Жизнь и смерть
Все меняется так быстро, что я не успеваю все это переосмыслить, почувствовать и понять.
Единственное что я знаю - мне очень страшно и чтобы защититься я нападаю. И это все. Ощущаю я себя какой-то загнанной в угол и жутко напуганной. Как будто меня хотят... убить. Если говорить метафорами, то я как будто заперта в какой-то комнате, метаюсь в ней, колочу в стены, плачу "выпустите меня отсюда", а дверей нет и выход сверху и я как-то с надеждой смотрю и плачу - «ну помогите же».
Если вспомнить то, что рассказывала мать про мое рождение, то возможно именно с этим я и сталкиваюсь.
То что мне сейчас не надо ходить на работу просто счастье, наверное, я бы сошла с ума если бы я должна была ещё и на работу ходить.
Приехав после интенсива, я была в каком-то тревожном состоянии. То, что не готова моя квартира до конца конечно влияет. Тем не менее.
Римма прислала мне еще в Крым ммс, которую я не смогла открыть там и открыла дома.
Не знаю, как вытащить портрет из телефона, но на нем изображена я. Римма написала что рука нарисовала девушку, напоминающую меня на тренинге. А там как раз выражение моего лица - внутри страх, а снаружи печаль. С таким лицом, если меня тронуть я пускаюсь в атаки.
Портрет я показала знакомому-
- А что, похожа, когда задумаешься.
-Да? Ужас какой
- Почему? Симпатично.
- Да???? Ты правду говоришь?
- Ну да.
я задумалась сильно. Однако. По Римме я очень скучаю - есть в ней что-то очень знакомое, очень близкое. Немного зная её историю, меня реально тянет узнать - ну как же ты умудрилась из этого всего выбраться. При таком сильном заявлении о родителях и слезах, все же улыбаешься с ними на фотографиях. Не раз замечала слезы и даже спросила.
- Как же ты держишься? - ответ даже удивил
- Я очень чувствительная. И бывает сложно, даже думаю околопсихологической деятельностью заняться, тут бывает очень сложно.
- Ого! И при этом по 11 клиентов в день.....Слабая женщина, ну как же!
Римма очень красива. Моё восхищение её красотой она знает, вечно смеётся и отправляет меня на терапию работать с образами и пунктиком про себя. Она естественно права. То что я вспомнила на телетренинге заставило меня разрыдаться несмотря на камеры.
Все свалилось как-то в кучу. Так быстро, что я ощущала телесную боль. Интенсив конечно прорвал такой нарыв, который я даже не могла и представить и меня просто захлестывает - я жива, ура. Но походу этот запрет на жизнь запихан во все что я делаю,
То что меня разрывает это сопротивление, я нарушаю сценарий. Слава богу Коля объяснил.
За 2 недели и особенно за последнюю неделю я отрыла такое колличество открытий, что воскресенье просто лежала пластом.
Со смертью последнее время я сталкиваюсь просто постоянно - точнее с запретами, которые для меня звучат изнутри как-то так "сделаешь так - это смерть, не будешь такой - умри". Господи, ты все же есть - как я не убила себя тогда….. все больше и больше ужасаюсь.
Книгу Мэрелин Мюрей про узника иной войны я вспоминаю по словам - она реально со мной и происходит, только насилие было осуществлено другое, не физическое и насильники другие - самые любимые родители. Отделиться и вырасти сложно, аж жуть.
Я лазила по Римминой странице, рассматривала её рисунки и детей, и вдруг в хронике заметила какое-то имя, которое почему-то заставило меня сдвинуть брови. На минуту я замерла и задумалась и отследила все признаки страха и готовности к защите и нападению - что за бред и что за опасность. То, что реакция слишком сильна и очень неадекватна, чтобы она возникла просто так, я уже достаточно опытна в терапии, чтобы это не опознать. Какого хрена....
Медленно я нажала на ссылку имени - передо мной возникла девочка с закрытой страницей, только несколько фотографий, да и то половина абстракций. Я хлопала глазами и вдруг начала терять дыханье. Имя как-то смутно сигнализировало об опасности, непонятно откуда взявшейся. Сквозь транс страха, дрожащей рукой я нажала на одну из фото и почувствовала болезненный удар поддых быстрее, чем мозг назвал мне причину. Именно это имя я видела перед своими глазами, когда переживала состояние, которое я теперь называю смерть - тогда в той чертовой машине в Испании. И я моментально ввалилась туда обратно, конвульсии боли пронзили все тело. Это был какой-то ад.
