Атлант расправил плечи: послепрочтённое
Наконец-то прочла фантастическую трилогию "Антлант расправил плечи", опубликованную в 1957 (!) году. Всё-таки болезнь подчас очень даже оказывается полезной, ибо не могу читать по чуть-чуть художественный текст, особенно, если он таков, как этот. Поэтому в своем загруженном повседневье редко решаюсь на подобное: страсть - она ведь такая - захватывает, затягивает... 4 дня чтения и 3 дня полыхания во мне - после. Полторы тысячи страниц. Ночью после прочтения проснулась с ясным ощущением, что откуда-то издали доносится до меня 5-й концерт Ричарда Хейли "Освобождение"... Интересное переживание: слышать ненаписанную музыку, напомнившую мне, правда, вагнеровское буйство.
По ходу вы увидете множество отсылок к тексту романа: я это сделала для своего удобства, дабы бесконечно не цитировать... Хотя, некоторые из ссылок будут указывать на некоторые мои прежние тексты, в которых я более подробно проговаривала артикулируемое здесь.
Понимаю, что не смогу полно проговорить и проанализировать прочитанное (да и задачи такой нет, просто хочу схватить впечатление), но хотя бы - чуть-чуть, пока роман не отпускает, ибо он - философское пиршество какое-то! Тут тебе:
- и Аристотель (формальная логика, бог как недвижимый двигатель - перводвигатель),
- и Локк (собственность как естественное право, рожденного трудовой активностью человека),
- и Кант (идея человеческого достоинства, свободы как ответственной автономии/самозаконодательства),
- и Ницше (воля к жизни как радостное переживание своей мощи; герой как сверхчеловек; идея противостояния толпы и таланта/гениальности, которое заканчивается жертвоприношением последних ради благополучия первых),
- и протестантская философия (профессиональная этика; бедность как показатель поврежденной природы, как зло; деньги, которые работают, над которыми не трясутся, не копят, но посредством которых реализуют себя),
- и американская политическая философия/утилитаризм (право на стремление к счастью),
- и моральная теория разумного эгоизма (приоритет личных интересов как условие общего процветания; не жертвование своими интересами ради других, а добровольная благотворительность),
- и сложнейшие философские вопросы в мировоззрении всякого человека: что важнее - материальное или духовное, материя или сознание/разум? что есть истина? множество истинного и его соотношение с объекивными фактами и мнениями? противостоят ли НТП и любовь к человеку? деньги: зло или благо? Прочтите почти-финальную речь Джона Голта (с. 516-551): в ней - всё!
Хотите понять менталитет (ценностные основы, способ мысли и жизни) американской цивилизации? - читайте эту книгу! Хотите пережить по-настоящему женское преодоление дихотомий? - читайте книгу! А еще, диву даешься, насколько она созвучна проблемам современного мира:
- проблема независимых научных исследований;
- проблема качества образования;
- проблема ответственных инноваций: достаточно ли уверенности в безопасности использования чего-либо без возможности социального эксперимента для проверки?
- проблема социальной ответственности бизнеса;
- проблемы формирования общественного мнения посредством СМИ в ситуации лоббирования интересов отдельных групп, властных структур, игры на колелективных комплексах и страхах;
- проблема некомпетентной общественности, взявшейся решать судьбу новых технологий и изобретений ( культ некомпетентности!);
- проблема власти, которая управляет через запреты, и создает такую сеть противоречащих друг другу законов, которые разумный человек не может не нарушать, а значит, он в любой момент может быть наказан, - власти, для которой сохранение собственных манипулятивных рычагов является более важным, чем "истина, всполохом сверкнувшая в техническом изобретении";
- проблема греха и добродетели: как так стало, что идею добродетели превратили в инструмент пытки и шантажа, если подлинная добродетель должна нести радость добродетельному человеку, а не страдания?
- проблема НТП, увеличивающего безработицу и социальной ответственности; а если шире, то: проблемы соразмерности технического прогресса и человекообразного социального устроения;
- проблема социального иждивенчества и культа потребительства как маркеров морального кризиса в обществе.
