Уйти от Судьбы (из "незрелых мыслей вслух...")
Прошедшее заседание клуба "Диалог" было посвящено теме "Уйти от судьбы", как продолжение однажды уже обсуждавшейся в рамках клуба проблемы судьбы. Однако разговор о том, возможно ли и нужно ли уходить от своей судьбы, невозможен был без уточнения того, что каждый из выступающих понимает под барышней с именем Судьба... Как и ожидалось, все понимания можно было четко разделить на две группы. Первой группой судьба понималась как рок, как некая независимая от человека, принципиальная непознаваемая и тотальная сила (А.Ф. Лосев так когда-то охарактеризовал идею рока в античности), второй - как жизнь, которую создает сам человек. Понятно, что для последних, в отличие от первых, не стояло проблемы "уйти от судьбы".
Возникло впечатление, что многими свобода противопоставлялась судьбе, как некой необходимости, предопределенности, заданности или сиюминутной данности обстоятельств. Однако в истории культуры судьба не всегда являла собой необходимость (в гомеровских эпосах, например, судьба многих героев определяется непредсказуемыми капризами и играми богов), да и свобода может пониматься не как спонтанная флуктуация желаний (произвол), не как нечто, лишенное детерминации, но - как познанная необходимость.
Важнейшим вопросом является вопрос об источнике судьбы: это - внешняя разумная сила? или внутренний закон вселенной? или специфика биологической, а также духовной природы (например, идея призвания) конкретного человека? А также, можно ли социокультурные программы, осваиваемые в процессе социализации, считать источником судьбы? Вопросы, вопросы, вопросы... Ниже я хочу представить расширенные - в процессе написания этого поста - идеи своего небольшого выступления по этой теме.
* * *Размышляя над поставленной темой, я заинтересовалась: а когда и в каких формах человечество сделало попытку дать ответ на вопрос о возможности и необходимости уйти от судьбы. И первое, что пришло на ум, - это рождение трагедии как театрального жанра, выразившую весь ужас реальности, творимой, задаваемой богами, которая берет вверх над идеальными порывами человеческого духа, над основным из них: избежать навязанной богами участи, доли, судьбы. Бунт как первая манифестация свободы духа, свободы воли; бунт, который обречен на провал, но тем не менее являет собой свободу как важнейшее человеческое состояние, в котором сказать "нет" судьбе тождественно сказать "да" себе, своей воле, своему выбору, своему решению, смене собственного отношения к происходящему и случившемуся - самореализации. Но - по порядку.
Трагедия как художественный способ выражения конфликта свободы и судьбы. Изначально, греческая трагедия возникла как форма проведения мистерии, наполненной дифирамбами (песни сатиров, "песни козлов") в честь бога Диониса, - мистерии его жертвоприношения и воскрешения. И здесь, дабы коснуться нашей темы, хочется осмыслить данный конфликт в рамках идеи противостояния дионисийского и аполлонического начал, по Ницше.
Дионис - символ жизни (бог производящих сил природы) с ее спонтанностью, непредсказуемостью, даже - слепоты (до осмысленное, до-смысловое состояние мира, само чтстое бессознательное), чей порядк изменчив, сиюминутен: он - символ хаоса, щедрого расплескивания жизненной энергии (бог виноделия), а по сути, свободы как произвола. Вспоминается здесь Н.А. Бердяев, говоривший о том, что Ничто, из которого был сотворен человек, есть хаос/меон, где свобода явлена в своем чистом виде как свобода от подчинения и принуждения.
Аполлон - бог рационального, устойчивого, порядка, в основе которого лежат число, геометрическая фигура, буква. Этот порядок предсказуем: недаром при его храме в Дельфах существовал оракул - предсказатель и проводник судьбы как некой неизбежности. Аполлон - символизирует ритуал, посредством которого и происходит придание формы хаосу, силам Диониса.
