Давид Юм. Трактат о человеческой природе - 3
Книга третья - о морали
41.Моральные различия не есть порождения разума. Они проистекают из нравственного чувства. Добродетельные поступки вызывают при их рассмотрении удовольствие, порочные - неудовольствие.
42.Добродетельные поступки делятся на естественные - порожденные человеколюбием, и искусственные - порожденные потребностью в сохранении общества.
43.Первые поступки хороши даже в единичных случаях и естественно поощряются аффектами. Справедливые поступки, как часто бывает, сами по себе вредны для человека и общества. Польза от них возникает тогда и только тогда, когда они становятся всеобщим обязательным правилом.
44.Эта последняя разновидность нравственного чувства - не врожденная, не порождена никаким первоначальным инстинктом. Таким образом, правильная постановка вопроса в моральных исследованиях такова: почему любой поступок или любое чувство вызывает при его общем рассмотрении и исследовании известное удовольствие или неудовольствие?
45.Если подумать, можно увидеть, что для человека необходимо жить в обществе. Причем в обществе необходимо выстроить правила для общежития без войны всех с каждым. Отсюда необходимость идей справедливости, несправедливости, собственности, права, обязательства. Из этих пяти первые два первичны.
Можно считать достоверным, что справедливость обязана своим происхождением эгоизму, ограниченному великодушию людей, и недостатку ресурсов (создавшим необходимость для людей жить в обществе).
46.Со временем, в силу привычки, справедливость установилась как самостоятельное правило, имеющее как бы собственную силу. Этой привычке также очень помогают политики, которым легче управлять обществом, члены которого подчиняются чувству справедливости.
47.Идея собственности - следующая по важности. Ясно, что для спокойствия в обществе владение должно быть стабильным. Поэтому основной постулат в собственности: каждый должен продолжать пользоваться тем, чем он владеет в настоящее время.
48.В условиях сложившегося общества начало собственности может быть положено четырьмя условиями: захват, давность, приращение и наследование.
49.Примером захвата может служить право первооткрывателя на открытый им остров. Причем в нашем воображении захватчик по размерам должен примерно соответствовать захватываемой территории. Так, один человек с первого момента считается собственником открытого им острова, если он небольшой. Но никто не признает, что он завладел обширным островом, размером с Великобританию. Однако обширная колония, высадившаяся на обширном острове, вполне вправе заявить себя его владельцем. В свою очередь, нация в целом вполне может объявить права на открытый материк целиком.
50.Действие давности в этом вопросе очевидно - долговременное владение дает право на любой предмет.
51.Приращением мы приобретаем права собственности, когда новые предметы тесно связаны в воображении с теми, которыми мы уже владеем. Плоды, которые дает наш сад, приплод нашего скота, труд наших рабов - все это считается нашей собственностью даже до фактического владения, до фактического появления на свет.
52.Действование наследования вполне очевидно. Нужно только заметить, что, когда возникает вопрос, кто именно наследник - вопрос решается ассоциативной связью с первым собственником. Кого в обществе считают ближе связанным с ним (либо все дети в равной степени, либо дети только мужского пола, либо только первенец и т.д.) - тому и наследство.
53.Отличная от перечисленных возможность получения собственности - передача собственности посредством согласия.
54.По разным причинам передаваемую собственность бывает невозможно фактически отдать во владение (в руки) новому собственнику. При этом используются интересные уловки. Чтобы помочь нашему воображению составить представление о передаче собственности, мы берем действительный предмет и фактически отдаем его во владение тому лицу, которому желаем уступить право собственности на этот предмет. Воображаемое сходство обоих действий и наличие видимого вручения заставляют нас воображать, что это и есть таинственный переход права собственности. Так, передачу ключей амбара понимают как вручение находящегося в нем хлеба (пример Юма). От себя могу добавить передачу бумаг (акций), которая сейчас уже и сама происходит чисто символически, в виде записей в реестрах. Это как бы своего рода суеверие, практикуемое гражданскими и естественными законами и сходное с римско-католическими суевериями в области религии. Как католики олицетворяют непостижимые таинства христианской религии и делают их более представимыми для нашего духа при помощи восковых свечей, одеяний или манипуляций, которые должны иметь известное сходство с этими таинствами, юристы и моралисты прибегли к сходным выдумкам по той же самой прчине и постарались таким образом сделать для себя более представимой передачу собственности посредством согласия.
