последний гвоздь в гроб Москомнаследия
Сегодня добровольцы заколотили обезображенный вандалами знаменитый Дом с атлантами на Солянке от дальнейшего варварства, которое стало возможным при попустительстве Департамента культурного наследия г. Москвы. И пусть чиновники (и не только чиновники, но другие любители постоянно собирать урожай с чужого огорода) не пиарятся на приехавших камерах, выдавая это абсолютно спонтанное (из серии доколе и достали) мероприятие за свою "вынужденную акцию". Вы к этому не имеете ни малейшего отношения, не надо врать.
Сотрудники Москомнаследия палец о палец не ударяют для обеспечения сохранения культурного наследия столицы - т.е не выполняют свои должностные обязанности и открыто НАРУШАЮТ ЗАКОН. И место им - в лучшем случае на каких других работах, если они вообще что-либо умеют делать, или на нарах. Если сотрудники не могут внятно объяснить строительному и благоустроительному департаментам, что их деятельность наносит вред Москве, что не надо тратить огромные деньги из кармана москвичей на ненужные вредительские работы и якобы мыслительный процесс, то это не сотрудники, а хрен знает что. Мямлить, что мы давали предписание, умеют все, а взять за яйца нарушителя - способен тот, кто понимает, что он на своём месте и понимает свою должностную задачу, как минимум, не говоря о ДОЛГЕ ПЕРЕД СТРАНОЙ.
Может, хоть сейчас компетентные органы займутся означенным Департаментом, его нерадивыми сотрудниками, которые занимаются исключительно бумаговоротом и вставлением палок в колёса добросовестным реставраторам, при этом не гнушаются и землю фактически продавать - передавать в аренду на 49 лет, предварительно произвольно её порезав, и памятники передавать в частные руки вместе с Москомимуществом, и преступные согласования подписывать неизвестно кому, беря под козырёк, и, когда уничтожается город и его традиции (во всех проявлениях, вплоть до закрытия привычных магазинов, исторических аптек) вопреки и ЗАКОНУ, и Указу Президента, ухитряются победоносно делать вид, они тут вообще не при чём, потому как занимаются делом, а по факту - имитацией бурной деятельности.
фото отсюда
фото отсюда
UPD
интерьеры квартиры Ляпуновых-Намёткиных на третьем этаже дома. 1910-1920-е годы (отсюда)
Лидия Николаевна Ляпунова вышла замуж за ученика Н.Д. Зелинского химика-органика, впоследствии академика (с 1939 г.), Сергея Семеновича Намёткина (1876-1950), который в ту пору был оставлен при Московском Университете «для подготовки к профессорскому званию». С этих пор возникли дружеские и тесные семейные отношения между Ляпуновыми и Намёткиными.
(5) 18 июля 1909 г. Андрей Николаевич и Елена Васильевна Ляпуновы обвенчались в небольшой церкви под Тверью и после свадебного путешествия переехали в Москву. Прожив небольшое время вместе с семьей Н.В. Ляпунова в доме Хомякова на Новинском бульваре, А.Н. и Е.В. Ляпуновы, С.С. и Л.Н. Намёткины переезжают в дом рядом с Московским Университетом на Шереметьевском переулке (ныне ул. Грановского), но в ожидании первенца подыскивают себе, родителям Андрея Николаевича и Намёткиным достаточно просторный дом, в котором молодые и старшее поколение, не прерывая связей, смогли бы чувствовать себя свободно.
Выбор пал на дом на Солянке, куда переехали Ляпуновы и Намёткины в 1911 году. Конечно, соседство с Московским Университетом квартиры на Шереметьевском переулке было лучше соседства с Хитровым рынком на Солянке. Но здесь на III этаже просторного дома три семьи (Н.В. Ляпунова, С.С. Намёткина и А.Н. Ляпунова) могли хорошо разместиться. Не исключено, что в решении переезда из Шереметьевского переулка на Солянку не последнюю роль сыграли бурные университетские события 1911 года, когда в знак протеста против решения министра просвещения Кассо о лишении университетов их автономии, Московский Университет покинуло 130 профессоров и преподавателей во главе с ректором А.А. Мануйловым, проректором М.А. Мензбиром. В составе этой группы были В.И. Вернадский, П.Н. Лебедев, Н.К. Кольцов, К.А. Тимирязев, С.А. Чаплыгин, А.Н. Реформатский и учитель С.С. Намёткина Н.Д. Зелинский. Вместе со своим учителем покинул Московский Университет и С.С. Намёткин, сосредоточивший всю научную и преподавательскую деятельность на Московских Высших женских курсах.