Весь год я не понимала, что меня так плющит. Тонны терапий, групповых и личных - гештальты, «Здесь и сейчас» и все не то. Я мучилась и орала, терапевты искали новые пути и все валилось как карточный домик. Я рыдала и злилась на себя "какого хера, ну сколько можно, что я привязалась к этому образу". Я просила эксперемент побыть ей и мне почему-то отказывали. А ведь я была практически так близка к разгадке этого мученья. Инстинкт меня не обманул. И тот сон из детства. Он настиг меня именно в тот момент, прошлой осенью вернувшись из глубин подсознания - сон ужаса, как тот самый жуткий детский кошмар, который я видела, наверное, с рождения, а помню с года. Их было 2, когда я в страхе бежала к родителям и засыпала между ними - я ходила по лабиринту и этот, в котором я убегала от кого-то в ужасе, а из-за кустов выпрыгивал мужчина, смеялся мне в лицо ужасной улыбкой. Этот сон вернулся и я перестала спать опять.
А ведь я рассказывала историю сна на терапии. И работала этот сон, и где я прокричала - "Я хочу тебя убить".....
Почти год я как одержимая сидела в сети рассматривая фотографии разных женщин, как будто кого-то искала. А потом рыдала рыдала и рыдала, чувствуя себя полнейшим ничтожеством, боясь произнести это даже терапевту. "Я ничто, я дебилка, я идиотка" - рыдала я однажды на группе. "Мне так плохо, а меня никто не заметил даже когда просила о помощи, меня никто никогда не замечает, никто не видит моих чувств, люди. которых я люблю не видят этого, ну почему". Катя сходила сума, её терапевтические попытки разбивались о мою стенку, а я продолжала. "господи, Наташа, каждый раз приходишь израненная, ну невозможно смотреть, разрывается все внутри". А я все продолжала наносить эти удары себе с завидным упорством и сходить сума, испытывая настоящую невыносимую физическую боль, крича и колотя подушки, чтобы хоть как-то сбросить ярость одолевшую меня. Это состояние то стихало, то возобнавлялось с новой силой.
Я орала "помогите" там, где только могла. И вот, наконец я смотрела на это практически детское лицо и весь кошмар удесятерился.
Через какой-то момент я поняла, что я задыхаюсь и не на шутку испугалась. Я выбежала на балкон, глотнула воздуха - не помогло. Помнила только одно, как 2 года назад почти случилось тоже самое и тогда я просто взяла подушку и кричала от страха инстинктивно проорав "я хочу жить, я хочуууууу жиииииить". И тогда я задышала. Сейчас это помогло мне задышать, но в районе сердца был как кол воткнут.
И я опять перестала спать, только теперь мне снилась девочка, а тот мужчина, снился каждый день каждый день. Я была измотана до изнеможения и мне было безумно страшно. Я плакала и плакала и плакала.
Маришка, вернувшаяся в Москву как фея приехала на помощь.
- О господи! Что ты сделала со спиной! Что с тобой происходило и происходит? Ты же много лучше была! Даже не знаю что делать. Давай-ка рассказывай, что с тобой.
Я выложила всю историю. И про интенсив с рыданиями и с запретом на жизнь, и про слом материнского сценария и про девочку.
- Не вини меня, мне и так плохо, - прохныкала я
- Ну ладно ладно, ты опять в куски, давайка в этот раз разработаю программу и мы и в прямь позанимаемся, чтобы процессы уже пошли мягче.
Маринины руки творят чудеса. В середине дня я уже совершенно спокойно поехала на встречу и та прошла очень удачно. И даже псовершила набег на любимый бутичек и ЦУМ. Попутно вернулась к чтению второй книги Мюриэл Шифманн. В первой главе как-раз она писала про самостоятельную работу со сном, где происходило умирание.
И все бы хорошо, только к вечеру мне опять стало плохо, меня опять разламывало, мне опять стало плохо и к тому же жутко тошнило. Я боялась спать, я боялась этих снов. Ярость и ненависть и слезы. Я чувствовала себя именно так, как написано в «Узнике иной войны» - подавленной и раздавленной.
«Хотя чувства также присутствовали, но это были не самые «опасные» чувства. Постепенно мои эмоции становились все сильнее, вбирая в себя все переживания, сопровождавшие нападение. Вместо того, чтобы метаться по комнате, я часами сидела, забившись в угол, крича и рыдая. Я испытывала ужас, одиночество, отвращение к себе, вину, боль оставленности и отверженность. Я переживала абсолютное бессилие. Я была подавлена и раздавлена.»