55.Обязательность выполнения обещаний также вытекает из справедливости и не является чем-то врожденным.
56.Отдельным общественным принципом является подчинение властям. Первоначально оно было основано на общественном интересе (скорее всего, военной необходимостью). Однако в дальнейшем утратило такой характер, и стало само по себе необходимым.
57.Поэтому теория общественного договора - миф. Пусть первоначально авторитет власти строился на ее полезности, сейчас верноподданство является необходимым само по себе. У ныне живущих людей в подавляющем большинстве случаев не было выбора - жить в этой стране или в другой, они не выбирали себе правительства, и тем не менее они обязаны ему подчиняться. А если не будут подчиняться - станут преступниками и предателями.
58.Хотя смутное ощущение того, что конечное оправдание правительства - общественная польза - все-таки осталась. И если правитель станет совсем уж жестоко тиранить общество, творить произвол и мешать людям жить - против него в конце концов восстанут и свергнут.
59.Принципы, по которым власть оказывается в руках у того или иного правителя, в целом аналогичны таковым для собственности: долгое обладание властью; наличное обладание; завоевание; наследование; положительные законы. Надежнее всего, когда эти источники права на власть действуют совместно.
60.Для международных отношений соблюдение правил и права не так необходимо, как внутри общества. Соответственно, в международных отношениях эти правила менее строги. Нравственная система для государей гораздо более вольна, чем таковая для частных лиц.
61.Возвращаясь к т.н. естественным добродетелям, можно разделить их на полезные для общества и полезные для человека лично. К первым относятся скромность, супружеская верность, честность, великодушие и т.д. Ко вторым - ум, трудолюбие, предприимчивость, ловкость и т.д.
62.Хотя естественно приятно нам то, что полезно для нас лично, принцип симпатии сильно учит нас пытаться (или хотя бы декларировать) глядеть на вещи беспристрастно. Благодаря этому мы одобряем в человеке качества, приятные для общества (которые не приносят выгоды нам лично), и приятные ему лично.
63.По тому же принципу симпатии человеку весьма неприятно бывает узнать о своем качестве, делающим его неприятным для общества (например, о запахе изо рта).
64.Про скромность и смирение Юм настойчиво повторяет, что с этим важно не переборщить. Конечно, скромность нужна, чтобы не раздражать окружающих, но это не должно быть чем-то большим, чем просто вежливостью.
65.Природные способности сказываются примерно так же, как и добродетели. Разделение между ними надуманно. Талантливость, ум, физическая сила и привлекательность восхищают нас ничуть не меньше, чем доброта, честность и та же скромность.
--------------------
*1. От Юма у меня ощущение неполноты высказываемого вслух. Постоянно кажется, что он недоговаривает какие-то вещи, но держит их в уме, скрывает от читателя. От этого у него все замечательно сходится, как у фокусника.
*1.1.Например, он говорит, что восприятие сильнее, чем идея, и на этом их разница исчерпывается. Насколько я заметил, Юм нигде не противопоставляет идеи и восприятия в том плане, что восприятие приходит извне, а идея рождается в голове. Это дает ему большие плюсы - нет вопроса, что такое "извне", нет связанных с этим возни и трудностей. Но логика его такова, как будто Юм все равно помнит об этом обстоятельстве. Он, в частности, твердит, что у нас не возникает ни одной идеи, которая до этого не была бы дана в качестве восприятия. Новые идеи - лишь комбинации старых восприятий.