Таким образом, вполне правомерно сказать, что сама трагедия выражает идею невозможности реализовать свободу как произвол; также ею обыгрывается невозможность уйти от судьбы как необходимости, которая ставит границы, (за)дает вектор реализации свободы. Конфликт так понятой свободы и судьбы показывает сущностную трагичность мира.
Софокл "Царь Эдип". Данная трагедия - не только манифестация проблемы неотвратимости Судьбы (как для отца - Лая, царя Фив, так и для сына - Эдипа), но и - попыток ухода от Судьбы. В первый раз Эдип пытается уйти от судьбы, сбежав из дома приемных родителей (о которых он не знал, что те ему - не родные), дабы не совершить предсказанное убийство своего отца и женитьбу на своей матери. Однако именно уход из отчего дома в Коринфе свёл его на узкой дороге с родным отцом и спутниками того, в споре с которыми Эдип и убивает отца. Не догадываясь о cути произошедшего, Эдип продолжает путь, побеждает угрозу Фив - сфинкса (Сфингу), остается в Фивах и женится на вдове убитого разбойниками царя Лая. Предсказание реализовалось! Судьба свершилась. Правда, сам Эдип об этом еще не узнал.
И именно Аполлон открывает глаза Эдипу. На Фивы обрушивается чума (в "Иллиаде" Гомера Аполлон своими стрелами разносит чуму; так, думаю, реализуется идея, что аполлонов порядок сам по себе - вне дионисова начала - безжизнен), и дельфийский оракул предсказывает ее окончание только тогда, когда будет найден убийца царя Лая. Расследование Эдипа приводит его к самому себе. От ужаса открывшейся ему истины он ослепляет себя.
Ослепление - это вторая попытка ухода от власти всевидящей Судьбы, это - передача себя в руки слепых сил хаоса. И совсем не случайно, что Эдип умер в храме Эриний - яростных женских существ, ассоциировавшихся древнегреческой культурой с богом Дионисом.
[Хотя, с точки зрения аналитической психологии, Эдип не ушел от судьбы даже в порыве собственного ослепления, так как через последнее Эдип всего лишь вернулся в уроборическое - бессознательное, в сути своей - состояние, к изначальным Матерям, в материю.
Трагедия Эдипа - это трагедия не-свершившейся сепарации от Судьбы под именем "Мать", да и отец его - царь Лай - не явил собой образец Великого Отца, ибо сам тоже не прошел полноценную сепарацию (отсюда, его иррациональная агрессия; интересно, что Фивы были прокляты - до Эдипа - тем, что рациональная, но яростная, женственность Сфинги уничтожала юную мужественность Фив)].
Миф о Сизифе. Другим ярким персонажем греческого мифа стал Сизиф. Он, как и Эдип, начал с бунта против Рока (его судьба была предсказана также дельфийским оракулом) - бунта против неотвратимости конца всего живого, против самой смерти. Дважды он пытался избегнуть ее. Первый раз он пленил Танатоса (бога смерти, почитавшегося за такового в Спарте) или даже, по другим версим мифа, - самого Аида, да Арес освобождает последнего из плена, и тот отправляет Сизифа в "царство теней". Однако последний запрещает проводить жене погребальные обряды и жертвоприношения, а значит, не может быть оставлен среди мертвых. Его отправляют к жене, дабы та совершила все необходимое, но тот не возвращается обратно, пока его длительное отсутствие не обнаруживается, после чего Гермес возвращает Сизифа в Тартар. За бунт он наказывается быть вечно живым и вечно заниматься бессмысленным делом - закатывать на гору в Тартаре камень, спускаться вслед за ним, скатывающимся с вершины к подножью, и опять закатывать. Такова участь, которую не может отныне избежать Сизиф.
