Дневниковые записи австрийской девочки-подростка Хельги Луган.
Вена. Конец войны. Освобождение. Дневниковые записи австрийской девочки-подростка Хельги Луган.
В октябре 2009 года ей исполнилось 80. А когда началась Вторая мировая война, было только 10. И было это 1 сентября 1939-го. Почему же ей, тогда еще 10-летней девочке, на всю жизнь так запомнился этот день?
Ее мама, брат и она сидели в буквальном смысле на чемоданах с билетами в руках, собираясь покинуть Австрию и увидеть, наконец, в далекой, столь далекой отсюда стране Австралии, своего мужа и отца, бежавшего из Австрии от преследований.
Мама, австрийка, не пожелавшая отказаться от мужа-еврея, была лишена прав. И вот уже распродано все, что имела семья. Собраны чемоданы. В мечтах Хельга была уже рядом с папой. И вот наконец 1 сентября 1939 года. День, которого так ждала вся семья! Уже получены приглашение от отца и разрешение на выезд.
И... страшное известие. Началась Вторая мировая война. Чемоданы, растерявшаяся мать с двумя детьми на руках - хорошо известная по книгам и фильмам мне, да и всем послевоенным детям картина войны. Но у нас, в России.
Не ожидала услышать такую до боли знакомую историю здесь, в Австрии, от австрийки, которая так же, как и наши дети войны, боялась разрывов бомб. Хотя для нее «русские бомбы не были такими страшными», признается Хельга. Она пряталась в подвале и голодала, украдкой слушала сводки «Би-би-си» о продвижении на запад «этих русских», боялась их прихода и... с нетерпением ждала русских и в их лице - спасения.
«Русские были для меня освободителями», говорит Хельга. Это и понятно:
«В 1943 году дети - полуевреи должны были быть зарегистрированы в бюро и затем направлены на принудительные работы с 15 лет. А мне 14. Я сказала : «Тогда подождем, через год война должна закончиться». Моя мама упала в обморок прямо в бюро. Ведь мои слова означали, что мы слушали «Би-би-си», а это было запрещено. Если придут русские, я остаюсь жить...»
Это строчки из ее дневника. А весь дневник - письмо папе. От него не было вестей, но Хельга была уверена, что когда закончится «эта страшная война», он захочет знать, как они жили без него. И она старалась подробно описывать все важное для нее. Тем более что в школе ей было учиться запрещено.
Ее семья бедствовала. Хельга работала где придется. А после тяжелого, недетского труда, она продолжала писать письмо.
«Weinachten, 1944. Седьмой год без тебя. Я не могу кататься на санках, потому что у меня нет теплой одежды. Сейчас русские стоят уже под Берлином (передвижения русских отмечали на карте, их ждали)...
Нам сократили норму продуктов. Это количество расчитано уже не на 8 недель, как раньше, а на 9. Предстоит голод. Цены на черном рынке повышаются каждый день. Еду почти невозможно купить, а я могла бы есть и есть, целый день. Овощей и фруктов нет совсем. 2 дня в неделю отключают газ. Нет угля. Не ходит транспорт. Были тяжелые нападения с воздуха, особенно на внешние районы: Floridsdorf, 10й район.
Тетя с севера Германии писала, что каждый день видит беженцев-немцев. Они бегут от русских, страх перед которыми поддерживает пропаганда нацистов.
Американцы разбомбили у нас два хлебных завода. Наверное, останемся без хлеба. Чтобы получить его, надо очень долго стоять в очереди. Каждая семья получает по 500 грамм по карточкам, но скоро мы и этого не получим и люди будут стоять в очереди уже с ночи.
Муки нет. Молока получаем по 1,8 литра. Оно уже разведенное, даже не годится для кофе. Тоже ненастоящего.
Сколько людей в подвалах Штефансдома. Они спасаются там от бомбежек. Все из разных районов. Великое переселение народов...
Сейчас уже март. Опять сократили рацион. Особенно хлеб. Теперь на 2,5 кг меньше семье на неделю. Взрослым - 11 грамм в день!!! Зато дали 1,5 кг мяса, говядину. Картошки недостаточно. Раньше можно было получить специальное блюдо для голодающих в ресторане без карточки. Сейчас же нужно отдать карточки на 5 граммов масла и 50 граммов хлеба, за них получишь еду.
Таким образом, люди голодные. Ужас, я умру с голоду!!!
Бедная мама весит всего 57 кг, а ведь плохое время еще даже не началось!..
