Предательство и любовь: (пред)пасхальная история
Продолжу о предательстве...
В (пред)пасхальной истории Христа с его учениками хорошо видны два вида предательства.
Одно из них - предательство интересов, доверия, или даже передача (предать = передать) кого-то в руки палачей (как в случае с Христом и Иудой, например).
Другое - предательство как не-верность, как отворачивание, отречение от любимых, от друзей ли - без реально нанесённого им ущерба (как произошло в случае с изначально самым верным из учеников - Петром).
Для преданного безразлично, каковы были мотивы предательства, потому что, в любом случае, его доверие подвергается испытаниям. В этом смысле, для Христа между предательством Иуды и Петра нет разницы. Вся инаковость поступков учеников обнаруживается в том, что с ними происходит после акта предательства. Поэтому для личности предающего непременно важны и мотив, и развязка.
Иуда предал намеренно. И неважно, сделал ли он это из-за денег, или из предсказанной Иисусом необходимости (Иоанн: 13: 26-27). Причём, предательство он совершил, по сути, трижды. В первый раз он предал Гефсиманском саду, второй - продемонстрировал своим поведением не-верие в силу божественной любви и возможность прощения, и, как итог, в третий раз - самоубийство как предательство и себя, и других. Самоубийство, оно ведь лишает любящих возможности полноценно проявить свою любовь в акте прощения, так что оно - и любящих предает тоже. Даже если Иуда совершил самоубийство из чувства вины, ведь оно, в отличие от чувства ответственности, свидетельствует о власти эгоизма, а не любви (поэтому для Иуды акты раскаяния и воплощения в жизнь идей учителя стали невозможными). Самоубийство есть акт предательства любви.
Отречение Петра произошло спонтанно, почти неосознанно - из страха и растерянности. Он, только услышав крик петуха, осознал своё - трижды свершённое за одну ночь - предательство (оба ученика предали трижды!!! кстати, сам Христос за пасхальную неделю тоже трижды испытал на себе предательство). Однако любовь Петра к Иисусу была настолько велика, что он не только не помышлял о том, чтобы предать идеи учителя, но и не усомнился в любви Христа, держась вектора доверия в отношениях с ним. В итоге, Пётр был прощён и даже стал первым, кому Христос после своего воскрешения сказал: "ты иди за Мною" (Иоанн: 21), ещё сильнее укоренившись в своей верности.
Как пишет Джеймс Хиллман в своей работе "Нерешенные вопросы архетипической психологии" (М.: «Касталия», 2021): "Результатом предательства может быть опыт прощения. Прощение невозможно без предательства, так же как и доверие невозможно без потенции предательства. Верность, доверие и прощение - итог предательства." (стр. 107-108). Я бы добавила, и обновление - тоже его итог.
Если помыслить хорошо, то можно увидеть, что предательство Иуды стало предтечей воскрешения Иисуса (как часто преданные круто меняют свою жизнь в результате случившегося с ними!), а предательство Петра проявило силу любви как предавшего, так и преданного. Кстати, обратите внимание на словосочетание "преданный друг". Он - тот, кто остался другом, несмотря на случившееся в отношении него предательство.
Любовь предавшего длится доверием, любовь преданного - прощением.
_________________
На что указывает эта библейская история в отношении предательства как не-верности? На то, что любой, даже очень любящий человек - всего лишь человек, который - слаб сам по себе, и его верность требует подбрасывания дров в её огонь.
С одной стороны, быть верным - это удерживать себя в связи, поддерживать связанность, даже несмотря, например, на покинутость или отверженность. Но с другой стороны, если любящий - в бессилии, если любимый отказывает в возможности доверительности или если он не может простить, то связь, а вместе с нею и верность, оказываются надорванными. Поэтому верность удерживается не только любящими, но и любимыми.
Верность - это влечение к связанности с любимыми людьми, это празднование длящейся встречи, это переживание своей внутренней центростремительности в ситуации разъединённости с любимыми, и даже в состоянии своей же фактической центробежности (не-верности, которая, кстати, не всегда есть проявление страха и бессилия, но и жизненной силы - тоже).
Однако при всей этой центробежности любящего его верность являет себя в устремлённости к бережному общению и встрече, в нежном удержании связанности или даже новом её плетении, в бесконечном внутреннем диалоге с любимыми, в отклике на происходящее с ними, ибо, как написала когда-то Марина Цветаева: "...в тебе я утрачиваю всех"... Когда любимые - в твоём внутреннем взоре - становятся теми, перед чьми очами ты ходишь, поступаешь, творишь. Как будто именно их невидимый взгляд то даёт надежду, то "волшебный пендель", то пересобирает тебя.
И пережитый предавшими опыт своей не-верности - в ситуации прощения, в ситуации возвращённой любимыми возможности снова быть в связанности, которая не связывает по рукам и ногам, а дарует свободу и потоки воздуха под крыла, - в итоге, только усиливает их верность.
____________
Ну, и о самой любви. Любящие - уязвимы в своей отданности, слабы (и потому опыт бытия в качестве любимых - неотменимо важен), ранены. Ранены в своей открытости от встречи с иными, ибо любовь соединяет разное (Эмпедокл). И эта рана не заживает никогда. Но именно из неё и созидается связь как нечто исцеляющее/целящее. Повреждение связи обнажает рану и усиливает слабость.
И эта история с Христом и его предательства учениками - о том, что любовь есть такая безусловность доверия и прощения, что даже риск предательства не может изъять её из сердца человека.