Влетели в голову слова Цоя
"В каждом из нас что-то есть,
но я не могу взять в толк,
почему мы стоим, а места вокруг нас
пустуют!?" - очень красиво написано-то было у него всё. Он фигура не такая, как какой-то там Гребенщиков, а скорее, как Высоцкий. Вот что Владимир делал с красивыми текстами настоящей поэзией? Да орал! А-а-а! Хриплым голосом орал. А если бы пел, а не орал? Был бы тогда как Визбор. Ничего плохого, насчёт барда, но он всё равно не Высоцкий. Рядом не поставишь их на одном посмертном концерте. Разные сцены нужны и аудитории (во всех смыслах последнего термина).
Однажды лет восемь назад (а то и девять) я с оператором Серёгой снимал годовщину смерти Цоя на соответствующем кладбище. Мы там были вдвоём, кто не в теме. Остальные сотни (а то и тыщи) мужчин все скорбели. В толпе ходило примерно пять викторовцоев разной степени похожести. Самый похожий, несколько раз профланировал мимо нас, исподтишка угрожая настоящей финкой. Почти все были пьяны, степень опьянения варьировалась от бутылки пива, до литра водки.
Там один очень хороший кадр получился, например, точнее нарезка кадров:
На отдалённой аллее лежит тело молодого киномана. Камера берёт его на длинном фокусе, непонятно пьян он или мёртв.
Мимо проходит группа из десяти киноманов, они одеты совершенно так же. если бы тело встало и пошло с ними, мы бы сразу потеряли его среди других.
Но они просто проходят мимо, даже не потрепав парня по плечу, не спросив, как он?
А после них идут два мента. Мы с оператором Серёгой думаем, ну всё, теперь ему точно писец!
А менты заботливо наклоняются (хотя никого рядом нет, и нас они не видят) и щупают у парня пульс и деликатно вызывают по рации скорую. Но нам было некогда наблюдать эту замедленную идиллию, мы снимали репортаж.
Кстати, выставляю этот рассказ на конкурс положительных публикаций о сотрудниках МВД, если только с получением денежного приза там нет особых загвоздок и проволочек.
Мы спустились к надгробию. Нас вынесла туда небольшая толпа, которая приговаривала, что там самое интересное и мы должны это снять. Да, там было нехило. О камень надгробия бились лохматыми лбами шестнадцатилетние девочки предшественницы сегодняшних ЭМО. И тут же кто-то пьяный заорал, что телевидение это провакация и на нас двинулись все вокруг (сотни или тысячи), а из-за могилы выползли ещё пятеро здоровенных десантников (я повидал их настоящих, снимая дни десантника в разных городах России). Двое здоровяков точно были бывшими десантниками. Тельняшки и наколки только подтверждали эту мгновенную версию. Ей не претили и бутылки водки в красных кулаках.
И тут мы с Серёгой, не сговариваясь, резко пихнули всю переднюю линейку сжимавшего нас кольца, в ней уже стояли "десантники". Причём, он понятно, его часто путают с Гошей Куценко в самых модных клубах Питера. Он наглый и накачанный. Но у меня работал инстинкт самосохранения. Мы дали отпор и всё остановилось. Первым через пару секунд заговорил один из десантников он сказал что-то вроде того, что мы правильные парни и он сам с нами поговорит. Так мы оказались за могилой, в самом привилегированном месте этого сообщества. Минут двадцать мы пили водку со старшаками и вели правильный базар. Это-то я умею давно. В любом неожиданном полукриминальном обществе страны я, конечно не кажусь своим, но разруливаю какие-то моменты так, что даже кажусь интересным собеседником. Сказывается, наверное, екатеринбургский журналистский опыт середины девяностых.