В какой-то агонии я опять полезла в интернет, смотрела на это фото и сквось зубы зашипела «Я убью тебя! Я хочу тебя убить! Я хочу тебя убить! Я убью тебя, убью!» Это продолжалось может минуту, пока где-то внутри меня непонятный детский голос плача еле слышно простонал « Не убивай меня! Я хочу жить»
Я на минуту остановилась в слезах и удивленно опять посмотрела на экран…. Я смотрела как будто на себя, передо мной была я……..
В секунду сложился весь пазл мучений, как в киносказке, где все меняется когда нажимается кнопка… Это же себя, свою часть я хотела убить, это же ту девочку маленькую и хорошенькую, чтобы любили меня плохую. Вот он сон и вот кому я говорила «Я хочу тебя убить» - нифига не отцу. Себе. Каждый раз сталкиваясь с отвержением я убивала свою часть. Я так выжила пока мать меня рожала, так выжила в том ужасе, пока родители совсем не замечали моих чувств.
Тут же вспомнила книгу, где мучалась автор на регрессе:
Почему никто не придет и не поможет мне ? Должно быть потому, что я слишком грязная и противная, им невыносимо смотреть на меня. Я не хочу, чтобы они пришли и нашли меня сейчас. Нельзя, чтобы кто-то увидел меня в таком виде. Я испорченная, очень плохая. Я очень устала. Сейчас я не могу идти домой. Если я приду домой босая, мама узнает, что я была плохая. Я никогда не смогу никому рассказать о том, что случилось. Мама станет плакать, а папа рассердится. Я хочу просто умереть. Я заслуживаю смерти. Я очень плохая.
. Выбор был сделан: уничтожить сущность, средоточие моего бытия. Страшное решение, но необходимое: похоронить ребенка, чтобы тело могло продолжать жить»
« Одним из этапов воспоминания было переживание разделения на части. Умом я понимала, что этот защитный механизм спас мне жизнь. Но внутри меня, ломая мое тело в мучительной агонии, бушевала жестокая боль, вызванная расщеплением. Как мог кто-либо, тем более дитя, принять такое значительное решение - выбрать между жизнью и смертью? Решиться уничтожить часть своего бесценного «Я» ради выживания - не лучше ли было умереть целостной личностью, чем жить разделенной на части? Каким образом возникает подобное решение? Я изливала свои муки в дневнике:
«Не заставляйте меня делать это... Я не хочу убивать себя!»
Вот куда я все время попадала. - Не заставляйте меня делать это... Я не хочу убивать себя! В глазах возникла та малышка с интенсива и моя фотография- улыбающейся 3-х летней девочки в розовом халатике. Этот реальный кошмар продолжал меня столько мучать, сколько мне надо пережить, чтобы со всем этим справится. Но в этот день, в эту секунду началось воссоединие меня. Я уже знала от матери, что она очень боялась, когда меня рожала, и очень меня любила пока я была малышкой. И конечно же она не хотела чтобы я погибла. Но злость у меня есть всеравно. Так же как и отец. Меня никто не хотел убивать тогда. Мои родители и сами были «стерты». Я врубилась откуда я задыхаюсь. Если бы я не пережила этот чертов развод с полным не замечанием меня, моих страданий, если бы и сейчас они перестали меня мучить, я вряд ли бы шарахалась о такую тяжелую соматику.
Но в этот день я вдруг поняла. что убивать себя я уже не буду. По крайней мере я уже смогу это замечать и оплакивать то что со мной происходит без уничтожения себя. Надеюсь.
Ну а дальше конечно же мироздание меня наградило. Я писала ему о том, что я зла и он… он просил простить. Я была и правда зла, диалог шел трудно. И не переживи я это состояние «хочу убить - хочу жить» наверное бы я традиционно на него напала и обиженно согласилась что продолжать не стоит. Но теперь… Я просто написала -" удивлена и по моему это не ко мне", а в какой-то момент поняла, что такой стиль мне просто скучен и не интересен - мне живой со своей обретенной частью не интересно. И его мозги вернулись на место - платье мне было куда одеть. И хотя все как-то странно - он явно мстит мне за влюбленность, его это бесит, но каким-то образом он держится, как будто ничего не было. К чему все это приведет - не знаю. Чувствую себя странно. Но это отдельная история. Одно знаю - я нашла ту часть, которая никак не могла выйти в жизнь с данспола - у меня получилось.
