Гены и поведение. Моя версия
На днях Александр Марков написал пост, который вызвал у читателей разногласия и множество взаимных упреков. Автор сделал следующее утверждение:
Все поведенческие признаки человека - наследственны, то есть хотя бы отчасти зависят от генов, а не только от среды. Так (примерно) звучит "первый закон генетики поведения", сформулированный еще в 2000 году.
На мой взгляд, в таком виде тезис нарочито провокативен, и нет ничего удивительного в том, что он у многих вызывает неприятие. Ниже - некоторые соображения, которые, как мне кажется, нужно учитывать, рассматривая генетическую компоненту поведения.
Прежде всего, желательно знать, что следует понимать под «поведенческим признаком». Потому что от этого в огромной степени зависит, с чем люди готовы согласиться, а с чем нет. Явного определения никто не привел, но фактически предлагается так называть любое достаточно регулярное действие человека [оставляю за скобками вопрос о поступках, которые человек совершает в своей жизни считанное число раз либо вообще лишь однажды - хотя они могут иметь решающее значение в его судьбе].
Подчеркну, что высказанный Марковым тезис можно трактовать как минимум двумя способами. Это обстоятельство во многом служит источником многочисленных разногласий, поэтому имеет смысл отделить один от другого. Первый вариант понимания достаточно очевиден и не должен вызывать возражений даже у самой радикально настроенной публики. Поведение человека определенно зависит от генов в том смысле, что человек развивается как примат. У него две руки, две ноги, большой сложный мозг, посредственное обоняние и довольно острое зрение. В силу этого он, например, полагается в основном на зрительную информацию. Он не может питаться с помощью фотосинтеза, поэтому ест органическую пищу. Он не способен дышать воздухом под водой - его организм генетически не предназначен к этому - и он под водой не живет. Иными словами, деятельность человека, при всем ее разнообразии, возможна постольку, поскольку ей способствует специфическое устройство его организма, в т.ч. мозга. А это, разумеется, определяется генами в огромной степени. Не думаю, что в этом месте найдется почва для споров.
Вместе с тем автор, конечно, имел в виду другой уровень вопроса. Говоря о наследственности, он подразумевал, что различия типов поведения внутри человеческой популяции зависят от различий в генах. Это утверждение гораздо более неоднозначное, и здесь очень важно выбирать правильные формулировки. Согласно пониманию, которым пользуется Марков (ссылаясь на википедию), наследственность определяется как отношение вариабельности генотипа к вариабельности фенотипа среди некоей выборки людей. Надо заметить, что в википедии речь идет о heritability, и вернее это будет перевести как «наследуемость». В популяционной генетике этот термин означает вполне определенную вещь, не имеющую ничего общего со степенью зависимости фенотипа человека от его набора генов. Более того, значение наследуемости одного и того же признака - величина непостоянная и будет меняться по мере того, какие выборки и какие условия среды мы рассматриваем. Модель наследуемости не призвана отражать величину вклада генов в фенотип (и в тексте это специально в нескольких местах подчеркивается). Если в популяции все люди имеют один цвет волос, наследуемость этого признака стремится к нулю. Можно получать разнообразные цифры наследуемости в отношении признаков, не имеющих вообще никакого генетического вклада. И 25% наследуемость некоего признака А не означает, что у человека признак А зависит от его генов на 25%, а от среды на 75%. Одним словом, показатели наследуемости не имеют отношения к действительной оценке влияния генов на поведение, и ссылаться на это понятие в данном контексте, вообще говоря, довольно удивительно. В этой связи утверждение, вынесенное мной в цитату, не выглядит корректно сформулированным и многих сбивает с толку.
А что же насчет настоящей зависимости поведения от генов? Пользуясь случаем, отмечу несколько моментов.
Есть немало примеров деятельности человека, которая целиком зависит от установок социума, и не зависит от генов [исключаю генетические проблемы со здоровьем, т.к. в данном вопросе нас интересуют различия принципиально иного характера]. Например, каждое утро миллионы детей и подростков отправляются в школу. Их геномы разнообразны, но все они проявляют один и тот же поведенческий признак. Что важно, оказавшись в другом социуме в другое историческое время, все эти люди данного поведения демонстрировать не будут. Язык, на котором говорит человек, определяется исключительно внешними условиями. Среда налагает всевозможные рамки, создает поощрительные «коридоры» и формирует стереотипы поведения. С точки зрения генетики более уместно говорить о задатках. Но между задатками и непосредственным поведением связь далеко не прямая. Культурные нормы могут обходиться с генами так, что одни и те же предрасположенности выльются в прямо противоположное поведение (см. напр. здесь).