*1.2.Или он говорит, что отношение причинности - это когда событие типа А следует строго за событием типа Б, смежно по времени, и эта закономерность наблюдается постоянно. При этом Юм отказывается признавать, что эта взаимосвязь находится где-то в природе данных явлений, что это обусловлено неким законом природы. Даже обсуждать этот вопрос Юм не хочет, он несколько раз повторяет, что причинность - это всего лишь привычка наблюдать одно восприятие следом за вторым. Тем не менее, работает с причинностью Юм так, как положено в науке: для признания наличия причины нужна повторяемость этой взаимосвязи. Там, где повторяемость нестрогая - либо причинности нет, либо сказывается возмущение других причинно-следственных связей - все это, по мнению Юма, надо выявлять экспериментами. Т.е. Юм не обсуждает наличие объективных законов природы, он их всячески высмеивает, он накладывает табу на такое обсуждение, но фактически предлагает действовать так, как будто эти законы существуют.
*1.3.Иными словами, Юм обсуждает только нашу способность познавать мир. Он совершенно не обсуждает вопрос, каков мир на самом деле. Это замечательный ход, позволяющий не ввязываться в склоки о реальности и т.п. Однако его рекомендации таковы, что показывают, что у него есть определенное мнение о природе мира на самом деле. О наличии в нем каких-то законов, например. И это никак не следует из его философии, из того, что он высказывал.
*1.4.С другой стороны, можно ли это считать недостатком? Ведь само название труда - "Трактат о человеческой природе", он уже в заголовке честно взял себе ту тему, которую и отработал на пять с плюсом. Более того, он на мои претензии уже ответил:
"Итак, скептик продолжает рассуждать и верить, хотя и утверждает, что не может защитить свой разум при помощи разума; в силу тех же причин он должен признавать принцип существования тел, хотя и не может претендовать на доказательство его истинности с помощью каких бы то ни было аргументов философии. Природа не предоставила ему в данном случае права выбора, признавая, без сомнения, вопрос этот слишком значительным, чтобы доверить его нашим неопределенным рассуждениям и умозрениям".
*2. По некоторым пунктам у меня странное ощущение оттого, что я с ним не согласен, и в то же время вижу явные подтверждения его точки зрения, о которых он тогда и знать не мог.
Например, его отрицание идеи абсолютного пространства и времени мне кажется абсурдным. Пусть даже пространство неабсолютно, но как согласиться, что у нас нет идеи такого пространства?
Но именно это отрицание мощно подтверждено жизнью. Оно ведь идет вразрез с механикой Ньютона (надо вспомнить, кто был Ньютон для того времени, тем более в Англии, чтобы оценить смелость Юма) и как-то коррелируют с картиной мира по-Эйнштейну (насколько я понимаю, тот тоже рассматривает пространство только как вместилище предметов, а время - вместилище событий). Таким образом, у Юма философствования оказались более точными, чем научные обобщения у ученых того времени.
*3. Но иногда он все-таки ошибается, все-таки не учитывает того, что будет открыто через 100 - 200 лет после его смерти. В этих редких случаях я страшно доволен, что могу почувствовать себя чуть ли не умнее великого шотландца. Например, он говорит: "Философы обычно признают, что все тела, предстающие перед нашими глазами, являются нам как бы нарисованными на плоской поверхности и что различные степени их отдаленности от нас мы открываем скорее с помощью разума, чем с помощью чувств". А я знаю, что глаза видят предмет под чуть-чуть разным углом, что дает эффект стереоскопичности, и дает возможность определять расстояние взглядом.
*4.Его отрицание всего, о чем не может быть составлено ясной идеи, в некоторых случаях доводит до абсурда. Как бы то ни было, очевидно, что мы можем работать и работаем со многими идеями, о которых у нас нет и не может быть ясного представления:
*4.1.Идея всемогущего бога. Может быть, ее ясно не понимают, но она вполне доступна обсуждению, в ней находят противоречия, ее обсуждают содержательно.
*4.2.Идея треугольника вообще. Что бы мы ни представляли в уме, когда выводим теорему о "треугольнике вообще" - теорема получается именно об абстрактном треугольнике вообще, а не о каком-то конкретном треугольнике. Значит, мы каким-то образом все же можем работать с концепцией, не имея ясной идеи на этот счет.
