Чем коммерчески эксплуатируемый лес отличается от малонарушенного
(в Европе)
Отличия касаются многих параметров, от разной структуры растительности в каждой из точек до различия частот разных типов нарушений, если брать площадь ландшафта в целом. Даже если крупные вырубки иногда и на первый взгляд напоминают (естественные) участки после крупных пожаров, важно отметить, что последние характеризуются куда большим разнообразием структурных элементов, чем первые. Например, при пожарах огнём уничтожается обычно <10% деревьев, остаются большие массивы стоящих и упавших деревьев. При вырубке же в Швеции изымается 95-98% деревьев, и подчистую.
Рисунок. Принципиальные различия в распространении «пятен» лиственного леса (в таёжной зоне связанного с «окнами» нарушений в основном хвойном покрове) при естественной динамике лесного ландшафта (слева) и в эксплуатируемом лесу (справа). В природном ландшафте мелколиственный компонент встречается в виде примеси (отдельных деревьев или групп деревьев - точки), как преходящая стадия сукцессии (заштрихованные участки), как стабильные сети и полосы сырых лесов, протягивающихся вдоль водотоков.
Несмотря на длинную историю лесозаготовок, доля лесов, развивавшихся в спонтанном режиме 100 и более лет, на протяжении ХХ века не сильно менялась (в Скандинавии). Однако менялся ряд характеристик древостоя (отражая отбор, производимый лесорубами). В средней тайге на 62-й параллели между 1886 и 1991 плотность деревьев с диаметром >34 cм (измеренном на высоте груди, DBH) упала с 44 до 7 стволов/га, с DBH >42 см - с 14 до 1 ствола/га. Эти изменения происходили постепенно и типичны для всей центральной и северной Швеции.
В 1887-1930 гг. около 20% древесной биомассы (cтоящих стволов) заключалось в мёртвых деревьях (разной степени разрушения). С ростом эффективности коммерческой эксплуатации обилие мёртвой древесины быстро падало, а лес оказывался всё худшим местообитанием для всё большего числа видов птиц, насекомых, других беспозвоночных и пр., о чём рассказывается в книге Илкки Хански «Исчезающий мир. Экологические последствия утраты местообитаний».
Так, в 2-х районах средней тайги (данные о которых представлены в работе Linder & Ostlund, 1992) плотность мёртвых деревьев в составе древостоя постепенно падала с 13 стволов/га в 1890-х гг. до 0.1 в 1996-м. Сходные изменения показаны для рядом лежащих районов.
К сожалению, нет официальной статистики по обилию упавших мёртвых деревьев. Linder (1986) показал, что в горных еловых лесах с эндогенной динамикой мозаик объём мёртвой древесины составляет около 70 м3/га. Эти леса некогда занимали большую часть территории. В начале 1990-х гг. в северной Швеции они составляли всего лишь от 25 до 30% всех лесов. Сравнение топоархитектуры эксплуатируемых шведских и естественных российских сосновых лесов показало, что во вторых доля сухостоя в 33 раза выше, чем в первых, упавших мёртвых деревьев - в 46 раз, крупноствольных деревьев - в 8 раз больше [эти данные отражают ещё советскую ситуацию, в современной Карелии она изменяется к худшему]. Сейчас мёртвая древесина составляет <2% её запасов в лесах.
Лиственные древостои в тайге выступают как примесь к основным, хвойным, и бывают 3-х типов (рисунок). Во-первых, отдельные деревья и их группы встречаются внутри хвойных древостоев. Во-вторых, вторичный лиственный лес представляет собой один из преходящих этапов восстановительной сукцессии, ведущей к собственно таёжному лесу (обычно запускающейся после пожаров). В третьих, лиственные леса образуют более или менее постоянные коридоры вдоль незарегулированных рек.
