Мекленбургские предания о ежегодных человеческих жертвах рекам и озёрам.
Мекленбургские и поморские предания сохранили в себе массу интересного. В 18-19 вв. их было записано довольно много, но большинство из них имеет характерные черты, по которым их можно разложить на «типы» или «мотивы». Один из таких характерных мотивов в мекленбургских (и в особенности - поморских) преданиях - ежегодная человеческая жертва, которую требуют реки и озёра. Далее несколько таких типичных преданий, как пример.
Река Легенштром требует жертвы.
Рекниц, реку разделяющую Поморье и Мекленбург, в её нижнем течении недалеко от впадения в Рыбницкий залив, называют Легенштром (Lägenstrom), что некоторые толкуют как «лживая река» (Lügenstrom). И в самом деле, река эта в наше время крайне лживый и обманчивый товарищ. Ведь зимой она редко замерзает, а если и замерзает, то лёд на ней то и дело ненадёжный; потому река эта почти каждую зиму требует себе жертву в виде одной или нескольких человеческих жизней. И если случается такое несчастье, то люди из соседних деревень говорят: «Да, этого и следовало ожидать, ведь Легенштром у всех забирает последний вечер!»
А. Haas - Pommersche Sagen, 1921
Река Пене требует в жертву человеческую жизнь.
На правом берегу реки Пене, напротив города Вольгаста, находится так называемый «балластный» мост (Ballastbrücke). Рассказывают предание, что на этом месте река Пене каждый год в Иванов день требует в жертву человеческую жизнь. И в самом деле, на этом месте несколько лет подрят в Иванов день тонули люди.
А. Haas - Pommersche Sagen, 1921
Даммское* озеро каждый год требует человеческую жертву.
Предание о том, что Даммское* озеро каждый год требует человеческую жизнь в жертву, расспространено среди всех окрестных деревень и все местные жители в него верят.
В течении последних десятилетий случалось так, что в день Вознесения в Даммском озере тонули один или несколько человек. И старые суеверия таким образом получали новую подпитку, так что теперь все твёрдо верят, что человеческую жизнь озеро требует именно в день Вознесения.
*от нем. Damm - плотина
А. Haas - Pommersche Sagen, 1921
Озеро около Бурова.
Недалеко от Бурова (округ Наугард) расположено озеро, требуещее каждые семь лет человеческую жизнь в жертву и, как припоминают люди, в нём действительно каждые семь лет тонул человек. Неподалёку от озера стоит одинокий дом, обитатели которого часто слышали по ночам страшное волнение, когда приближалось время жертвы.
Одному десятилетнему мальчику из Бурова каждый раз по дороге в школу приходилось проходить возле озера. Однажды он сказал своей матери: «Мама, когда я прохожу возле озера, каждый раз из него выходит чёрный человек и зовёт меня, чтобы я шёл к нему». Мать не верила в этого «духа» и пыталась внушить сыну, что это ему показалось. Однажды, когда мальчика послали с полным мешком зелени к директору школы, он не вернулся. Мать позвала соседей, помочь ей в посках сына и поняла с самого начала: если с сыном случился несчатный случай, то искать его нужно в озере. Потому люди прикатили в озеро плетённую телегу и стали прощупывать воду длинными шестами. Прошло немного времени и они обраружили парня, стоящим в воде в вертикальном положении с мешком с зеленью в руках.
Один человек из Францфельде (округ Наугард), ездивший в город и проезжавший возле озера, сказал своей, сидящей рядом на повозке сестре: « Смотри, это то место, где утонул Фердинанд Х.!». И в тот же момент из озера вышло некое создание и стало хлопать в ладоши и кричать. Но когда же они присмотрелись получше, создание это уже пропало из вида.
А. Haas - Pommersche Sagen, 1921
Жертвование девственниц озёрам
Есть одно озеро, которому каждый год жертвуют девственниц. Если этого не произойдёт, вода в озере станет беспокойной, волны будут становиться всё больше и больше, подниматься всё выше и выше и в конце концов затопят всю землю. Есть также и город, жители которого каждый год замуровывают в стену девственницу. Вот только где и почему это происходит - этого никто уже толком и не знает. Некоторые говорят, что те девушки так же предназначаются в жертву большому озеру, которое в противном случае затопило бы город.
С Рюгена, сообщено профессором Э. Куном в Мюнхене.
U. Jahn - Volkssagen aus Pommern und Rügen, 1999
Озеро Клюкен и озеро возле Нёренберга.
В озере Клюкен возле Арнсвальде каждый год тонет несколько человек. За три дня до смерти «жертвы» каждый вечер из воды слышится голос, зовущий по имени того, кому предстоит утонуть.
Также возле города Нёренберг расположено озеро, ежегодно требуещее «жертву». Каждый год в одно и тоже время из него слышится голос, произносящий: «время и час настали, а человека всё нет?»
