Трое в машине, не считая белого кролика
Глава втораяО судьбе и капусте
Собраться-то мы собрались, но выехать из города никак не удавалось. В первый день мы уехали за пределы большого кольца, заночевав у подруги в Лесном городке. Уже на этом этапе стало понятно, что хотя и удалось прорвать оцепление, шлейф проблем и обид пристал к нам и отваливаться сам по себе не собирается. Мы были усталые и взвинченные. Мы боялись ехать вперед, но еще больше боялись того, что уехать не удастся никогда.
Но вот, наконец, добрались до Димычева дома, где на лужайке старенького дачного участка, скрестив ручки, сидели, комментируя все происходящие, целых три старушки. Ляля вынесла нам теплый вязаный плед из шерсти ламы и постелила его на траве. Старушки молча качали головами, глядя на меня с ребенком на руках и кроликом на поводке, но не решаясь начать нравоучительный процесс.
- Не сиди на траве, - решилась нарушить молчание первая старушка. Сказала она это скорбным тоном, дающим почувствовать, сколько страданий ждет того, кто не последует ее совету.
Скорбь была столь глубока, что я на всякий случай проверила, не сижу ли на траве, воочию представляя неизлечимые болезни и безрезультатные медицинские старания, подстерегающие всех, сидящих на травах. Подо мной надежно лежал ламовый шерстяной коврик, принесенный заботливой Лялей.
- Я не на траве.
Услышав мой ответ, первая старушка погрузилась как в сон в свои печальные мысли. А мы с Алисой быстро забыли обо всех вокруг и стали радостно возиться рядом с сидящей на розовом поводочке белой Юнью.
- Ой-ой-ой, - услышала я позади себя скорбный голос. - ручки-то, ручки-то открутишь.
- Нам не открутили, и она не открутит, - возразил другой голос.
- И все-таки я боюсь, что открутит.
Чувство было, словно мы герои сериала «За стеклом».
Когда Алиса уснула, я привычно притулилась рядышком с ней на кушеточке в Димычевом доме, и под умиротворяющие индийские мантры предалась размышлениям о судьбах отечества, ведь от него неотделимы и наши собственные.
Мы живем в стране под названием «Россия», где еще сохранились пережитки социалистического восприятия мира. Здесь царит идея, что все надо делать "как все", "все вместе", а также давать советы по благоустройсту сада, огорода, дома и личной жизни заодно. На Западе говорят, что в нашей стране семейные скандалы - это такой вид спорта. Но это не спорт, это скорее недомогание.
Одна из самых распространенных психологических проблем в России (судя по тому, что с ней очень часто работают на тренингах личностного роста) - проблема личных границ. Именно из-за общепринятого поведения, когда с "благими намерениями" эти границы непрерывно нарушаются, а также из-за того, что во многих семьях этот комплекс закреплен еще несколько поколений назад, когда люди вынуждены были жить в коммуналках и там обрастали, как мхом, бесчисленными комплексами. Сейчас, когда у молодежи появляется альтернатива жить отдельно, и самостоятельно выбирать образ и стиль жизни, методы воспитания детей и т.д., старшее поколение зачастую реагирует болезненно на желание молодых дистанцироваться, так как прежде это было не принято и невозможно.
Раньше, когда в стране якобы не было секса, приходилось быстро жениться, чтобы не покрыться позором и не страдать от всеобщего осуждения. Поэтому зачастую (я не говорю, что всегда, разное бывало, но основная тенденция такова) браки были ранними, незрелыми, нежданными и нежеланными. Далее туда вмешивались родственники и соседи со своей помощью, и итог - бесконечные ссоры. Потому что люди жили вместе не ради жизни, а ради выживания. Тихо, а иногда и громко, друг друга ненавидели.
