Сегодня ФЕЛИКСУ СОЛОВЬЁВУ исполнилось бы 75... Эхо выстрела на Патриарших звучит в нашем сердце.
Судьба распорядилась так, что в февральские дни все, знавшие Феликса - кто с детства, кто сколько - вспоминают его... Его день рождения.. смерть сына Дмитрия... А 26 февраля 1996 года он был убит сам, и гибель эта до сих пор, судя по интересу хотя бы западных журналистов, вызывает волнение. Убийство до сих пор не раскрыто, как не поставлена, впрочем, как мы знаем, точка в других трагедиях.
Его Мама, тётя Шура, мужественная женщина, пережила обоих, и теперь они все вместе на Ваганьковском...
Мне не посчастливилось знать его лично, но вместе со всеми оплакиваю невероятную потерю Личности, яркости, равной которой не было, нет и уже не будет. Как не будет, например, актёров масштаба Евгения Урбанского. Такого калибра люди, увы, не живут долго. И мы все это знаем, и ощущаем эти Утраты горько, и с возрастом всё острее понимаем, какая пустота образуется вокруг.. Как кто-то (по-моему, Юрий Рост) мрачно пошутил - не ручаюсь за абсолютную точность цитаты: со уходом мы присоединимся с замечательному большинству.
Имя "Феликс" - даже без фамилии, потому что все понимают, о ком идёт речь - до сих пор обладает обаянием, магнетизмом, харизмой, если Вам так привычнее, безусловным авторитетом и до сих пор является неким пропуском в неведомый многим мир Настоящих людей...
Его называли (и называют! до сих пор в разных статьях нет-нет да упомянут) светским львом, главным стилягой (денди) Москвы... Эдуард Лимонов считает, что они были похожи, Смерть приходила за ним, и Соловьева убили по ошибке... Он постоянно присутствует в воспоминаниях разных людей - Феликс обожал (это была даже страсть) сводить мужчин и женщин, политиков и предпринимателей, и они до сих пор обязательно подчеркнут, что "нас познакомил Соловьёв"...
Посмотрите фотографии, почитайте. И если кто-то не знал - запомните это Имя, а если кто-то Помнит - поделитесь, пожалуйста.
Эта фотография много лет висела в Гольф-клубе на Мосфильмовской, потом (по известным причинам) со стены исчезла.
"<...> Сказать что Феликс был фотографом, даже блистательным фотографом, даже фотографом до мозга костей - значит сказать очень мало. Феликс был одной из самых ярких личностей ночной Москвы времен застоя, оттепели, первых лет перестройки да и просто всех лет его жизни, сколько ему отмерило Провидение. Он знал всех и его знали все, хоть он нигде не работал постоянно, не имел за собой волосатой лапы, не мелькал в ящике, в средствах массовой информации. Даже фотографии его, беспощадно и талантливо отражающие время, самые потаенные его уголки, были менее известны, чем он сам. Он знал такие подробности «мелочей жизни» сильных и заметных, грозных и затаенных мира сего, что если бы он не был патологическим лентяем и написал бы книгу, ей не было бы равных среди литературы 50-90-х годов, которые наперебой издавали западные журналисты этой советской эпохи. По сути Феликс сам был идеальным типом западного журналиста, только живущего здесь по советскому паспорту. Да и работал он (никто не знал, почему и как) то ли в «Штерне», то ли в «Шпигеле», ездил на огромном Мерседесе, заряженном отличным свингующим джазом…
У него был идеальный вкус, был свой стиль. Слегка вьющиеся волосы были коротко и аккуратно подстрижены (загадочным образом он стриг себя сам, не посещая парикмахерских), на середину высокого лба спадала кокетливо завернутая небольшая тонкая прядка. Чисто выбритое красивое лицо, дорогой парфюм, очки модели «Уиллис Коновер», слегка сжатые ноздри, сомкнутые губы и квадратный подбородок придавали лицу выражение слега ироничного интереса ко всему, что его окружает. Твидовый в елочку или тонкий шерстяной в крупную едва заметную клетку европейский (или штатский) пиджак, рубашка в интересную полоску, клевый галстук, дорогая обувь и - конечно же! - фирменная сигарета в углу рта, а потом все аще трубка с «Собранием», «Кланом» или «Драмом» и, наконец-то! - умопомрачительная фотографическая техника…
Но сказать я хотел о другом. У Феликса не было особой коллекции джазовых пластинок, но всегда каким-то образом можно было обнаружить обновляющуюся стопку восхитительных долгоиграющих дисков, новых и старых, но ни одного плохого или тем более среднего. Одни пятизвездные альбомы. Во всяком случае, так мне запомнилось. К нему на Девятинский, в соседний с американским посольством подъезд бегала вся лабушская Москва слушать джазовые сенсации. Во времена 50-х это был мощный источник информации, сравнимый с небольшой радиостанцией типа «Радио Люксембург», где можно было черпать нужнейшую информацию, да еще в каких объемах! Уж одно то, что не бардзо щедрый на похвалы и благодарности Леша Козлов в своих мемуарах «Козел на саксе» называет Феликса в числе своих джазовых учителей, говорит об очень многом. И это правда.
