Мидуэй: перспективы и альтернативы
Можно было без авианосцев.
Посмотрел первую часть рассказа Максима Токарева о Мидуэе. Обратил - как, думаю, многие - внимание на реплику о возможных последствиях возможной японской победы. Токарев не просто считает, что победа существенно изменила бы ход войны на Тихом океане. Он говорит, что она могла радикально изменить исход войны. А именно, он полагает, что японцы могли не просто усадить американцев за стол переговоров, избежав "безоговорочной капитуляции" - они, по предположению Токарева, могли даже удержать завоёванное.
Высказывание не то, что спорное - многие сочтут его вздорным. Однако я, когда слышу нечто неожиданное от человека умного, начитанного и погружённого в тему (а связка "Токарев-Мидуэй" этим условиям соответствует полностью), полагаю необходимым ещё раз задуматься. В данном случае важно так же понять, над чем именно стоит поразмышлять.
Возможные оперативные следствия Мидуэя обсуждались неоднократно. Единственное несомненное прямое следствие возможной победы японцев - точнее, уничтожения всех трёх американских авианосцев - американцы не высадились бы на Гуадалканале в августе 1942 г. Это, на самом деле, уже очень много. Высасывание японских ресурсов (в первую очередь - палубной авиации) в 1942-1943 гг., и "раздёргивание" этих ресурсов в 1943-1944 гг., при наступлении по двум направлениям, было важной частью общей американской стратегии и важным условием итогового успеха. "Отмена" всего этого уже существенно меняла расклад.
С другими следствиями сложнее. Известно, что японский МГШ планировал, по завершении операции МИ, продолжить наступление в южной части Тихого океана, в направлении Фиджи-Самоа. Однако, известно и то, что командование Соединённого флота умело менять планы МГШ, а сокровенной мечтой Ямамото была, видимо, атака Оаху. Трудно ответить даже не на вопрос о том, чем бы всё закончилось - трудно однозначно предположить, что случилось бы. К той же категории вопросов относится, вероятно, самый важный вопрос о возможных последствиях успеха японцев: вопрос о том, как он повлиял бы на формат и сроки операции "Торч".
Впрочем, вопрос об оперативных следствиях, вероятно, не является основным. Даже в самом худшем раскладе война с Японией для США оставалась "кабинетной", она не могла превратиться в тотальную, никакие поражения не могли привести к прямому сокрушению американской мощи. Поэтому ключевым был вопрос о воле американцев - не к сопротивлению, к продолжению борьбы до безусловной победы.
Таким образом, главным становится вопрос о возможных моральных последствиях японского успеха. Здесь, вероятно, наиболее важным были бы следующие вопросы: о доверии руководства США, в первую очередь лично Рузвельта, к американскому флоту как к институту. И - о вере руководства американского флота, в первую очередь лично Эрнеста Кинга, в свои силы и подчинённых.
В области психологии какие бы то ни было однозначные ответы попросту невозможны. Тем не менее, отметить кое-что нам по силам. К лету 1942 г. репутация американского флота сильно испортилась. Причиной тому были не только события на Тихом океане. В Атлантике грянули литавры Дёница. Мы на эту операцию обычно смотрим с "той" стороны, она не воспринимается у нас как поражение американцев. Эгоцентричные американцы, разумеется, видят и видели это дело иначе - так, Гуч и Коэн включили "противододочный провал" американского флота в перечень примеров крупных военных неудач. На этом фоне крупное поражение авианосного флота в поле могло - должно - было ещё сильнее подорвать доверие начальства США к флоту.
Признаки потери Кингом веры в свои силы и избранную стратегию можно обнаружить в его реакции на сражение в Коралловом море. Об этом скажем во второй части текста, пока отметим вот ещё что. Мидуэйская операция, помимо прочего, сопровождалась спором - почти конфликтом - Нимица и Кинга. Первый оказался прав - что едва ли порадовало Кинга. Если бы первый оказался прав, но при этом проиграл - спор мог превратиться в конфликт. Разрушительный конфликт, исключающий реализацию единой, смелой стратегии.
