Щедроты дня (Рильке. Город. Вечер).
Как же я люблю после тишины библиотечно-книжного дня оказаться подхваченной рекой большого города, уносимой ее мягким течением. В голове еще потрескивают, как искорки, все дневные мысли и находки, но додумываешь их - привычно - ногами. Уже при первом нырянии в подземный переход мне навстречу проплыла девушка, вся озаренная улыбкой, - через мою голову она кидала эту улыбку наверх, наружу, к чему-то прекрасному, ждущему ее там. Гитарные подростки надрывались песней о жизни и смерти. На выходе из Александровского сада стояли Ленин со Сталиным (за какую-то денюжку с ними можно сфотографироваться): Сталин угрюмо молчал, а Ленин, под звонкий хохот прохожих, снимал кепочку, вытирал лысину и что-то картавил, потрясая кулаком. Предзакатное солнце золотыми пятнами ложилось на кремлевские стены, на башни, на лица. Зелень лезла из всех почек и сил, почти на глазах становясь зеленоватой дымкой. В метро на эскалаторе ехала девушка в белом и до пят длинном платье: я даже замерла с тревогой - как же она сойдет, как доедет без пажей и кареты, - но все обошлось...
Из подарков библиотечного дня, длящих эту, все еще разлитую в воздухе Пасху: Р.-М. Рильке - о Пасхе:
"Давно планировавшееся первое путешествие в Россию, в письмах упоминавшееся еще летом 1898 года, наконец весною 1899 года было осществлено. 25 апреля Рильке, Лу и ее муж, втроем, отправились в путь из Берлина; в Чистый четверг, по православному календарю, они были в Москве и уже вечером 28-го были приняты великим, к тому времени 71-летним, Львом Толстым. Пасхальную ночь праздновали в Кремле, и событие это оказалось столь мощной силы, что оставалось в памяти поэта в течение всей его жизни.
"Пасха была у меня один-единственный раз, - писал он Лу пять лет спустя из Рима. - Это случилось в ту долгую, необычную, необыкновенную, волнующую ночь, когда вокруг теснились толпы народа, а Иван Великий ударял меня в темноте, удар за ударом. То была моя Пасха, и я верю, что мне ее хватит на всю жизнь; весть в ту московскую ночь была дана мне странно большой, она была дана мне прямо в кровь и в сердце".
Из книги Г.Э. Хольтхузена "Райнер Мария Рильке, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни". Челябинск, 1998. Пер. с нем. Н. Болдырева.
Из подарков библиотечного дня, длящих эту, все еще разлитую в воздухе Пасху: Р.-М. Рильке - о Пасхе:
"Давно планировавшееся первое путешествие в Россию, в письмах упоминавшееся еще летом 1898 года, наконец весною 1899 года было осществлено. 25 апреля Рильке, Лу и ее муж, втроем, отправились в путь из Берлина; в Чистый четверг, по православному календарю, они были в Москве и уже вечером 28-го были приняты великим, к тому времени 71-летним, Львом Толстым. Пасхальную ночь праздновали в Кремле, и событие это оказалось столь мощной силы, что оставалось в памяти поэта в течение всей его жизни.
"Пасха была у меня один-единственный раз, - писал он Лу пять лет спустя из Рима. - Это случилось в ту долгую, необычную, необыкновенную, волнующую ночь, когда вокруг теснились толпы народа, а Иван Великий ударял меня в темноте, удар за ударом. То была моя Пасха, и я верю, что мне ее хватит на всю жизнь; весть в ту московскую ночь была дана мне странно большой, она была дана мне прямо в кровь и в сердце".
Из книги Г.Э. Хольтхузена "Райнер Мария Рильке, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни". Челябинск, 1998. Пер. с нем. Н. Болдырева.