фу, как неприятно... позорит память отца
Президент Музея кино Наум Клейман отвечает на интервью Ларисы Солоницыной газете «Известия»
- 15 октября в газете «Известия» появилось интервью с новым директором Музея кино Ларисой Оттовной Солоницыной, в котором она подвергает критике «протестные настроения» коллектива музея и выдвигает в ответ ряд претензий к сотрудникам и к вам лично. Как вы прокомментируете это интервью?
- Начну с того, что Лариса Оттовна нарушила нашу договоренность - до четверга, 16 октября, не выносить в печать наши взаимные претензии, пока мы не разберемся в ряде реальных или мнимых фактов, вызывающих разногласия. Именно поэтому я просил вас не размещать на сайте COLTA.RU интервью, которое состоялось у нас с вами в субботу, 11 октября. Теперь мы вынуждены начинать с реакции на ее заявления, где много неправды или той полуправды, которая опаснее лжи, как известно.
- В чем эта полуправда?
- Полуправда в утверждении, что одна часть коллектива поддерживает новую дирекцию, а другая ищет поводы для «нового недовольства». В первой - три человека: начальник Общего отдела (по сути - завхоз), бухгалтер и уборщик помещений. Во второй - весь остальной коллектив: главный хранитель фондов, все научные сотрудники, архивариусы, лаборанты.
Полуправда, что в музее нарушался трудовой распорядок, хотя в действительности «Правила внутреннего трудового распорядка» формально не были утверждены. Невозможность единого режима для всех сотрудников объясняется тем, что почти каждый научный сотрудник фондовых подразделений выполняет в нашем музее несколько функций - комплектатора, составителя каталога, хранителя, лаборанта, и тут невозможно регламентировать время пребывания в фондохранилище: приходится выезжать в киноорганизации или к частным лицам. Но если оценивать суть и объем производимой работы - и в пополнении разнородных музейных коллекций, и в их атрибуции и описании, то выяснится, что наш музей может выдержать любой экзамен по производительности. Не говорю уж об Отделе кинопрограмм - там работают ежедневно, включая выходные, до позднего вечера, но не только на «Мосфильме», где находятся фонды и дирекция, а в кинозалах, где идут наши ретроспективы и циклы и где Лариса Оттовна вообще за три месяца ни разу не появилась. Ее претензии типа «хочешь задать человеку вопрос, но его нет на месте, и неизвестно, когда он появится» относятся лишь к одному сотруднику-студенту, который попросил отпуск за свой счет у президента (ибо директора в тот день в музее не было), но не оформил это заявлением, о чем я не знал. Зато сама Лариса Оттовна довольно часто отсутствует в музее, сотрудники со своими вопросами и бумаги с текущими делами ждут ее резолюций. Возможно, она в самом деле работает по 12 часов в день - например, в Министерстве культуры (говорю без иронии - походы туда требуют много времени и терпения) или в редакции «СК-Новости».
- А есть ли полная неправда?
- Неправда, что до прихода Ларисы Оттовны штат музея только увеличивался: мы сами, во исполнение требований министерства об «оптимизации», обсудили и наметили пути сокращения штатов, рассказали об этом новому директору, и она именно это своим приказом и совершила - и вдобавок упразднила обязательную в музеях должность заместителя директора по научно-просветительской деятельности. Между тем нам остро не хватает сотрудников для выполнения уставных обязательств.
И мы ставили перед министерством вопрос о хотя бы еще одной единице - по просьбе хранителя фотофонда Марианны Алексеевны Кушнировой, которая одна вынуждена описывать, оцифровывать, хранить огромные по объему коллекции, одновременно она же непрерывно подбирает фотографии для предоставления другим организациям - телевидению, прессе, на выставки, в том числе самой Ларисе Солоницыной, делавшей выставку об отце (кстати, участие Музея кино в формировании экспозиции даже не упоминалось).