Доля лиственных деревьев в лесах остаётся примерно постоянной за время, когда есть статданные по лесоустройству, и доля крупноствольных деревьев увеличивается. Однако встречаемость спелых лиственных древостоев сейчас сильно ограничена рубежом между таёжными лесами и заброшенными с/х землями. Там же, где в лесном ландшафте доминируют хвойные, видим быстрое сокращение доли мелколиственных пород [сеть которых исключительно важна для биоразнообразия всего сообщества]. Однако, это уменьшение началось до того, как начались регулярные лесоустройства.
По лиственным лесам 2-го типа нет хорошей статистики. Судя же по историческим реконструкциям, доля мелколиственных пород в доагрикультурном ландшафте достигала 8%. Изменения в распространённости «линейных» мелколиственных лесов проследить трудно, но большинство малых рек сейчас зарегулированы, и пойменные земли (наиболее плодородные из всех в этой природной зоне) превращены в с/хземли. Соответственно, сокращение должно быть очень большим.
Источники
Per Angelstam & Grzegorz Mikusinski, 1994. Woodpecker assemblages in natural and managed boreal and hemiboreal forest -- a review// Ann. zool. Fennici. 31:157-I72
Иными словами, эксплуатируемые леса
а) более однородны, как в вертикальном (архитектура древостоев), так и в горизонтальном (развитость сети «включений» лиственных и т.д. вторичных лесов, развивающихся в пятнах нарушений),
б) содержат на 1-2 порядка меньше мёртвой древесины, как стоящей, так и упавшей/разлагающейся,
в) содержат меньшую долю крупноствольных деревьев.
Всё перечисленное, увеличивая выход кубометров с гектара, ухудшает качество лесного ландшафта как местообитания практически для всех групп организмов, и не незначительно, а до невозможности существования большинства из них. Поэтому так непропорциональна велика доля угрожаемых видов, занесённых в Красную книгу вроде бы лесной Карелии, где доля эксплуатируемых лесов существенно выше, чем в соседней Швеции, а тем более - в СССР (в постсоветской России финские лесозаготовки меняют данную ситуацию к худшему).
Отличия касаются многих параметров, от разной структуры растительности в каждой из точек до различия частот разных типов нарушений, если брать площадь ландшафта в целом. Даже если крупные вырубки иногда и на первый взгляд напоминают (естественные) участки после крупных пожаров, важно отметить, что последние характеризуются куда большим разнообразием структурных элементов, чем первые. Например, при пожарах огнём уничтожается обычно <10% деревьев, остаются большие массивы стоящих и упавших деревьев. При вырубке же в Швеции изымается 95-98% деревьев, и подчистую.
Рисунок. Принципиальные различия в распространении «пятен» лиственного леса (в таёжной зоне связанного с «окнами» нарушений в основном хвойном покрове) при естественной динамике лесного ландшафта (слева) и в эксплуатируемом лесу (справа). В природном ландшафте мелколиственный компонент встречается в виде примеси (отдельных деревьев или групп деревьев - точки), как преходящая стадия сукцессии (заштрихованные участки), как стабильные сети и полосы сырых лесов, протягивающихся вдоль водотоков.
Несмотря на длинную историю лесозаготовок, доля лесов, развивавшихся в спонтанном режиме 100 и более лет, на протяжении ХХ века не сильно менялась (в Скандинавии). Однако менялся ряд характеристик древостоя (отражая отбор, производимый лесорубами). В средней тайге на 62-й параллели между 1886 и 1991 плотность деревьев с диаметром >34 cм (измеренном на высоте груди, DBH) упала с 44 до 7 стволов/га, с DBH >42 см - с 14 до 1 ствола/га. Эти изменения происходили постепенно и типичны для всей центральной и северной Швеции.
В 1887-1930 гг. около 20% древесной биомассы (cтоящих стволов) заключалось в мёртвых деревьях (разной степени разрушения). С ростом эффективности коммерческой эксплуатации обилие мёртвой древесины быстро падало, а лес оказывался всё худшим местообитанием для всё большего числа видов птиц, насекомых, других беспозвоночных и пр., о чём рассказывается в книге Илкки Хански «Исчезающий мир. Экологические последствия утраты местообитаний».
