Чуть-чуть о поляках и гоноре.
Я за что-то люблю Польшу. Кажется, что у поляков есть два состояния - вселенское опьянение и вселенское похмелье. Их политики и общественные деятели чаще пребывают в первом. Великая Польша от моря до моря, польска вольность, польский гонор.
Либо пан, либо пропал. Чаще пропал.
Напротив, некоторым их литераторам дана какая-то невероятная трезвость, почти похмельная. Для меня два таких поэта - это Тувим и Милош. Особенно второй. Однако и у этих трезвых людей нет ни тени самоуничижения. Разве Тувим обманывается - нет, очень горький поэт. Разве он поэт смирных? Или Милош поэт смирных? тем они, вероятно мне и дороги.
Я очень редко пишу от себя или по себя. Но сегодня я прочитал размышления о том как надо жить - быть слабым, стоять опустив глаза, когда на тебя кричат, лелеять свое смирение пуще всякой гордости, не отвечать на удар. Возможно, эти люди более праведные, чем я, более спокойные, живут как трава, по ней ногами ходят, а она. Но я так жить не хочу и, надеюсь, не буду.
Лучше уж польский гонор. Лучше уж, в конце концов, маки на Монте-Кассино - памятник польской гордости и польской крови.
Ну, любимый Милош, в переводе любимого Бродского - "Дитя Европы"
1
Мы, чьи легкие впитывают свежесть утра,
чьи глаза восхищаются зеленью ветки в мае,
- мы лучше тех, которые (вздох) погибли.
Мы, кто смакует успехи восточной кухни,
кто оценить способен нюансы ласки,
- мы лучше тех, кто лежит в могилах.
От пещи огненной, от колючки,
за которой пулями вечьная осень свищет,
нас спасла наша хитрость и знанье жизни.
Другим достались простреливаемые участки
и наши призывы не уступать ни пяди.
Нам же выпали мысли про обреченность дела.
Выбирая меж собственной смертью и смертью друга,
мы склонялись к последней, думая: только быстро.
Мы запирали двери газовых камер, крали
хлеб, понимая, что завтра - кошмарнее, чем сегодня.
Как положено людям, мы познали добро и зло.
Наша подлая мудрость себе не имеет равных.
Признаем доказанным, что мы лучше
пылких, слабых, наивных, - не оценивших жизни.
2
Цени прискорбное знанье, дитя Европы,
получившее по завещанью готические соборы,
церкви в стиле барокко, синагоги с картавым
клекотом горя, труды Декарта,
Спинозу и громкое слово "честь".
Цени этот опыт, добытый в пору страха.
Твой практический разум схватывает на лету
недостатки и выгоду всякой вещи.
Утонченность и скепсис гарантируют наслажденья,
невнятные примитивным душам.
Обладая писанным выше складом
ума, оцени глубину нижеследующего совета:
вбирай свежесть утра всей глубиною легких.
Прилагаем ряд жестких, но мудрых правил.
3
Никаких разговоров о триумфе силы.
В наши дни торжествует, усвой это, справедливость.
Не вспоминай о силе, чтоб не обвинили
в тайной приверженности к ошибочному ученью.
Обладающий властью обладает ей в силу
исторической логики. Воздай же должное оной.
Да не знают уста, излагающие ученье,
о руке, что подделывает результаты эксперимента.
Да не знает рука, подделывающая результаты,
ничего про уста, излагающие ученье.
Умей предсказать пожар с точностью до минуты.
Затем подожги свой дом, оправдывая предсказанье.
4
Выращивай древо лжи, но - из семени правды.
Не уважай лжеца, презирающего реальность.
Ложь должна быть логичней действительности.
Усталый путник да отдохнет в ее разветвленной сени.
День посвятивши лжи, можешь вечером в узком
кругу хохотать, припомнив, как было на самом деле.
Мы - последние, чья изворотливость схожа
с отчаянием, чей цинизм еще источник смеха.
Уже подросло серьезное поколенье,
способное воспринять наши речи буквально.
5
Пусть слово твое значит не то, что значит,
но меру испорченной крови посредством слова.
Двусмысленность да пребудет твоим доспехом.
Сошли простые слова в недра энциклопедий.
Не оценивай слов, покуда из картотеки
не поступит сообщенья, кто их употребляет.
Жертвуй голосом разума ради голоса страсти.
Ибо первый на ход истории не влияет.
6
Не влюбляйся в страну: способна исчезнуть с карты.
Ни тем более в город: склонен лежать в руинах.
Не храни сувениров. Из твоего комода
может подняться дым, в котором ты задохнешься.
Не связывайся с людьми: они легко погибают.
Или, попав в беду, призывают на помощь.
Также вредно смотреть в озера детства:
подернуты ржавой ряской, они исказят твой облик.
7
Того, кто взывает к истории, редко перебивают.
Мертвецы не воскреснут, чтоб выдвинуть возраженья.
Можешь валить на них все, что тебе угодно.
Их реакцией будет всегда молчанье.
Из ночной глубины плывут их пустые лица...
Можешь придать им черты, которые пожелаешь.
Гордый властью над теми, кого не стало,
усовершенствуй и прошлое. По собственному подобью.
8
Смех, бывший некогда эхом правды,
нынче оружье врагов народа.
Объявляем оконченным век сатиры.
Хватит учтивых насмешек над пожилым тираном.