Чё тока со мной там в Екб не было. Один мой знакомый капитан милиции обещал меня взять на стрелку. Я уже и забыл это обещание, но он был человек слова. Фамилию не буду называть, он там тогда был очень известен, а сщас не знаю что делает. И вот на какой-то праворукой тойоте нас везла туда молодая женщина адвокат. В квартире на Ботанике уже было человек 30. Я сел в угол, мой сталкер просто сказал: "Парень со мной". В обычной панельной гостиной были сдвинуты столы. Кто-то сидел за ними, кто-то располагался в разных концах комнаты и квартиры. Все курили (я тогда ещё не умел). Из контекста я понимал, что идёт реальный базар между ментовской и бандитской крышей. Бандиты одного бизнесмена кинули лоха ментов на пару то ли составов, то ли вагонов чего-то. Мой капитан итог встречи озвучил мне ещё в подъезде, видимо, чтоб я понял, что всё решает он.
Через 2,5 часа плотных разговоров (без единого крика, только жаргон) всё решилось именно так, как говорил мой сталкер заранее. И я не видел никакой коррупции. Это было чисто поддержание правопорядка по всем понятиям верное во всех действиях и словах.
Домой на Педагогическую 6 меня везла пьянющая женщина-адвокат. Напоследок поцеловала взасос и дала свою визитку. Сказала, может пригодится она мне ещё для чего. Слава богу, не пригодилась.
С этим ментом мы ещё бандитов как-то брали. Бери, говорит камеру, пойдём, говорит бандитов брать! Ну реально: группа захвата, мгновенно выломанная дверь, сонные пьяные синие, на четырёх задержанных четыре же ствола, кажется. Всё очень реально. Учитывая, что вся группа захвата, не считая меня, человек шесть. Всё очень реально.
В общем, мне даже казалось, что мы с ним дружили временами. А роста он был метр шестьдесят пять и такой тонкий жилистый.
Да, кстати, я был на хорошем концерте Цоя в 89-м году. Мы с одноклассниками случайно попали. Во дворце спорта свердловском дело было, но мы прямо перед сценой были. Помню, все наали что-то жечь, а у нас не было ничего, кроме учебника биологии Андрюхи Войдака. Из него рвали страницы и жгли над головой. А меня поразило, что Цой не сказал ни слова. Только пел. Одну песню за другой. В коротких паузах молчал.
но я не могу взять в толк,
почему мы стоим, а места вокруг нас
пустуют!?" - очень красиво написано-то было у него всё. Он фигура не такая, как какой-то там Гребенщиков, а скорее, как Высоцкий. Вот что Владимир делал с красивыми текстами настоящей поэзией? Да орал! А-а-а! Хриплым голосом орал. А если бы пел, а не орал? Был бы тогда как Визбор. Ничего плохого, насчёт барда, но он всё равно не Высоцкий. Рядом не поставишь их на одном посмертном концерте. Разные сцены нужны и аудитории (во всех смыслах последнего термина).
Однажды лет восемь назад (а то и девять) я с оператором Серёгой снимал годовщину смерти Цоя на соответствующем кладбище. Мы там были вдвоём, кто не в теме. Остальные сотни (а то и тыщи) мужчин все скорбели. В толпе ходило примерно пять викторовцоев разной степени похожести. Самый похожий, несколько раз профланировал мимо нас, исподтишка угрожая настоящей финкой. Почти все были пьяны, степень опьянения варьировалась от бутылки пива, до литра водки.
Там один очень хороший кадр получился, например, точнее нарезка кадров:
На отдалённой аллее лежит тело молодого киномана. Камера берёт его на длинном фокусе, непонятно пьян он или мёртв.
Мимо проходит группа из десяти киноманов, они одеты совершенно так же. если бы тело встало и пошло с ними, мы бы сразу потеряли его среди других.
Но они просто проходят мимо, даже не потрепав парня по плечу, не спросив, как он?
А после них идут два мента. Мы с оператором Серёгой думаем, ну всё, теперь ему точно писец!
А менты заботливо наклоняются (хотя никого рядом нет, и нас они не видят) и щупают у парня пульс и деликатно вызывают по рации скорую. Но нам было некогда наблюдать эту замедленную идиллию, мы снимали репортаж.
