ПАБОНГКА РИНПОЧЕ. Воспоминания Рилбура Ринпоче
Мне захотелось разместить здесь сегодня некоторые воспоминания об Учителе, который входит практически во все основные линии передачи тантрического учения тибетского буддизма школы гелугпа. Это воспоминания его ученика.
Мой трижды добрый Гуру, воплощенный Херука, чье имя я не осмеливаюсь
необдуманно произносить, Пабонгка Ваджрадара Дечен Ньингпо Пэл Сангпо родился в 1878
году в местности севернее Лхасы. Хотя его отец был мелким чиновником, семья, однако, не
была особенно зажиточной. Несмотря на то, что стояла очень темная ночь, в комнате появился
свет, и люди, которые стояли снаружи, имели видение Защитника Дхармы на крыше дома.
Пабонгка Ринпоче был эманацией великого ученого Джанкья Рольпай Дордже (1717-
1786). Первоначальным, однако, было предположение, что он является реинкарнацией одного
ученого Кхампа-геше из монастыря Сера-Ме. Ринпоче вступил в монастырь в возрасте семи
лет, посвятил себя обычным занятиям монаха, закончил обучение со степенью геше и вслед за
этим провел два года в тантрическом колледже Гьюто.
Его коренным Гуру был Дагпо Лама Ринпоче Джампел Лхундруп Гьятсо из южного
Тибета. Он, вне всякого сомнения, был Бодхисаттвой и Пабонгка Ринпоче был его важнейшим
учеником. Он жил в пещере в Пасанге и его главной практикой была Бодхичитта, его главным
божеством был Авалокитешвара, и он еженощно начитывал 50000 Мани (мантра: ом мани
падме хум). Когда Кьябдже Пабонгка Ринпоче впервые встретился с Дагпо Ринпоче на одном
ритуале Цог в Лхасе, то из почтения к нему он заплакал во время общей церемонии.
Когда Пабонгка Ринпоче завершил свое обучение, он посетил Дагпо Ринпоче в его
пещере, и тот направил его медитировать о Ламриме в одно находившееся неподалеку
затворническое место. Дагпо Ринпоче наставлял его по одной теме Ламрима, после чего
Пабонгка Ринпоче удалялся, чтобы медитировать над нею. Позднее он возвращался, чтобы
поведать, что он понял: если оказывалось, что он постиг или реализовал одно сущностное положение, то тогда Дагпо Ринпоче учил его следующему шагу, и Пабонгка Ринпоче шел опять назад в затворничество и медитировал над ним. Так прошло десять лет. И если это не чудесно, то что тогда было бы чудом!
Четырьмя главными учениками Пабонгка Ринпоче были Кьябдже Линг Ринпоче,
Кьябдже Триджанг Ринпоче, Кхангсар Ринпоче и Татхаг Ринпоче, который был одним из
регентов Тибета. Татхаг Ринпоче был главным Учителем Его Святейшества Далай-ламы, когда
тот был ребенком, и дал ему монашескую ординацию гецула.
Я родился в Кхаме, в восточном Тибете, и двое моих прежних Учителей были учениками Пабонгка Ринпоче. Уже вследствие этого я рос в атмосфере полной веры в Пабонгка Ринпоче как в живого Будду. Один из этих Учителей имел портрет Пабонгка Ринпоче, на котором были видны маленькие капли нектара, выступившие из точки межбровья. Я видел это собственными глазами - и вы можете себе представить, какая уже глубокая вера в Ринпоче появилась во мне, когда я его наконец-то лично повстречал.
Имелась также ещё одна совершенно личная причина для моей большой веры. Я был
единственным сыном влиятельной семьи, и хотя Тринадцатый Далай-лама признал меня
реинкарнированным ламой, и лично Пабонгка Ринпоче посоветовал разрешить мне поступить в
монастырь Сера в Лхасе, мои родители были не очень счастливы от этого. Однако мой отец
вскорости умер, и я смог наконец-то отправиться в центральный Тибет. Можете ли вы себе
представить, как взволнован я был, совершая верховое путешествие в течение двух месяцев?
Мне было лишь четырнадцать лет, и стать монахом было в точности то, что имело смысл для
парня моего возраста. Мне казалось, будто тот факт, что я теперь имел возможность поехать в
Лхасу и вести образ жизни Ринпоче, как это рекомендовал Далай-лама, нужно приписывать исключительно чудесным силам Пабонгка Ринпоче.