Теперь - о некоторых зацепивших линиях/моментах.
1. Обратила внимание на то, что диссертация Франциско Д'Анконии была "о влиянии на последующие метафизические системы аристотелевской теории Неподвижного Движетеля. Напомню, что у Аристотеля Недвижимый Движитель - это Бог. Айн Рэнд - атеистка, поэтому она мастерски обыгрывает идею недвижимых движителей мира через образы главных героев поселения под названием Атлантида.
Сам Джон Голт - первый бросивший вызов окружающей его посредственности, крикнув ей: "Я остановлю двигатель мира". Забастовка движетелей - это не-участие в общественном производстве, которое без этой экономической элиты оказалось в состоянии полной разрухи: когда у движения нет цели, его энергия направляется на ранее двигаемое. Когда исчезают движетели, в которых, прямо как по Аристотелю, и сосредоточены все цели, наступает хаос - усиливающийся и множащийся беспорядок. Не потому ли Джон Голт выбрал очень символическое занятие вне Атлантиды - путевой обходчик: перестав быть источником движения, он обслуживает железнодорожное полотно - то недвижимое условие, без чего невозможно движение поездов.
Электрический двигатель и электростанция, созданные Джоном Голтом - символ этого недвижимого движителя на земле: нечто статичное преобразовывает (делает дело: энергия и есть делание) собой атмосферу в электрическую энергию, приводящую в движение все вокруг.
2. Основной посыл романа - культ героя-профессионала, для которого его дело и совершенствование в нём - не работа из потребности в деньгах, но форма долга перед собой и форма любви к себе - способ исповедания человеческого и личного достоинства. Как говорится, если делать, то - хорошо, а плохо само получится.
Профессионализм - это делание, это производство энергии для существования человеческого мира, которые основаны не на невротическом бегстве от реальности, порождающем трудоголизм (хоть чем-то себя занять, лишь бы действительность перестала быть до ужаса скучной, как например, это можно почувствовать в чеховском "Дяде Ване"), а - на любви к своему делу, творческой увлечённости и производственной вовлечённости, способствующих торжеству собственной индивидуальности в её соразмерности миру.
Североамериканская цивилизация, пестуя ценность профессионализма, определила высоту планки производства продукции для современного мира и массовой культуры (и это бесполезно отрицать), ставшей, практически, стандартом, примером для подражания. Более того именно эта цивилизация создает максимально благоприятные условия для привлечения настоящих профессионалов со всего мира, ибо профессионализм есть чистая манифестация свободы воли человека.
3. Захватывающие воображение ницшеанские мотивы, наложенные на идею сущностной дополнительности всех противоположностей, позволили Айн Рэнд передать красоту человека, для которого философия и физика, техническое и художественное творчество, справедливость и милосердие, долг и желание, разум и тело отныне не противостоят, как в классической европейской философии, моральной вершиной которой является кантовская, но - дополняют друг друга, ибо - едины в своеми источнике, именуемом моя свободная воля.
Я могу! Вполне по Ницше: воля есть мощь-сама-по-себе, ищущая сферу приложения, а не откликающаяся на что-то внешнее. Она есть великая страсть волящего разума, для которого "могу" означает одновременно и "хочу", и "должен", которому сексуальная страсть не противостоит, ибо он выражается и в полноте телесных переживаний тоже (из романа: "Риарден знал, что сегодня вечером любовь к жизни вновь вернулась к нему не с возрождением страстного желания к Дагни. Наоборот, страстное желание вернулось к нему после того, как он вновь обрел свой мир, осознал его ценность и смысл. Влечение возникло не как ответ на призыв ее тела, а как торжество его воли к жизни").
Воля, которая превращает мышление и счастье в моральные императивы.