Полная неправда - все, что сказано о Научно-мемориальном кабинете С.М. Эйзенштейна, в частности, то, будто я туда Ларису Оттовну никогда не приглашал. На первой же встрече с коллективом я предложил новому директору познакомиться с каждым фондовым подразделением, в том числе с реликварием на Смоленской, о котором, кстати, она как киновед и как редактор «СК-Новости» могла бы полюбопытствовать и до прихода к руководству музеем.
Крупнейшие режиссеры, историки кино, культурологи, журналисты со всего мира считают своим долгом побывать в «Доме Мастера». Он пока все еще ютится в малогабаритной двухкомнатной квартире вдовы режиссера, которая завещала все свое наследство государству для будущего музея. В 1966 году Моссовет передал эту квартиру в пользование для научно-мемориальных целей Союзу кинематографистов СССР - в счет его лимитов на жилплощадь. При этом собственность на квартиру, выведенную из жилого фонда, оставалась муниципальной. В апреле 1992 года три наследника СК СССР - Конфедерация Союзов кинематографистов, СК России и СК Москвы (вместе с Госкино и с Министерством культуры) передали право пользования площадью Музею кино по учредительному договору.
К несчастью, в период конфликтов между этими учредителями музея практически пропал архив СК СССР, где хранились и документы из Моссовета по квартире на Смоленской. У Киевского райисполкома, а ныне у Арбатской управы никогда не возникал вопрос о статусе квартиры, мы по сей день исправно оплачиваем коммунальные расходы. И вдруг в последнее время министерские ревизоры потребовали поставить квартиру на баланс Музея кино (и даже попробовали предъявить те же требования к тому этажу Третьего корпуса «Мосфильма», где К.Г. Шахназаров приютил фонды и сотрудников Музея кино!).
И в понедельник, 13 октября, Лариса Оттовна среди прочего предложила мне подумать о таком варианте: объединить Научно-мемориальный кабинет Эйзенштейна и Библиотеку киноискусства имени Эйзенштейна на уровне Департамента культуры Москвы, а освободившуюся квартиру на Смоленской закрепить на балансе Музея кино, чтобы в ней принимать, например, иностранных гостей (чем не мини-отель?)! Она даже идею объединения якобы обсуждала с директором Библиотеки им. Эйзенштейна (Е.С. Хохлова категорически отрицает сам факт такого разговора).
Полная неправда - утверждение «Фестивали - дело для Музея кино новое». Москвичи, регулярно бывавшие в наших залах Киноцентра (среди них, кстати, почему-то не было киноведа Солоницыной), знают, сколько фестивалей в год мы проводили. И сейчас проводим: в январе - финский, в марте-апреле - итальянский, осенью - японский, были испанские и латиноамериканские фиесты, огромные фестивали шведского, французского, немецкого, индийского, болгарского кино и круглый год - фестивали кино России и бывших союзных республик. Наши музейные программы проводились во многих регионах России - в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде, Перми и Норильске, Новосибирске, Владикавказе и Сургуте; а также мы впервые показывали в Москве фильмы региональных школ кино. Лариса Оттовна признает, что и программы двух заявленных на 2015 год фестивалей составлены мною, - но забывает сказать, что они были запланированы нами с Максимом Павловым на будущий год - задолго до ее появления в Музее кино.
- А что касается увольнения Максима Павлова?
- Все, что касается увольнения Максима Павлова, - тема особого разговора, который мы относим на будущее. А вот еще одна неправда: что в Музее кино по пять часов рабочего времени обсуждают, как бы «свергнуть» Солоницыну. Откуда, от кого у нее такие сведения? Сама Лариса Оттовна на контакты с коллективом не идет и ни в каких обсуждениях не принимает участия - в том числе и тех, когда обсуждаются связанные с нашей деятельностью киноведческие проблемы. Похоже, они ее интересуют в последнюю очередь. Вообще киноведческая и музейная компетентность Ларисы Солоницыной не подвергалась конкурсному испытанию - даже приставка «и.о.» была снята почти сразу после ее назначения на должность. Между тем не «дисциплинарные строгости», а именно профессиональная недостаточность нового директора при полной самоуверенности и безапелляционности ее решений вызывает протест коллектива.