Пабонгка Ринпоче
Когда я прибыл в Лхасу, Пабонгка Ринпоче жил в Таши Чолинге, затворническом
центре выше монастыря Сера. Мы договорились и несколькими днями позже - моя мать, мой
чак-дзё (человек, заботившийся о моих личных делах) и я - совершили туда конную прогулку.
Ринпоче, правда, ждал нас в этот день, но мы не предупреждали его о каком-то определенном
часе. Несмотря на это, он как раз отдал распоряжение своему чак-дзё приготовить чай и
сладкий рис, так что к нашему прибытию всё это было свежеприготовленное. Это убедило меня
в том, что Ринпоче был ясновидящим и манифестацией всеведущего Ваджрадары.
После того как мы поели, наступило время для нашего посещения Ринпоче. Я помню это так, будто всё происходит сегодня. Узкая лесенка вела к крошечной келье Пабонгка Ринпоче, где он сидел на своей кровати. Он выглядел точно так же, как на портретах: маленький и толстый! Он произнес: “Я знал, что ты придешь. Теперь мы встретились!”, и погладил меня по щеке. В то время как я сидел там, пришел новый геше из Сера и сделал
Ринпоче подношение особого кушанья из цампы, которое готовят лишь тогда, когда кто-нибудь
приобретает степень геше. Ринпоче заметил, каким счастливым предзнаменованием является то, что этот новоиспеченный геше пришел во время моего пребывания, и велел ему наполнить мою чашу, как его собственную. Вы можете себе представить, как я себя при этом чувствовал!
Помещение было почти пустым. Самой чудесной вещью была статуя из чистого золота
высотой в пять сантиметров, которая изображала Дагпо Ринпоче, коренного Гуру Пабонгка
Ринпоче, и была окружена крошечными полношениями. Позади Ринпоче находились пять
тханка, на которых были изображены те пять видений Цонкапы, которые были восприняты
Кхедрубом после ухода Цонкапы. Единственным предметом обстановки в этой комнате был
маленький стол, на который можно было поставить чашку чая. Я высмотрел также маленькое
медитационное помещение, ответвлявшееся от этой комнаты, и долго пытался там что-нибудь
рассмотреть (я был в конце концов всего лишь четырнадцатилетним и явно любопытным
подростком). Ринпоче поощрил меня войти туда и увидеть всё как следует. Кроме
медитационного ящика и маленького алтаря там не было ничего. Ринпоче назвал имена статуй
на алтаре; слева направо по порядку находились Лама Цонкапа, Херука, Ямантака, Нэлжорма и
Пэлгон Драмце, эманация Махакалы. Перед статуями находились подношения, которые
покрывали весь алтарь.
Я ещё не был монахом. Многолетний слуга Ринпоче, Джамьянг, которого предоставил
ему Дагпо Лама Ринпоче, и который всегда оставался в помещении Ринпоче, был тем временем
- без моей просьбы об этом - послан, чтобы принести календарь, с помощью которого можно
было установить дату моей монашеской ординации. Ринпоче дал мне всё, о чем я тогда мечтал,
и я ощущал его необычайную доброту. Я ушел от него, паря на облаках - в состоянии высшего
блаженства. Чак-дзё у Ринпоче был крайне лютым, трехглазым человеком, который действовал
как эманация Защитника Дхармы. Когда Ринпоче однажды предпринял долгую поездку, чак-дзё
из чистой преданности заставил снести маленький, старый дом и построить большую, богато
отделанную резиденцию, которая стала похожа на личные покои Далай-ламы. Но когда
Ринпоче вернулся, он совсем не обрадовался этому и сказал: “Я лишь маленький лама-
затворник, так что ты не должен был строить для меня нечто такое. Я не знаменит, и сущность
моих учений называется ‘Отречение от мирской жизни’. Помещения вроде этих смущают
меня.”
Я много раз получал учения по Ламриму от Пабонгка Ринпоче. Китайцы конфисковали
все мои записи, но благодаря этим наставлениям я всё ещё ношу внутри себя нечто совершенно
особенное. Когда он учил, я чувствовал себя постоянно вдохновленным на то, чтобы стать правильным йогином, то есть уединиться в пешере, натереться пеплом и медитировать. Когда я потом становился старше, такие мысли становились всё более редкими и со временем я вообще перестал думать об этом. Но я действительно имел намерение стать подлинным йогином - как он.
Он предоставил многие посвящения, например, посвящения Ямантаки, Херуки и
Гухьясамаджи. Я сам получил их от него. Важные и тайные посвящения мы получали в
помещении, где он жил; когда же он давал общие наставления, то спускался вниз, в монастырь.