Кстати, выставляю этот рассказ на конкурс положительных публикаций о сотрудниках МВД, если только с получением денежного приза там нет особых загвоздок и проволочек.
Мы спустились к надгробию. Нас вынесла туда небольшая толпа, которая приговаривала, что там самое интересное и мы должны это снять. Да, там было нехило. О камень надгробия бились лохматыми лбами шестнадцатилетние девочки предшественницы сегодняшних ЭМО. И тут же кто-то пьяный заорал, что телевидение это провакация и на нас двинулись все вокруг (сотни или тысячи), а из-за могилы выползли ещё пятеро здоровенных десантников (я повидал их настоящих, снимая дни десантника в разных городах России). Двое здоровяков точно были бывшими десантниками. Тельняшки и наколки только подтверждали эту мгновенную версию. Ей не претили и бутылки водки в красных кулаках.
И тут мы с Серёгой, не сговариваясь, резко пихнули всю переднюю линейку сжимавшего нас кольца, в ней уже стояли "десантники". Причём, он понятно, его часто путают с Гошей Куценко в самых модных клубах Питера. Он наглый и накачанный. Но у меня работал инстинкт самосохранения. Мы дали отпор и всё остановилось. Первым через пару секунд заговорил один из десантников он сказал что-то вроде того, что мы правильные парни и он сам с нами поговорит. Так мы оказались за могилой, в самом привилегированном месте этого сообщества. Минут двадцать мы пили водку со старшаками и вели правильный базар. Это-то я умею давно. В любом неожиданном полукриминальном обществе страны я, конечно не кажусь своим, но разруливаю какие-то моменты так, что даже кажусь интересным собеседником. Сказывается, наверное, екатеринбургский журналистский опыт середины девяностых.
Чё тока со мной там в Екб не было. Один мой знакомый капитан милиции обещал меня взять на стрелку. Я уже и забыл это обещание, но он был человек слова. Фамилию не буду называть, он там тогда был очень известен, а сщас не знаю что делает. И вот на какой-то праворукой тойоте нас везла туда молодая женщина адвокат. В квартире на Ботанике уже было человек 30. Я сел в угол, мой сталкер просто сказал: "Парень со мной". В обычной панельной гостиной были сдвинуты столы. Кто-то сидел за ними, кто-то располагался в разных концах комнаты и квартиры. Все курили (я тогда ещё не умел). Из контекста я понимал, что идёт реальный базар между ментовской и бандитской крышей. Бандиты одного бизнесмена кинули лоха ментов на пару то ли составов, то ли вагонов чего-то. Мой капитан итог встречи озвучил мне ещё в подъезде, видимо, чтоб я понял, что всё решает он.
Через 2,5 часа плотных разговоров (без единого крика, только жаргон) всё решилось именно так, как говорил мой сталкер заранее. И я не видел никакой коррупции. Это было чисто поддержание правопорядка по всем понятиям верное во всех действиях и словах.
Домой на Педагогическую 6 меня везла пьянющая женщина-адвокат. Напоследок поцеловала взасос и дала свою визитку. Сказала, может пригодится она мне ещё для чего. Слава богу, не пригодилась.
С этим ментом мы ещё бандитов как-то брали. Бери, говорит камеру, пойдём, говорит бандитов брать! Ну реально: группа захвата, мгновенно выломанная дверь, сонные пьяные синие, на четырёх задержанных четыре же ствола, кажется. Всё очень реально. Учитывая, что вся группа захвата, не считая меня, человек шесть. Всё очень реально.
В общем, мне даже казалось, что мы с ним дружили временами. А роста он был метр шестьдесят пять и такой тонкий жилистый.
Да, кстати, я был на хорошем концерте Цоя в 89-м году. Мы с одноклассниками случайно попали. Во дворце спорта свердловском дело было, но мы прямо перед сценой были. Помню, все наали что-то жечь, а у нас не было ничего, кроме учебника биологии Андрюхи Войдака. Из него рвали страницы и жгли над головой. А меня поразило, что Цой не сказал ни слова. Только пел. Одну песню за другой. В коротких паузах молчал.