Оставляем пока за пределами разговора еще ряд проблем, которые разделили нас с новым руководством и которые не затронуты в «Известиях». Но период наших неоднократных попыток добиться взаимопонимания, увы, закончился.
Вся творческая часть Музея кино единодушно заявляет, что отказывается работать с Ларисой Оттовной Солоницыной как с директором и требует проведения конкурса кандидатов на эту должность при объективном и профессиональном жюри.
Максим Семенов, Colta.ru
«Есть люди, которые постоянно ищут повод протестовать»
Директор Музея кино Лариса Солоницына - о своем конфликте с подчиненными
14 октября президент Музея кино и научные сотрудники учреждения потребовали отставки нового директора Ларисы Солоницыной. Ранее они писали открытые письма, где указывали на авторитарные методы работы директора. Корреспондент «Известий» встретился с Ларисой Солоницыной.
- Почему возник конфликт между вами и сотрудниками Музея кино?
- С одной частью коллектива музея у меня нет никакого конфликта, и за последние два месяца мы очень много сделали. Другая часть находится в протестном настроении. Раньше они боролись за положение экс-директора, ныне президента музея Наума Ихильевича Клеймана, чтобы он не остался за бортом и у него было право голоса. В этом я их полностью поддерживаю. Но когда стало понятно, что договор с Клейманом заключен, планы с ним обсуждаются, и его зарплата сохранена в прежнем объеме, эти сотрудники начали выражать новое недовольство.
- Что их не устраивает?
- Например, правила внутреннего трудового распорядка - документ, который есть в каждом государственном учреждении. На его отсутствие нам указала проверка, проходившая в августе, но я бы и сама обязала людей присутствовать на рабочем месте в рабочее время. Очень сложно работать в коллективе, где каждый сотрудник живет по своему индивидуальному графику. Ты хочешь задать человеку вопрос, но его нет на месте и неизвестно, когда он появится.
- Сотрудники также недовольны увольнением заместителя директора по научно-просветительской работе Максима Павлова.
- Я глубоко убеждена в том, что сегодня это единственная причина конфликта. Сокращение его должности было лишь одной из мер оптимизации работы музея, и странно, что никто не вспоминает, как в августе была сокращена должность другого заместителя Наума Клеймана - по административной работе. Здесь, видимо, важна «роль личности в истории», а не должность.
Причина сокращений проста: с осени 2013 года штат Музея кино увеличился на 10 человек, то есть на треть. Это превысило утвержденную Минкультом норму штатного расписания, и я была обязана сократить штат до 30 единиц. При этом в штате 12 научных сотрудников, ученый секретарь и президент, в сферу деятельности которого тоже входят вопросы, связанные с научно-просветительской деятельностью.
- Есть ли у Музея кино перспектива наконец-то обрести собственное помещение?
- Эта история развивается очень активно - я провела несколько важных встреч, в том числе с департаментом имущества Министерства культуры. До конца 2014 года я скорее всего смогу назвать варианты переезда Музея кино.
На ближайшем этапе мы пойдем по пути, который предложил Наум Клейман в своей концепции развития музея: объединим синематеку и временные экспозиции, а фонды и постоянные экспозиции разместим в другом здании. Конечно, такой вариант не очень удобен, но до 2020-2025 года, когда завершится строительство нового помещения, музею нужно где-то активно работать.
- Есть еще мемориальный комплекс Эйзенштейна на Смоленской улице. Наум Клейман утверждает, что вы планируете сделать там мини-отель.
- Я ничего не слышала о мини-отеле в этом месте. В квартире на Смоленке, где собрано все творческое наследие Сергея Эйзенштейна, сейчас работает сам Наум Клейман, там находится его кабинет. К сожалению, на это помещение нет никаких документов, на балансе Музея оно не значится. Жаль, что Наум Ихильевич никак его не оформил, эту ситуацию нам тоже предстоит исправить. Площадь там, по-моему, около 30 кв. м - какой отель? К сожалению, за три месяца моей работы Наум Ихильевич ни разу не пригласил меня к себе.
