Почему мы видим духов и души
Так называется колонка Майкла Грациано, профессора нейронауки из Принстонского университета. Профессор пишет про некоторые свойства научных объяснений и как к ним следует относиться. Он считает, что понимание нейробиологических механизмов религиозной веры не будет означать ее низвержения.
Владеющим английским советую обратиться к оригиналу: Why We See Spirits and Souls. Для остальных ниже перевод, довольно корявый, но передающий общий смысл.
* * *
Научный анти-теизм начался, пожалуй, в 19-м веке с Томаса Хаксли, поборника теории эволюции, который называл себя "бульдогом Дарвина". Хаксли выступал за улучшение Библии путем изъятия "положений, к которым люди науки относятся абсолютно и полностью серьезно". С тех пор мнение, что наука должна исправлять людские ошибочные религиозные убеждения, и даже более того, что наука в корне противоречит религии, обрело популярность. В настоящее время его отстаивают влиятельные общественные фигуры, такие как Ричард Докинз и Кристофер Хитченс.
В основе научного анти-теизма лежит убеждение, что большая часть религии потенциально может быть объяснена наукой. Философ Дэниел Деннет видит в религиозной вере неадаптивный побочный продукт нашего эволюционного развития. Антрополог Паскаль Бойер находит основание религии в нашей психологической готовности принимать яркие, запоминающиеся рассказы о мире вокруг нас. Еще более угрожающей для традиционных представлений о религии становится нейронаука о человеческом сознании. Молекулярный биолог Фрэнсис Крик (один из открывателей ДНК) считал, что человеческое сознание - а, значит и душа, так сказать - не более чем эманация наших нейронных механизмов. Более современной аналогией будет утверждение, что программное обеспечение (софт) разума не может существовать независимо от физического аппаратного оборудования мозга. Для многих сторонников этих взглядов религия, таким образом, приходит к собственному крушению, а ее основополагающие принципы теряют всякую силу, будучи "объяснены".
Но я не так уверен. Я нейрофизиолог, а также атеист, но я не анти-теист. Я считаю религию увлекательным человеческим психологическим и культурным феноменом и не вижу причин, чтобы пытаться искоренить ее (как и то, что она может быть искоренена). Я также не верю, что наука - и неврология, в частности - способна как-то убедить людей в том, что религия не имеет смысла.
Объяснить что-либо - не то же самое, что лишить объясненное реального существования. Неврологи могут объяснить большую часть вкусового восприятия. Мы понимаем в мельчайших подробностях взаимосвязанное функционирование рецепторов языка, нейронов, несущих сигналы, и центров в головном мозге, которые получают информацию. Но такое объяснение вкуса не привело к его исчезновению. Никто не отреагировал на эти открытия, отказавшись от вкусной еды.
Неврология действительно может объяснить, в общих чертах, некоторые широко распространенные аспекты религиозных убеждений и поведения. Наш мозг обладает специализированными механизмами, что позволяют нам быть социально интеллектуальными: мы нацелены на то, чтобы думать о, верить в, и даже "ощущать" присутствие сознательного разума. С этой точки зрения совсем не случайно, что большинство религиозных традиций подразумевают набор верований в сознательных сущностей, которые присутствуют внутри людей (душа) или независимы от физических тел (призраки, ангелы, духи, боги).
Когнитивные неврологи, такие Nancy Kanwisher и Rebecca Saxe из Массачусетского технологического института, обнаружили, что социальное сознание зависит от ряда структур, расположенных в основном в правом полушарии головного мозга. Когда мы взаимодействуем с другим человеком, эти структуры соединяют наше априорное знание с выражением лица, языком тела, произнесенными словами и прочей информацией, чтобы построить модель ума другого человека (то, что нейрофизиологи называют "теорией разума"). Мы воспринимаем эту модель, словно ощущаем эмоции и намерения другого человека.
Фрагмент поверхности деревянного стола. Мозг склонен «узнавать» осмысленность даже там, где ее нет
Без этой специализированной машинерии мозга мы были бы социально слепы. Мы не обращали бы внимания на сознания других людей. Зато обладая таким социальным аппаратом, мы склонны видеть разум везде - в нас самих, в других людях, а также в пространстве вокруг нас в форме призраков и духов. В плане фактического содержания духи есть проекции мозга. Они являются, как сказал бы анти-теист, всего лишь конструктами нашего социального интеллекта.
Однако есть проблемы с этим "всего лишь". Рассмотрим человеческое сознание, которое, очевидно, в не меньшей степени есть конструкт мозга. В своей научной работе я предложил, что человеческое сознание является социальным восприятием. Так же, как мы воспринимаем мотивы, эмоции и осознанность у других людей, мы воспринимаем те же свойства в нас самих. Механизмы мозга, которые используются, чтобы понять чужие разумы, могут быть задействованы в понимании нашего собственного сознания.