Еще надо учитывать, что генетика имеет значение только в ситуации выбора. Но альтернативы предоставляются социумом, и социум же определяет, почему данный выбор для человека вообще имеет смысл. Важно: одни и те же задатки могут быть условием совершенно разных типов поведения.
Человек с нормальными генами, но без влияния социума, представляет собой т.н. маугли. Этот образ полезно держать в уме, когда говорят, что в человеческом поведении много животного. Нет сомнений, что внутри каждого из нас сидит обезьяна. Иногда она вылезает на поверхность открыто, а иногда влияет на поведение опосредовано. Однако, если бы она определяла все поступки, наш образ жизни не отличался бы от такового у прочих человекообразных обезьян. Между тем, человек - единственный вид, демонстрирующий исключительное разнообразие поведения. Очевидно, что все поведенческие стереотипы, ритуалы, нормы, обычаи и т.п., имевшие место за всю историю человечества, не есть следствие предполагаемого разнообразия в генах. Новорожденный успешно адаптируется к любой культуре и его дальнейшее поведение не имеет связи с тем, в какой культуре жили его предки.
Генетика влияет на формирование психики и интеллектуальный потенциал. Однако ни то, ни другое не определяют непосредственное содержание мыслей, от которых зависит поведение. В простейших случаях можно получить корреляцию между, допустим, вспыльчивостью (которая, безусловно, имеет генетический базис) и склонностью совершать некие действия. Но жизнь не состоит целиком из простейших случаев. И за вспыльчивостью могут стоять разные наборы генов. Более того, в условиях разных социумов и в зависимости от конкретной ситуации поведение носителя «генов вспыльчивости» может сильно варьировать. Тогда насколько корректно говорить о генетической основе поведения, которое - при одних и тех же генах - имеет место в одной культуре и не имеет в другой? Мне представляется, что есть все основания говорить о генетических предрасположенностях, но увязывать гены с конкретным поведением нужно с большей осторожностью. Потому что важные оговорки, о которых шла речь выше, при такой постановке вопроса опускаются. И это служит причиной ожесточенных споров.
Все поведенческие признаки человека - наследственны, то есть хотя бы отчасти зависят от генов, а не только от среды. Так (примерно) звучит "первый закон генетики поведения", сформулированный еще в 2000 году.
На мой взгляд, в таком виде тезис нарочито провокативен, и нет ничего удивительного в том, что он у многих вызывает неприятие. Ниже - некоторые соображения, которые, как мне кажется, нужно учитывать, рассматривая генетическую компоненту поведения.
Прежде всего, желательно знать, что следует понимать под «поведенческим признаком». Потому что от этого в огромной степени зависит, с чем люди готовы согласиться, а с чем нет. Явного определения никто не привел, но фактически предлагается так называть любое достаточно регулярное действие человека [оставляю за скобками вопрос о поступках, которые человек совершает в своей жизни считанное число раз либо вообще лишь однажды - хотя они могут иметь решающее значение в его судьбе].
Подчеркну, что высказанный Марковым тезис можно трактовать как минимум двумя способами. Это обстоятельство во многом служит источником многочисленных разногласий, поэтому имеет смысл отделить один от другого. Первый вариант понимания достаточно очевиден и не должен вызывать возражений даже у самой радикально настроенной публики. Поведение человека определенно зависит от генов в том смысле, что человек развивается как примат. У него две руки, две ноги, большой сложный мозг, посредственное обоняние и довольно острое зрение. В силу этого он, например, полагается в основном на зрительную информацию. Он не может питаться с помощью фотосинтеза, поэтому ест органическую пищу. Он не способен дышать воздухом под водой - его организм генетически не предназначен к этому - и он под водой не живет. Иными словами, деятельность человека, при всем ее разнообразии, возможна постольку, поскольку ей способствует специфическое устройство его организма, в т.ч. мозга. А это, разумеется, определяется генами в огромной степени. Не думаю, что в этом месте найдется почва для споров.
