Vigila, Hennil, vigila!
жители те, редко приходя в церковь, не заботятся о визитах своих защитников; почитая домашних богов и надеясь на их покровительство, они приносят им жертвы. Я слышал о некоем посохе, на конце которого была рука, держащая железный обруч; пастырь того села, где он находился, носил его с собой от дома к дому. При входе [в дом] носитель (посоха) приветствовал его такими словами: «Не спи, Хеннил, не спи!» - ведь так его звали на языке крестьян; - затем эти глупцы, роскошно там пообедав, наивно полагали, что теперь находятся под его защитой - сообщал Титмар Мерзебургский о предках лужицких сербов (VII, 50).
Загадочного "Хеннила" из наречия деревенских язычников обычно объясняют из германского. Вот, например, Лешек Мошинский, помнится, очень старательно объяснял, что этимология этого слова прозрачна и восходит к немецкому диалектному "Хенне" - "курица". Мол, у пастухов были раньше резные петушки на посохах. В тексте Титмара, между тем, ни о курицах, ни о петушках ни слова. Зато даётся очень детальное описание посоха, то есть, грубо говоря - палки, заканчивающейся резной или накладной "рукой", держащей железный обруч.
Так я это, собственно, к чему? Заглянул тут недавно в очень старую уже статью о пережитках язычества у лужицких сербов сербских же фольклористов Л. Хаупта и Й. Шмалера в поисках совсем другого, а там:
"того же, что, как полагают некоторые,
36) Хонидло ещё тут и там представляют пастушьим богом, я не могу подтвердить, так как сам я слышал это слово только в значении: "пастуший посох".
(Haupt L., Schmaler J. E. Volkslieder der Wenden in der Ober- und Nieder-Lausitz, Zweiter Teil, Grimma, 1843, S.270)
Вот оно как оказывается. Vigila, Honidlo, Vigila!
Только вот откуда такое загадочное слово, остаётся не выясненным.