Если сознание есть всего лишь конструкт нашего социального аппарата, и, следовательно, не реальная вещь независимая от мозга, значит ли это, что мы должны игнорировать его и низводить в категорию нонсенса, который исчезает после "объяснения" наукой? Можем ли мы выбросить самосознание из нашего разума? Возможно, восприятие имеет значимость само по себе, даже если оно есть чистый конструкт мозга и не соответствует конкретной реальности.
Одной из самых странных идей, возникших в неврологии, является различие между восприятием и реальностью. Мы переживаем наше восприятие, но не реальность. С тех пор как физиология цвета была впервые исследована в 1960-х годах Дэвидом Хьюбелом и Торстеном Визелем, ученые поняли, что цвета не существует в любом абсолютном смысле. Длины волн света существуют, но цвета, которые мы воспринимаем как зеленый и синий, не соответствуют никаким простым способом длинам этих волн. Цвет - относительное свойство. Он зависит от выборки длин волн, воспринимаемой глазом от многих поверхностей в пределах всей визуальной сцены, и от сравнения мозгом одной поверхности с другой. Одна и та же длина волны может выглядеть зеленой в одной визуальной сцене, красной - в другой, серой - в третьей.
Но никто не думает, что на основе этих выводов объяснение «покончило» с цветом или показало его ложность. Когда мы наблюдаем волны, мы воспринимаем их как цвет. Когда мы наблюдаем мозг, приводящий в действие тело, мы воспринимаем его как сознающего субъекта. И то и другое имеют "реальную" сторону и реконструированную, перцептивную сторону. Мы живем, движемся и действуем в мире наших восприятий и должны принимать их как они есть.
Большая часть современных противоречий между наукой и религией фокусируется на вопросах о том, существует ли Бог независимо или это построение мозга, и продолжает ли душа жить после смерти тела либо умирает вместе с мозгом. Являются ли они ключевыми религиозными вопросами? Я бы сказал, что нет. Для подавляющего большинства людей религия представляет собой образ жизни. Речь идет о сообществе и музыке, месте и пище, комфорте и эмоциональной поддержке. Это, как и все из человеческой культуры и опыта, функция нашей своеобразной нейробиологии, и мы должны стараться ценить его как таковое.
Владеющим английским советую обратиться к оригиналу: Why We See Spirits and Souls. Для остальных ниже перевод, довольно корявый, но передающий общий смысл.
* * *
Научный анти-теизм начался, пожалуй, в 19-м веке с Томаса Хаксли, поборника теории эволюции, который называл себя "бульдогом Дарвина". Хаксли выступал за улучшение Библии путем изъятия "положений, к которым люди науки относятся абсолютно и полностью серьезно". С тех пор мнение, что наука должна исправлять людские ошибочные религиозные убеждения, и даже более того, что наука в корне противоречит религии, обрело популярность. В настоящее время его отстаивают влиятельные общественные фигуры, такие как Ричард Докинз и Кристофер Хитченс.
В основе научного анти-теизма лежит убеждение, что большая часть религии потенциально может быть объяснена наукой. Философ Дэниел Деннет видит в религиозной вере неадаптивный побочный продукт нашего эволюционного развития. Антрополог Паскаль Бойер находит основание религии в нашей психологической готовности принимать яркие, запоминающиеся рассказы о мире вокруг нас. Еще более угрожающей для традиционных представлений о религии становится нейронаука о человеческом сознании. Молекулярный биолог Фрэнсис Крик (один из открывателей ДНК) считал, что человеческое сознание - а, значит и душа, так сказать - не более чем эманация наших нейронных механизмов. Более современной аналогией будет утверждение, что программное обеспечение (софт) разума не может существовать независимо от физического аппаратного оборудования мозга. Для многих сторонников этих взглядов религия, таким образом, приходит к собственному крушению, а ее основополагающие принципы теряют всякую силу, будучи "объяснены".
Но я не так уверен. Я нейрофизиолог, а также атеист, но я не анти-теист. Я считаю религию увлекательным человеческим психологическим и культурным феноменом и не вижу причин, чтобы пытаться искоренить ее (как и то, что она может быть искоренена). Я также не верю, что наука - и неврология, в частности - способна как-то убедить людей в том, что религия не имеет смысла.