В то же время, молодые мамы не имели счастья всецело насладиться состоянием своего молодого материнства. Они должны были быстро сдать ребенка бабушкам, затем в ясли, и трудиться на пользу общества. Если вспомнить, в каких условиях трудилось наше общество, то станет понятно, что строгое воспитание и отстраненное отношение матерей к детям, тренировка выдержки для мамы и для малыша (умение уйти, оставив плачущего ребенка одного), - все это было необходимо для выживания. Чем быстрее ребенок привыкнет испытывать ужас одиночества и смирится с этой действительностью, тем больше шансов у него будет пережить войну. Тогда, на заре социализма, реальность была такова и другой люди не знали. А затем во всем мире воцарился "вроде бы мир". Не будем говорить о том, что на самом деле война продолжалась, просто стала холодной. Это все в материальном мире. Самое важное и ужасное, что горячая война осталась жить в памяти людей, и в их сердцах. В одном китайском фильме об известном святом, который подрабатывал виртуозным гонением демонов, главный герой объясняет, что "Демоны не берутся ниоткуда, демоны рождаются в наших сердцах".
В истории каждой семьи на земле есть какие-нибудь узлы, болевые точки, которые на много поколений накладывают отпечаток. В нашей стране - это целая эпоха войн, надежд, веры и краха надежд и веры.
Сейчас в России происходит очень интересная мутация. Со всем этим багажом "русских народных" социалистически-крепостнических привычек делать все вместо друг друга и оттого безнадежно терять ощущение лично своего места в этом мире, Россия и ее жители как-то приспосабливаются и пытаются оклиматься в новых условиях. В 90-е все это уже происходило на материально-бытовом уровне. Люди занялись определением и переделом границ в области частной собственности и капитала. Потом этот передел докатился до семейной сферы. Вроде как семья тоже оказалась нужна, на одной проституции поколения работников не нарастишь. Пришлось создать некоторые условия для желающих улучшить демографическую ситуацию. Но вместе с хлипкими социальными гарантиями вернулся и весьма кандовый агрегат - структура госорганов. Потом принялись за сферу духовную.
Засыпая я думала о пусси райотах, о зимних манифестациях и о том, какое это все имело малое значение в масштабах вечности, а вечностью тогда в декабре казалось ожидание первого вздоха нашей дочери.
Тут меня разбудил голос мужа:
- Саша, - шепотом кричал Вася, - а кролик-то где? Ты следишь за ним?
- А что с кроликом? - пробормотала я в догонку Васе, который уже выскочил на улицу.
Вскоре он вернулся.
- Так что же случилось с кроликом? - теперь уже я волновалась.
- Ничего. - Сказал муж. - ПОКА ничего.
Заинтриговал. Мне становилось все любопытственней. Но приставать с распросами было бессмысленно. Да и Алису разбудить не хотелось. Но на всякий случай пошла в сад воочию убедиться, что зверь чувствует себя нормально.
Вася жевал апельсиновую дольку, рядом с ним Юнь пощипывала травку. Что же его взволновало? Других кроликов в округе не было, значит страшный вирус миксоматоза не грозил.
- Ты не знаешь, где здесь у них капуста?
Вопрос застал меня врасплох, я даже не сразу поняла, что Вася спрашивает об овощах. Когда мысль пришла в нужное русло, я указала ему на парники, стоящие в дальнем конце сада.
- Это хорошо, туда он не доберется.
- Кто не доберется?
- Кролик.
- А зачем ему туда добираться?
- Незачем, но ты все равно приглядывай за ним, а то его хотят съесть.
- Кто его хочет съесть?
- Хозяева капусты.
- Почему капусты?
- Не знаю. Сказали, если он съест их капусту, то они съедят его.
- Аааа. Так не переживай. Он боится далеко отходить от своей клетки, да и вообще туда ему не добежать. Как он вообще узнает, что капуста там есть?
- А зачем тогда они спрашивают такие вещи. Ясно же, что не добежит.
- Так это просто повод...
- Вот именно. Повод. Так что следи за ним. Мало ли что.
И Вася ушел помогать Димычу грузить вещи в прицеп. День заканчивался, вещей было много, а прицеп был большой и желтый.