Единственное что я знаю - мне очень страшно и чтобы защититься я нападаю. И это все. Ощущаю я себя какой-то загнанной в угол и жутко напуганной. Как будто меня хотят... убить. Если говорить метафорами, то я как будто заперта в какой-то комнате, метаюсь в ней, колочу в стены, плачу "выпустите меня отсюда", а дверей нет и выход сверху и я как-то с надеждой смотрю и плачу - «ну помогите же».
Если вспомнить то, что рассказывала мать про мое рождение, то возможно именно с этим я и сталкиваюсь.
То что мне сейчас не надо ходить на работу просто счастье, наверное, я бы сошла с ума если бы я должна была ещё и на работу ходить.
Приехав после интенсива, я была в каком-то тревожном состоянии. То, что не готова моя квартира до конца конечно влияет. Тем не менее.
Римма прислала мне еще в Крым ммс, которую я не смогла открыть там и открыла дома.
Не знаю, как вытащить портрет из телефона, но на нем изображена я. Римма написала что рука нарисовала девушку, напоминающую меня на тренинге. А там как раз выражение моего лица - внутри страх, а снаружи печаль. С таким лицом, если меня тронуть я пускаюсь в атаки.
Портрет я показала знакомому-
- А что, похожа, когда задумаешься.
-Да? Ужас какой
- Почему? Симпатично.
- Да???? Ты правду говоришь?
- Ну да.
я задумалась сильно. Однако. По Римме я очень скучаю - есть в ней что-то очень знакомое, очень близкое. Немного зная её историю, меня реально тянет узнать - ну как же ты умудрилась из этого всего выбраться. При таком сильном заявлении о родителях и слезах, все же улыбаешься с ними на фотографиях. Не раз замечала слезы и даже спросила.
- Как же ты держишься? - ответ даже удивил
- Я очень чувствительная. И бывает сложно, даже думаю околопсихологической деятельностью заняться, тут бывает очень сложно.
- Ого! И при этом по 11 клиентов в день.....Слабая женщина, ну как же!
Римма очень красива. Моё восхищение её красотой она знает, вечно смеётся и отправляет меня на терапию работать с образами и пунктиком про себя. Она естественно права. То что я вспомнила на телетренинге заставило меня разрыдаться несмотря на камеры.
Все свалилось как-то в кучу. Так быстро, что я ощущала телесную боль. Интенсив конечно прорвал такой нарыв, который я даже не могла и представить и меня просто захлестывает - я жива, ура. Но походу этот запрет на жизнь запихан во все что я делаю,
То что меня разрывает это сопротивление, я нарушаю сценарий. Слава богу Коля объяснил.
За 2 недели и особенно за последнюю неделю я отрыла такое колличество открытий, что воскресенье просто лежала пластом.
Со смертью последнее время я сталкиваюсь просто постоянно - точнее с запретами, которые для меня звучат изнутри как-то так "сделаешь так - это смерть, не будешь такой - умри". Господи, ты все же есть - как я не убила себя тогда….. все больше и больше ужасаюсь.
Книгу Мэрелин Мюрей про узника иной войны я вспоминаю по словам - она реально со мной и происходит, только насилие было осуществлено другое, не физическое и насильники другие - самые любимые родители. Отделиться и вырасти сложно, аж жуть.
Я лазила по Римминой странице, рассматривала её рисунки и детей, и вдруг в хронике заметила какое-то имя, которое почему-то заставило меня сдвинуть брови. На минуту я замерла и задумалась и отследила все признаки страха и готовности к защите и нападению - что за бред и что за опасность. То, что реакция слишком сильна и очень неадекватна, чтобы она возникла просто так, я уже достаточно опытна в терапии, чтобы это не опознать. Какого хрена....
Медленно я нажала на ссылку имени - передо мной возникла девочка с закрытой страницей, только несколько фотографий, да и то половина абстракций. Я хлопала глазами и вдруг начала терять дыханье. Имя как-то смутно сигнализировало об опасности, непонятно откуда взявшейся. Сквозь транс страха, дрожащей рукой я нажала на одну из фото и почувствовала болезненный удар поддых быстрее, чем мозг назвал мне причину. Именно это имя я видела перед своими глазами, когда переживала состояние, которое я теперь называю смерть - тогда в той чертовой машине в Испании. И я моментально ввалилась туда обратно, конвульсии боли пронзили все тело. Это был какой-то ад.
