пробоина оказалась близь уровня воды.
Газами и водой вмяло борт у WL на протяжении от 94 - 100 шпанг. причем наибольшая стрелка прогиба около 10". Эта вмятина должна быть причислена к разряду серьезных, так как на самом глубоком ее месте пришелся стык, который немного разошелся.
Жилая палуба на протяжении 95 - 99 шпанг. прогнулась вниз, причем 97 шпанг. перебит и образовалась рваная дыра около 3". Соединение жилой палубы с бортом сильно нарушено. Вследствие большой вмятины, верхний лист кофердама срезал заклепки и согнулся волнообразно на протяжении от 95 -100 шпангоута.
...
5. Снаряд небольшого калибра (6"), ударившись в правый борт около 94 шпан., произвел рваную пробоину около 6 кв. фут., причем действием газов был вогнуть борт (стрелка прогиба около 6"), а также жилая палуба - вниз, причем ее скрепление с бортом нарушилось.
Во время пробоины, действующая WL была ниже жилой палубы на 2", вследствие чего в помещение бани поступало большое количество воды, которое и протекало в отделение тросов, которое и заполнилось.
Осколками были перебиты трубы парового отопления и водопроводные, а также цистерны для подогревания воды и переборка во многих местах.
...
7. Пробоина от 41 - 48 шпанг. с правого борта, выше жилой палубы от снаряда крупного калибра. Снаряд ударил в 42 шпанг. Пробоина и вмятина около 80 кв. ф., пробоина имеет вид рваной дыры около 36 ф. Внутри отделения перебиты все переговорные трубы, паровые и водяные трубы правого борта и некоторые паровые - левого. Пробита труба погрузки угля с верхней палубы, у левого борта разбиты выстрел и стрела сетевого заграждения, поломана и вырвана полка для сетей, пробита наружная переборка каюты на верхней палубе, перебиты фланцы труб для приемки воды из-за борта.
Вследствие взрыва нарушилось соединение жилой палубы с бортом и срезалось несколько заклепок ниже WL, вследствие чего получилось затопление верхней бортовой угольной ямы. Тут разбит шпангоут и вырваны края у двух листов обшивки; кроме того пробоина находится настолько низко к WL, что на ходу, а тем более, при небольшой зыби вода в большом количестве поступает в жилую палубу.
...
8. Пробоина по правому борту между 32-34 шп. от снаряда большого калибра. Снаряд ударил в 33 шп., на уровне жилой палубы; взрывом пробит борт по обе стороны шпангоута выше и ниже жилой палубы. По 33 шпанг. идет переборка между провизионными погребами, таким образом, в районе действия снаряда оказались оба эти погреба, а выше жилой палубы лазарет.
Выше жилой палубы перебит 33 шп. смята кница, жилая палуба выпучилась на протяжении 10 ф. Осколки пробили переборки лазарета, испортив все находящиеся предметы, перебив все провода и трубы.
В первом (масляном) погребе перебиты 2 переговорные трубы, 2 штока от клапанов, труба соленой воды в гальюн и смят элеватор 6" казематного погреба.
Во втором (мучном) погребе пробит элеватор 75 м/м погреба, вентиляторная труба в операционном пункте, перебит трап и переговорные трубы.
Величина самих пробоин в сумме около 40 кв. ф., а вмятость борта не менее 80 кв. ф., со стрелой прогиба около 18". Переборка между провизионными погребами оказалась смятой у кофердама.
Эта пробоина была ниже WL, почему оба провизионных погреба были затоплены, и вода через перебитую вентиляторную трубу и элеватор затопила операционный пункт с соседними отделениями и 75 м/м патронный погреб. При нормальной WL эти пробоины будут на ее уровне и только от хода могут быть опять залиты.
В то время как корабль Ливена оказался в печальном положении в результате угрозы поступления воды в жилую палубу от одного попадания, корабль Добротворского получил четыре (четыре!) попадания, в результате которых вода появлалсь на нижней палубе. И - ничего, как говорится. Стреляли, плыли - хотя, конечно, в какой-то момент плыть можно было только на юг.
Примером резкого изменения тона комментария - с изменением целей и мотивации комментатора - можно считать характеристику повреждений "России" и "Громобоя" в статье Кладо. Я его уже цитировал, но не лишним будет ещё раз:
Мне лично пришлось видеть наши крейсеры "Громобой" и "Россия", когда они вернулись во Владивосток после боя 1 августа. И я был поражен тем, что, хотя они непрерывно сражались в продолжение 5 часов с втрое сильнейшим неприятелем, хотя крейсер "Россия" имеет очень слабую броневую защиту и с трудом может быть причислен к современным броненосным крейсерам, все повреждения их корпусов имели скорее, если можно так выразиться, декоративный характер, производившие сильное впечатление на посторонний глаз, но мало говорившие морскому рассудку.