Однажды один человек пошёл туда на рыбалку. Едва он приблизился к озеру, как находящийся неподалёку пахарь услышал голос из воды: «время и час настали, а человека всё нет?» Он тут же предостерёг рыбака, чтобы тот не подходил к берегу и рассказал ему о голосе, который слышал. Рыбак пришёл в ужас и он поспешил отправиться назад домой. Пахарь же на следуещее утро захлебнулся в отпечатке коровьего копыта.
Из Месова, округ Регенвальде, сообщено профессором Куном.
U. Jahn - Volkssagen aus Pommern und Rügen, 1999
Русалка в Реге.
Возле мельницы, расположенной между Трептовом и Грайфенбергом, через Регу* проложен мост, называемый мостом девственниц. В этом месте Рега каждый год требует себе жертву; хотя на самом деле не сама река, а живущая в ней русалка. Если те, кому уготована такая участь долгое время избегают её, то русалка показывается на половину тела из воды и зовет: «час настал, только человек все не желает придти». И не проходит много времени с тех пор, чтобы кто-то не утонул в Реге, а русалка не высосала его кровь.
Устное предание из Трептова и Грайфенберга.
*Рега - река в Польском Поморье.
U. Jahn - Volkssagen aus Pommern und Rügen, 1999
Темпельбургское озеро.
Темпельбургское озеро каждый год требует не менее одной жертвы; но более всему ему по душе, когда за раз оно получает их сразу три.
Однажды вечером один человек шёл из деревни Хайнердорф в расположенный примерно в 45 минутах ходьбы от города Темпельбург и встретил по дороге своего знакомого. Тот всё время пытался свернуть в сторону от Хаузее, так как принимал огонь, горящий поодаль от дороги, за один из городских огней. В конце концов и первый путник присоединился к своему знакомому. Вдруг они увидели как огонь остановился у берега озера и три раза мигнул. Тут же раздался голос: «час настал, но человек всё не идёт!». Тогда оба товарища поспешно развернулись и пошли назад к Хаузее.
На следующий день возле озера проходила старая женщина, и так как она испытывала жажду, она решила попить из озера. Но не успела она даже прикоснуться губами к воде, как упала замертво. Таким образом озеро получило свою жертву.
Устное предание из Ритцига, округ Шифельбайн.
U. Jahn - Volkssagen aus Pommern und Rügen, 1999
Озеро Вильм.
Озеро Вильм, возле Нойштеттина каждый год требует жертву. Летом, во время ночной рыбалки, рыбакам в сети часто попадалось большое животное. Но всегда этому чудищу удавалось ускользнуть прежде, чем рыбаки успевали вытащить сети. Однажды оно всёже попалось, и тогда стало видно, что это была русалка или Земеш (Semesch) - наполовину человек, наполовину рыба.
Она сказала, что если бы рыбакам не удалось её поймать, то она утащила бы одного из них к себе. Так она поступала до этого каждый год. Тогда рыбаки, испугавшись, отпустили её назад в воду. Однако в том году озеро так и не получило себе жертвы.
Устное предание из Ритцига, округ Шифельбайн.
U. Jahn - Volkssagen aus Pommern und Rügen, 1999
Водяной озера гламбекского озера возле Нойштрелица.
Говорят, в гламбекском озере возле Нойштрелица живёт злая русалка, каждый год требующий себе жертву, а чаще даже сразу несколько. Каждый год не менее одного человека должно отдать свою жизнь в объятия того озера, где живёт русалка.
И до сих пор это предание всегда себя оправдывало; как заверяют старейшие жители Нойштрелица, на их памяти не было ещё ни одного года, чтобы человек не утонул в гламбекском озере: либо топились сами, либо тонули случайно во время стирки, купания или катания на коньках.
И почти всегда за некоторое время до того как кто-то тонул из воды показывалась русалка, и почти всегда это приходилось на ранние утренние часы до восхода солнца. Часто она хотела заполучить себе рыбаков, находящихся в это время на озере. По их описаниям выглядела она как прекрасная дева с длинными распущенными волосами, внезапно голая показывающаяся из воды, хлопая, смеясь, в ладоши и, издав радостный крик, снова исчезала.
Старому, опытному рыбаку после такой встречи всё становится ясно: он знает, что скоро опять человеку суждено будет найти свою смерть в гламбекском озере. И, к сожалению, его предсказания всегда сбываются через непродолжительное время.
G. Hubrich-Messow - Sagen aus Meklenburg, 1995
Вообще, я, конечно, ни в коем разе не «открыватель» подобного рода легенд. На распространённость и устойчивость мотива о том, что река или озеро каждый год требует человеческую жизнь, отмечается в предисловиях большинства сборников преданий и легенд. И хотя детали часто разнятся и жертва приписывается то самой реке, то русалке, то водямому, то некому «голосу из воды», то духу или «черному человеку», а сам мотив зачастую выступает не как полноценное предание а как вставка, общие моменты всёже выделить можно. А именно - народное представление том, что каждый год должен тонуть человек, иначе случится какое-то несчастье и станет совсем худо.