Весь год я не понимала, что меня так плющит. Тонны терапий, групповых и личных - гештальты, «Здесь и сейчас» и все не то. Я мучилась и орала, терапевты искали новые пути и все валилось как карточный домик. Я рыдала и злилась на себя "какого хера, ну сколько можно, что я привязалась к этому образу". Я просила эксперемент побыть ей и мне почему-то отказывали. А ведь я была практически так близка к разгадке этого мученья. Инстинкт меня не обманул. И тот сон из детства. Он настиг меня именно в тот момент, прошлой осенью вернувшись из глубин подсознания - сон ужаса, как тот самый жуткий детский кошмар, который я видела, наверное, с рождения, а помню с года. Их было 2, когда я в страхе бежала к родителям и засыпала между ними - я ходила по лабиринту и этот, в котором я убегала от кого-то в ужасе, а из-за кустов выпрыгивал мужчина, смеялся мне в лицо ужасной улыбкой. Этот сон вернулся и я перестала спать опять.
А ведь я рассказывала историю сна на терапии. И работала этот сон, и где я прокричала - "Я хочу тебя убить".....
Почти год я как одержимая сидела в сети рассматривая фотографии разных женщин, как будто кого-то искала. А потом рыдала рыдала и рыдала, чувствуя себя полнейшим ничтожеством, боясь произнести это даже терапевту. "Я ничто, я дебилка, я идиотка" - рыдала я однажды на группе. "Мне так плохо, а меня никто не заметил даже когда просила о помощи, меня никто никогда не замечает, никто не видит моих чувств, люди. которых я люблю не видят этого, ну почему". Катя сходила сума, её терапевтические попытки разбивались о мою стенку, а я продолжала. "господи, Наташа, каждый раз приходишь израненная, ну невозможно смотреть, разрывается все внутри". А я все продолжала наносить эти удары себе с завидным упорством и сходить сума, испытывая настоящую невыносимую физическую боль, крича и колотя подушки, чтобы хоть как-то сбросить ярость одолевшую меня. Это состояние то стихало, то возобнавлялось с новой силой.
Я орала "помогите" там, где только могла. И вот, наконец я смотрела на это практически детское лицо и весь кошмар удесятерился.
Через какой-то момент я поняла, что я задыхаюсь и не на шутку испугалась. Я выбежала на балкон, глотнула воздуха - не помогло. Помнила только одно, как 2 года назад почти случилось тоже самое и тогда я просто взяла подушку и кричала от страха инстинктивно проорав "я хочу жить, я хочуууууу жиииииить". И тогда я задышала. Сейчас это помогло мне задышать, но в районе сердца был как кол воткнут.
И я опять перестала спать, только теперь мне снилась девочка, а тот мужчина, снился каждый день каждый день. Я была измотана до изнеможения и мне было безумно страшно. Я плакала и плакала и плакала.
Маришка, вернувшаяся в Москву как фея приехала на помощь.
- О господи! Что ты сделала со спиной! Что с тобой происходило и происходит? Ты же много лучше была! Даже не знаю что делать. Давай-ка рассказывай, что с тобой.
Я выложила всю историю. И про интенсив с рыданиями и с запретом на жизнь, и про слом материнского сценария и про девочку.
- Не вини меня, мне и так плохо, - прохныкала я
- Ну ладно ладно, ты опять в куски, давайка в этот раз разработаю программу и мы и в прямь позанимаемся, чтобы процессы уже пошли мягче.
Маринины руки творят чудеса. В середине дня я уже совершенно спокойно поехала на встречу и та прошла очень удачно. И даже псовершила набег на любимый бутичек и ЦУМ. Попутно вернулась к чтению второй книги Мюриэл Шифманн. В первой главе как-раз она писала про самостоятельную работу со сном, где происходило умирание.
И все бы хорошо, только к вечеру мне опять стало плохо, меня опять разламывало, мне опять стало плохо и к тому же жутко тошнило. Я боялась спать, я боялась этих снов. Ярость и ненависть и слезы. Я чувствовала себя именно так, как написано в «Узнике иной войны» - подавленной и раздавленной.
«Хотя чувства также присутствовали, но это были не самые «опасные» чувства. Постепенно мои эмоции становились все сильнее, вбирая в себя все переживания, сопровождавшие нападение. Вместо того, чтобы метаться по комнате, я часами сидела, забившись в угол, крича и рыдая. Я испытывала ужас, одиночество, отвращение к себе, вину, боль оставленности и отверженность. Я переживала абсолютное бессилие. Я была подавлена и раздавлена.»