Действительно, я видел вырванные клочью железных листов из дымовых труб, пронизанные сотнями дыр вентиляторы [...], жалкие остатки шлюпок, зияющие пробоины в борту, разрушенные кают-компании, офицерские и адмиральские каюты, кое-где следы пожаров во внутренних помещениях и на вид все это производило с первого взгляда грандиозное впечатление.
Но, всмотревшись поближе, я увидел, что серьезного повреждния собственно нет ни одного.
Нигде не пробита даже сравнительно тонкая броня, которая защищает все жизненные части крейсеров, т.е. их котлы, машины, рули и бомбовые погреба, нет ни одной настоящей подводной пробоины, а имеются лишь надводные и только несколько таких, в которые вода может попадать лишь при значительном волнении, а следовательно возможна и временная заделка их в море; из 64 котлов на двух крейсерах, случайно, очень легко повреждены три, свалившимися при разрыве в трубе снаряда осколками, ни один пожар не принял опасных размеров, и самый опасный из них, в носовой части крейсера "Россия", был потушен в три минуты и т.п.
Правда, значительно пострадала артиллерия, в особенности на крейсере "Россия", но нельзя не обратить внимания на тот факт, что пострадала только артиллерия, не защищенная броней. Напр., на крейсере "Громобой", на котором главная его артиллерия снабжена броневой защитой, ни одно орудие из этой артиллерии не было выведено из строя.
Последствием отсутствия действительно серьезных повреждений явился тот факт, что через месяц все повреждения крейсеров были исправлены, даже при небогатых средствах Владивостокского порта.
И, наконец, то самое исключение - боя 27 января/9 февраля 1904 г. у Порт-Артура, бой, который наши офицеры сочли чуть ли не победой. И внезапно тон донесения - в данном случае Старка - резко меняется:
Судя по характеру разрыва неприятельских снарядов, последние снаряжены лиддитом; действие их оказалось много слабее, чем об этом писалось раньше. Снаряды разрывались при первом прикосновении к самым слабозащищенным местам кораблей.
Осколков при разрыве снарядов получалось много и в большинстве случаев - мелких. Пожаров от разрыва этих снарядов не наблюдалось, хотя на некоторых кораблях разрывы происходили в деревянных частях; только на крейсере «Баян» от разрыва снаряда начали тлеть койки, сложенные в капитанской столовой. В броню было несколько попаданий, но ни на одном корабле броня, даже самая тонкая, не была пробита ни снарядами, снаряженными лиддитом, ни бронебойными сплошными.
На броненосце «Полтава» один 6" или 8" снаряд ударил нормально в 3-ю плиту с кормы-верхнего 5" каземата; снаряд сплошной не разорвался и сделал впадину; плита вогнулась и дала продольную трещину, без разветвлений.
На двух кораблях имела место незначительная вмятость брони в местах попадания, по всей вероятности, сплошных бронебойных снарядов.
Да, тема щекотливая - но не коснуться её нельзя. "Критика источников", так это, вроде бы, называют профессионалы.
Таковы, в целом, корни проблемы: логическая ошибка в самом начале (существенно меньшее число попаданий русских снарядов - основная причина разницы результатов); языковой барьер в середине (помноженный на японскую секретность); и сравнение апельсинов с айфонами - подробные описания русских повреждений, составленные мотивированными очевидцами, и краткие британские пересказы - в лучшем случае.
"Системная проблема"
Другой темой, которой стоит коснуться, является "системность" проблемы русского флота, в которую принятов встраивать "снарядную" версию. Эту проблему стоит обсудить "от противного", на примере "системного кризиса" артиллерии японского флота. На сегодняшний день появилось достаточно новых данных для того, чтобы выделить пучок крупных проблема японской артиллерии.
1. Устаревшие, к 1904 г., методы управления огнём. В 2005 г. USNWC Review опубликовал статью вице-адмирала Морских сил самообороны Японии Йодзи Кода под названием "Русско-японская война: первопричины японских успехов". Вот что там написано про японские методы управления огнём (ровно то же самое несколько ранее собщил нам атташе Джексон):
Specifically, Togo tried to implement a new fire-control concept that switched from independent firing of each turret to controlled firing of all guns. Through the Battle of the Yellow Sea, after “open fire” was ordered, each spotter fired his gun at his own discretion at the target designated by the gunnery officer. The essence of the new concept was that, first, the target and firing range were determined by a gunnery officer on the bridge; the spotters of all guns set their sights on the same chosen target, at the designated range. When all the guns were ready, they simultaneously fired at the same target on order from the gunnery officer.He alone observed the impacts and the fall of shot, and made corrections and adjustments. Each gunnery team was trained to repeat these procedures until they became automatic and routine. This new firing procedure, combined with upgrades in guns and range-finding equipment, which had broken down several times at the Battle of the Yellow Sea, produced real improvements in the gun-engagement capability of Admiral Togo’s fleet.