Представить себя на его месте и не пережить глубокого удивления невозможно: как Сизифу удается быть в этой бессмысленности и при этом не сойти с ума? Может, тому удалось как-то по-другому уйти от судьбы, как абсурдной, в сути своей, жизни? (а что такое абсурд, как не погружение в некое изначальное - хаотическое - до упорядочивания смыслами состояние). Стоит ли такая жизнь того, чтобы ее проживать? - спросит А. Камю и напишет об абсурдном герое в своем эссе "Миф о Сизифе".
Сизиф в этом бессмысленности предстает как подлинно свободный человек, не восставший против Судьбы, не убежавший от нее, а принявший ту, достигнув то ли состояния эпикурейской атараксии (блаженства, счастья наслаждения самой жизнью), то ли стоического долженствования (быть свободным человеком, не смотря ни на что), то ли буддийской просветленности... Бессмысленной делает жизнь отсутствие цели, а когда человек отказывается ее иметь, а просто живет, реализуется здесь-и-сейчас, то свобода открывается не как свобода от..., а как свобода самореализации внутри данности. Сизиф являет собой пример Свободы, которая не противостоит Судьбе, а реализует ее.
* * *
Подумалось, что судьба как некая заданность (социокультурная ли, биологическая ли, духовная) ограничивает свободу от, однако "свобода для" ей не противостоит. Вернусь к бердяевской идее: человек обречен на свободу, она и есть его духовная природа, его судьба. Однако свобода, как произвол, противостоит и игре, и необходимости - самой судьбе.
Свобода выбора, как основа автономии, также ограничена ими, но здесь реализуется возможность вершить свою судьбу, формируя границы своей свободы и расставляя смысловые акценты в восприятии происходящего не по воле самого человека.
И только свобода, как высокая спонтанность духа в любви и творчестве, дает полное совпадение судьбы и свободы: здесь отсутствует свобода выбора, но зато присутствует полная свобода воли в обоих ее модусах (рациональном и иррациональном). Как Бог не может не быть Богом (у него нет свободы выбора быть таковым или нет, и поэтому его воля в этом "коридоре" свободна абсолютна), так и человек: в любви и творчестве человек поступает из "не могу и не хочу иначе".
Судьба - это поле возможностей, вектор, необходимое основание (свобода как осознанная необходимость!), которое не является при этом достаточным. Достаточным же основанием является свобода, как то, что наполняет и исполняет жизненный путь человека, она есть его разворачивание во времени и пространстве. Поэтому: не нужно уходить от Судьбы, нужно идти к себе.
Возникло впечатление, что многими свобода противопоставлялась судьбе, как некой необходимости, предопределенности, заданности или сиюминутной данности обстоятельств. Однако в истории культуры судьба не всегда являла собой необходимость (в гомеровских эпосах, например, судьба многих героев определяется непредсказуемыми капризами и играми богов), да и свобода может пониматься не как спонтанная флуктуация желаний (произвол), не как нечто, лишенное детерминации, но - как познанная необходимость.
Важнейшим вопросом является вопрос об источнике судьбы: это - внешняя разумная сила? или внутренний закон вселенной? или специфика биологической, а также духовной природы (например, идея призвания) конкретного человека? А также, можно ли социокультурные программы, осваиваемые в процессе социализации, считать источником судьбы? Вопросы, вопросы, вопросы... Ниже я хочу представить расширенные - в процессе написания этого поста - идеи своего небольшого выступления по этой теме.
* * *Размышляя над поставленной темой, я заинтересовалась: а когда и в каких формах человечество сделало попытку дать ответ на вопрос о возможности и необходимости уйти от судьбы. И первое, что пришло на ум, - это рождение трагедии как театрального жанра, выразившую весь ужас реальности, творимой, задаваемой богами, которая берет вверх над идеальными порывами человеческого духа, над основным из них: избежать навязанной богами участи, доли, судьбы. Бунт как первая манифестация свободы духа, свободы воли; бунт, который обречен на провал, но тем не менее являет собой свободу как важнейшее человеческое состояние, в котором сказать "нет" судьбе тождественно сказать "да" себе, своей воле, своему выбору, своему решению, смене собственного отношения к происходящему и случившемуся - самореализации. Но - по порядку.