*4.3.Вообще с разделением доказательств на интуитивные и демонстративные не все ясно. Некоторые доказательства в математике настолько сложны для понимания, что не могут считаться очевидными. Т.о. выводы из них, хотя по формальному признаку и интуитивны, на практике - просто факты, которые ум принимает, но которые не видит как логическую очевидность.
Я, например, не только не понял, но даже и не прочитал доказательство теоремы Ферма. Для меня просто факт, что она верна. Я легко могу образовать идею, что она ошибочна. Да и вообще - многие теоремы не доказаны и не опровергнуты до сих пор.
*4.4.Геометрия Лобачевского противоречит очевидному опыту. Это означает, что у нас не может быть идеи на ее счет. Тем не менее, с ней работают, и даже говорят, что именно она-то и правильна, а не геометрия Евклида.
*4.5.Герой Оруэлла решал задачи по арифметике, постулировав, что 2+2 равно 5.
*4.6.Сами идеи разным людям доступны по-разному. Более глупым доступен меньший набор идей, более умным - больший. Это разнообразие необходимо как-то обобщить, как-то признать, что отсутствие какой-то идеи не означает отсутствие соответствующего явления.
В общем, где-то Юму надо оставить лазейку для абстрактных идей, идей не из опыта.
*5.Недостоверной мне кажется и его механическая теория аффектов, вывод всего на свете из удовольствия и неудовольствия. Во-первых, он слишком упрощает дело. Выглядит неубедительной идея, что эмоции настолько просты. Например, красота - точно ли она всегда связана со здоровьем? Красота вещей - точно ли связана с функциональным удобством? Точно ли наиболее удобная одежда одновременно и самая модная? Во-вторых, сами слова "удовольствие" и "неудовольствие" не всегда являются объяснениями. Красивая девушка - это та, от которой испытываешь удовольствие, когда ее рассматриваешь. Пожалуй, верно, но разве это что-то объясняет? Просто одно слово заменили на другое, "красоту" на "удовольствие".
41.Моральные различия не есть порождения разума. Они проистекают из нравственного чувства. Добродетельные поступки вызывают при их рассмотрении удовольствие, порочные - неудовольствие.
42.Добродетельные поступки делятся на естественные - порожденные человеколюбием, и искусственные - порожденные потребностью в сохранении общества.
43.Первые поступки хороши даже в единичных случаях и естественно поощряются аффектами. Справедливые поступки, как часто бывает, сами по себе вредны для человека и общества. Польза от них возникает тогда и только тогда, когда они становятся всеобщим обязательным правилом.
44.Эта последняя разновидность нравственного чувства - не врожденная, не порождена никаким первоначальным инстинктом. Таким образом, правильная постановка вопроса в моральных исследованиях такова: почему любой поступок или любое чувство вызывает при его общем рассмотрении и исследовании известное удовольствие или неудовольствие?
45.Если подумать, можно увидеть, что для человека необходимо жить в обществе. Причем в обществе необходимо выстроить правила для общежития без войны всех с каждым. Отсюда необходимость идей справедливости, несправедливости, собственности, права, обязательства. Из этих пяти первые два первичны.
Можно считать достоверным, что справедливость обязана своим происхождением эгоизму, ограниченному великодушию людей, и недостатку ресурсов (создавшим необходимость для людей жить в обществе).
46.Со временем, в силу привычки, справедливость установилась как самостоятельное правило, имеющее как бы собственную силу. Этой привычке также очень помогают политики, которым легче управлять обществом, члены которого подчиняются чувству справедливости.
47.Идея собственности - следующая по важности. Ясно, что для спокойствия в обществе владение должно быть стабильным. Поэтому основной постулат в собственности: каждый должен продолжать пользоваться тем, чем он владеет в настоящее время.
48.В условиях сложившегося общества начало собственности может быть положено четырьмя условиями: захват, давность, приращение и наследование.