Массовые воздушные нападения американцев. Каждый день воют сирены. Здание оперного театра сгорело. Окна в наших домах разбились, а ведь мы живем в 10 минутах от Оперы. Это было 12 марта. Наверное, как напоминание о том, что было 7 лет назад. (Anschluss, день, когда Германия и Австрия были объединены). Сирена воет теперь постоянно, а не только во время бомбежки, как раньше.»
На глазах Хельги сгорело здание Оперного театра. Что же испытывала она тогда?
«Они, фашисты, разрушали же и жгли ваши города. А это было Vergeltung, справедливое возмездие!», отвечает она и открывает новую страничку дневника.
«Новые карточки на питание еще хуже. Еле сводим концы с концами. Я переживаю за тех, кто остался без дома - у них же совсем нет запаса продуктов. Будет катастрофа.
2 недели не писала. Надо было искать кушать. И было столько волнительных событий! Наконец - то я опять могу писать.
10 апреля 1945.
Это было освобождение Вены. Я тебе, папа, все подробно опишу. Примерно за 5 дней до этого началось наступление русских на Вену. Это было страшно. Все эти дни я жила в подвале, по крайней мере ночью. Мама и Пауль (брат), единственные из дома остались в квартире, хотя в наш дом уже несколько раз падали гранаты. В техническом университете обрушился верхний этаж и дом рядом получил прямое попадание. Все дома напротив разрушены гранатами. Абсолютно не смелость оставаться на 3м этаже в квартире. Это не только легкомыслие, это просто глупость. Я уже рассердилась на маму. Но наш дом еще не разрушен. Только окна.
Русские бомбы по 50 кг не такие опасные, но от них долгий и неприятный вой, когда они падают. Слышна и немецкая тяжелая артиллерия, расположенная недалеко от нашего дома. В подвале слышно меньше. Я спала на раскладном стуле под тремя одеялами.
Русские медленно продвигались вперед. Мы думали, что через несколько дней они будут у нас, и очень боялись сражений за каждую улицу и дом. Но вдруг, когда я утром проснулась, сказали, что русские уже здесь. Это было 10 апреля 1945 в 7 часов утра. Первая рота уже пришла и остановилась перед нашим домом. Очень много лошадей, запряженных в повозки. И еще больше русских солдат. На них смотрели как на диковинных зверей. И удивлялись - они выглядели очень хорошо. У них были круглые лица, и лошади тоже были округлые. Солдаты выглядели такими приветливыми, что люди стали выходить из подвалов. Значит, русские вовсе не бестии, которые убивают, сжигают и насилуют, как писали всегда в немецких газетах.
Все люди были счастливы. К сожалению, так недолго оставалось. Все, и австрийцы тоже, начали открывать и грабить лавки. Люди увозили мешками крупу, сахар, соль, фасоль и прочее. Сначала мы совсем не хотели что-либо брать, но потом взяли несколько пакетов гороха, чтобы иметь маленький запас на случай, если все будет разграблено. Ведь тогда будет голод!
Был еще склад вина, и это было плохо. Русские напились и стали хуже, но об это позже.
Сгорел собор Святого Стефана и все дома рядом. Это сделали СС. При отступлении они из ненависти стреляли в город и все жгли.
10 апреля до обеда русские заходили в наш дом, но ничего не взяли. А потом, когда они выпили, стали требовать в ресторане готовить им еду и заставляли сначала людей пробовать. Боялись, что отравят. Не знают немецкий, но общаться с ними можно.
11 апреля Ты должен знать, что русских очень интересуют часы. У каждого по 10 или 20.
Июнь. Сейчас уже конец войне и мы надеемся, что можем писать тебе письма, но большой вопрос: ты приедешь к нам, или мы туда, в Австралию. Я сразу бы поехала, но мама не хочет. Так грустно все.
Русские забрали все машины. А как без них все восстановить?
С продуктами стало лучше. По крайней мере хлеба достаточно - 250 грамм на человека. Русских войск уже нет, но некоторые солдаты остались. В основном, они милые и симпатичные.
Июль. Уже открыты театр и кино. Я видела представления. Очень красиво!
У меня болезнь желудка. Сейчас все ею болеют...
Самое большое событие для нас - вернулся из концлагеря Flössenburg наш друг, коммунист. Он шел пешком из лагеря 26 дней. По дороге его кормили уже потому, что он был в полосатой форме. Через 3 недели пришла и его жена из Равенсбрюка, больная тифом и обессиленная. После госпиталя они вместе с дочкой живут в квартире одного сбежавшего фашиста.
Август 45го. Появилась возможность ходить в школу. Я вступила в коммунистическую организацию FOJ (Свободная австрийская молодежь)». Мы вместе с хором красноармейцев выступали перед русскими солдатами, исполняли русские песни.»
