Как я ночевала в сквоте
Наш хороший друг Игорь этим летом познакомил меня и Васю со своей подругой Аней. Мы общались в компании, болтая о разных грантах, поездках и возможностях, а потом еще однажды встретились отдельно - посидели в “Идеальной Чашке” на Невском и трендели о Лондоне и Берлине. А еще о Лозанне. Оба - Аня и Игорь - были в Лозанне когда-то очень давно и по разным поводами - Игорь там осуществлял околостуденческие безумства и собирал какой-то виноград, а Аня некоторое время училась в университете Лозанны. Аня рассказала, что в Лозанне живет ее сестра Оля и что нам обязательно надо увидеться.
Игорь, узнав об этом, добавил, что Оля живет в сквоте, и он там бывал. Что такое сквот? Вообще это пустующее по каким-либо причинам помещение, которые занимают самовольно вселившиеся туда жильцы, не являющиеся собственниками жилья. По европейским законам, выгнать их оттуда можно лишь по решению суда. Обычно такие дома подвергаются жесткой стереотипизации - сразу приходят на ум старые, остро нуждающиеся в массивном капремонте дома, в котором обитают бездомные студенты и/или неплатежеспособные субъекты, выкинутые на обочину буржуазного общества. Но здесь - совершенно другое. Это и не сквот вовсе, конечно, а дом, один из многих, предоставляемых некоторой общественной организацией молодым людям, которые по разным причинам не могут позволить себе более дорогое жилье.
О своем опыте посещения данного заведения Игорь сохранил самые теплые воспоминания - куча талантливых, диких в хорошем смысле, и есть такое слово (но, по-моему, на русский оно непереводимо) unihibited, людей, живущих под одной крышей новым типом комунны. Игорь отметил, что это прекрасное место, чтобы пить вино, курить траву во дворе, вести глубокие беседы за общим столом и вляпываться в странные истории. Например, некто Алексей приезжает в этот сквот под вечер по наводке каких-то своих друзей. Когда ему открывают двери, он спрашивает, где можно найти Ндуати. “Таких здесь нет”, - отвечают ему. И пропускают. Наливают ему вина. Он тусит с ними всю ночь, и никто не спрашивает его, откуда он и зачем приехал. Когда наступает время сна, все разбредаются по комнатам. Алексей тоже находит какой-то коврик, и на нем засыпает. С утра, встретив на кухне делающего завтрак человека, решает представиться “Я Алексей, друг Ндуати”, на что тот отвечает ему “Очень приятно. Я Ндуати. А ты все-таки кто?”
И такие истории здесь происходят каждый день. Кажется, кто угодно может прийти, поесть-попить и переночевать. А утром уйти. А может остаться еще на неделю, на месяц. На год. На пять лет.
Когда я приехала, Ольга была еще на работе. “У меня вернисаж до десяти” - написала она в имейле. Что бы это не значило. Я постучала в дверь низкого но простирающегося на огромное пространство дома, на котором было написано “Villa Hawaii”. Открыл мне волосатый человек. Сделал вид, что очень обрадовался, расцеловал и весело воскликнул “Проходи!” Когда я прошла, то увидела, что за столом сидит человек десять. Все тут же заулыбались и замахали мне руками - “Скорее к столу”. Я присела на свободный стул, осторожно озираясь. Тут же передо мной появилась тарелка к картошкой в мундире и куском горячего копченого сыра, а также банка соленых огурцов, и рекомендация через стол “Pickles, cheese and potatoes were simply made for each other”. Сыр вынимается из странного нелепо большого аппарата, напоминающего положенную набок гильотину с огромной черной ручкой. Большим ножом, являющимся одной из деталей адской машины, кусок горячего сыра отделяется от остальной массы и плюхается тебе на тарелку. “Что это за устройство?” - спрашиваю. Мне отвечают, что это традиционная швейцарская мини-коптильня, которая есть дома у любого уважающего себя и других швейцарца. Я показываю, что у меня есть бутылка вина, и по столу проносится ликование. Замечаю, что на столе уже стоит несколько пустых бутылок, и пара наполовину наполненных бутылок. Волосатик открывает вино, наливает всем, и мы чокаемся. Потом задается сакраментальный вопрос.
- А ты кто?
Я очень жалею, что сразу сказала, что я знакомая Ольги и приехала к ней с ночевкой. Надо было сказать, что я жонглирую в бродячем цирке, который как раз в данный момент проезжает через Лозанну. Или что я физик-ядерщик, работающий над новым проектом на андронном коллайдере. Или я играю на барабанах в местной группе. Сбежала от своей фальсифицированной жены, с которой мы заключили социальное парнерство с целью получения европейского паспорта. Да все что угодно! И это было бы воспринято с должным энтузиазмом! Но нет - я сказала, что приехала к Ольге, и тогда мне ответили, что та должна появиться с минуты на минуту.
Ольга не появлялась где-то еще час. За это время я успела познакомиться с обитателями сквота - кто-то из них живет здесь постоянно, кто-то тусуется здесь вторую неделю, а кто-то просто пришел в гости на вечер.
