"Ответственнейшая"
Умерла, значит, как-то раз одна старая, властная и злая учительница младших классов средней школы.
Сейчас уже наверное не вспомню, но звали мы ее, допустим, Сарделией Самсоновной, то ли из-за безобразной ее внешности, то ли в отместку за ее вычурное раннекомсомольское имя, с которым те юные создания во времена своей тревожной молодости, допустим в начале тридцатых годов, гордо маршировали в виде пирамид на благо человечества и на страх мировым морганистам-мальгинистам, врагам коминтерна. Особо прыткие родители на заре ссср давали имена девочкам такие: Лениана, Коммуниана, Пролетарция. Видимо, не миновала чаша сия и нашу многогрешную Сарделию Самсоновну.
Ну и фамилия у нее тоже была под стать, допустим Шматцентойфель, что-то в этом роде. Левая эсерка в прошлом.
Нельзя сказать, что Сарделия Самсоновна Шматцентойфель была уж совсем отстойной - были у нас в школе учителя и более зверские. В основном она занималась детьми на продленке: бабьим басом отдавала надменные приказания, ревнивым взглядом стервятника на пенсии следила, чтобы в обед четвертому классу не дали лишней жестяной плошки с кашей, чтоб кто-то не увел стакан тоскливого бледного киселя, чтобы обертки от крошечных школьных творожных сырков не подкидывали липкой стороной к потолку, в который они с сочным шмяком влипали. Работала не покладая рук от шмона до шмона, одним словом.
И вот однажды она умерла. А поскольку Сарделия Самсоновна действительно была членом партии вкпб с какого-то особенно раннего года, то почему-то надо было, чтоб ее хоронили прямо в школе.
"Сарделия отмучилась" - обошла школу удивительная новость. И вот построили все классы на траурную линейку, амфитеатром. И ввозят гроб на колесиках. С нем красуецца гордая Серделия Самсоновна с серым лицом и черными губами.
Зрелище было конечно жутким.
И выходит змеиная наша учительница химии, агентурщица внешней разведки. Страшная стукакча была с циничными ледяными глазами. И начинает буквально лить настоящие слезы и хлюпать красным сопливым носом: "Она была отвественнейшим педагогом..." - бульк! - "С большой буквы..." - бульк! - "Коммунистом..." - при слове "коммунистом" ее прорвало как кухонный кран с сорванной резьбой, такие прям лужи побежали веселыми мутными ручейками.
Мальчики между собой перешептывались, типа хорошо бы химичку "поймать после уроков и дать ей за это по яйцам". "Четвертый бэ, прекратите паясничать, что значит "дать по яйцам"?? Одну вон уже довели до сердечного приступа, хотите и миня свести в гроб?" - хищно шипела на нас классная. Мальчики смущенно затихали.
А мне все-таки было жалко ее, старую Сарделию. Хоть и была она при жизни бабкой злобной и жутковатой. А теперь, в гробу на колесиках, тем более.
Ну пусть она была злобной, пусть ответственнейшей, пусть коммунистом с большой буквы, - думала я. Но все равно ведь жалко, когда Человек жил потом вдруг раз и умер, правда?
Сейчас уже наверное не вспомню, но звали мы ее, допустим, Сарделией Самсоновной, то ли из-за безобразной ее внешности, то ли в отместку за ее вычурное раннекомсомольское имя, с которым те юные создания во времена своей тревожной молодости, допустим в начале тридцатых годов, гордо маршировали в виде пирамид на благо человечества и на страх мировым морганистам-мальгинистам, врагам коминтерна. Особо прыткие родители на заре ссср давали имена девочкам такие: Лениана, Коммуниана, Пролетарция. Видимо, не миновала чаша сия и нашу многогрешную Сарделию Самсоновну.
Ну и фамилия у нее тоже была под стать, допустим Шматцентойфель, что-то в этом роде. Левая эсерка в прошлом.
Нельзя сказать, что Сарделия Самсоновна Шматцентойфель была уж совсем отстойной - были у нас в школе учителя и более зверские. В основном она занималась детьми на продленке: бабьим басом отдавала надменные приказания, ревнивым взглядом стервятника на пенсии следила, чтобы в обед четвертому классу не дали лишней жестяной плошки с кашей, чтоб кто-то не увел стакан тоскливого бледного киселя, чтобы обертки от крошечных школьных творожных сырков не подкидывали липкой стороной к потолку, в который они с сочным шмяком влипали. Работала не покладая рук от шмона до шмона, одним словом.
И вот однажды она умерла. А поскольку Сарделия Самсоновна действительно была членом партии вкпб с какого-то особенно раннего года, то почему-то надо было, чтоб ее хоронили прямо в школе.
"Сарделия отмучилась" - обошла школу удивительная новость. И вот построили все классы на траурную линейку, амфитеатром. И ввозят гроб на колесиках. С нем красуецца гордая Серделия Самсоновна с серым лицом и черными губами.
Зрелище было конечно жутким.
И выходит змеиная наша учительница химии, агентурщица внешней разведки. Страшная стукакча была с циничными ледяными глазами. И начинает буквально лить настоящие слезы и хлюпать красным сопливым носом: "Она была отвественнейшим педагогом..." - бульк! - "С большой буквы..." - бульк! - "Коммунистом..." - при слове "коммунистом" ее прорвало как кухонный кран с сорванной резьбой, такие прям лужи побежали веселыми мутными ручейками.
Мальчики между собой перешептывались, типа хорошо бы химичку "поймать после уроков и дать ей за это по яйцам". "Четвертый бэ, прекратите паясничать, что значит "дать по яйцам"?? Одну вон уже довели до сердечного приступа, хотите и миня свести в гроб?" - хищно шипела на нас классная. Мальчики смущенно затихали.
А мне все-таки было жалко ее, старую Сарделию. Хоть и была она при жизни бабкой злобной и жутковатой. А теперь, в гробу на колесиках, тем более.
Ну пусть она была злобной, пусть ответственнейшей, пусть коммунистом с большой буквы, - думала я. Но все равно ведь жалко, когда Человек жил потом вдруг раз и умер, правда?