Её герои переживают радость самостояния при способности трагического и комического восприятия действитвительности (правда, комического в отношениях героев к миру я не заметила на страницах её романа: видимо, серьёзность и опасность описываемого момента социального бытия не способствовали этому), ибо оптимизм и пессимизм - пошлы в своей сути. Абсолютное неприятие никакого самообмана в отношении себя и себя в мире как необходимое основание подлинной свободы в отношениях друг с другом: красиво!
4. И, конечно, меня потрясла идея равного! Где равенство переживается не как итог дарованного правом равенства, а как нечто-присущее природе главных героев. Я всегда это знала и говорила: любовь возможна только между равными (иные позиции рождают боготворение, идолопоклонничество, жалость, снисхождение) - равными по мощи, по силе, как в том цветаемском стихе:
В мире, где всяк
Сгорблен и взмылен,
Знаю - один
Мне равносилен.
В мире, где столь
Многого хощем,
Знаю - один
Мне равномощен.
В мире, где всe -
Плесень и плющ,
Знаю: один
Ты - равносущ
Мне.
И каким точным стало описание (женщина же писала!) этого - так мной знаемого - наслаждения своей предельной отданностью тому, кто хоть и иной, но равен тебе (единосущ), кому доверяешь своё тело безотчетно и до конца: на все воля твоя, потому что она - и моя тоже.
Это то самое равенство, в котором нет ни капельки лжи друг другу и ресентимента! Джон Голт, Дагни Таггерт, Хэнк Реарден, Франциско Д'Акония: трое мужчин, любящих героиню. Одна героиня, которая в разное время, встречая их последовательно на жизненном пути, была с каждым из них, пока не встретила Джона Голта. И всех она любит, от всего сердца. Но полноценно быть в любовных отношениях может только с одним. И все они это принимают и понимают. Это не означает, что волны ревности не поднимаются в сердцах мужчин, но всякий раз они гасятся собственной творческой избыточностью, жажадой быть счастливым, живым и делиться с равными. Кажется, подобное невозможно, но много лет переживается мною как истина моей жизни. Об этом есть даже стишок, написанный в ноябре 2013 года:
Вы, с кем без страха была,
любви постигая грани,
о, если бы я могла
всегда быть рядышком с вами:
хоть матерью, чтобы вновь
объятьем прервать скитанья,
сестрой ли - без всяких слов
целить, если - испытанья,
луной, чтобы свет не жёг,
когда жар - в душе, но хмуро,
то кошкою, что - под бок,
коль одиноко и утро, -
да разною, лишь бы сметь
и мочь, ибо прав был Павел:
любовь - не звенящая медь,
в ней принцип вселенский явлен:
не может она перестать,
если однажды возникла, -
там, где мерещится гладь,
за вас - всею мной - молитва,
ибо любила, люблю:
душа моя - в ваших нитях…
Но - лишь одному стелю,
в ком сила шептать моё имя.
___________________________________
Когда Атлант понимает, что безнравственно держать мир, севший на твою шею, свесивший ножки и ещё при этом упрекающий тебя за недостаточность усилий, он просто расправляет плечи. Дабы сбросить ношу и уйти в Атлантиду. Хотя бы на время. Ибо быть вновь в единстве с миром возможно, если тот созреет для самостояния...
Понятно, что Айн Рэнд создала утопию и антиутопию одновременно, ибо свихнувшаяся реальность рано или поздно производит медаль с двумя сторонами:
- на первой из них - те, кто решается на создание идеального для их самореализации мира (поселение Атлантида); и, как эстетический факт, она и люди, её населяющие - прекрасны!
- на второй - оставленный ими мир повседневных нравов, явивший антиутопию во всей её полноте (и в душе не угасает протест оттого: как можно своими руками - я говорю о жителях утопического поселения - провоцировать смерть простых людей, не близких к власти и не богаты, ведь не все талантливы и гениальны!); вторая сторона делает более актуальным этическое измерение/оценивание этой реальности.