49.Примером захвата может служить право первооткрывателя на открытый им остров. Причем в нашем воображении захватчик по размерам должен примерно соответствовать захватываемой территории. Так, один человек с первого момента считается собственником открытого им острова, если он небольшой. Но никто не признает, что он завладел обширным островом, размером с Великобританию. Однако обширная колония, высадившаяся на обширном острове, вполне вправе заявить себя его владельцем. В свою очередь, нация в целом вполне может объявить права на открытый материк целиком.
50.Действие давности в этом вопросе очевидно - долговременное владение дает право на любой предмет.
51.Приращением мы приобретаем права собственности, когда новые предметы тесно связаны в воображении с теми, которыми мы уже владеем. Плоды, которые дает наш сад, приплод нашего скота, труд наших рабов - все это считается нашей собственностью даже до фактического владения, до фактического появления на свет.
52.Действование наследования вполне очевидно. Нужно только заметить, что, когда возникает вопрос, кто именно наследник - вопрос решается ассоциативной связью с первым собственником. Кого в обществе считают ближе связанным с ним (либо все дети в равной степени, либо дети только мужского пола, либо только первенец и т.д.) - тому и наследство.
53.Отличная от перечисленных возможность получения собственности - передача собственности посредством согласия.
54.По разным причинам передаваемую собственность бывает невозможно фактически отдать во владение (в руки) новому собственнику. При этом используются интересные уловки. Чтобы помочь нашему воображению составить представление о передаче собственности, мы берем действительный предмет и фактически отдаем его во владение тому лицу, которому желаем уступить право собственности на этот предмет. Воображаемое сходство обоих действий и наличие видимого вручения заставляют нас воображать, что это и есть таинственный переход права собственности. Так, передачу ключей амбара понимают как вручение находящегося в нем хлеба (пример Юма). От себя могу добавить передачу бумаг (акций), которая сейчас уже и сама происходит чисто символически, в виде записей в реестрах. Это как бы своего рода суеверие, практикуемое гражданскими и естественными законами и сходное с римско-католическими суевериями в области религии. Как католики олицетворяют непостижимые таинства христианской религии и делают их более представимыми для нашего духа при помощи восковых свечей, одеяний или манипуляций, которые должны иметь известное сходство с этими таинствами, юристы и моралисты прибегли к сходным выдумкам по той же самой прчине и постарались таким образом сделать для себя более представимой передачу собственности посредством согласия.
55.Обязательность выполнения обещаний также вытекает из справедливости и не является чем-то врожденным.
56.Отдельным общественным принципом является подчинение властям. Первоначально оно было основано на общественном интересе (скорее всего, военной необходимостью). Однако в дальнейшем утратило такой характер, и стало само по себе необходимым.
57.Поэтому теория общественного договора - миф. Пусть первоначально авторитет власти строился на ее полезности, сейчас верноподданство является необходимым само по себе. У ныне живущих людей в подавляющем большинстве случаев не было выбора - жить в этой стране или в другой, они не выбирали себе правительства, и тем не менее они обязаны ему подчиняться. А если не будут подчиняться - станут преступниками и предателями.
58.Хотя смутное ощущение того, что конечное оправдание правительства - общественная польза - все-таки осталась. И если правитель станет совсем уж жестоко тиранить общество, творить произвол и мешать людям жить - против него в конце концов восстанут и свергнут.
59.Принципы, по которым власть оказывается в руках у того или иного правителя, в целом аналогичны таковым для собственности: долгое обладание властью; наличное обладание; завоевание; наследование; положительные законы. Надежнее всего, когда эти источники права на власть действуют совместно.
60.Для международных отношений соблюдение правил и права не так необходимо, как внутри общества. Соответственно, в международных отношениях эти правила менее строги. Нравственная система для государей гораздо более вольна, чем таковая для частных лиц.
61.Возвращаясь к т.н. естественным добродетелям, можно разделить их на полезные для общества и полезные для человека лично. К первым относятся скромность, супружеская верность, честность, великодушие и т.д. Ко вторым - ум, трудолюбие, предприимчивость, ловкость и т.д.