- Вообще вся ситуация получилась не очень красивой. Вам не обидно?
- Энтузиазма поубавилось. Музей кино - это уникальное место с колоссальными перспективами. После того как я познакомилась с фондами, я поняла, какая замечательная и интересная жизнь может быть у этой организации. У меня есть хорошие помощники, но нельзя идти навстречу прекрасному будущему без опоры на людей, которые работают в музее много лет, без чьих знаний нам не обойтись. Я очень расстроена, что не все из них готовы сейчас со мной работать.
- Вы не думаете об уходе?
- Об уходе? (Долгая пауза.) На этом этапе, наверное, нет. Хотя, скажу вам честно, за кресло директора я не держусь. Я его никогда не просила и не добивалась. Директор музея - это большая, серьезная, очень ответственная работа, и я, вместо того чтобы полноценно выполнять свои обязанности, трачу свое время на выяснение отношений. Мой рабочий день длится 12 часов, я безумно устаю, и мне не очень приятно видеть людей, которые по 5 часов рабочего времени обсуждают, как бы меня «свергнуть».
Несколько человек мне говорили, что им неудобно со мной работать. Употреби они другое слово, я бы не вспомнила фразу Петра Наумовича Фоменко. Во время репетиции какой-то заслуженный актер отказался выполнять его требование и сказал, что ему «так неудобно». На что Петр Наумович парировал: «Удобно вам будет дома на диване, а в театре мы работаем».
Смена руководства никогда не бывает безболезненной. Я понимаю, что в коллективе должна быть комфортная обстановка, но работу нельзя приносить в жертву приятной атмосфере. Если люди постоянно ищут повод, чтобы протестовать и не работать в полную силу, у меня возникает сомнение, могут ли они вообще это делать?
- Наум Клейман считает, что его должность президента музея декоративная. Часто ли вы с ним советуетесь?
- Все творческие вопросы решаются при участии Наума Ихильевича - это подтвердят и сотрудники музея. В 2015 году у нас запланированы 4 самостоятельные выставки и 2 фестиваля - проекты, которые придуманы и согласованы с Клейманом.
Фестивали - дело для Музея кино новое. Первый - «Неизвестные фильмы о войне». Второй - «Русская литература на мировом экране. Сюжеты и трактовки». Кроме Москвы они пройду в нескольких регионах России. В обоих случаях программу составлял лично Наум Ихильевич.
Вообще, я не прислушалась к его мнению только один раз за три месяца, когда сокращала должность Максима Павлова.
- Вы по-прежнему работаете главным редактором газеты Союза кинематографистов России?
- Да, более того, недавно я устраивала юбилейные мероприятия в память об отце. В конце августа актеру Анатолию Солоницыну исполнилось бы 80 лет, и мы с Марианной Чугуновой проводили в Москве и Санкт-Петербурге юбилейные вечера, выставку и ретроспективу, которые прошли с большим успехом.
Олег Кармунин, «Известия»
источник
_______________________________
обратите внимание: и опять не обошлось без капкова. С какого боку тут возник Департамент культуры Москвы, если Музей кино под Минкультом России?
и вообще, наверное, давно пора скинуться и помочь Музею кино, раз он государству не нужен, начальный капитал чтобы был, а дальше они сами заработают. И, может, меценаты откликнутся и купят для них помещение? раз государство сейчас такое, тогда давайте сами. Когда-нибудь ведь настанет тот день, когда появится Государство, которому вновь будет нужна Культура - история, архивы, музеи, etc? когда-нибудь во главе и на местах будут люди, а не роботы, которые будут понимать, что культура - это корни Государства, его тыл. Ну не может быть, чтобы такое время вновь не наступило.
PS
оказывается, существует Центр капитализации наследия. Вникните в каждое слово, прочитайте ещё раз по слогам. Думали ли мы, что доживём до такой порнографии?
О ЧЁМ С ЭТИМИ ... массовики-затейники с мотором - которые там наверху, которые пыжатся, что-то калькируют с иностранных образцов, просиживают свои места за наши деньги, - можно вообще говорить?