Сегодня, извините, без литературного перевода, вкратце. Вплоть до боёв при Шантунге и Ульсане японцы использовали "децентрализованную" стрельбу, когда корректировку стрельбы по знакам падения осуществлял командир орудия/башни. При этом разные башни и орудия могли стрелять по разным целям (при Ульсане "Адзума", например, в один из моментов одновременно обстреливал три разные цели - из носовой башни - "Россию", из 6" пушек - "Громобой", из кормовой башни - "Рюрик"). Только после этих боёв японцы "изобрели" централизованное управление - когда все корректировки вносит старший артиллерийский офицеров. Для русского флота это был основной способ управления огнём, см., например, введённые на 2 ТОЭ правила (параграф 5 и дальше по стрелкам).
2. Низкое качество бронебойных снарядов. Эту проблему многие не считают проблемой по схеме "победителей не судят". Возражать против этой логики сложно, однако соглашаться с ней нельзя - если речь идёт не о констатации факта, а о комментарии к случившемуся. Известно - японцы хотели иметь бронебойные снаряды. Однако пожелали засунуть в них побольше взрывчатки, выбрали "порох Симосэ" для эффекта, и единый "взрыватель Идзюина" "мгновенного" действия как для фугасных, так и для бронебойных снарядов - для простоты - чтобы в бою не перепутать таблетки от головы и остального. В результате японские снаряды редко пробивали броню. При этом, с одной стороны, эффект от таких редких случаев мог быть тяжёлым ("Пересвет") или фатальным ("Ослябя"). Редкость же таких событий приводила к тому, что посредственно защищённые от бронебойных снарядов "бородинцы" выдерживали многочасовой обстрел с коротких дистанций - особенно показательным является тот факт, что "Князь Суворов" не тонул и даже толком не кренился после обстрела из 12" орудий с дистанций 2500...3500 м.
3. Разрывы орудий. С этой проблемой нас впервые познакомили всё те же Пэкинхем и Кэмпбелл, однако дальнейшее изучение японских материалов показало, что проблема была много шире. Разрушались орудия всех калибров (от 12" до 76-мм), разрушались неоднократно, на разных кораблях, периодически - с тяжёлыми потерями. Составить полный перечень было бы полезно, да. Причина проблемы пока неясна (особенно любопытен случай "Ниссин" - единственный, насколько я знаю, случай разрыва 8" орудий). Однако японцы, по итогам боя при Шантунге, сочли причиной бронебойные 12" снаряды - и даже был введён формальный запрет на их использование. Запрет к Цусиме сняли, однако единственным кораблём, использовавшим значительное число 12" бронебойных снарядов, стал "Микаса" - осадочек, видимо, остался.
К этому можно добавить и другие, мене очевидные, проблемы - например, отсутствие чётких правил и/или дисциплины при выборе типа снарядов. При изучении японских "расходных таблиц" существенная разница в числе бронебонйных/фугасных снарядов, израсходованных разными кораблями, бросается в глаза. Русский флот в этом отношении был вымуштрован намного лучше. Вышеперечисленное могло бы стать поводом для "системных" теорий - когда бы японский флот проиграл. Коль скоро японцы выиграли, комментарий можно дать другой - японцы выиграли, несмотря на существенные проблемы с артиллерией. Некое качественное превосходство японской артиллерии причиной победы не было - за отсутствием оного превосходства.
Предварительные итоги
В упомянутой плодотворной дискуссии я последовательно отстаивал тему " спорности вопроса" относительно качества русских и японских снарядов. Отчасти, признаюсь, лукавил. Сегодня многое уже ясно, и, собственно, потому, что "разобрался для себя", несколько замедлил темпы работы по "снарядной теме". Часть выводов я уже публиковал, что-то можно добавить.
1. реабилитация русских снарядов по сообщениям британских атташе была несколько поспешной - если наши снаряды и не были так уж плохи, как можно подумать при чтении Егорьева, Костенко и т.п., то и идеальными их назвать сложно. Русские снаряды действительно не взрывались достаточно часто, скажем так. При этом следует оговориться: русские 12" фугасные снаряды, в отличие от остальных, снабжались порохом и "обыкновенными ударными трубками обр. 1894 г.", в то время как снаряды других калибров начинались пироксилином и двойными пироксилиновыми трубками. Сегодня можно утверждать, что 12" фугасные снаряды взрывались "надёжнее". По снарядам 152-мм и 75-мм статистику пока не собрал. По крупнокалиберным (8"...12") приблизительный результат при Цусиме таков:
"Микаса" - 6...9 (не взорвался, возможно, 1);
"Сикисима" - 2 (1)
"Фудзи" - 3 (2)
"Асахи" - возможно, 1 (0)
"Касуга" - 1 (0)
"Ниссин" - 3 (0)
"Идзумо" - 3 (1, возможно, 2)
"Адзумо" - 2 (0)
"Токива" - 0 (0)
"Якумо" - 1 (0)
"Асама" - 4 (1)
"Иватэ" - 3...4 (1)
Всего - от 28 до 33 попаданий снарядами калибром 8"...12", из них 6...8 не взорвались. Это ближе к известной оценке Брауна* (24 попадания 12" снарядами - 8 не взорвались). Данные Кэмпбелла (47 попаданий крупнокалиберных снарядов) сильно завышены - главным образом за счёт ошибок по "Микаса", "Ниссин", "Адзума" и "Идзумо". Впрочем, то же относится к тексту СС-Мэйдзи (вышеприведённые данные - дедукция по рапортам командиров и отчётам верфей).