Собраться-то мы собрались, но выехать из города никак не удавалось. В первый день мы уехали за пределы большого кольца, заночевав у подруги в Лесном городке. Уже на этом этапе стало понятно, что хотя и удалось прорвать оцепление, шлейф проблем и обид пристал к нам и отваливаться сам по себе не собирается. Мы были усталые и взвинченные. Мы боялись ехать вперед, но еще больше боялись того, что уехать не удастся никогда.
Но вот, наконец, добрались до Димычева дома, где на лужайке старенького дачного участка, скрестив ручки, сидели, комментируя все происходящие, целых три старушки. Ляля вынесла нам теплый вязаный плед из шерсти ламы и постелила его на траве. Старушки молча качали головами, глядя на меня с ребенком на руках и кроликом на поводке, но не решаясь начать нравоучительный процесс.
- Не сиди на траве, - решилась нарушить молчание первая старушка. Сказала она это скорбным тоном, дающим почувствовать, сколько страданий ждет того, кто не последует ее совету.
Скорбь была столь глубока, что я на всякий случай проверила, не сижу ли на траве, воочию представляя неизлечимые болезни и безрезультатные медицинские старания, подстерегающие всех, сидящих на травах. Подо мной надежно лежал ламовый шерстяной коврик, принесенный заботливой Лялей.
- Я не на траве.
Услышав мой ответ, первая старушка погрузилась как в сон в свои печальные мысли. А мы с Алисой быстро забыли обо всех вокруг и стали радостно возиться рядом с сидящей на розовом поводочке белой Юнью.
- Ой-ой-ой, - услышала я позади себя скорбный голос. - ручки-то, ручки-то открутишь.
- Нам не открутили, и она не открутит, - возразил другой голос.
- И все-таки я боюсь, что открутит.
Чувство было, словно мы герои сериала «За стеклом».
Когда Алиса уснула, я привычно притулилась рядышком с ней на кушеточке в Димычевом доме, и под умиротворяющие индийские мантры предалась размышлениям о судьбах отечества, ведь от него неотделимы и наши собственные.
Мы живем в стране под названием «Россия», где еще сохранились пережитки социалистического восприятия мира. Здесь царит идея, что все надо делать "как все", "все вместе", а также давать советы по благоустройсту сада, огорода, дома и личной жизни заодно. На Западе говорят, что в нашей стране семейные скандалы - это такой вид спорта. Но это не спорт, это скорее недомогание.
Одна из самых распространенных психологических проблем в России (судя по тому, что с ней очень часто работают на тренингах личностного роста) - проблема личных границ. Именно из-за общепринятого поведения, когда с "благими намерениями" эти границы непрерывно нарушаются, а также из-за того, что во многих семьях этот комплекс закреплен еще несколько поколений назад, когда люди вынуждены были жить в коммуналках и там обрастали, как мхом, бесчисленными комплексами. Сейчас, когда у молодежи появляется альтернатива жить отдельно, и самостоятельно выбирать образ и стиль жизни, методы воспитания детей и т.д., старшее поколение зачастую реагирует болезненно на желание молодых дистанцироваться, так как прежде это было не принято и невозможно.
Раньше, когда в стране якобы не было секса, приходилось быстро жениться, чтобы не покрыться позором и не страдать от всеобщего осуждения. Поэтому зачастую (я не говорю, что всегда, разное бывало, но основная тенденция такова) браки были ранними, незрелыми, нежданными и нежеланными. Далее туда вмешивались родственники и соседи со своей помощью, и итог - бесконечные ссоры. Потому что люди жили вместе не ради жизни, а ради выживания. Тихо, а иногда и громко, друг друга ненавидели.