Когда в Москве в советские времена появлялись джазмены «оттуда», из-за железа, Феликс оказывался тут как тут, моментально знакомился сам, знакомил их с нашими чуваками, сновал в тусовке как рыба в воде; когда в Москве затеплилась и приобрела минимальное разнообразие собственная джазовая ночная жизнь - в конце 80-х, в 90-х годах по факту присутствия Феликса среди публики можно было точно сказать, стоит здесь оставаться или дернуть куда-нибудь еще… " (© Алексей Баташев)
"Феликс обладал удивительной способностью стать своим для любого человека. Его умение слушать и сострадать заставляло людей, только с ним познакомившихся, буквально исповедоваться. <...> У него была удивительная память. Он запоминал сотни мотивов джазовых мелодий. Но не только. Он слушал, смотрел, впитывал людей, события. Он постоянно возмущался коррупцией, преступностью людей, которых знал сам. Он мог возмущаться до такой степени, что на нё яичницу можно было жарить". (© Александр Эйдельман)
Фотоархив Феликса Соловьева - это десятки тысяч кадров не только джазовой тематики, это фотопись общественной, культурной и политической жизни СССР и молодой России. Его фотографии могли бы и должны занять достойное место в галереях и музеях России и других стран мира. Имя Феликса Соловьева по праву входит в историю мировой фотожурналистикиhttp://www.jazz.ru/pages/felix/default.htm
В тот же день около 9 часов вечера у дома #4 по Большому Козихинскому переулку был убит известный российский фотохудожник Феликс Соловьев. http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=127807
«Дюк в Москве. Фотография Джона Лиса, друга Феликса Соловьёва.»
«Фото Феликса Соловьёва»
Одна из лучших фотографий Дюка была сделана Феликсом Соловьевым во время московских гастролей этого выдающегосяч оркестра. Солировали два тенориста - Пол Гонзалвес и Харолд Эшби. Свинг стоял такой, что было жарко. Дюк, пританцовывая своими вибрирующими, одетыми в чуть более короткие, чем надо, тонкие брючки, подошел к рампе, где наперебой дули оба тенориста, встал между ними и принялся накачивать ритмом и драйвом увлеченную аудиторию. Это надо было видеть. И фотография, принесенная Дюку в гостиницу на следующее утро, аккумулировала этот драйв в себе, она зажгла еще не до конца проснувшегося Дюка, он обнял Феликса, которого уже знал весь оркестр по причине его необыкновенного обаяния и восхитительного умения просто, коротко и глубоко общаться и попросил снимок на память. А то Феликс не мечтал начать день именно с этого подарка Великому Маэстро! Не уверен, успел ли он поставить свой фирменный именной штамп с именем и телефоном-адресом.
Фотография уехала в чемодане Дюка Эллингтона, попала в его мемуары «Music Is My Mistress», увы, без указания автора, наряду с другими фотографиями Феликса, потом перешла к Мерсеру, и уже сын давал разным издателям эту потрясающую картинку, как часть семейного архива. (© Алексей Баташев)