Материал предоставлен red_catty
В октябре 2009 года ей исполнилось 80. А когда началась Вторая мировая война, было только 10. И было это 1 сентября 1939-го. Почему же ей, тогда еще 10-летней девочке, на всю жизнь так запомнился этот день?
Ее мама, брат и она сидели в буквальном смысле на чемоданах с билетами в руках, собираясь покинуть Австрию и увидеть, наконец, в далекой, столь далекой отсюда стране Австралии, своего мужа и отца, бежавшего из Австрии от преследований.
Мама, австрийка, не пожелавшая отказаться от мужа-еврея, была лишена прав. И вот уже распродано все, что имела семья. Собраны чемоданы. В мечтах Хельга была уже рядом с папой. И вот наконец 1 сентября 1939 года. День, которого так ждала вся семья! Уже получены приглашение от отца и разрешение на выезд.
И... страшное известие. Началась Вторая мировая война. Чемоданы, растерявшаяся мать с двумя детьми на руках - хорошо известная по книгам и фильмам мне, да и всем послевоенным детям картина войны. Но у нас, в России.
Не ожидала услышать такую до боли знакомую историю здесь, в Австрии, от австрийки, которая так же, как и наши дети войны, боялась разрывов бомб. Хотя для нее «русские бомбы не были такими страшными», признается Хельга. Она пряталась в подвале и голодала, украдкой слушала сводки «Би-би-си» о продвижении на запад «этих русских», боялась их прихода и... с нетерпением ждала русских и в их лице - спасения.
«Русские были для меня освободителями», говорит Хельга. Это и понятно:
«В 1943 году дети - полуевреи должны были быть зарегистрированы в бюро и затем направлены на принудительные работы с 15 лет. А мне 14. Я сказала : «Тогда подождем, через год война должна закончиться». Моя мама упала в обморок прямо в бюро. Ведь мои слова означали, что мы слушали «Би-би-си», а это было запрещено. Если придут русские, я остаюсь жить...»
Это строчки из ее дневника. А весь дневник - письмо папе. От него не было вестей, но Хельга была уверена, что когда закончится «эта страшная война», он захочет знать, как они жили без него. И она старалась подробно описывать все важное для нее. Тем более что в школе ей было учиться запрещено.
Ее семья бедствовала. Хельга работала где придется. А после тяжелого, недетского труда, она продолжала писать письмо.
«Weinachten, 1944. Седьмой год без тебя. Я не могу кататься на санках, потому что у меня нет теплой одежды. Сейчас русские стоят уже под Берлином (передвижения русских отмечали на карте, их ждали)...
Нам сократили норму продуктов. Это количество расчитано уже не на 8 недель, как раньше, а на 9. Предстоит голод. Цены на черном рынке повышаются каждый день. Еду почти невозможно купить, а я могла бы есть и есть, целый день. Овощей и фруктов нет совсем. 2 дня в неделю отключают газ. Нет угля. Не ходит транспорт. Были тяжелые нападения с воздуха, особенно на внешние районы: Floridsdorf, 10й район.
Тетя с севера Германии писала, что каждый день видит беженцев-немцев. Они бегут от русских, страх перед которыми поддерживает пропаганда нацистов.
Американцы разбомбили у нас два хлебных завода. Наверное, останемся без хлеба. Чтобы получить его, надо очень долго стоять в очереди. Каждая семья получает по 500 грамм по карточкам, но скоро мы и этого не получим и люди будут стоять в очереди уже с ночи.
Муки нет. Молока получаем по 1,8 литра. Оно уже разведенное, даже не годится для кофе. Тоже ненастоящего.
Сколько людей в подвалах Штефансдома. Они спасаются там от бомбежек. Все из разных районов. Великое переселение народов...
Сейчас уже март. Опять сократили рацион. Особенно хлеб. Теперь на 2,5 кг меньше семье на неделю. Взрослым - 11 грамм в день!!! Зато дали 1,5 кг мяса, говядину. Картошки недостаточно. Раньше можно было получить специальное блюдо для голодающих в ресторане без карточки. Сейчас же нужно отдать карточки на 5 граммов масла и 50 граммов хлеба, за них получишь еду.
Таким образом, люди голодные. Ужас, я умру с голоду!!!
Бедная мама весит всего 57 кг, а ведь плохое время еще даже не началось!..
Массовые воздушные нападения американцев. Каждый день воют сирены. Здание оперного театра сгорело. Окна в наших домах разбились, а ведь мы живем в 10 минутах от Оперы. Это было 12 марта. Наверное, как напоминание о том, что было 7 лет назад. (Anschluss, день, когда Германия и Австрия были объединены). Сирена воет теперь постоянно, а не только во время бомбежки, как раньше.»