Он не раз совершил паломничества по различным монастырям. Визит Пабонгка Ринпоче был
таким же благом, как посещение Ламы Цонкапы, как будто он был ещё жив.
Когда он давал учение, то сидел по восемь часов подряд, без движения. Около двух тысяч
людей приходило на его общие учения и посвящения, а на особые наставления - немного
людей; но когда он предоставлял обеты Бодхичитты, то доходило до десяти тысяч. Давая
посвящение Херуки, он принимал особую форму проявления. Его глаза становились очень
большими и пронзительными, и я мог его видеть почти в форме Херуки, с одной вытянутой
ногой, а другая была согнутой. Это впечатлило меня настолько, что у меня полились слезы; это
было так, словно божество Херука присутствовало лично. То было нечто совершенно
особенное, могущественное зрелище.
Для меня это был важнейший тибетский Лама вообще. Каждый знает, какими
значительными были его четверо главных учеников, а он был, в конце концов, их Учителем. Он
проводил много времени в размышлениях о практическом значении учений, чтобы
действительно реализовать их изнутри. Ведь всё, что он преподавал, он практиковал и
реализовал вплоть до Ступени Завершения. Он не говорил лишь громких слов, но сам
апробировал вещи. Никогда он не был в состоянии гнева; его Бодхичитта умиротворила
полностью всякие следы гнева. Часто выстраивались длинные очереди людей за его
благословением, однако Ринпоче спрашивал каждого в отдельности о его самочувствии и
возлагал каждому руку на голову. Много раз он раздавал также лекарства. Он был всегда
кротким и дружелюбным. Всё это делало его действительно особенным человеком.
На мой взгляд, он обладал двумя главными качествами: что касается Тантры, то это
была его реализация Херуки и способность излагать эту практику, что касается Сутры, то это
была его способность учить Ламриму. Незадолго до кончины он был приглашен в монастырь своего коренного Гуру, Дагпо Шидаг Линг в местности Лхока, объяснить краткий Ламрим. Он избрал текст второго Панчен-ламы, называющийся Быстрый Путь. Это был тот первый Ламрим, который преподал ему Дагпо Ринпоче, и Пабонгка Ринпоче сказал, что это будет последнее, чему он сам будет учить.
Всегда при посещении монастыря своего Ламы он спускался с лошади, как только
показывалось монастырское здание, и проходил расстояние до монастырских дверей, снова и
снова простираясь, что по причине его комплекции было не таким простым делом. Когда он
покидал монастырь, то оглядывался до тех пор, пока он не исчезал из виду. На этот раз, покидая
монастырь, он сделал одно простирание, когда монастырь был уже вне пределов видимости и
завернул в один из находившихся поблизости домов. Почувствовав легкое недомогание в
области живота, Ринпоче отправился на ночной отдых. Он попросил свою свиту покинуть
помещение на то время, пока он читал свои молитвы, которые в этот день он рецитировал немного громче обычного. Затем послышалось, будто он дает наставление в Ламриме. Когда он закончил, и сопровождающие вступили в комнату, он был уже мертв. Татхаг Ринпоче, хотя и был сильно сражен горем, но, тем не менее, проинструктировал нас во всем, что надлежало сделать. Все мы были очень удручены. Тело Пабонгка Ринпоче было одето в бархат и предано огню традиционным способом. Был сооружен прекрасный реликварий, который, однако, позже разрушили китайцы. Я смог спасти некоторые из реликвий Ринпоче и передал их монастырю Сера-Ме, где их ещё можно сегодня найти.
Я имел большой успех в качестве ученого и получил определенную известность как
Лама; такие вещи, однако, не имеют значения. Единственное, что для меня значимо, это то, что
я был учеником Пабонгка Ринпоче.
Досточтимый Рильбур Ринпоче родился в 1923 году в восточном Тибете. Когда ему
было пять лет, Тринадцатый Далай-лама признал его в качестве шестой инкарнации Рильбура
Ринпоче из монастыря Сера-Ме. С четырнадцати лет он поступил в Лхасе в монастырский
университет Сера, где в возрасте двадцати четырех лет он получил степень геше. Он
медитировал и преподавал до 1959 года. После этого он в течение двадцати одного года
испытывал страдания от сильного гнета китайцев. Только в 1980 году ему было разрешено
отправлять некоторые религиозные дела. Прежде всего он помог соорудить в Сера новую
ступу в честь Пабонгка Ринпоче, так как китайцы уничтожили оригинал. Позже он прибыл в
Индию и сегодня живет в монастыре Намгьял в Дхарамсале.