2. Русские снаряды - всех калибров - почти никогда не взрывались при попадании в первую вертикальную небронированную преграду. Это резко снижало эффект от попаданий в трубы и рангоут - по сравнению с тем, который давали японские снаряды. При попаданиях в корпус взрыв, обычно, происходил при встрече с первой горизонтальной преградой (даже небронированной). Это могло приводить к бОльшим - по сравнению с потенциальным разрывом "на обшивке" - разрушениям и потерям. Впрочем, бывали исключения - в том числе обидные для нас. Одним из них можно считать попадание в крышу боевой рубки "Фудзи" на исходе Цусимы - снаряд срикошетил и разорвался в море. Между тем, крыша была повреждена, а в боевой рубке были тяжело ранен старший минный офицер броненосца, и легко - старший штурман. Если бы снаряд взорвался при попадании - эффект был бы намного сильнее.
3. Условный суммарный эффект от попаданий крупнокалиберных снарядов был, видимо, близок - русские снаряды "добирали" то, что потеряли при попаданиях в мачты и трубы, за счёт сильных разрушений при попадании в броню. Труднее дать оценку по эффекту от снарядов среднего и малого калибров при стрельбе по крейсерам и миноносцам. В данном случае основным остаётся вопрос о том, что страшнее: гарантированная пробоина в борту (за счёт минимизации внутренних разрушений) или серьёзные повреждения палуб и переборок внутри корабля (при относительно небольшой пробоине в обшивке). Кроме того, русские 75-мм снаряды, по-видимому, не взрывались чаще, чем снаряды других калибров (не уверен, что это так, пока только "возможно") - и, если это так, то это могло сказываться в боях миноносцев. Впрочем, даже такой сравнительно крупный неброненосный корабль, как "Тихайя", был временно выведен из строя русским 75-мм снарядом.
* - некие интегральные данные по эффективности русских снарядов оказались в распоряжении британцев вскоре после войны. На них, видимо, опирался Браун - но опубликованы они были ещё в 1912 г. в книге адмирала Кастэнса. Книга, к слову, вроде бы не секретная - однако упоминаний этого материала в русских текстах я не встречал.
Эффект наблюдателя и языковой барьер
Начнём с методологических замечаний. Для начала - повторю сказанное в каментах - "снаряды" могли бы быть одним из ключевых объяснений поражений русского флота в том случае, когда число попаданий с обеих сторон было бы если не одинаковым, то хотя бы сравнимым. Как, видимо, было во время Фолклендского боя - где слабость артиллерии немецких крейсеров (как больших, так и малых), была, бесспорно, главным фактором немецкого поражения. К сожалению, наш case другой. И из этого следует другой важный вывод: даже если наши снаряды действительно были плохи - свидетельством чего можно, при желании, считать известные опыты Иессена или Свеаборгские эксперименты - это, тем не менее, не было причиной поражения.
Проблема дефицита данных с японской стороны известна, повторяться не буду. Добавлю, впрочем, следующее замечание: субъективная оценка тяжести повреждений корабля Ю в бою Э зависит от подробности описания этих повреждений. Примером такого эффекта является статья С.Е. Виноградова о бое у м. Сарыч. Подробное - на 1,5 стр. - описание единственного попадания в "Гебен" создаёт впечатление попадания чуть ли не смертельно опасного. Короткая фраза - в результате попадания 12" снаряда на "Гебене" было выведено из строя 150-мм орудие; расчёт орудия погиб - даст в целом верное описание событий, но при этом создаст совсем другое впечатление. Между тем, даже после того, как дополнительные сведения о повреждениях японских кораблей из англоязычных источников - будь то книга с репортажами Пэкинхема или статья Кэмпбелла о Цусимском сражении - мы сравниваем подробные описания повреждений русских кораблей с такими вот выжимками из текстов японских.
О подробности описания повреждений русских кораблей - и особенно о сопровождающих их комментариях участников событий - следует сказать отдельно. К сожалению, практически во всех случаях (за одним исключением, о котором ниже) офицеры составляли эти описания в ситуации щекотливой: нужно было оправдываться. Одним - за то, что вернулись в Порт-Артур, другим - за то, что остались в Циндао, третьим - за то, что ушли в Сайгон, четвёртым - за то, что сдали "Орёл" японцам. В случае с "Варягом" и "Новиком" необходимо было объяснить прекращение боя и уничтожение кораблей, и даже в случае с Ульсаном необходимо было объяснить, почему дальше помогать "Рюрику" не было никакой возможности.