Объяснить что-либо - не то же самое, что лишить объясненное реального существования. Неврологи могут объяснить большую часть вкусового восприятия. Мы понимаем в мельчайших подробностях взаимосвязанное функционирование рецепторов языка, нейронов, несущих сигналы, и центров в головном мозге, которые получают информацию. Но такое объяснение вкуса не привело к его исчезновению. Никто не отреагировал на эти открытия, отказавшись от вкусной еды.
Неврология действительно может объяснить, в общих чертах, некоторые широко распространенные аспекты религиозных убеждений и поведения. Наш мозг обладает специализированными механизмами, что позволяют нам быть социально интеллектуальными: мы нацелены на то, чтобы думать о, верить в, и даже "ощущать" присутствие сознательного разума. С этой точки зрения совсем не случайно, что большинство религиозных традиций подразумевают набор верований в сознательных сущностей, которые присутствуют внутри людей (душа) или независимы от физических тел (призраки, ангелы, духи, боги).
Когнитивные неврологи, такие Nancy Kanwisher и Rebecca Saxe из Массачусетского технологического института, обнаружили, что социальное сознание зависит от ряда структур, расположенных в основном в правом полушарии головного мозга. Когда мы взаимодействуем с другим человеком, эти структуры соединяют наше априорное знание с выражением лица, языком тела, произнесенными словами и прочей информацией, чтобы построить модель ума другого человека (то, что нейрофизиологи называют "теорией разума"). Мы воспринимаем эту модель, словно ощущаем эмоции и намерения другого человека.
Фрагмент поверхности деревянного стола. Мозг склонен «узнавать» осмысленность даже там, где ее нет
Без этой специализированной машинерии мозга мы были бы социально слепы. Мы не обращали бы внимания на сознания других людей. Зато обладая таким социальным аппаратом, мы склонны видеть разум везде - в нас самих, в других людях, а также в пространстве вокруг нас в форме призраков и духов. В плане фактического содержания духи есть проекции мозга. Они являются, как сказал бы анти-теист, всего лишь конструктами нашего социального интеллекта.
Однако есть проблемы с этим "всего лишь". Рассмотрим человеческое сознание, которое, очевидно, в не меньшей степени есть конструкт мозга. В своей научной работе я предложил, что человеческое сознание является социальным восприятием. Так же, как мы воспринимаем мотивы, эмоции и осознанность у других людей, мы воспринимаем те же свойства в нас самих. Механизмы мозга, которые используются, чтобы понять чужие разумы, могут быть задействованы в понимании нашего собственного сознания.
Если сознание есть всего лишь конструкт нашего социального аппарата, и, следовательно, не реальная вещь независимая от мозга, значит ли это, что мы должны игнорировать его и низводить в категорию нонсенса, который исчезает после "объяснения" наукой? Можем ли мы выбросить самосознание из нашего разума? Возможно, восприятие имеет значимость само по себе, даже если оно есть чистый конструкт мозга и не соответствует конкретной реальности.
Одной из самых странных идей, возникших в неврологии, является различие между восприятием и реальностью. Мы переживаем наше восприятие, но не реальность. С тех пор как физиология цвета была впервые исследована в 1960-х годах Дэвидом Хьюбелом и Торстеном Визелем, ученые поняли, что цвета не существует в любом абсолютном смысле. Длины волн света существуют, но цвета, которые мы воспринимаем как зеленый и синий, не соответствуют никаким простым способом длинам этих волн. Цвет - относительное свойство. Он зависит от выборки длин волн, воспринимаемой глазом от многих поверхностей в пределах всей визуальной сцены, и от сравнения мозгом одной поверхности с другой. Одна и та же длина волны может выглядеть зеленой в одной визуальной сцене, красной - в другой, серой - в третьей.
Но никто не думает, что на основе этих выводов объяснение «покончило» с цветом или показало его ложность. Когда мы наблюдаем волны, мы воспринимаем их как цвет. Когда мы наблюдаем мозг, приводящий в действие тело, мы воспринимаем его как сознающего субъекта. И то и другое имеют "реальную" сторону и реконструированную, перцептивную сторону. Мы живем, движемся и действуем в мире наших восприятий и должны принимать их как они есть.
Большая часть современных противоречий между наукой и религией фокусируется на вопросах о том, существует ли Бог независимо или это построение мозга, и продолжает ли душа жить после смерти тела либо умирает вместе с мозгом. Являются ли они ключевыми религиозными вопросами? Я бы сказал, что нет. Для подавляющего большинства людей религия представляет собой образ жизни. Речь идет о сообществе и музыке, месте и пище, комфорте и эмоциональной поддержке. Это, как и все из человеческой культуры и опыта, функция нашей своеобразной нейробиологии, и мы должны стараться ценить его как таковое.