На глазах Хельги сгорело здание Оперного театра. Что же испытывала она тогда?
«Они, фашисты, разрушали же и жгли ваши города. А это было Vergeltung, справедливое возмездие!», отвечает она и открывает новую страничку дневника.
«Новые карточки на питание еще хуже. Еле сводим концы с концами. Я переживаю за тех, кто остался без дома - у них же совсем нет запаса продуктов. Будет катастрофа.
2 недели не писала. Надо было искать кушать. И было столько волнительных событий! Наконец - то я опять могу писать.
10 апреля 1945.
Это было освобождение Вены. Я тебе, папа, все подробно опишу. Примерно за 5 дней до этого началось наступление русских на Вену. Это было страшно. Все эти дни я жила в подвале, по крайней мере ночью. Мама и Пауль (брат), единственные из дома остались в квартире, хотя в наш дом уже несколько раз падали гранаты. В техническом университете обрушился верхний этаж и дом рядом получил прямое попадание. Все дома напротив разрушены гранатами. Абсолютно не смелость оставаться на 3м этаже в квартире. Это не только легкомыслие, это просто глупость. Я уже рассердилась на маму. Но наш дом еще не разрушен. Только окна.
Русские бомбы по 50 кг не такие опасные, но от них долгий и неприятный вой, когда они падают. Слышна и немецкая тяжелая артиллерия, расположенная недалеко от нашего дома. В подвале слышно меньше. Я спала на раскладном стуле под тремя одеялами.
Русские медленно продвигались вперед. Мы думали, что через несколько дней они будут у нас, и очень боялись сражений за каждую улицу и дом. Но вдруг, когда я утром проснулась, сказали, что русские уже здесь. Это было 10 апреля 1945 в 7 часов утра. Первая рота уже пришла и остановилась перед нашим домом. Очень много лошадей, запряженных в повозки. И еще больше русских солдат. На них смотрели как на диковинных зверей. И удивлялись - они выглядели очень хорошо. У них были круглые лица, и лошади тоже были округлые. Солдаты выглядели такими приветливыми, что люди стали выходить из подвалов. Значит, русские вовсе не бестии, которые убивают, сжигают и насилуют, как писали всегда в немецких газетах.
Все люди были счастливы. К сожалению, так недолго оставалось. Все, и австрийцы тоже, начали открывать и грабить лавки. Люди увозили мешками крупу, сахар, соль, фасоль и прочее. Сначала мы совсем не хотели что-либо брать, но потом взяли несколько пакетов гороха, чтобы иметь маленький запас на случай, если все будет разграблено. Ведь тогда будет голод!
Был еще склад вина, и это было плохо. Русские напились и стали хуже, но об это позже.
Сгорел собор Святого Стефана и все дома рядом. Это сделали СС. При отступлении они из ненависти стреляли в город и все жгли.
10 апреля до обеда русские заходили в наш дом, но ничего не взяли. А потом, когда они выпили, стали требовать в ресторане готовить им еду и заставляли сначала людей пробовать. Боялись, что отравят. Не знают немецкий, но общаться с ними можно.
11 апреля Ты должен знать, что русских очень интересуют часы. У каждого по 10 или 20.
Июнь. Сейчас уже конец войне и мы надеемся, что можем писать тебе письма, но большой вопрос: ты приедешь к нам, или мы туда, в Австралию. Я сразу бы поехала, но мама не хочет. Так грустно все.
Русские забрали все машины. А как без них все восстановить?
С продуктами стало лучше. По крайней мере хлеба достаточно - 250 грамм на человека. Русских войск уже нет, но некоторые солдаты остались. В основном, они милые и симпатичные.
Июль. Уже открыты театр и кино. Я видела представления. Очень красиво!
У меня болезнь желудка. Сейчас все ею болеют...
Самое большое событие для нас - вернулся из концлагеря Flössenburg наш друг, коммунист. Он шел пешком из лагеря 26 дней. По дороге его кормили уже потому, что он был в полосатой форме. Через 3 недели пришла и его жена из Равенсбрюка, больная тифом и обессиленная. После госпиталя они вместе с дочкой живут в квартире одного сбежавшего фашиста.
Август 45го. Появилась возможность ходить в школу. Я вступила в коммунистическую организацию FOJ (Свободная австрийская молодежь)». Мы вместе с хором красноармейцев выступали перед русскими солдатами, исполняли русские песни.»
Материал предоставлен red_catty