Так, в 2-х районах средней тайги (данные о которых представлены в работе Linder & Ostlund, 1992) плотность мёртвых деревьев в составе древостоя постепенно падала с 13 стволов/га в 1890-х гг. до 0.1 в 1996-м. Сходные изменения показаны для рядом лежащих районов.
К сожалению, нет официальной статистики по обилию упавших мёртвых деревьев. Linder (1986) показал, что в горных еловых лесах с эндогенной динамикой мозаик объём мёртвой древесины составляет около 70 м3/га. Эти леса некогда занимали большую часть территории. В начале 1990-х гг. в северной Швеции они составляли всего лишь от 25 до 30% всех лесов. Сравнение топоархитектуры эксплуатируемых шведских и естественных российских сосновых лесов показало, что во вторых доля сухостоя в 33 раза выше, чем в первых, упавших мёртвых деревьев - в 46 раз, крупноствольных деревьев - в 8 раз больше [эти данные отражают ещё советскую ситуацию, в современной Карелии она изменяется к худшему]. Сейчас мёртвая древесина составляет <2% её запасов в лесах.
Лиственные древостои в тайге выступают как примесь к основным, хвойным, и бывают 3-х типов (рисунок). Во-первых, отдельные деревья и их группы встречаются внутри хвойных древостоев. Во-вторых, вторичный лиственный лес представляет собой один из преходящих этапов восстановительной сукцессии, ведущей к собственно таёжному лесу (обычно запускающейся после пожаров). В третьих, лиственные леса образуют более или менее постоянные коридоры вдоль незарегулированных рек.
Доля лиственных деревьев в лесах остаётся примерно постоянной за время, когда есть статданные по лесоустройству, и доля крупноствольных деревьев увеличивается. Однако встречаемость спелых лиственных древостоев сейчас сильно ограничена рубежом между таёжными лесами и заброшенными с/х землями. Там же, где в лесном ландшафте доминируют хвойные, видим быстрое сокращение доли мелколиственных пород [сеть которых исключительно важна для биоразнообразия всего сообщества]. Однако, это уменьшение началось до того, как начались регулярные лесоустройства.
По лиственным лесам 2-го типа нет хорошей статистики. Судя же по историческим реконструкциям, доля мелколиственных пород в доагрикультурном ландшафте достигала 8%. Изменения в распространённости «линейных» мелколиственных лесов проследить трудно, но большинство малых рек сейчас зарегулированы, и пойменные земли (наиболее плодородные из всех в этой природной зоне) превращены в с/хземли. Соответственно, сокращение должно быть очень большим.
Источники
Per Angelstam & Grzegorz Mikusinski, 1994. Woodpecker assemblages in natural and managed boreal and hemiboreal forest -- a review// Ann. zool. Fennici. 31:157-I72
Иными словами, эксплуатируемые леса
а) более однородны, как в вертикальном (архитектура древостоев), так и в горизонтальном (развитость сети «включений» лиственных и т.д. вторичных лесов, развивающихся в пятнах нарушений),
б) содержат на 1-2 порядка меньше мёртвой древесины, как стоящей, так и упавшей/разлагающейся,
в) содержат меньшую долю крупноствольных деревьев.
Всё перечисленное, увеличивая выход кубометров с гектара, ухудшает качество лесного ландшафта как местообитания практически для всех групп организмов, и не незначительно, а до невозможности существования большинства из них. Поэтому так непропорциональна велика доля угрожаемых видов, занесённых в Красную книгу вроде бы лесной Карелии, где доля эксплуатируемых лесов существенно выше, чем в соседней Швеции, а тем более - в СССР (в постсоветской России финские лесозаготовки меняют данную ситуацию к худшему).