Вместе с тем автор, конечно, имел в виду другой уровень вопроса. Говоря о наследственности, он подразумевал, что различия типов поведения внутри человеческой популяции зависят от различий в генах. Это утверждение гораздо более неоднозначное, и здесь очень важно выбирать правильные формулировки. Согласно пониманию, которым пользуется Марков (ссылаясь на википедию), наследственность определяется как отношение вариабельности генотипа к вариабельности фенотипа среди некоей выборки людей. Надо заметить, что в википедии речь идет о heritability, и вернее это будет перевести как «наследуемость». В популяционной генетике этот термин означает вполне определенную вещь, не имеющую ничего общего со степенью зависимости фенотипа человека от его набора генов. Более того, значение наследуемости одного и того же признака - величина непостоянная и будет меняться по мере того, какие выборки и какие условия среды мы рассматриваем. Модель наследуемости не призвана отражать величину вклада генов в фенотип (и в тексте это специально в нескольких местах подчеркивается). Если в популяции все люди имеют один цвет волос, наследуемость этого признака стремится к нулю. Можно получать разнообразные цифры наследуемости в отношении признаков, не имеющих вообще никакого генетического вклада. И 25% наследуемость некоего признака А не означает, что у человека признак А зависит от его генов на 25%, а от среды на 75%. Одним словом, показатели наследуемости не имеют отношения к действительной оценке влияния генов на поведение, и ссылаться на это понятие в данном контексте, вообще говоря, довольно удивительно. В этой связи утверждение, вынесенное мной в цитату, не выглядит корректно сформулированным и многих сбивает с толку.
А что же насчет настоящей зависимости поведения от генов? Пользуясь случаем, отмечу несколько моментов.
Есть немало примеров деятельности человека, которая целиком зависит от установок социума, и не зависит от генов [исключаю генетические проблемы со здоровьем, т.к. в данном вопросе нас интересуют различия принципиально иного характера]. Например, каждое утро миллионы детей и подростков отправляются в школу. Их геномы разнообразны, но все они проявляют один и тот же поведенческий признак. Что важно, оказавшись в другом социуме в другое историческое время, все эти люди данного поведения демонстрировать не будут. Язык, на котором говорит человек, определяется исключительно внешними условиями. Среда налагает всевозможные рамки, создает поощрительные «коридоры» и формирует стереотипы поведения. С точки зрения генетики более уместно говорить о задатках. Но между задатками и непосредственным поведением связь далеко не прямая. Культурные нормы могут обходиться с генами так, что одни и те же предрасположенности выльются в прямо противоположное поведение (см. напр. здесь).
Еще надо учитывать, что генетика имеет значение только в ситуации выбора. Но альтернативы предоставляются социумом, и социум же определяет, почему данный выбор для человека вообще имеет смысл. Важно: одни и те же задатки могут быть условием совершенно разных типов поведения.
Человек с нормальными генами, но без влияния социума, представляет собой т.н. маугли. Этот образ полезно держать в уме, когда говорят, что в человеческом поведении много животного. Нет сомнений, что внутри каждого из нас сидит обезьяна. Иногда она вылезает на поверхность открыто, а иногда влияет на поведение опосредовано. Однако, если бы она определяла все поступки, наш образ жизни не отличался бы от такового у прочих человекообразных обезьян. Между тем, человек - единственный вид, демонстрирующий исключительное разнообразие поведения. Очевидно, что все поведенческие стереотипы, ритуалы, нормы, обычаи и т.п., имевшие место за всю историю человечества, не есть следствие предполагаемого разнообразия в генах. Новорожденный успешно адаптируется к любой культуре и его дальнейшее поведение не имеет связи с тем, в какой культуре жили его предки.
Генетика влияет на формирование психики и интеллектуальный потенциал. Однако ни то, ни другое не определяют непосредственное содержание мыслей, от которых зависит поведение. В простейших случаях можно получить корреляцию между, допустим, вспыльчивостью (которая, безусловно, имеет генетический базис) и склонностью совершать некие действия. Но жизнь не состоит целиком из простейших случаев. И за вспыльчивостью могут стоять разные наборы генов. Более того, в условиях разных социумов и в зависимости от конкретной ситуации поведение носителя «генов вспыльчивости» может сильно варьировать. Тогда насколько корректно говорить о генетической основе поведения, которое - при одних и тех же генах - имеет место в одной культуре и не имеет в другой? Мне представляется, что есть все основания говорить о генетических предрасположенностях, но увязывать гены с конкретным поведением нужно с большей осторожностью. Потому что важные оговорки, о которых шла речь выше, при такой постановке вопроса опускаются. И это служит причиной ожесточенных споров.