В какой-то агонии я опять полезла в интернет, смотрела на это фото и сквось зубы зашипела «Я убью тебя! Я хочу тебя убить! Я хочу тебя убить! Я убью тебя, убью!» Это продолжалось может минуту, пока где-то внутри меня непонятный детский голос плача еле слышно простонал « Не убивай меня! Я хочу жить»
Я на минуту остановилась в слезах и удивленно опять посмотрела на экран…. Я смотрела как будто на себя, передо мной была я……..
В секунду сложился весь пазл мучений, как в киносказке, где все меняется когда нажимается кнопка… Это же себя, свою часть я хотела убить, это же ту девочку маленькую и хорошенькую, чтобы любили меня плохую. Вот он сон и вот кому я говорила «Я хочу тебя убить» - нифига не отцу. Себе. Каждый раз сталкиваясь с отвержением я убивала свою часть. Я так выжила пока мать меня рожала, так выжила в том ужасе, пока родители совсем не замечали моих чувств.
Тут же вспомнила книгу, где мучалась автор на регрессе:
Почему никто не придет и не поможет мне ? Должно быть потому, что я слишком грязная и противная, им невыносимо смотреть на меня. Я не хочу, чтобы они пришли и нашли меня сейчас. Нельзя, чтобы кто-то увидел меня в таком виде. Я испорченная, очень плохая. Я очень устала. Сейчас я не могу идти домой. Если я приду домой босая, мама узнает, что я была плохая. Я никогда не смогу никому рассказать о том, что случилось. Мама станет плакать, а папа рассердится. Я хочу просто умереть. Я заслуживаю смерти. Я очень плохая.
. Выбор был сделан: уничтожить сущность, средоточие моего бытия. Страшное решение, но необходимое: похоронить ребенка, чтобы тело могло продолжать жить»
« Одним из этапов воспоминания было переживание разделения на части. Умом я понимала, что этот защитный механизм спас мне жизнь. Но внутри меня, ломая мое тело в мучительной агонии, бушевала жестокая боль, вызванная расщеплением. Как мог кто-либо, тем более дитя, принять такое значительное решение - выбрать между жизнью и смертью? Решиться уничтожить часть своего бесценного «Я» ради выживания - не лучше ли было умереть целостной личностью, чем жить разделенной на части? Каким образом возникает подобное решение? Я изливала свои муки в дневнике:
«Не заставляйте меня делать это... Я не хочу убивать себя!»
Вот куда я все время попадала. - Не заставляйте меня делать это... Я не хочу убивать себя! В глазах возникла та малышка с интенсива и моя фотография- улыбающейся 3-х летней девочки в розовом халатике. Этот реальный кошмар продолжал меня столько мучать, сколько мне надо пережить, чтобы со всем этим справится. Но в этот день, в эту секунду началось воссоединие меня. Я уже знала от матери, что она очень боялась, когда меня рожала, и очень меня любила пока я была малышкой. И конечно же она не хотела чтобы я погибла. Но злость у меня есть всеравно. Так же как и отец. Меня никто не хотел убивать тогда. Мои родители и сами были «стерты». Я врубилась откуда я задыхаюсь. Если бы я не пережила этот чертов развод с полным не замечанием меня, моих страданий, если бы и сейчас они перестали меня мучить, я вряд ли бы шарахалась о такую тяжелую соматику.
Но в этот день я вдруг поняла. что убивать себя я уже не буду. По крайней мере я уже смогу это замечать и оплакивать то что со мной происходит без уничтожения себя. Надеюсь.
Ну а дальше конечно же мироздание меня наградило. Я писала ему о том, что я зла и он… он просил простить. Я была и правда зла, диалог шел трудно. И не переживи я это состояние «хочу убить - хочу жить» наверное бы я традиционно на него напала и обиженно согласилась что продолжать не стоит. Но теперь… Я просто написала -" удивлена и по моему это не ко мне", а в какой-то момент поняла, что такой стиль мне просто скучен и не интересен - мне живой со своей обретенной частью не интересно. И его мозги вернулись на место - платье мне было куда одеть. И хотя все как-то странно - он явно мстит мне за влюбленность, его это бесит, но каким-то образом он держится, как будто ничего не было. К чему все это приведет - не знаю. Чувствую себя странно. Но это отдельная история. Одно знаю - я нашла ту часть, которая никак не могла выйти в жизнь с данспола - у меня получилось.