Слёзы!
pavelrudnev Слёзы!
А забавно, что Леонидик в "Моем бедном Марате" говорит об издании своих стихов тиражом в 5 тысяч экземпляров как о своем фиаско. Мол, оценили меня в издательстве как стихоплета, недостойного нормальных тиражей, бросили кость как голодной собаке, как бедному родственнику.
________________
и дуплетом
Чуковский К.И.: «По причинам, о которых я уже говорил, т.е. в условиях деспотической власти, русская литература заглохла и почти погибла. Минувший праздник Чехова, в котором я, неожиданно для себя, принимал самое активное участие, красноречиво показал, какая пропасть лежит между литературой досоветской и литературой наших дней. Тогда художник работал во всю меру своего таланта, теперь он работает, насилуя и унижая свой талант. Зависимость теперешней печати привела к молчанию талантов и визгу приспособленцев - позору нашей литературной деятельности перед лицом всего цивилизованного мира. ...Всей душой желаю гибели Гитлера и крушения его бредовых идей. С падением нацистской деспотии мир демократии встанет лицом к лицу с советской деспотией. Будем ждать»..
Илья Эренбург: Мы, писатели, предали искусство и пошли на время войны в газету. Это была общественная необходимость, жертва, но этого никто не оценивает. С писателями обращаются чёрт знает как. Я - Эренбург, и мне позволено многое. Меня уважают в стране и на фронте. Но и я не могу напечатать своих лучших стихов, ибо они пессимистичны, недостаточно похожи на стиль салютов. А ведь война рождает в человеке много горечи. Её надо выразить.
Писатель К.А.Федин, в связи с появлением в свет и критикой его последней книги «Горький среди нас», говорил: «До меня дошел слух, будто книгу мою выпустили специально для того, чтобы раскритиковать ее на всех перекрестках. Поэтому на ней нет имени редактора - случай в нашей литературной действительности беспрецедентный.
Если это так, то ниже, в моральном смысле, падать некуда. Значит, я хладнокровно и расчетливо и, видимо, вполне официально был спровоцирован.
Одно из двух. Если книга вредна, ее надо запретить. Если она не вредна, ее нужно выпустить. Но выпустить для того, чтобы бить оглоблей вредного автора, - этого еще не знала история русской литературы». (прим. - тираж книги можно себе представить, в 1968 году он был 200000 экз. Первая же её часть напечатана в "Новом мире" перед самой войной (1941. № 6); отрывок в "Правде" в день 75-летия Горького - 28 марта 1943 года. При этом... Леонов: «Книга Федина о Горьком плохая…. Бестактно сейчас, в интересах личной писательской биографии, публиковать то, что было сказано Горьким совсем в другое время… У меня тоже есть письма Горького, воспоминания о беседах с ним. Но я не предаю и не предам этот материал гласности». Некто, драматург И. Волков, утверждал: «Федина критиковали слабо, о его книге можно было бы написать сильнее. У нее два больших порока. Во-первых, с каждой страницы веет высокомерным отношением к советской власти, а во-вторых, автор разделяет жизнь и литературу и старается доказать, что литература может развиваться своими самостоятельными, независимо от жизни страны путями. Взгляд этот абсолютно ошибочен и вреден. Возмутительно то, что себя и Серапионовых братьев Федин как бы противопоставляет всей остальной литературе СССР, и не только литературе, но и общественно-политической жизни государства» ист)
всё это напоминает свидетельства про несчастного Прокофьева, народного и проч., лауреата многократных Сталинских премий, который жил не по средствам всё время голодал и был гоним на подаренной государством даче...
А забавно, что Леонидик в "Моем бедном Марате" говорит об издании своих стихов тиражом в 5 тысяч экземпляров как о своем фиаско. Мол, оценили меня в издательстве как стихоплета, недостойного нормальных тиражей, бросили кость как голодной собаке, как бедному родственнику.
________________
и дуплетом
Чуковский К.И.: «По причинам, о которых я уже говорил, т.е. в условиях деспотической власти, русская литература заглохла и почти погибла. Минувший праздник Чехова, в котором я, неожиданно для себя, принимал самое активное участие, красноречиво показал, какая пропасть лежит между литературой досоветской и литературой наших дней. Тогда художник работал во всю меру своего таланта, теперь он работает, насилуя и унижая свой талант. Зависимость теперешней печати привела к молчанию талантов и визгу приспособленцев - позору нашей литературной деятельности перед лицом всего цивилизованного мира. ...Всей душой желаю гибели Гитлера и крушения его бредовых идей. С падением нацистской деспотии мир демократии встанет лицом к лицу с советской деспотией. Будем ждать»..
Илья Эренбург: Мы, писатели, предали искусство и пошли на время войны в газету. Это была общественная необходимость, жертва, но этого никто не оценивает. С писателями обращаются чёрт знает как. Я - Эренбург, и мне позволено многое. Меня уважают в стране и на фронте. Но и я не могу напечатать своих лучших стихов, ибо они пессимистичны, недостаточно похожи на стиль салютов. А ведь война рождает в человеке много горечи. Её надо выразить.
Писатель К.А.Федин, в связи с появлением в свет и критикой его последней книги «Горький среди нас», говорил: «До меня дошел слух, будто книгу мою выпустили специально для того, чтобы раскритиковать ее на всех перекрестках. Поэтому на ней нет имени редактора - случай в нашей литературной действительности беспрецедентный.
Если это так, то ниже, в моральном смысле, падать некуда. Значит, я хладнокровно и расчетливо и, видимо, вполне официально был спровоцирован.
Одно из двух. Если книга вредна, ее надо запретить. Если она не вредна, ее нужно выпустить. Но выпустить для того, чтобы бить оглоблей вредного автора, - этого еще не знала история русской литературы». (прим. - тираж книги можно себе представить, в 1968 году он был 200000 экз. Первая же её часть напечатана в "Новом мире" перед самой войной (1941. № 6); отрывок в "Правде" в день 75-летия Горького - 28 марта 1943 года. При этом... Леонов: «Книга Федина о Горьком плохая…. Бестактно сейчас, в интересах личной писательской биографии, публиковать то, что было сказано Горьким совсем в другое время… У меня тоже есть письма Горького, воспоминания о беседах с ним. Но я не предаю и не предам этот материал гласности». Некто, драматург И. Волков, утверждал: «Федина критиковали слабо, о его книге можно было бы написать сильнее. У нее два больших порока. Во-первых, с каждой страницы веет высокомерным отношением к советской власти, а во-вторых, автор разделяет жизнь и литературу и старается доказать, что литература может развиваться своими самостоятельными, независимо от жизни страны путями. Взгляд этот абсолютно ошибочен и вреден. Возмутительно то, что себя и Серапионовых братьев Федин как бы противопоставляет всей остальной литературе СССР, и не только литературе, но и общественно-политической жизни государства» ист)
всё это напоминает свидетельства про несчастного Прокофьева, народного и проч., лауреата многократных Сталинских премий, который жил не по средствам всё время голодал и был гоним на подаренной государством даче...