Трагедия как художественный способ выражения конфликта свободы и судьбы. Изначально, греческая трагедия возникла как форма проведения мистерии, наполненной дифирамбами (песни сатиров, "песни козлов") в честь бога Диониса, - мистерии его жертвоприношения и воскрешения. И здесь, дабы коснуться нашей темы, хочется осмыслить данный конфликт в рамках идеи противостояния дионисийского и аполлонического начал, по Ницше.
Дионис - символ жизни (бог производящих сил природы) с ее спонтанностью, непредсказуемостью, даже - слепоты (до осмысленное, до-смысловое состояние мира, само чтстое бессознательное), чей порядк изменчив, сиюминутен: он - символ хаоса, щедрого расплескивания жизненной энергии (бог виноделия), а по сути, свободы как произвола. Вспоминается здесь Н.А. Бердяев, говоривший о том, что Ничто, из которого был сотворен человек, есть хаос/меон, где свобода явлена в своем чистом виде как свобода от подчинения и принуждения.
Аполлон - бог рационального, устойчивого, порядка, в основе которого лежат число, геометрическая фигура, буква. Этот порядок предсказуем: недаром при его храме в Дельфах существовал оракул - предсказатель и проводник судьбы как некой неизбежности. Аполлон - символизирует ритуал, посредством которого и происходит придание формы хаосу, силам Диониса.
Таким образом, вполне правомерно сказать, что сама трагедия выражает идею невозможности реализовать свободу как произвол; также ею обыгрывается невозможность уйти от судьбы как необходимости, которая ставит границы, (за)дает вектор реализации свободы. Конфликт так понятой свободы и судьбы показывает сущностную трагичность мира.
Софокл "Царь Эдип". Данная трагедия - не только манифестация проблемы неотвратимости Судьбы (как для отца - Лая, царя Фив, так и для сына - Эдипа), но и - попыток ухода от Судьбы. В первый раз Эдип пытается уйти от судьбы, сбежав из дома приемных родителей (о которых он не знал, что те ему - не родные), дабы не совершить предсказанное убийство своего отца и женитьбу на своей матери. Однако именно уход из отчего дома в Коринфе свёл его на узкой дороге с родным отцом и спутниками того, в споре с которыми Эдип и убивает отца. Не догадываясь о cути произошедшего, Эдип продолжает путь, побеждает угрозу Фив - сфинкса (Сфингу), остается в Фивах и женится на вдове убитого разбойниками царя Лая. Предсказание реализовалось! Судьба свершилась. Правда, сам Эдип об этом еще не узнал.
И именно Аполлон открывает глаза Эдипу. На Фивы обрушивается чума (в "Иллиаде" Гомера Аполлон своими стрелами разносит чуму; так, думаю, реализуется идея, что аполлонов порядок сам по себе - вне дионисова начала - безжизнен), и дельфийский оракул предсказывает ее окончание только тогда, когда будет найден убийца царя Лая. Расследование Эдипа приводит его к самому себе. От ужаса открывшейся ему истины он ослепляет себя.
Ослепление - это вторая попытка ухода от власти всевидящей Судьбы, это - передача себя в руки слепых сил хаоса. И совсем не случайно, что Эдип умер в храме Эриний - яростных женских существ, ассоциировавшихся древнегреческой культурой с богом Дионисом.
[Хотя, с точки зрения аналитической психологии, Эдип не ушел от судьбы даже в порыве собственного ослепления, так как через последнее Эдип всего лишь вернулся в уроборическое - бессознательное, в сути своей - состояние, к изначальным Матерям, в материю.
