Свобода и Любовь: гендерные штучки (n-ое)
Время от времени возвращаюсь к ценностным коннотациям и приоритетам в мужском/женском способах бытования. Нынешнее обращение к этой теме спровоцировано было двумя вещами:
- традиционным - перво-январским - просмотром сериала 2005 года "Мастер и Маргарита";
- и прочтение главы о Иване Сергеевиче Тургеневе из Книги Сергея Соловьёва "Слово за Слово".
1. В этот раз в "Мастере и Маргарите" я обратила внимание на происходящее в последней главе романа. Сцена с Пилатом. Когда Маргарита просит отпустить Пилата, а Воланд укоряет её за сцену с Фридой, которую Маргарита освободила/простила из-за милосердия ли, жажды гармонии ли, любви к себе. Здесь же, говорит Воланд, "всё будет правильно", т.е. справедливо. Свобода как награда за раскаяние (раскаялась ли Фрида нам неизвестно: она страдает от платка). А Мастер не прощает, но - освобождает.
И далее. Маргарита радуется за обрисованную Воландом судьбу Мастера так, как способна со-радоваться только любовь. Она разделяет его судьбу как любящая женщина, которая не может этого не сделать. Такова любовь. Любовь не выбирает, а волит собой Благо.
Мастер же, пересекая мостик над... Летой, сфокусирован на переживании, что его тоже кто-то отпускает, освобождает, подобно тому, как он сделал это с Пилатом. Для одной спасение связано с любовью, для другого - со свободой.
2. Иван Сергеевич при всем множестве его романов так и не решился на брак, хотя дважды собирался. Думаю, что при сильной матери - это не удивительно. И только один вид любви показался ему не опасен для его свободы: это - любовь к замужней женщине, которая при этом ещё и - гениальная певица, возвращающая его своим голосом в созданный им образ рая, наполненного разнообразием птичьего пенья.
Правда, его свобода оказалась парадоксальной. Сергей Соловьёв пишет: "При всем том всем своим свободам он предпочел свою самую главную свободу - свой выбор быть несвободным от Полины Виардо. Грандиозное, пугающее, трудно укладывающееся в сознание противоречие свободного человека, выбирающего себе наиболее изощренный и сложный вид несвободы: личной, нравственной, душевной - и в том обретающего истинную, наивысшую свободу собственной личности. По своему свободному высшему волеизъявлению, он сознательно поставил себя в зависимость от существования одной-единственной женщины, чего эта женщина, как мне думается, так никогда и не смогла понять."
____________
И вот подумалось мне. Всё-таки из двух - обозначенных в заглавии - ценностей для мужчины важнее Свобода, а для женщины - Любовь. Максимальная явленность этих различий может быть выражена так: мужчине необходима свобода, женщине же достаточно любви.
Это вовсе не означает, что мужчине не нужна любовь или что женщина может обойтись без свободы, но - чаще всего, для женщины любовь и есть устраивающая её форма свободы, а для мужчины любовь не гарантирует полноты свободы.
Или, по-другому: мужчине даже в любви нужны дополнительные гарантии свободы, поэтому для него в пределе свобода не противоречит лишь любви к своему делу и любви к не-человеку (богу, животным, растениям, коллекциям и т.п.), ибо свобода как автономия, как власть, как возможность свободы выбора, как управление своим миром здесь вполне реализуется.
Женщине же нужна не столько свобода как власть, как возможность выбора, но - свобода как спонтанность, как свобода воли, как бытие собой здесь-и-сейчас в отношениях и творчестве.
Однако у творчества есть ахиллесова пята - сомнение: насколько это - моя идея, насколько творю именно я? Образ гения (даймона), как посредника между человеком и божественным/духовным миром, никто не отменял... Люблю же всегда именно Я. Поэтому любовь и является достоверной формой моей естественности спонтанности, т.е. свободы.
Пока так.
- традиционным - перво-январским - просмотром сериала 2005 года "Мастер и Маргарита";
- и прочтение главы о Иване Сергеевиче Тургеневе из Книги Сергея Соловьёва "Слово за Слово".
1. В этот раз в "Мастере и Маргарите" я обратила внимание на происходящее в последней главе романа. Сцена с Пилатом. Когда Маргарита просит отпустить Пилата, а Воланд укоряет её за сцену с Фридой, которую Маргарита освободила/простила из-за милосердия ли, жажды гармонии ли, любви к себе. Здесь же, говорит Воланд, "всё будет правильно", т.е. справедливо. Свобода как награда за раскаяние (раскаялась ли Фрида нам неизвестно: она страдает от платка). А Мастер не прощает, но - освобождает.
И далее. Маргарита радуется за обрисованную Воландом судьбу Мастера так, как способна со-радоваться только любовь. Она разделяет его судьбу как любящая женщина, которая не может этого не сделать. Такова любовь. Любовь не выбирает, а волит собой Благо.
Мастер же, пересекая мостик над... Летой, сфокусирован на переживании, что его тоже кто-то отпускает, освобождает, подобно тому, как он сделал это с Пилатом. Для одной спасение связано с любовью, для другого - со свободой.
2. Иван Сергеевич при всем множестве его романов так и не решился на брак, хотя дважды собирался. Думаю, что при сильной матери - это не удивительно. И только один вид любви показался ему не опасен для его свободы: это - любовь к замужней женщине, которая при этом ещё и - гениальная певица, возвращающая его своим голосом в созданный им образ рая, наполненного разнообразием птичьего пенья.
Правда, его свобода оказалась парадоксальной. Сергей Соловьёв пишет: "При всем том всем своим свободам он предпочел свою самую главную свободу - свой выбор быть несвободным от Полины Виардо. Грандиозное, пугающее, трудно укладывающееся в сознание противоречие свободного человека, выбирающего себе наиболее изощренный и сложный вид несвободы: личной, нравственной, душевной - и в том обретающего истинную, наивысшую свободу собственной личности. По своему свободному высшему волеизъявлению, он сознательно поставил себя в зависимость от существования одной-единственной женщины, чего эта женщина, как мне думается, так никогда и не смогла понять."
____________
И вот подумалось мне. Всё-таки из двух - обозначенных в заглавии - ценностей для мужчины важнее Свобода, а для женщины - Любовь. Максимальная явленность этих различий может быть выражена так: мужчине необходима свобода, женщине же достаточно любви.
Это вовсе не означает, что мужчине не нужна любовь или что женщина может обойтись без свободы, но - чаще всего, для женщины любовь и есть устраивающая её форма свободы, а для мужчины любовь не гарантирует полноты свободы.
Или, по-другому: мужчине даже в любви нужны дополнительные гарантии свободы, поэтому для него в пределе свобода не противоречит лишь любви к своему делу и любви к не-человеку (богу, животным, растениям, коллекциям и т.п.), ибо свобода как автономия, как власть, как возможность свободы выбора, как управление своим миром здесь вполне реализуется.
Женщине же нужна не столько свобода как власть, как возможность выбора, но - свобода как спонтанность, как свобода воли, как бытие собой здесь-и-сейчас в отношениях и творчестве.
Однако у творчества есть ахиллесова пята - сомнение: насколько это - моя идея, насколько творю именно я? Образ гения (даймона), как посредника между человеком и божественным/духовным миром, никто не отменял... Люблю же всегда именно Я. Поэтому любовь и является достоверной формой моей естественности спонтанности, т.е. свободы.
Пока так.