- 15 октября в газете «Известия» появилось интервью с новым директором Музея кино Ларисой Оттовной Солоницыной, в котором она подвергает критике «протестные настроения» коллектива музея и выдвигает в ответ ряд претензий к сотрудникам и к вам лично. Как вы прокомментируете это интервью?
- Начну с того, что Лариса Оттовна нарушила нашу договоренность - до четверга, 16 октября, не выносить в печать наши взаимные претензии, пока мы не разберемся в ряде реальных или мнимых фактов, вызывающих разногласия. Именно поэтому я просил вас не размещать на сайте COLTA.RU интервью, которое состоялось у нас с вами в субботу, 11 октября. Теперь мы вынуждены начинать с реакции на ее заявления, где много неправды или той полуправды, которая опаснее лжи, как известно.
- В чем эта полуправда?
- Полуправда в утверждении, что одна часть коллектива поддерживает новую дирекцию, а другая ищет поводы для «нового недовольства». В первой - три человека: начальник Общего отдела (по сути - завхоз), бухгалтер и уборщик помещений. Во второй - весь остальной коллектив: главный хранитель фондов, все научные сотрудники, архивариусы, лаборанты.
Полуправда, что в музее нарушался трудовой распорядок, хотя в действительности «Правила внутреннего трудового распорядка» формально не были утверждены. Невозможность единого режима для всех сотрудников объясняется тем, что почти каждый научный сотрудник фондовых подразделений выполняет в нашем музее несколько функций - комплектатора, составителя каталога, хранителя, лаборанта, и тут невозможно регламентировать время пребывания в фондохранилище: приходится выезжать в киноорганизации или к частным лицам. Но если оценивать суть и объем производимой работы - и в пополнении разнородных музейных коллекций, и в их атрибуции и описании, то выяснится, что наш музей может выдержать любой экзамен по производительности. Не говорю уж об Отделе кинопрограмм - там работают ежедневно, включая выходные, до позднего вечера, но не только на «Мосфильме», где находятся фонды и дирекция, а в кинозалах, где идут наши ретроспективы и циклы и где Лариса Оттовна вообще за три месяца ни разу не появилась. Ее претензии типа «хочешь задать человеку вопрос, но его нет на месте, и неизвестно, когда он появится» относятся лишь к одному сотруднику-студенту, который попросил отпуск за свой счет у президента (ибо директора в тот день в музее не было), но не оформил это заявлением, о чем я не знал. Зато сама Лариса Оттовна довольно часто отсутствует в музее, сотрудники со своими вопросами и бумаги с текущими делами ждут ее резолюций. Возможно, она в самом деле работает по 12 часов в день - например, в Министерстве культуры (говорю без иронии - походы туда требуют много времени и терпения) или в редакции «СК-Новости».
- А есть ли полная неправда?
- Неправда, что до прихода Ларисы Оттовны штат музея только увеличивался: мы сами, во исполнение требований министерства об «оптимизации», обсудили и наметили пути сокращения штатов, рассказали об этом новому директору, и она именно это своим приказом и совершила - и вдобавок упразднила обязательную в музеях должность заместителя директора по научно-просветительской деятельности. Между тем нам остро не хватает сотрудников для выполнения уставных обязательств.
И мы ставили перед министерством вопрос о хотя бы еще одной единице - по просьбе хранителя фотофонда Марианны Алексеевны Кушнировой, которая одна вынуждена описывать, оцифровывать, хранить огромные по объему коллекции, одновременно она же непрерывно подбирает фотографии для предоставления другим организациям - телевидению, прессе, на выставки, в том числе самой Ларисе Солоницыной, делавшей выставку об отце (кстати, участие Музея кино в формировании экспозиции даже не упоминалось).
Полная неправда - все, что сказано о Научно-мемориальном кабинете С.М. Эйзенштейна, в частности, то, будто я туда Ларису Оттовну никогда не приглашал. На первой же встрече с коллективом я предложил новому директору познакомиться с каждым фондовым подразделением, в том числе с реликварием на Смоленской, о котором, кстати, она как киновед и как редактор «СК-Новости» могла бы полюбопытствовать и до прихода к руководству музеем.