Трагедия Эдипа - это трагедия не-свершившейся сепарации от Судьбы под именем "Мать", да и отец его - царь Лай - не явил собой образец Великого Отца, ибо сам тоже не прошел полноценную сепарацию (отсюда, его иррациональная агрессия; интересно, что Фивы были прокляты - до Эдипа - тем, что рациональная, но яростная, женственность Сфинги уничтожала юную мужественность Фив)].
Миф о Сизифе. Другим ярким персонажем греческого мифа стал Сизиф. Он, как и Эдип, начал с бунта против Рока (его судьба была предсказана также дельфийским оракулом) - бунта против неотвратимости конца всего живого, против самой смерти. Дважды он пытался избегнуть ее. Первый раз он пленил Танатоса (бога смерти, почитавшегося за такового в Спарте) или даже, по другим версим мифа, - самого Аида, да Арес освобождает последнего из плена, и тот отправляет Сизифа в "царство теней". Однако последний запрещает проводить жене погребальные обряды и жертвоприношения, а значит, не может быть оставлен среди мертвых. Его отправляют к жене, дабы та совершила все необходимое, но тот не возвращается обратно, пока его длительное отсутствие не обнаруживается, после чего Гермес возвращает Сизифа в Тартар. За бунт он наказывается быть вечно живым и вечно заниматься бессмысленным делом - закатывать на гору в Тартаре камень, спускаться вслед за ним, скатывающимся с вершины к подножью, и опять закатывать. Такова участь, которую не может отныне избежать Сизиф.
Представить себя на его месте и не пережить глубокого удивления невозможно: как Сизифу удается быть в этой бессмысленности и при этом не сойти с ума? Может, тому удалось как-то по-другому уйти от судьбы, как абсурдной, в сути своей, жизни? (а что такое абсурд, как не погружение в некое изначальное - хаотическое - до упорядочивания смыслами состояние). Стоит ли такая жизнь того, чтобы ее проживать? - спросит А. Камю и напишет об абсурдном герое в своем эссе "Миф о Сизифе".
Сизиф в этом бессмысленности предстает как подлинно свободный человек, не восставший против Судьбы, не убежавший от нее, а принявший ту, достигнув то ли состояния эпикурейской атараксии (блаженства, счастья наслаждения самой жизнью), то ли стоического долженствования (быть свободным человеком, не смотря ни на что), то ли буддийской просветленности... Бессмысленной делает жизнь отсутствие цели, а когда человек отказывается ее иметь, а просто живет, реализуется здесь-и-сейчас, то свобода открывается не как свобода от..., а как свобода самореализации внутри данности. Сизиф являет собой пример Свободы, которая не противостоит Судьбе, а реализует ее.
* * *
Подумалось, что судьба как некая заданность (социокультурная ли, биологическая ли, духовная) ограничивает свободу от, однако "свобода для" ей не противостоит. Вернусь к бердяевской идее: человек обречен на свободу, она и есть его духовная природа, его судьба. Однако свобода, как произвол, противостоит и игре, и необходимости - самой судьбе.
Свобода выбора, как основа автономии, также ограничена ими, но здесь реализуется возможность вершить свою судьбу, формируя границы своей свободы и расставляя смысловые акценты в восприятии происходящего не по воле самого человека.
И только свобода, как высокая спонтанность духа в любви и творчестве, дает полное совпадение судьбы и свободы: здесь отсутствует свобода выбора, но зато присутствует полная свобода воли в обоих ее модусах (рациональном и иррациональном). Как Бог не может не быть Богом (у него нет свободы выбора быть таковым или нет, и поэтому его воля в этом "коридоре" свободна абсолютна), так и человек: в любви и творчестве человек поступает из "не могу и не хочу иначе".
Судьба - это поле возможностей, вектор, необходимое основание (свобода как осознанная необходимость!), которое не является при этом достаточным. Достаточным же основанием является свобода, как то, что наполняет и исполняет жизненный путь человека, она есть его разворачивание во времени и пространстве. Поэтому: не нужно уходить от Судьбы, нужно идти к себе.