В то же время, молодые мамы не имели счастья всецело насладиться состоянием своего молодого материнства. Они должны были быстро сдать ребенка бабушкам, затем в ясли, и трудиться на пользу общества. Если вспомнить, в каких условиях трудилось наше общество, то станет понятно, что строгое воспитание и отстраненное отношение матерей к детям, тренировка выдержки для мамы и для малыша (умение уйти, оставив плачущего ребенка одного), - все это было необходимо для выживания. Чем быстрее ребенок привыкнет испытывать ужас одиночества и смирится с этой действительностью, тем больше шансов у него будет пережить войну. Тогда, на заре социализма, реальность была такова и другой люди не знали. А затем во всем мире воцарился "вроде бы мир". Не будем говорить о том, что на самом деле война продолжалась, просто стала холодной. Это все в материальном мире. Самое важное и ужасное, что горячая война осталась жить в памяти людей, и в их сердцах. В одном китайском фильме об известном святом, который подрабатывал виртуозным гонением демонов, главный герой объясняет, что "Демоны не берутся ниоткуда, демоны рождаются в наших сердцах".
В истории каждой семьи на земле есть какие-нибудь узлы, болевые точки, которые на много поколений накладывают отпечаток. В нашей стране - это целая эпоха войн, надежд, веры и краха надежд и веры.
Сейчас в России происходит очень интересная мутация. Со всем этим багажом "русских народных" социалистически-крепостнических привычек делать все вместо друг друга и оттого безнадежно терять ощущение лично своего места в этом мире, Россия и ее жители как-то приспосабливаются и пытаются оклиматься в новых условиях. В 90-е все это уже происходило на материально-бытовом уровне. Люди занялись определением и переделом границ в области частной собственности и капитала. Потом этот передел докатился до семейной сферы. Вроде как семья тоже оказалась нужна, на одной проституции поколения работников не нарастишь. Пришлось создать некоторые условия для желающих улучшить демографическую ситуацию. Но вместе с хлипкими социальными гарантиями вернулся и весьма кандовый агрегат - структура госорганов. Потом принялись за сферу духовную.
Засыпая я думала о пусси райотах, о зимних манифестациях и о том, какое это все имело малое значение в масштабах вечности, а вечностью тогда в декабре казалось ожидание первого вздоха нашей дочери.
Тут меня разбудил голос мужа:
- Саша, - шепотом кричал Вася, - а кролик-то где? Ты следишь за ним?
- А что с кроликом? - пробормотала я в догонку Васе, который уже выскочил на улицу.
Вскоре он вернулся.
- Так что же случилось с кроликом? - теперь уже я волновалась.
- Ничего. - Сказал муж. - ПОКА ничего.
Заинтриговал. Мне становилось все любопытственней. Но приставать с распросами было бессмысленно. Да и Алису разбудить не хотелось. Но на всякий случай пошла в сад воочию убедиться, что зверь чувствует себя нормально.
Вася жевал апельсиновую дольку, рядом с ним Юнь пощипывала травку. Что же его взволновало? Других кроликов в округе не было, значит страшный вирус миксоматоза не грозил.
- Ты не знаешь, где здесь у них капуста?
Вопрос застал меня врасплох, я даже не сразу поняла, что Вася спрашивает об овощах. Когда мысль пришла в нужное русло, я указала ему на парники, стоящие в дальнем конце сада.
- Это хорошо, туда он не доберется.
- Кто не доберется?
- Кролик.
- А зачем ему туда добираться?
- Незачем, но ты все равно приглядывай за ним, а то его хотят съесть.
- Кто его хочет съесть?
- Хозяева капусты.
- Почему капусты?
- Не знаю. Сказали, если он съест их капусту, то они съедят его.
- Аааа. Так не переживай. Он боится далеко отходить от своей клетки, да и вообще туда ему не добежать. Как он вообще узнает, что капуста там есть?
- А зачем тогда они спрашивают такие вещи. Ясно же, что не добежит.
- Так это просто повод...
- Вот именно. Повод. Так что следи за ним. Мало ли что.
И Вася ушел помогать Димычу грузить вещи в прицеп. День заканчивался, вещей было много, а прицеп был большой и желтый.