Насколько этот фактор может влиять на описание, можно судить по примерам с "Дианой" (в бою у м. Шантунг) и "Олегом" (при Цусиме). История о том, как единственное попадание неразорвавшегося 8" снаряда лишило "Диану" половины 6" пушек (если что - на корабле в бою 28 июля их было 6, а не 8) - известна. В рапорте Ливена этот факт объясняется следующим образом: для того, чтобы вода, поступавшая через пробоину между скосом броневой и настилом жилой (нижней) палуб, не пошла выше, необходима была слжожная система подпорок, каковая могла не выдержать сотрясений от стрельбы. Соответствующий комментарий в рапорте командира "Дианы" выглядит так:
...стрѣлять изь кормовыхъ орудій было все-таки очень рископано. При большомъ числѣ выстрѣловъ вся система могла рухнуть.
Поэзии к этому эпизоду добавил Семёнов. Между тем, объективное - т.е. с указанием размером - описание пробоины, сделанное в Сайгоне, выглядит так:
В отсеке между переборками №№98 и 103 погнуты шпангоуты №№99, 100,101 и 102, при чем последний разорван; листы наружной обшивки корпуса вдавлены внутрь на всем протяжении от 99 до 103 шпангоутов, заклепки в продольном шве обшивки срезаны, и листы разошлись. Проходящая в этом отсеке сквозь переборку №103 сточная труба от лазаретной ванны и ватер-клозета смята и переломлена. Шпангоут №103 вдавлен внутрь на 14 дюймов, разорван, и прилегающая к нему непроницаемая переборка образовала глубокую складку. Между 103 и 104 шпангоутами листы корпуса пробиты снарядом, и разорванные кромки листов загнуты внутрь.
Пробоина, площадью около 7 кв. фут, имеет вид неправильного четырехугольника, стороны которого равны 3 фута 2 дюйма, 2 фута 4 дюйма, 2 фута 3 дюйма и 2 фута 8 дюймов. Верхняя кромка отстоит от ватерлинии на 2 фута. Упомянутая выше сточная труба, имевшая в месте пробоины выходное забортное отверстие, сорвана с места и смята. Шпангоут №104 извернут и смят.
И это описание можно сравнить с описанием повреждений "Олега":
3. Пробоина на левом борту у 97 шпанг. выяснила, что снаряд большого калибра, ударившись в 97 шпанг., разорвался, причем пробоина оказалась близь уровня воды.
Газами и водой вмяло борт у WL на протяжении от 94 - 100 шпанг. причем наибольшая стрелка прогиба около 10". Эта вмятина должна быть причислена к разряду серьезных, так как на самом глубоком ее месте пришелся стык, который немного разошелся.
Жилая палуба на протяжении 95 - 99 шпанг. прогнулась вниз, причем 97 шпанг. перебит и образовалась рваная дыра около 3". Соединение жилой палубы с бортом сильно нарушено. Вследствие большой вмятины, верхний лист кофердама срезал заклепки и согнулся волнообразно на протяжении от 95 -100 шпангоута.
...
5. Снаряд небольшого калибра (6"), ударившись в правый борт около 94 шпан., произвел рваную пробоину около 6 кв. фут., причем действием газов был вогнуть борт (стрелка прогиба около 6"), а также жилая палуба - вниз, причем ее скрепление с бортом нарушилось.
Во время пробоины, действующая WL была ниже жилой палубы на 2", вследствие чего в помещение бани поступало большое количество воды, которое и протекало в отделение тросов, которое и заполнилось.
Осколками были перебиты трубы парового отопления и водопроводные, а также цистерны для подогревания воды и переборка во многих местах.
...
7. Пробоина от 41 - 48 шпанг. с правого борта, выше жилой палубы от снаряда крупного калибра. Снаряд ударил в 42 шпанг. Пробоина и вмятина около 80 кв. ф., пробоина имеет вид рваной дыры около 36 ф. Внутри отделения перебиты все переговорные трубы, паровые и водяные трубы правого борта и некоторые паровые - левого. Пробита труба погрузки угля с верхней палубы, у левого борта разбиты выстрел и стрела сетевого заграждения, поломана и вырвана полка для сетей, пробита наружная переборка каюты на верхней палубе, перебиты фланцы труб для приемки воды из-за борта.
Вследствие взрыва нарушилось соединение жилой палубы с бортом и срезалось несколько заклепок ниже WL, вследствие чего получилось затопление верхней бортовой угольной ямы. Тут разбит шпангоут и вырваны края у двух листов обшивки; кроме того пробоина находится настолько низко к WL, что на ходу, а тем более, при небольшой зыби вода в большом количестве поступает в жилую палубу.
...
8. Пробоина по правому борту между 32-34 шп. от снаряда большого калибра. Снаряд ударил в 33 шп., на уровне жилой палубы; взрывом пробит борт по обе стороны шпангоута выше и ниже жилой палубы. По 33 шпанг. идет переборка между провизионными погребами, таким образом, в районе действия снаряда оказались оба эти погреба, а выше жилой палубы лазарет.