Крупнейшие режиссеры, историки кино, культурологи, журналисты со всего мира считают своим долгом побывать в «Доме Мастера». Он пока все еще ютится в малогабаритной двухкомнатной квартире вдовы режиссера, которая завещала все свое наследство государству для будущего музея. В 1966 году Моссовет передал эту квартиру в пользование для научно-мемориальных целей Союзу кинематографистов СССР - в счет его лимитов на жилплощадь. При этом собственность на квартиру, выведенную из жилого фонда, оставалась муниципальной. В апреле 1992 года три наследника СК СССР - Конфедерация Союзов кинематографистов, СК России и СК Москвы (вместе с Госкино и с Министерством культуры) передали право пользования площадью Музею кино по учредительному договору.
К несчастью, в период конфликтов между этими учредителями музея практически пропал архив СК СССР, где хранились и документы из Моссовета по квартире на Смоленской. У Киевского райисполкома, а ныне у Арбатской управы никогда не возникал вопрос о статусе квартиры, мы по сей день исправно оплачиваем коммунальные расходы. И вдруг в последнее время министерские ревизоры потребовали поставить квартиру на баланс Музея кино (и даже попробовали предъявить те же требования к тому этажу Третьего корпуса «Мосфильма», где К.Г. Шахназаров приютил фонды и сотрудников Музея кино!).
И в понедельник, 13 октября, Лариса Оттовна среди прочего предложила мне подумать о таком варианте: объединить Научно-мемориальный кабинет Эйзенштейна и Библиотеку киноискусства имени Эйзенштейна на уровне Департамента культуры Москвы, а освободившуюся квартиру на Смоленской закрепить на балансе Музея кино, чтобы в ней принимать, например, иностранных гостей (чем не мини-отель?)! Она даже идею объединения якобы обсуждала с директором Библиотеки им. Эйзенштейна (Е.С. Хохлова категорически отрицает сам факт такого разговора).
Полная неправда - утверждение «Фестивали - дело для Музея кино новое». Москвичи, регулярно бывавшие в наших залах Киноцентра (среди них, кстати, почему-то не было киноведа Солоницыной), знают, сколько фестивалей в год мы проводили. И сейчас проводим: в январе - финский, в марте-апреле - итальянский, осенью - японский, были испанские и латиноамериканские фиесты, огромные фестивали шведского, французского, немецкого, индийского, болгарского кино и круглый год - фестивали кино России и бывших союзных республик. Наши музейные программы проводились во многих регионах России - в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде, Перми и Норильске, Новосибирске, Владикавказе и Сургуте; а также мы впервые показывали в Москве фильмы региональных школ кино. Лариса Оттовна признает, что и программы двух заявленных на 2015 год фестивалей составлены мною, - но забывает сказать, что они были запланированы нами с Максимом Павловым на будущий год - задолго до ее появления в Музее кино.
- А что касается увольнения Максима Павлова?
- Все, что касается увольнения Максима Павлова, - тема особого разговора, который мы относим на будущее. А вот еще одна неправда: что в Музее кино по пять часов рабочего времени обсуждают, как бы «свергнуть» Солоницыну. Откуда, от кого у нее такие сведения? Сама Лариса Оттовна на контакты с коллективом не идет и ни в каких обсуждениях не принимает участия - в том числе и тех, когда обсуждаются связанные с нашей деятельностью киноведческие проблемы. Похоже, они ее интересуют в последнюю очередь. Вообще киноведческая и музейная компетентность Ларисы Солоницыной не подвергалась конкурсному испытанию - даже приставка «и.о.» была снята почти сразу после ее назначения на должность. Между тем не «дисциплинарные строгости», а именно профессиональная недостаточность нового директора при полной самоуверенности и безапелляционности ее решений вызывает протест коллектива.