Таковы частные, психологические соображения. Они, разумеется, не дают ответа на ключевой вопрос - но на него дать однозначный ответ нельзя. Важно постулировать: любое крупное поражение имеет серьёзные последствия, от которых действующие лица не могут отмахнуться. Расчёты а-ля Тулли, типа "американцы восполнили бы потери менее чем за год" в таких случаях если не лишены смысла полностью, то как минимум имеют ограниченную ценность. Отмахнуться от возможного разгрома было невозможно.
* * *
От перспектив - к альтернативе, которая давно у меня крутится на языке. Альтернативы за "сильных" предлагают редко, а за победивших - и того реже. Тем интересней, думаю, будет наш сценарий.
Как известно, утром 4 июня авианосцы Нагумо подверглись атакам с двух направлений - нападали самолёты с Мидуэя, и самолёты TF17 и TF16. Атаки эти существенно отличались. В первом случае у американцев не было проблем с поиском цели, но были проблемы с результативностью. Во втором - ситуация была обратной.
Из этого простого наблдюдения вытекает нехитрая альтернатива типа "губы Никанора Ивановича". Если бы на Мидуэе вместо рыхлого конгломерата флотских, морпеховских и армейских самолётов были самолёты палубных авиагрупп - американцы могли решить дело куда быстрее и проще, без драмы и превозмогания. Я не знаю, какова была полная "ёмкость" тамошних аэродромов, но заменить реально имевшееся на четыре эскадрильи пикировщиков было можно. Четырёх эскадрилий пикировщиков хватило бы. Более того, их хватало по установленным в 1941 г. американским тактическим нормативам (один авианосец - одна VS/VB).
Кажется, сценарий густо пропитан послезнанием. И вот здесь - самое время поговорить о реакции Кинга на бой в Коралловом море. Вообще, это сражение американцы поначалау, похоже, отнюдь не восприняли как "стратегическую победу". Потеря "Лексингтона" произвела впечатление - в т.ч. на Кинга (который "Лексингтоном" когда-то командовал). И вот 12 мая 1942 г. Кинг предложил Нимицу... использовать палубные авиагруппы с береговых аэродромов. Для того, чтобы обеспечить надёжную защиту островных баз - каковой не давала базовая авиация - и одновременно уберечь авианосцы от возможных контратак. Ландстром - от которого я узнал про это предложение - подчёркивает радикальный поворот во взглядах Кинга: в марте-апреле он гнал авианосцы в бой, ругал Брауна за то, что тот не довёл атаку на Рабаул до конца, критиковал Флетчера за осторожность. Интересно - и вдвойне интересно в контексте возможных последствий поражения у Мидуэя. Если Кинг так среагировал на бой в Коралловом море, то...
Вернёмся к альтернативе. Стоит оговориться - Кинг говорил о базах в южной части Тихого океана. Тем не менее, общая идея была у Нимица в руках. Он мог её творчески переработать. Но, как отмечает Ландстром, идея "привязать к берегу авиагруппы, уникальным преимуществом которых была способность действовать с мобильных авиабаз" Нимицу была чужда.
Рассмотрение альтернативного сценария, как обычно, позволяет оттенить что-то интересное IRL. Любопытно, например, заметить, что Кинг имел "крылышки" морского авиатора, командовал авианосцем и авианосным соединением, а Нимиц авианосного опыта не имел. И, тем не менее, Нимиц оказывается последовательным "авианосником" - точно так же, как и в споре с Кингом о линкорах TF1. Далее, эта альтернатива позволяет лучше оценить сложность стоявших перед Нимицем проблем. Важно ведь не только то, что он сделал - важно и то, чего он делать не стал. Вот, мог бы послать Маккласки на Мидуэй, но не стал.
Наконец, сделаю ещё одну оговорку. Приведённая альтернатива может показаться доказательством преимуществ механического транспорта над гужевым - ну, то есть безусловного перевеса базовой авиации над палубной. Это, разумеется, не так. Мидуэйский сценарий был уникальным в смысле противостояния "берега с морем": японцы были лишены преимуществ скрытности и внезапности, главных преимуществ палубной авиации. Американцы были готовы к атаке, самолёты на Мидуэе готовы к взлёту - и взлетели до японской атаки. В такой ситуации берег имеет намного больше шансов. Однако, сама ситуация была нетипичной - можно даже сказать, ненормальной.
Всех с завершением "флотофильской декады".