Мне же кажется интересным сравнить это народное представление с ранними сообщениями о языческих верованиях в этом самом регионе. Итак, Тацит:
«ревдигны, и авионы, и англии, и варины, и эвдосы, и свардоны, и нуитоны защищены реками и лесами. Сами по себе ничем не примечательные, они все вместе поклоняются матери-земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена. Есть на острове среди Океана священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью сопровождает ее, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда наступают дни всеобщего ликования, празднично убираются местности, которые она удостоила своим прибытием и пребыванием. В эти дни они не затевают походов, не берут в руки оружия; все изделия из железа у них на запоре; тогда им ведомы только мир и покой, только тогда они им по душе, и так продолжается, пока тот же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом людским богиню. После этого и повозка, и покров, и, если угодно поверить, само божество очищаются омовением в уединенном и укрытом ото всех озере. Выполняют это рабы, которых тотчас поглощает то же самое озеро. Отсюда - исполненный тайны ужас и благоговейный трепет пред тем, что неведомо и что могут увидеть лишь те, кто обречен смерти»
При внимательном рассмотрении этого сообщения, можно отметить, что то, о чём пишет Тацит, очень и очень сильно напоминает не столько описание мифологии, сколько описание языческого ежегодного праздника.
В определённый день года богиня нисходит на землю и о наступлении этого дня знают только посвященные жрецы. Жречество в индоевропейских традициях, как известно, следило за лунными и солнечными фазами (есть и сообщения арабских источников о наблюдении за светилами в славянских храмах). Наиболее значимыми датами были моменты летнего и зимнего солнцестояния, точную дату которых действительно нужно было вычислять каждый год. Далее жрецы везут «богиню» на телеге и все её видят. Очевидно, на телеге могло быть установлено просто изображение богини. Потому, что богиня каждый год «совершала омоновение в озере» и «уходила назад», можно предположить, что речь могла быть и не об идоле как таковом, а об «одноразовом» плетённом изображении, которое потом «топилось» (топления и сжигания плетённых изображений в дни летнего и зимнего солнцестояний хорошо известны этнографии). Далее Тацит прямо говорит о том, что рабов «поглощало» некое священное озеро. Один раз в год.
У немецких рыбаков на Рюгене существовало интересное суеверие. В «Иванов день» (т.е. летнее солнцестояние) тем, кто падал вводу его коллеги не помогали выбраться из неё. Мягко говоря, не самое типичное и ожидаемое поведение, если учесть, что рыбаки жили обычно целыми маленькими рыбацкими деревнями, где у каждого было полно родственников и вообще все находились в очень тесной связи.
Так же есть устойчивый мотив в рюгенских и поморских преданиях, что озеро или река каждый год забирают себе человека. И помешать этому либо невозможно, либо даже опасно - может стать совсем худо и остальным.
Уж нету ли во всех трёх этих сообщениях связи? Вроде как эти данные довольно не плохо подходят друг к другу. В преданиях вполне могла сохраниться память о языческом празднике, проходившем на летнее солнцестояние, кульминацией которого как раз и было это «забирание озером людей», как его описывал Тацит.
Можно упомянуть и ещё один мотив в мекленбургских легендах. Наверное, один из самых распространённых вообще. Мотив о том, что в полдень или полночь всё того же Иванова дня из глубины озёр можно услышать звон неких колоколов. И тут важно даже не то, что данные о языческих колоколах и роли их в культе подтверждаются. В этом случае куда интереснее, что в народном сознании «переходный момент» летнего солнцестояния связывался с подводным миром местных водоёмов довольно крепко.
Стоит напомнить и то, что скандинавская мифология богини Нерты не знает. Толкования могут быть разные: и в связи с Ньёрдом, или просто от неправильной передачи «муттер-ерде» (нем. «мать земля» - понятие соответствуещее русскому и хорошо подходящее под описание). Очень интересны тут и балтские параллели:
К тому же уровню относятся разные категории жрецов, хорошо известные у пруссов и литовцев: прус. вайделоты (зигноты), возглавляемые криве-кривайтисом; нерути (Nerutti, Neruttei),гадавшие о погоде и возможностях рыбной ловли, ныряя в воду [корень ner- связан как с обозначением жизненной силы плодородия и полноты чувств (прус. nertin, «гнев», литов. noreti, «желать», narsas, «храбрость», «ярость»), так и с символикой «низа» (земли, воды), ср. литов. nйrti, «нырять», nerуve, «русалка» и соответствующие индоевропейские параллели: др.-инд. нарака - подземное царство, др.-греч. Нерей, Нереиды и т.п.].
На верхнем фото - так называемое "озеро Нерты" на Рюгене.