Оставляем пока за пределами разговора еще ряд проблем, которые разделили нас с новым руководством и которые не затронуты в «Известиях». Но период наших неоднократных попыток добиться взаимопонимания, увы, закончился.
Вся творческая часть Музея кино единодушно заявляет, что отказывается работать с Ларисой Оттовной Солоницыной как с директором и требует проведения конкурса кандидатов на эту должность при объективном и профессиональном жюри.
Максим Семенов, Colta.ru
«Есть люди, которые постоянно ищут повод протестовать»
Директор Музея кино Лариса Солоницына - о своем конфликте с подчиненными
14 октября президент Музея кино и научные сотрудники учреждения потребовали отставки нового директора Ларисы Солоницыной. Ранее они писали открытые письма, где указывали на авторитарные методы работы директора. Корреспондент «Известий» встретился с Ларисой Солоницыной.
- Почему возник конфликт между вами и сотрудниками Музея кино?
- С одной частью коллектива музея у меня нет никакого конфликта, и за последние два месяца мы очень много сделали. Другая часть находится в протестном настроении. Раньше они боролись за положение экс-директора, ныне президента музея Наума Ихильевича Клеймана, чтобы он не остался за бортом и у него было право голоса. В этом я их полностью поддерживаю. Но когда стало понятно, что договор с Клейманом заключен, планы с ним обсуждаются, и его зарплата сохранена в прежнем объеме, эти сотрудники начали выражать новое недовольство.
- Что их не устраивает?
- Например, правила внутреннего трудового распорядка - документ, который есть в каждом государственном учреждении. На его отсутствие нам указала проверка, проходившая в августе, но я бы и сама обязала людей присутствовать на рабочем месте в рабочее время. Очень сложно работать в коллективе, где каждый сотрудник живет по своему индивидуальному графику. Ты хочешь задать человеку вопрос, но его нет на месте и неизвестно, когда он появится.
- Сотрудники также недовольны увольнением заместителя директора по научно-просветительской работе Максима Павлова.
- Я глубоко убеждена в том, что сегодня это единственная причина конфликта. Сокращение его должности было лишь одной из мер оптимизации работы музея, и странно, что никто не вспоминает, как в августе была сокращена должность другого заместителя Наума Клеймана - по административной работе. Здесь, видимо, важна «роль личности в истории», а не должность.
Причина сокращений проста: с осени 2013 года штат Музея кино увеличился на 10 человек, то есть на треть. Это превысило утвержденную Минкультом норму штатного расписания, и я была обязана сократить штат до 30 единиц. При этом в штате 12 научных сотрудников, ученый секретарь и президент, в сферу деятельности которого тоже входят вопросы, связанные с научно-просветительской деятельностью.
- Есть ли у Музея кино перспектива наконец-то обрести собственное помещение?
- Эта история развивается очень активно - я провела несколько важных встреч, в том числе с департаментом имущества Министерства культуры. До конца 2014 года я скорее всего смогу назвать варианты переезда Музея кино.
На ближайшем этапе мы пойдем по пути, который предложил Наум Клейман в своей концепции развития музея: объединим синематеку и временные экспозиции, а фонды и постоянные экспозиции разместим в другом здании. Конечно, такой вариант не очень удобен, но до 2020-2025 года, когда завершится строительство нового помещения, музею нужно где-то активно работать.
- Есть еще мемориальный комплекс Эйзенштейна на Смоленской улице. Наум Клейман утверждает, что вы планируете сделать там мини-отель.
- Я ничего не слышала о мини-отеле в этом месте. В квартире на Смоленке, где собрано все творческое наследие Сергея Эйзенштейна, сейчас работает сам Наум Клейман, там находится его кабинет. К сожалению, на это помещение нет никаких документов, на балансе Музея оно не значится. Жаль, что Наум Ихильевич никак его не оформил, эту ситуацию нам тоже предстоит исправить. Площадь там, по-моему, около 30 кв. м - какой отель? К сожалению, за три месяца моей работы Наум Ихильевич ни разу не пригласил меня к себе.