Однако эстетическое есть необходимое основание, необходимый принцип мира, а этическое является достаточным его основанием. И эти части, будучи чистыми моделями противоположного состояния мира, рано или поздно должны трансформироваться в новое единство, чем и заканчивается трилогия - решением дон кихотов вернуться в мир, в котором все мельницы разрушены, все иллюзии разоблачены, а дон кихоты ожидаемы... Ибо, повторюсь, не все - гениальны и талантливы. Мысль неоднозначная в развитии своём, как и вся философская позиция автора, но... то - её воля.
По ходу вы увидете множество отсылок к тексту романа: я это сделала для своего удобства, дабы бесконечно не цитировать... Хотя, некоторые из ссылок будут указывать на некоторые мои прежние тексты, в которых я более подробно проговаривала артикулируемое здесь.
Понимаю, что не смогу полно проговорить и проанализировать прочитанное (да и задачи такой нет, просто хочу схватить впечатление), но хотя бы - чуть-чуть, пока роман не отпускает, ибо он - философское пиршество какое-то! Тут тебе:
- и Аристотель (формальная логика, бог как недвижимый двигатель - перводвигатель),
- и Локк (собственность как естественное право, рожденного трудовой активностью человека),
- и Кант (идея человеческого достоинства, свободы как ответственной автономии/самозаконодательства),
- и Ницше (воля к жизни как радостное переживание своей мощи; герой как сверхчеловек; идея противостояния толпы и таланта/гениальности, которое заканчивается жертвоприношением последних ради благополучия первых),
- и протестантская философия (профессиональная этика; бедность как показатель поврежденной природы, как зло; деньги, которые работают, над которыми не трясутся, не копят, но посредством которых реализуют себя),
- и американская политическая философия/утилитаризм (право на стремление к счастью),
- и моральная теория разумного эгоизма (приоритет личных интересов как условие общего процветания; не жертвование своими интересами ради других, а добровольная благотворительность),
- и сложнейшие философские вопросы в мировоззрении всякого человека: что важнее - материальное или духовное, материя или сознание/разум? что есть истина? множество истинного и его соотношение с объекивными фактами и мнениями? противостоят ли НТП и любовь к человеку? деньги: зло или благо? Прочтите почти-финальную речь Джона Голта (с. 516-551): в ней - всё!
Хотите понять менталитет (ценностные основы, способ мысли и жизни) американской цивилизации? - читайте эту книгу! Хотите пережить по-настоящему женское преодоление дихотомий? - читайте книгу! А еще, диву даешься, насколько она созвучна проблемам современного мира:
- проблема независимых научных исследований;
- проблема качества образования;
- проблема ответственных инноваций: достаточно ли уверенности в безопасности использования чего-либо без возможности социального эксперимента для проверки?
- проблема социальной ответственности бизнеса;
- проблемы формирования общественного мнения посредством СМИ в ситуации лоббирования интересов отдельных групп, властных структур, игры на колелективных комплексах и страхах;
- проблема некомпетентной общественности, взявшейся решать судьбу новых технологий и изобретений ( культ некомпетентности!);
- проблема власти, которая управляет через запреты, и создает такую сеть противоречащих друг другу законов, которые разумный человек не может не нарушать, а значит, он в любой момент может быть наказан, - власти, для которой сохранение собственных манипулятивных рычагов является более важным, чем "истина, всполохом сверкнувшая в техническом изобретении";
- проблема греха и добродетели: как так стало, что идею добродетели превратили в инструмент пытки и шантажа, если подлинная добродетель должна нести радость добродетельному человеку, а не страдания?
- проблема НТП, увеличивающего безработицу и социальной ответственности; а если шире, то: проблемы соразмерности технического прогресса и человекообразного социального устроения;
- проблема социального иждивенчества и культа потребительства как маркеров морального кризиса в обществе.
Теперь - о некоторых зацепивших линиях/моментах.
1. Обратила внимание на то, что диссертация Франциско Д'Анконии была "о влиянии на последующие метафизические системы аристотелевской теории Неподвижного Движетеля. Напомню, что у Аристотеля Недвижимый Движитель - это Бог. Айн Рэнд - атеистка, поэтому она мастерски обыгрывает идею недвижимых движителей мира через образы главных героев поселения под названием Атлантида.