Суровые, как подобает борцам за правое дело,
позволим себе отныне только служебный юмор.
С сомкнутыми устами, решительно, но осторожно
вступим в эпоху пляшущего огня.
Либо пан, либо пропал. Чаще пропал.
Напротив, некоторым их литераторам дана какая-то невероятная трезвость, почти похмельная. Для меня два таких поэта - это Тувим и Милош. Особенно второй. Однако и у этих трезвых людей нет ни тени самоуничижения. Разве Тувим обманывается - нет, очень горький поэт. Разве он поэт смирных? Или Милош поэт смирных? тем они, вероятно мне и дороги.
Я очень редко пишу от себя или по себя. Но сегодня я прочитал размышления о том как надо жить - быть слабым, стоять опустив глаза, когда на тебя кричат, лелеять свое смирение пуще всякой гордости, не отвечать на удар. Возможно, эти люди более праведные, чем я, более спокойные, живут как трава, по ней ногами ходят, а она. Но я так жить не хочу и, надеюсь, не буду.
Лучше уж польский гонор. Лучше уж, в конце концов, маки на Монте-Кассино - памятник польской гордости и польской крови.
Ну, любимый Милош, в переводе любимого Бродского - "Дитя Европы"
1
Мы, чьи легкие впитывают свежесть утра,
чьи глаза восхищаются зеленью ветки в мае,
- мы лучше тех, которые (вздох) погибли.
Мы, кто смакует успехи восточной кухни,
кто оценить способен нюансы ласки,
- мы лучше тех, кто лежит в могилах.
От пещи огненной, от колючки,
за которой пулями вечьная осень свищет,
нас спасла наша хитрость и знанье жизни.
Другим достались простреливаемые участки
и наши призывы не уступать ни пяди.
Нам же выпали мысли про обреченность дела.
Выбирая меж собственной смертью и смертью друга,
мы склонялись к последней, думая: только быстро.
Мы запирали двери газовых камер, крали
хлеб, понимая, что завтра - кошмарнее, чем сегодня.
Как положено людям, мы познали добро и зло.
Наша подлая мудрость себе не имеет равных.
Признаем доказанным, что мы лучше
пылких, слабых, наивных, - не оценивших жизни.
2
Цени прискорбное знанье, дитя Европы,
получившее по завещанью готические соборы,
церкви в стиле барокко, синагоги с картавым
клекотом горя, труды Декарта,
Спинозу и громкое слово "честь".
Цени этот опыт, добытый в пору страха.
Твой практический разум схватывает на лету
недостатки и выгоду всякой вещи.
Утонченность и скепсис гарантируют наслажденья,
невнятные примитивным душам.
Обладая писанным выше складом
ума, оцени глубину нижеследующего совета:
вбирай свежесть утра всей глубиною легких.
Прилагаем ряд жестких, но мудрых правил.
3
Никаких разговоров о триумфе силы.
В наши дни торжествует, усвой это, справедливость.
Не вспоминай о силе, чтоб не обвинили
в тайной приверженности к ошибочному ученью.
Обладающий властью обладает ей в силу
исторической логики. Воздай же должное оной.
Да не знают уста, излагающие ученье,
о руке, что подделывает результаты эксперимента.
Да не знает рука, подделывающая результаты,
ничего про уста, излагающие ученье.
Умей предсказать пожар с точностью до минуты.
Затем подожги свой дом, оправдывая предсказанье.
4
Выращивай древо лжи, но - из семени правды.
Не уважай лжеца, презирающего реальность.
Ложь должна быть логичней действительности.
Усталый путник да отдохнет в ее разветвленной сени.
День посвятивши лжи, можешь вечером в узком
кругу хохотать, припомнив, как было на самом деле.
Мы - последние, чья изворотливость схожа
с отчаянием, чей цинизм еще источник смеха.
Уже подросло серьезное поколенье,
способное воспринять наши речи буквально.
5
Пусть слово твое значит не то, что значит,
но меру испорченной крови посредством слова.
Двусмысленность да пребудет твоим доспехом.
Сошли простые слова в недра энциклопедий.
Не оценивай слов, покуда из картотеки
не поступит сообщенья, кто их употребляет.
Жертвуй голосом разума ради голоса страсти.
Ибо первый на ход истории не влияет.
6
Не влюбляйся в страну: способна исчезнуть с карты.
Ни тем более в город: склонен лежать в руинах.
Не храни сувениров. Из твоего комода
может подняться дым, в котором ты задохнешься.
Не связывайся с людьми: они легко погибают.
Или, попав в беду, призывают на помощь.
Также вредно смотреть в озера детства:
подернуты ржавой ряской, они исказят твой облик.
7
Того, кто взывает к истории, редко перебивают.
Мертвецы не воскреснут, чтоб выдвинуть возраженья.
Можешь валить на них все, что тебе угодно.
Их реакцией будет всегда молчанье.
Из ночной глубины плывут их пустые лица...
Можешь придать им черты, которые пожелаешь.
Гордый властью над теми, кого не стало,
усовершенствуй и прошлое. По собственному подобью.
8
Смех, бывший некогда эхом правды,
нынче оружье врагов народа.
Объявляем оконченным век сатиры.
Хватит учтивых насмешек над пожилым тираном.
Суровые, как подобает борцам за правое дело,
позволим себе отныне только служебный юмор.
С сомкнутыми устами, решительно, но осторожно
вступим в эпоху пляшущего огня.