- Вообще вся ситуация получилась не очень красивой. Вам не обидно?
- Энтузиазма поубавилось. Музей кино - это уникальное место с колоссальными перспективами. После того как я познакомилась с фондами, я поняла, какая замечательная и интересная жизнь может быть у этой организации. У меня есть хорошие помощники, но нельзя идти навстречу прекрасному будущему без опоры на людей, которые работают в музее много лет, без чьих знаний нам не обойтись. Я очень расстроена, что не все из них готовы сейчас со мной работать.
- Вы не думаете об уходе?
- Об уходе? (Долгая пауза.) На этом этапе, наверное, нет. Хотя, скажу вам честно, за кресло директора я не держусь. Я его никогда не просила и не добивалась. Директор музея - это большая, серьезная, очень ответственная работа, и я, вместо того чтобы полноценно выполнять свои обязанности, трачу свое время на выяснение отношений. Мой рабочий день длится 12 часов, я безумно устаю, и мне не очень приятно видеть людей, которые по 5 часов рабочего времени обсуждают, как бы меня «свергнуть».
Несколько человек мне говорили, что им неудобно со мной работать. Употреби они другое слово, я бы не вспомнила фразу Петра Наумовича Фоменко. Во время репетиции какой-то заслуженный актер отказался выполнять его требование и сказал, что ему «так неудобно». На что Петр Наумович парировал: «Удобно вам будет дома на диване, а в театре мы работаем».
Смена руководства никогда не бывает безболезненной. Я понимаю, что в коллективе должна быть комфортная обстановка, но работу нельзя приносить в жертву приятной атмосфере. Если люди постоянно ищут повод, чтобы протестовать и не работать в полную силу, у меня возникает сомнение, могут ли они вообще это делать?
- Наум Клейман считает, что его должность президента музея декоративная. Часто ли вы с ним советуетесь?
- Все творческие вопросы решаются при участии Наума Ихильевича - это подтвердят и сотрудники музея. В 2015 году у нас запланированы 4 самостоятельные выставки и 2 фестиваля - проекты, которые придуманы и согласованы с Клейманом.
Фестивали - дело для Музея кино новое. Первый - «Неизвестные фильмы о войне». Второй - «Русская литература на мировом экране. Сюжеты и трактовки». Кроме Москвы они пройду в нескольких регионах России. В обоих случаях программу составлял лично Наум Ихильевич.
Вообще, я не прислушалась к его мнению только один раз за три месяца, когда сокращала должность Максима Павлова.
- Вы по-прежнему работаете главным редактором газеты Союза кинематографистов России?
- Да, более того, недавно я устраивала юбилейные мероприятия в память об отце. В конце августа актеру Анатолию Солоницыну исполнилось бы 80 лет, и мы с Марианной Чугуновой проводили в Москве и Санкт-Петербурге юбилейные вечера, выставку и ретроспективу, которые прошли с большим успехом.
Олег Кармунин, «Известия»
источник
_______________________________
обратите внимание: и опять не обошлось без капкова. С какого боку тут возник Департамент культуры Москвы, если Музей кино под Минкультом России?
и вообще, наверное, давно пора скинуться и помочь Музею кино, раз он государству не нужен, начальный капитал чтобы был, а дальше они сами заработают. И, может, меценаты откликнутся и купят для них помещение? раз государство сейчас такое, тогда давайте сами. Когда-нибудь ведь настанет тот день, когда появится Государство, которому вновь будет нужна Культура - история, архивы, музеи, etc? когда-нибудь во главе и на местах будут люди, а не роботы, которые будут понимать, что культура - это корни Государства, его тыл. Ну не может быть, чтобы такое время вновь не наступило.
PS
оказывается, существует Центр капитализации наследия. Вникните в каждое слово, прочитайте ещё раз по слогам. Думали ли мы, что доживём до такой порнографии?
О ЧЁМ С ЭТИМИ ... массовики-затейники с мотором - которые там наверху, которые пыжатся, что-то калькируют с иностранных образцов, просиживают свои места за наши деньги, - можно вообще говорить?