Выше жилой палубы перебит 33 шп. смята кница, жилая палуба выпучилась на протяжении 10 ф. Осколки пробили переборки лазарета, испортив все находящиеся предметы, перебив все провода и трубы.
В первом (масляном) погребе перебиты 2 переговорные трубы, 2 штока от клапанов, труба соленой воды в гальюн и смят элеватор 6" казематного погреба.
Во втором (мучном) погребе пробит элеватор 75 м/м погреба, вентиляторная труба в операционном пункте, перебит трап и переговорные трубы.
Величина самих пробоин в сумме около 40 кв. ф., а вмятость борта не менее 80 кв. ф., со стрелой прогиба около 18". Переборка между провизионными погребами оказалась смятой у кофердама.
Эта пробоина была ниже WL, почему оба провизионных погреба были затоплены, и вода через перебитую вентиляторную трубу и элеватор затопила операционный пункт с соседними отделениями и 75 м/м патронный погреб. При нормальной WL эти пробоины будут на ее уровне и только от хода могут быть опять залиты.
В то время как корабль Ливена оказался в печальном положении в результате угрозы поступления воды в жилую палубу от одного попадания, корабль Добротворского получил четыре (четыре!) попадания, в результате которых вода появлалсь на нижней палубе. И - ничего, как говорится. Стреляли, плыли - хотя, конечно, в какой-то момент плыть можно было только на юг.
Примером резкого изменения тона комментария - с изменением целей и мотивации комментатора - можно считать характеристику повреждений "России" и "Громобоя" в статье Кладо. Я его уже цитировал, но не лишним будет ещё раз:
Мне лично пришлось видеть наши крейсеры "Громобой" и "Россия", когда они вернулись во Владивосток после боя 1 августа. И я был поражен тем, что, хотя они непрерывно сражались в продолжение 5 часов с втрое сильнейшим неприятелем, хотя крейсер "Россия" имеет очень слабую броневую защиту и с трудом может быть причислен к современным броненосным крейсерам, все повреждения их корпусов имели скорее, если можно так выразиться, декоративный характер, производившие сильное впечатление на посторонний глаз, но мало говорившие морскому рассудку.
Действительно, я видел вырванные клочью железных листов из дымовых труб, пронизанные сотнями дыр вентиляторы [...], жалкие остатки шлюпок, зияющие пробоины в борту, разрушенные кают-компании, офицерские и адмиральские каюты, кое-где следы пожаров во внутренних помещениях и на вид все это производило с первого взгляда грандиозное впечатление.
Но, всмотревшись поближе, я увидел, что серьезного повреждния собственно нет ни одного.
Нигде не пробита даже сравнительно тонкая броня, которая защищает все жизненные части крейсеров, т.е. их котлы, машины, рули и бомбовые погреба, нет ни одной настоящей подводной пробоины, а имеются лишь надводные и только несколько таких, в которые вода может попадать лишь при значительном волнении, а следовательно возможна и временная заделка их в море; из 64 котлов на двух крейсерах, случайно, очень легко повреждены три, свалившимися при разрыве в трубе снаряда осколками, ни один пожар не принял опасных размеров, и самый опасный из них, в носовой части крейсера "Россия", был потушен в три минуты и т.п.
Правда, значительно пострадала артиллерия, в особенности на крейсере "Россия", но нельзя не обратить внимания на тот факт, что пострадала только артиллерия, не защищенная броней. Напр., на крейсере "Громобой", на котором главная его артиллерия снабжена броневой защитой, ни одно орудие из этой артиллерии не было выведено из строя.
Последствием отсутствия действительно серьезных повреждений явился тот факт, что через месяц все повреждения крейсеров были исправлены, даже при небогатых средствах Владивостокского порта.
И, наконец, то самое исключение - боя 27 января/9 февраля 1904 г. у Порт-Артура, бой, который наши офицеры сочли чуть ли не победой. И внезапно тон донесения - в данном случае Старка - резко меняется:
Судя по характеру разрыва неприятельских снарядов, последние снаряжены лиддитом; действие их оказалось много слабее, чем об этом писалось раньше. Снаряды разрывались при первом прикосновении к самым слабозащищенным местам кораблей.
Осколков при разрыве снарядов получалось много и в большинстве случаев - мелких. Пожаров от разрыва этих снарядов не наблюдалось, хотя на некоторых кораблях разрывы происходили в деревянных частях; только на крейсере «Баян» от разрыва снаряда начали тлеть койки, сложенные в капитанской столовой. В броню было несколько попаданий, но ни на одном корабле броня, даже самая тонкая, не была пробита ни снарядами, снаряженными лиддитом, ни бронебойными сплошными.
На броненосце «Полтава» один 6" или 8" снаряд ударил нормально в 3-ю плиту с кормы-верхнего 5" каземата; снаряд сплошной не разорвался и сделал впадину; плита вогнулась и дала продольную трещину, без разветвлений.