62.Хотя естественно приятно нам то, что полезно для нас лично, принцип симпатии сильно учит нас пытаться (или хотя бы декларировать) глядеть на вещи беспристрастно. Благодаря этому мы одобряем в человеке качества, приятные для общества (которые не приносят выгоды нам лично), и приятные ему лично.
63.По тому же принципу симпатии человеку весьма неприятно бывает узнать о своем качестве, делающим его неприятным для общества (например, о запахе изо рта).
64.Про скромность и смирение Юм настойчиво повторяет, что с этим важно не переборщить. Конечно, скромность нужна, чтобы не раздражать окружающих, но это не должно быть чем-то большим, чем просто вежливостью.
65.Природные способности сказываются примерно так же, как и добродетели. Разделение между ними надуманно. Талантливость, ум, физическая сила и привлекательность восхищают нас ничуть не меньше, чем доброта, честность и та же скромность.
--------------------
*1. От Юма у меня ощущение неполноты высказываемого вслух. Постоянно кажется, что он недоговаривает какие-то вещи, но держит их в уме, скрывает от читателя. От этого у него все замечательно сходится, как у фокусника.
*1.1.Например, он говорит, что восприятие сильнее, чем идея, и на этом их разница исчерпывается. Насколько я заметил, Юм нигде не противопоставляет идеи и восприятия в том плане, что восприятие приходит извне, а идея рождается в голове. Это дает ему большие плюсы - нет вопроса, что такое "извне", нет связанных с этим возни и трудностей. Но логика его такова, как будто Юм все равно помнит об этом обстоятельстве. Он, в частности, твердит, что у нас не возникает ни одной идеи, которая до этого не была бы дана в качестве восприятия. Новые идеи - лишь комбинации старых восприятий.
*1.2.Или он говорит, что отношение причинности - это когда событие типа А следует строго за событием типа Б, смежно по времени, и эта закономерность наблюдается постоянно. При этом Юм отказывается признавать, что эта взаимосвязь находится где-то в природе данных явлений, что это обусловлено неким законом природы. Даже обсуждать этот вопрос Юм не хочет, он несколько раз повторяет, что причинность - это всего лишь привычка наблюдать одно восприятие следом за вторым. Тем не менее, работает с причинностью Юм так, как положено в науке: для признания наличия причины нужна повторяемость этой взаимосвязи. Там, где повторяемость нестрогая - либо причинности нет, либо сказывается возмущение других причинно-следственных связей - все это, по мнению Юма, надо выявлять экспериментами. Т.е. Юм не обсуждает наличие объективных законов природы, он их всячески высмеивает, он накладывает табу на такое обсуждение, но фактически предлагает действовать так, как будто эти законы существуют.
*1.3.Иными словами, Юм обсуждает только нашу способность познавать мир. Он совершенно не обсуждает вопрос, каков мир на самом деле. Это замечательный ход, позволяющий не ввязываться в склоки о реальности и т.п. Однако его рекомендации таковы, что показывают, что у него есть определенное мнение о природе мира на самом деле. О наличии в нем каких-то законов, например. И это никак не следует из его философии, из того, что он высказывал.
*1.4.С другой стороны, можно ли это считать недостатком? Ведь само название труда - "Трактат о человеческой природе", он уже в заголовке честно взял себе ту тему, которую и отработал на пять с плюсом. Более того, он на мои претензии уже ответил:
"Итак, скептик продолжает рассуждать и верить, хотя и утверждает, что не может защитить свой разум при помощи разума; в силу тех же причин он должен признавать принцип существования тел, хотя и не может претендовать на доказательство его истинности с помощью каких бы то ни было аргументов философии. Природа не предоставила ему в данном случае права выбора, признавая, без сомнения, вопрос этот слишком значительным, чтобы доверить его нашим неопределенным рассуждениям и умозрениям".
*2. По некоторым пунктам у меня странное ощущение оттого, что я с ним не согласен, и в то же время вижу явные подтверждения его точки зрения, о которых он тогда и знать не мог.