Один из временных посетителей - музыкант из Южной Африки, пишущий экспериментальную музыку (он поедет в Питер на какой-то фестиваль в апреле). Его девушка осваивает азы тату-мастерства, причем не простого - машинкой, а, так сказать, старообрядческого - иголкой, когда рисунок складывается из точек, как в картинах импрессионистов. Или даже пуантилистов. Чем больше точек в конкретном месте, тем интенесивнее получается цвет. Музыкант показывал свои бедные обколотые ноги (о закрой свои бледные ноги!) - девушка использует его как креативное пространство для своих экспериментов :-)
Волосатый дядька, который меня встретил, - программист из Монреаля. Несколько лет назад он работал на швейцарской стройке по три месяца - зарабатывал деньги, а остаток года занимался изобретательской деятельностью (среди его изобретений, какой-то электронный патефон, а еще у них есть телефонный аппарат, который бесплатно звонит в любую страну мира, но это так - ничего особенного, как он говорит). Однажды его обнаружили какие-то айтишники и предложили работу. Так что теперь он работает “из дома” - из летнего дома, который он САМ ПОСТРОИЛ во дворе! Его девушка - итальянка. Привозит из Италии сочные томаты и торгует ими. Еще одна пара - греки. Они привозят на продажу соль и специи необыкновенного вкуса - дали попробовать. Никогда не думала, что соль обладает вкусом, но она им обладает. Они рассказывали, как отец девушки “набрасывает” воду на камни, а потом собирает оседающую на них соль. У них дочка Марта шести лет.
Очень инфантильного вида девочка, комплекцией минитюрнее меня, выглядит лет на 14 - Джулия. На самом деле ей 20. Она занимается ювелирным изделиями из серебра и золота. На ее руке очень красивые серебряные украшения разных форм. Она без остановки занимается двумя вещами - либо курит тонкие самокрутки, либо крутит их, чтобы закурить. Этот процесс для нее никогда не приостанавливается. В ее комнате, которую видно из-за стола, жутчайший беспорядок. Такое ощущение, что там взорвался завод по производству подушек и колготок - потому что те вперемешку раскиданы по всей кровати. Что часто причиняет неудобства обитающему здесь коту - он регулярно зарывается в вещах лежащих на кровати, а когда Джулия приходит спать, она ложится в кровать прямо на незамеченного ею кота. С большим стебом все рассказывают историю, как однажды утром из ее комнаты вышел взъерошенный молодой человек, и поспешно ретировался - все решили, что он тоже случайно завалялся во всех этих вещах.
Также среди сидящих за столом - небезызвестный Ндуати. Игорь рассказывал, что тот все время путает и забывает имена. Однажды, очередной раз забыв имя Игоря, он назвал его “Игрек”. И правда - Ндуати весь вечер величал меня “Ванессой” ))))
Весь дом абсолютно артистичен. Здесь постоянно играют на каких-то музыкальных инструментах. Говорят на разных языках, меняя направление языка на ходу - начинают на французском, заканчивают на итальянском, с вкраплениями переходов на английский. В туалете из раскрашенных в разные цвета “огрызков”, остающихся, когда заканчивается рулон туалетной бумаги, висят длинные бусы. В саду переливаются пальмы. Здесь же, в саду, выстроен летний домик, и стоят несколько трейлеров, в которых живут целые семьи срези зелени и пышных растений. Пожалуй, я никогда в жизни не бывала в подобных местах.
Ольга пришла, когда я уже успела со всеми переобщаться. Ей тоже тут же налили вина, положили картошку и сыр из адского агрегата, и поставили перед ней оставшиеся в банке огурцы. Мы просидели со всем еще часа полтора, пока люди не начали расходиться по спальным местам. Те, у кого последние были точно определены, двигался чуть более уверенно, чем те, кому только предстояло найти подобное место. В этом смысле, я находилась в выгодном положении, потому что знала, что буду ночевать в комнате у Ольги. Оля архитектор. Она очень хорошая, она из тех людей, с которыми сразу чувствуешь connection. С которыми с первых фраз легко и просто. С которыми знаешь, что захочешь еще и еще продолжать общение. Сам факт нашего знакомства - ее приглашение у нее переночевать - многое говорит о том, насколько это открытый и легкий человек. Чем дальше в лес - тем больше я ценю в людях именно легкость. Она постелила мне матрас, мы легли, и еще часа два болтали - обо всем, обо всех, об архитектуре и реставрационном деле. Самое смешное, что можно вот так лежать с новым тебе человеком в одной комнате где-то в далекой Швейцарии, познакомившись с ним (а точнее с ней) совершенно случайно, через десятые руки, и врдуг выясниться, что наши папы достаточно долго работали вместе.
Мы перестали говорить только когда начали отключаться. С утра доели остатки картошки в мундире, а рядом с нами Ндуати готовил себе тертые бананы с зернами льна. Попрощавшись с Ольгой и удивительным домом я поехала в офис сквозь почти свежую лозаннскую осень. Было интересно.