На двух кораблях имела место незначительная вмятость брони в местах попадания, по всей вероятности, сплошных бронебойных снарядов.
Да, тема щекотливая - но не коснуться её нельзя. "Критика источников", так это, вроде бы, называют профессионалы.
Таковы, в целом, корни проблемы: логическая ошибка в самом начале (существенно меньшее число попаданий русских снарядов - основная причина разницы результатов); языковой барьер в середине (помноженный на японскую секретность); и сравнение апельсинов с айфонами - подробные описания русских повреждений, составленные мотивированными очевидцами, и краткие британские пересказы - в лучшем случае.
"Системная проблема"
Другой темой, которой стоит коснуться, является "системность" проблемы русского флота, в которую принятов встраивать "снарядную" версию. Эту проблему стоит обсудить "от противного", на примере "системного кризиса" артиллерии японского флота. На сегодняшний день появилось достаточно новых данных для того, чтобы выделить пучок крупных проблема японской артиллерии.
1. Устаревшие, к 1904 г., методы управления огнём. В 2005 г. USNWC Review опубликовал статью вице-адмирала Морских сил самообороны Японии Йодзи Кода под названием "Русско-японская война: первопричины японских успехов". Вот что там написано про японские методы управления огнём (ровно то же самое несколько ранее собщил нам атташе Джексон):
Specifically, Togo tried to implement a new fire-control concept that switched from independent firing of each turret to controlled firing of all guns. Through the Battle of the Yellow Sea, after “open fire” was ordered, each spotter fired his gun at his own discretion at the target designated by the gunnery officer. The essence of the new concept was that, first, the target and firing range were determined by a gunnery officer on the bridge; the spotters of all guns set their sights on the same chosen target, at the designated range. When all the guns were ready, they simultaneously fired at the same target on order from the gunnery officer.He alone observed the impacts and the fall of shot, and made corrections and adjustments. Each gunnery team was trained to repeat these procedures until they became automatic and routine. This new firing procedure, combined with upgrades in guns and range-finding equipment, which had broken down several times at the Battle of the Yellow Sea, produced real improvements in the gun-engagement capability of Admiral Togo’s fleet.
Сегодня, извините, без литературного перевода, вкратце. Вплоть до боёв при Шантунге и Ульсане японцы использовали "децентрализованную" стрельбу, когда корректировку стрельбы по знакам падения осуществлял командир орудия/башни. При этом разные башни и орудия могли стрелять по разным целям (при Ульсане "Адзума", например, в один из моментов одновременно обстреливал три разные цели - из носовой башни - "Россию", из 6" пушек - "Громобой", из кормовой башни - "Рюрик"). Только после этих боёв японцы "изобрели" централизованное управление - когда все корректировки вносит старший артиллерийский офицеров. Для русского флота это был основной способ управления огнём, см., например, введённые на 2 ТОЭ правила (параграф 5 и дальше по стрелкам).
2. Низкое качество бронебойных снарядов. Эту проблему многие не считают проблемой по схеме "победителей не судят". Возражать против этой логики сложно, однако соглашаться с ней нельзя - если речь идёт не о констатации факта, а о комментарии к случившемуся. Известно - японцы хотели иметь бронебойные снаряды. Однако пожелали засунуть в них побольше взрывчатки, выбрали "порох Симосэ" для эффекта, и единый "взрыватель Идзюина" "мгновенного" действия как для фугасных, так и для бронебойных снарядов - для простоты - чтобы в бою не перепутать таблетки от головы и остального. В результате японские снаряды редко пробивали броню. При этом, с одной стороны, эффект от таких редких случаев мог быть тяжёлым ("Пересвет") или фатальным ("Ослябя"). Редкость же таких событий приводила к тому, что посредственно защищённые от бронебойных снарядов "бородинцы" выдерживали многочасовой обстрел с коротких дистанций - особенно показательным является тот факт, что "Князь Суворов" не тонул и даже толком не кренился после обстрела из 12" орудий с дистанций 2500...3500 м.
3. Разрывы орудий. С этой проблемой нас впервые познакомили всё те же Пэкинхем и Кэмпбелл, однако дальнейшее изучение японских материалов показало, что проблема была много шире. Разрушались орудия всех калибров (от 12" до 76-мм), разрушались неоднократно, на разных кораблях, периодически - с тяжёлыми потерями. Составить полный перечень было бы полезно, да. Причина проблемы пока неясна (особенно любопытен случай "Ниссин" - единственный, насколько я знаю, случай разрыва 8" орудий). Однако японцы, по итогам боя при Шантунге, сочли причиной бронебойные 12" снаряды - и даже был введён формальный запрет на их использование. Запрет к Цусиме сняли, однако единственным кораблём, использовавшим значительное число 12" бронебойных снарядов, стал "Микаса" - осадочек, видимо, остался.