Сам Джон Голт - первый бросивший вызов окружающей его посредственности, крикнув ей: "Я остановлю двигатель мира". Забастовка движетелей - это не-участие в общественном производстве, которое без этой экономической элиты оказалось в состоянии полной разрухи: когда у движения нет цели, его энергия направляется на ранее двигаемое. Когда исчезают движетели, в которых, прямо как по Аристотелю, и сосредоточены все цели, наступает хаос - усиливающийся и множащийся беспорядок. Не потому ли Джон Голт выбрал очень символическое занятие вне Атлантиды - путевой обходчик: перестав быть источником движения, он обслуживает железнодорожное полотно - то недвижимое условие, без чего невозможно движение поездов.
Электрический двигатель и электростанция, созданные Джоном Голтом - символ этого недвижимого движителя на земле: нечто статичное преобразовывает (делает дело: энергия и есть делание) собой атмосферу в электрическую энергию, приводящую в движение все вокруг.
2. Основной посыл романа - культ героя-профессионала, для которого его дело и совершенствование в нём - не работа из потребности в деньгах, но форма долга перед собой и форма любви к себе - способ исповедания человеческого и личного достоинства. Как говорится, если делать, то - хорошо, а плохо само получится.
Профессионализм - это делание, это производство энергии для существования человеческого мира, которые основаны не на невротическом бегстве от реальности, порождающем трудоголизм (хоть чем-то себя занять, лишь бы действительность перестала быть до ужаса скучной, как например, это можно почувствовать в чеховском "Дяде Ване"), а - на любви к своему делу, творческой увлечённости и производственной вовлечённости, способствующих торжеству собственной индивидуальности в её соразмерности миру.
Североамериканская цивилизация, пестуя ценность профессионализма, определила высоту планки производства продукции для современного мира и массовой культуры (и это бесполезно отрицать), ставшей, практически, стандартом, примером для подражания. Более того именно эта цивилизация создает максимально благоприятные условия для привлечения настоящих профессионалов со всего мира, ибо профессионализм есть чистая манифестация свободы воли человека.
3. Захватывающие воображение ницшеанские мотивы, наложенные на идею сущностной дополнительности всех противоположностей, позволили Айн Рэнд передать красоту человека, для которого философия и физика, техническое и художественное творчество, справедливость и милосердие, долг и желание, разум и тело отныне не противостоят, как в классической европейской философии, моральной вершиной которой является кантовская, но - дополняют друг друга, ибо - едины в своеми источнике, именуемом моя свободная воля.
Я могу! Вполне по Ницше: воля есть мощь-сама-по-себе, ищущая сферу приложения, а не откликающаяся на что-то внешнее. Она есть великая страсть волящего разума, для которого "могу" означает одновременно и "хочу", и "должен", которому сексуальная страсть не противостоит, ибо он выражается и в полноте телесных переживаний тоже (из романа: "Риарден знал, что сегодня вечером любовь к жизни вновь вернулась к нему не с возрождением страстного желания к Дагни. Наоборот, страстное желание вернулось к нему после того, как он вновь обрел свой мир, осознал его ценность и смысл. Влечение возникло не как ответ на призыв ее тела, а как торжество его воли к жизни").
Воля, которая превращает мышление и счастье в моральные императивы.
Её герои переживают радость самостояния при способности трагического и комического восприятия действитвительности (правда, комического в отношениях героев к миру я не заметила на страницах её романа: видимо, серьёзность и опасность описываемого момента социального бытия не способствовали этому), ибо оптимизм и пессимизм - пошлы в своей сути. Абсолютное неприятие никакого самообмана в отношении себя и себя в мире как необходимое основание подлинной свободы в отношениях друг с другом: красиво!
