(no subject)
Говорил же мне Дионисий, говорил! Что не к 8.15, а ко второму, стало быть, к 9! А я, бедная затурканная мать, не вняла, привыкши равнодушно поддакивать и согласно похмыкивать, слушая его выступления на другие - для него гораздо более важные, для меня гораздо менее - темы. Хмыкнула я, обрадовалась, что можно утром не торопиться - ну и забыла об этой приятной перспективе. Наверное, не поверила своему счастью.
И вот утро. Я, как обычно, возвещаю зорю трубным гласом - "Если не встанешь сейчас, нам не хватит двух минут, чтобы приехать вовремя!" ну и тп. Дитя кряхтит, но не возражает.
Едем, на Алеутской я выдыхаю расслабленно - потому что ясно, что двух минут сегодня хватит... И вот тут дитя комментирует: "Конечно, хватит... Если добавить еще 45".
Оказывается. Он ждал, когда я возоплю! Чтобы спокойно и ненавязчиво выступить гоголем-моголем в ослепительно белом костюме. Чистый восторг.
И вот утро. Я, как обычно, возвещаю зорю трубным гласом - "Если не встанешь сейчас, нам не хватит двух минут, чтобы приехать вовремя!" ну и тп. Дитя кряхтит, но не возражает.
Едем, на Алеутской я выдыхаю расслабленно - потому что ясно, что двух минут сегодня хватит... И вот тут дитя комментирует: "Конечно, хватит... Если добавить еще 45".
Оказывается. Он ждал, когда я возоплю! Чтобы спокойно и ненавязчиво выступить гоголем-моголем в ослепительно белом костюме. Чистый восторг.