К этому можно добавить и другие, мене очевидные, проблемы - например, отсутствие чётких правил и/или дисциплины при выборе типа снарядов. При изучении японских "расходных таблиц" существенная разница в числе бронебонйных/фугасных снарядов, израсходованных разными кораблями, бросается в глаза. Русский флот в этом отношении был вымуштрован намного лучше. Вышеперечисленное могло бы стать поводом для "системных" теорий - когда бы японский флот проиграл. Коль скоро японцы выиграли, комментарий можно дать другой - японцы выиграли, несмотря на существенные проблемы с артиллерией. Некое качественное превосходство японской артиллерии причиной победы не было - за отсутствием оного превосходства.
Предварительные итоги
В упомянутой плодотворной дискуссии я последовательно отстаивал тему " спорности вопроса" относительно качества русских и японских снарядов. Отчасти, признаюсь, лукавил. Сегодня многое уже ясно, и, собственно, потому, что "разобрался для себя", несколько замедлил темпы работы по "снарядной теме". Часть выводов я уже публиковал, что-то можно добавить.
1. реабилитация русских снарядов по сообщениям британских атташе была несколько поспешной - если наши снаряды и не были так уж плохи, как можно подумать при чтении Егорьева, Костенко и т.п., то и идеальными их назвать сложно. Русские снаряды действительно не взрывались достаточно часто, скажем так. При этом следует оговориться: русские 12" фугасные снаряды, в отличие от остальных, снабжались порохом и "обыкновенными ударными трубками обр. 1894 г.", в то время как снаряды других калибров начинались пироксилином и двойными пироксилиновыми трубками. Сегодня можно утверждать, что 12" фугасные снаряды взрывались "надёжнее". По снарядам 152-мм и 75-мм статистику пока не собрал. По крупнокалиберным (8"...12") приблизительный результат при Цусиме таков:
"Микаса" - 6...9 (не взорвался, возможно, 1);
"Сикисима" - 2 (1)
"Фудзи" - 3 (2)
"Асахи" - возможно, 1 (0)
"Касуга" - 1 (0)
"Ниссин" - 3 (0)
"Идзумо" - 3 (1, возможно, 2)
"Адзумо" - 2 (0)
"Токива" - 0 (0)
"Якумо" - 1 (0)
"Асама" - 4 (1)
"Иватэ" - 3...4 (1)
Всего - от 28 до 33 попаданий снарядами калибром 8"...12", из них 6...8 не взорвались. Это ближе к известной оценке Брауна* (24 попадания 12" снарядами - 8 не взорвались). Данные Кэмпбелла (47 попаданий крупнокалиберных снарядов) сильно завышены - главным образом за счёт ошибок по "Микаса", "Ниссин", "Адзума" и "Идзумо". Впрочем, то же относится к тексту СС-Мэйдзи (вышеприведённые данные - дедукция по рапортам командиров и отчётам верфей).
2. Русские снаряды - всех калибров - почти никогда не взрывались при попадании в первую вертикальную небронированную преграду. Это резко снижало эффект от попаданий в трубы и рангоут - по сравнению с тем, который давали японские снаряды. При попаданиях в корпус взрыв, обычно, происходил при встрече с первой горизонтальной преградой (даже небронированной). Это могло приводить к бОльшим - по сравнению с потенциальным разрывом "на обшивке" - разрушениям и потерям. Впрочем, бывали исключения - в том числе обидные для нас. Одним из них можно считать попадание в крышу боевой рубки "Фудзи" на исходе Цусимы - снаряд срикошетил и разорвался в море. Между тем, крыша была повреждена, а в боевой рубке были тяжело ранен старший минный офицер броненосца, и легко - старший штурман. Если бы снаряд взорвался при попадании - эффект был бы намного сильнее.
3. Условный суммарный эффект от попаданий крупнокалиберных снарядов был, видимо, близок - русские снаряды "добирали" то, что потеряли при попаданиях в мачты и трубы, за счёт сильных разрушений при попадании в броню. Труднее дать оценку по эффекту от снарядов среднего и малого калибров при стрельбе по крейсерам и миноносцам. В данном случае основным остаётся вопрос о том, что страшнее: гарантированная пробоина в борту (за счёт минимизации внутренних разрушений) или серьёзные повреждения палуб и переборок внутри корабля (при относительно небольшой пробоине в обшивке). Кроме того, русские 75-мм снаряды, по-видимому, не взрывались чаще, чем снаряды других калибров (не уверен, что это так, пока только "возможно") - и, если это так, то это могло сказываться в боях миноносцев. Впрочем, даже такой сравнительно крупный неброненосный корабль, как "Тихайя", был временно выведен из строя русским 75-мм снарядом.
* - некие интегральные данные по эффективности русских снарядов оказались в распоряжении британцев вскоре после войны. На них, видимо, опирался Браун - но опубликованы они были ещё в 1912 г. в книге адмирала Кастэнса. Книга, к слову, вроде бы не секретная - однако упоминаний этого материала в русских текстах я не встречал.