4. И, конечно, меня потрясла идея равного! Где равенство переживается не как итог дарованного правом равенства, а как нечто-присущее природе главных героев. Я всегда это знала и говорила: любовь возможна только между равными (иные позиции рождают боготворение, идолопоклонничество, жалость, снисхождение) - равными по мощи, по силе, как в том цветаемском стихе:
В мире, где всяк
Сгорблен и взмылен,
Знаю - один
Мне равносилен.
В мире, где столь
Многого хощем,
Знаю - один
Мне равномощен.
В мире, где всe -
Плесень и плющ,
Знаю: один
Ты - равносущ
Мне.
И каким точным стало описание (женщина же писала!) этого - так мной знаемого - наслаждения своей предельной отданностью тому, кто хоть и иной, но равен тебе (единосущ), кому доверяешь своё тело безотчетно и до конца: на все воля твоя, потому что она - и моя тоже.
Это то самое равенство, в котором нет ни капельки лжи друг другу и ресентимента! Джон Голт, Дагни Таггерт, Хэнк Реарден, Франциско Д'Акония: трое мужчин, любящих героиню. Одна героиня, которая в разное время, встречая их последовательно на жизненном пути, была с каждым из них, пока не встретила Джона Голта. И всех она любит, от всего сердца. Но полноценно быть в любовных отношениях может только с одним. И все они это принимают и понимают. Это не означает, что волны ревности не поднимаются в сердцах мужчин, но всякий раз они гасятся собственной творческой избыточностью, жажадой быть счастливым, живым и делиться с равными. Кажется, подобное невозможно, но много лет переживается мною как истина моей жизни. Об этом есть даже стишок, написанный в ноябре 2013 года:
Вы, с кем без страха была,
любви постигая грани,
о, если бы я могла
всегда быть рядышком с вами:
хоть матерью, чтобы вновь
объятьем прервать скитанья,
сестрой ли - без всяких слов
целить, если - испытанья,
луной, чтобы свет не жёг,
когда жар - в душе, но хмуро,
то кошкою, что - под бок,
коль одиноко и утро, -
да разною, лишь бы сметь
и мочь, ибо прав был Павел:
любовь - не звенящая медь,
в ней принцип вселенский явлен:
не может она перестать,
если однажды возникла, -
там, где мерещится гладь,
за вас - всею мной - молитва,
ибо любила, люблю:
душа моя - в ваших нитях…
Но - лишь одному стелю,
в ком сила шептать моё имя.
___________________________________
Когда Атлант понимает, что безнравственно держать мир, севший на твою шею, свесивший ножки и ещё при этом упрекающий тебя за недостаточность усилий, он просто расправляет плечи. Дабы сбросить ношу и уйти в Атлантиду. Хотя бы на время. Ибо быть вновь в единстве с миром возможно, если тот созреет для самостояния...
Понятно, что Айн Рэнд создала утопию и антиутопию одновременно, ибо свихнувшаяся реальность рано или поздно производит медаль с двумя сторонами:
- на первой из них - те, кто решается на создание идеального для их самореализации мира (поселение Атлантида); и, как эстетический факт, она и люди, её населяющие - прекрасны!
- на второй - оставленный ими мир повседневных нравов, явивший антиутопию во всей её полноте (и в душе не угасает протест оттого: как можно своими руками - я говорю о жителях утопического поселения - провоцировать смерть простых людей, не близких к власти и не богаты, ведь не все талантливы и гениальны!); вторая сторона делает более актуальным этическое измерение/оценивание этой реальности.
Однако эстетическое есть необходимое основание, необходимый принцип мира, а этическое является достаточным его основанием. И эти части, будучи чистыми моделями противоположного состояния мира, рано или поздно должны трансформироваться в новое единство, чем и заканчивается трилогия - решением дон кихотов вернуться в мир, в котором все мельницы разрушены, все иллюзии разоблачены, а дон кихоты ожидаемы... Ибо, повторюсь, не все - гениальны и талантливы. Мысль неоднозначная в развитии своём, как и вся философская позиция автора, но... то - её воля.