Разгром Московского Университета заставляет прогрессивную интеллигенцию искать пути создания независимых от правительства институтов. Первый проект создания Физического института выдвигает П.Н. Лебедев, Н.К. Кольцов ищет пути для создания биологического института. Для этого нужны средства, нужны просвещенные меценаты. Одним из них становится Андрей Николаевич.
Безвременная смерть П.Н. Лебедева в возрасте 45 лет, ускоренная, если не вызванная, разгромом Московского
Университета, произвела большое впечатление на лично знавшего Лебедева Андрея Николаевича. В конспект лекций П.Н. Лебедева «Опытная физика» Андрей Николаевич вкладывает вырезку «Памяти П.Н. Лебедева».
Смерть П.Н. Лебедева и разразившаяся вскоре мировая война откладывают организацию задуманного им физического института. Идею П.Н. Лебедева, уже после революции, реализует его ученик физик и биофизик П.П. Лазарев.
Жертвовал средства Андрей Николаевич не только на организацию научного института. Средства были переданы им РСДРП
для организации печати. Вскоре после рождения Алеши у Ляпуновых был обыск. Документы о передаче денег в последний момент были спрятаны бабушкой - Марией Андреевной - внутрь полых парных чугунных скульптур Е. Лансере. «Казаки на конях» во время обыска стояли в нишах, и сыщики не догадались сдвинуть их...
В предреволюционные годы А.Н.и Е.В. Ляпуновы начинают увлекаться сбором картин и икон. За короткий период - не более десятилетия - собирается одна из лучших частных коллекций. Сначала в качестве консультантов привлекаются И.Э. Грабарь и И.С. Остроухов. И.Э. Грабарь и его жена искусствовед В.М. Мещерина становятся друзьями дома Ляпуновых. В коллекции были картины в основном русских художников - Боровиковского, Левицкого, Тропинина, Венецианова, Кипренского, К. Брюллова, Рокотова, С. Щедрина, Куинджи, Репина, В. и А. Васнецовых, Борисова-Мусатова, Врубеля, К. Коровина, Остроухова, Верещагина, Сурикова, Мещерина, Грабаря, Кончаловского, Анисфельдта, Ендогурова, Сомова, Бенуа, Сапунова, 29 полотен Левитана и др. Но были картины и западных авторов: Гейнсборо, Коро, Монэ, Сезанна.
С.Т. Коненков называл коллекцию Ляпуновых в числе 5 лучших московских собраний. И.Э. Грабарь с восхищением писал о художественном чутье А.Н. Ляпунова. Алексей Андреевич на всю жизнь сохранил живой интерес к изобразительному искусству - к живописи, скульптуре, архитектуре, к истории искусства. Из художников, помимо И.Э. Грабаря, Алеша в детские годы знал И.С. Остроухова, М.В. Нестерова, а затем познакомился с П.Д. и А.Д. Кориными. В.М. Мещерина вспоминала, что уже в возрасте 8-12 лет Алеша производил очень яркое впечатление. Живой, темпераментный мальчик с большими черными глазами, одинаково легко говоривший и по-русски, и по-французски (с дядей В. Анри, например), активно принимал участие в беседах взрослых, а нередко умел и направлять беседы в интересное для себя русло.
из блистательного труда Н. Н. Воронцова "К 100-летию со дня рождения Алексея Андреевича Ляпунова". 2011 год. Кто такой Ляпунов - математики знают.
Интересно как переплетаются Судьбы... спустя всего лет через 20, уже после Отечественной войны, в конце 40-х, в расположенном неподалёку от Солянки Доме в Подколокольном переулке (знаменитом Доме Ярошенко), в квартиру своего товарища научного работника химического института В. Д. Матвеева подселяется сотрудник института имени Петра Николаевича Лебедева (ФИАНа), а в будущем и его Руководитель, великий учёный, открывший миру лазер Николай Геннадьевич Басов.