Например, его отрицание идеи абсолютного пространства и времени мне кажется абсурдным. Пусть даже пространство неабсолютно, но как согласиться, что у нас нет идеи такого пространства?
Но именно это отрицание мощно подтверждено жизнью. Оно ведь идет вразрез с механикой Ньютона (надо вспомнить, кто был Ньютон для того времени, тем более в Англии, чтобы оценить смелость Юма) и как-то коррелируют с картиной мира по-Эйнштейну (насколько я понимаю, тот тоже рассматривает пространство только как вместилище предметов, а время - вместилище событий). Таким образом, у Юма философствования оказались более точными, чем научные обобщения у ученых того времени.
*3. Но иногда он все-таки ошибается, все-таки не учитывает того, что будет открыто через 100 - 200 лет после его смерти. В этих редких случаях я страшно доволен, что могу почувствовать себя чуть ли не умнее великого шотландца. Например, он говорит: "Философы обычно признают, что все тела, предстающие перед нашими глазами, являются нам как бы нарисованными на плоской поверхности и что различные степени их отдаленности от нас мы открываем скорее с помощью разума, чем с помощью чувств". А я знаю, что глаза видят предмет под чуть-чуть разным углом, что дает эффект стереоскопичности, и дает возможность определять расстояние взглядом.
*4.Его отрицание всего, о чем не может быть составлено ясной идеи, в некоторых случаях доводит до абсурда. Как бы то ни было, очевидно, что мы можем работать и работаем со многими идеями, о которых у нас нет и не может быть ясного представления:
*4.1.Идея всемогущего бога. Может быть, ее ясно не понимают, но она вполне доступна обсуждению, в ней находят противоречия, ее обсуждают содержательно.
*4.2.Идея треугольника вообще. Что бы мы ни представляли в уме, когда выводим теорему о "треугольнике вообще" - теорема получается именно об абстрактном треугольнике вообще, а не о каком-то конкретном треугольнике. Значит, мы каким-то образом все же можем работать с концепцией, не имея ясной идеи на этот счет.
*4.3.Вообще с разделением доказательств на интуитивные и демонстративные не все ясно. Некоторые доказательства в математике настолько сложны для понимания, что не могут считаться очевидными. Т.о. выводы из них, хотя по формальному признаку и интуитивны, на практике - просто факты, которые ум принимает, но которые не видит как логическую очевидность.
Я, например, не только не понял, но даже и не прочитал доказательство теоремы Ферма. Для меня просто факт, что она верна. Я легко могу образовать идею, что она ошибочна. Да и вообще - многие теоремы не доказаны и не опровергнуты до сих пор.
*4.4.Геометрия Лобачевского противоречит очевидному опыту. Это означает, что у нас не может быть идеи на ее счет. Тем не менее, с ней работают, и даже говорят, что именно она-то и правильна, а не геометрия Евклида.
*4.5.Герой Оруэлла решал задачи по арифметике, постулировав, что 2+2 равно 5.
*4.6.Сами идеи разным людям доступны по-разному. Более глупым доступен меньший набор идей, более умным - больший. Это разнообразие необходимо как-то обобщить, как-то признать, что отсутствие какой-то идеи не означает отсутствие соответствующего явления.
В общем, где-то Юму надо оставить лазейку для абстрактных идей, идей не из опыта.
*5.Недостоверной мне кажется и его механическая теория аффектов, вывод всего на свете из удовольствия и неудовольствия. Во-первых, он слишком упрощает дело. Выглядит неубедительной идея, что эмоции настолько просты. Например, красота - точно ли она всегда связана со здоровьем? Красота вещей - точно ли связана с функциональным удобством? Точно ли наиболее удобная одежда одновременно и самая модная? Во-вторых, сами слова "удовольствие" и "неудовольствие" не всегда являются объяснениями. Красивая девушка - это та, от которой испытываешь удовольствие, когда ее рассматриваешь. Пожалуй, верно, но разве это что-то объясняет? Просто одно слово заменили на другое, "красоту" на "удовольствие".