Уинвуд Рид. Война. Египет. (часть 6, последняя о Египте)
Предположительно, Родопис. Скачано с Пинтереста
#шерлокхолмс #читаяканон #читая_канон #шерлокиана #антропология #история #Египет #УинвудРид
Торговля. Греки. Разброд и шатания.
Колония, основанная в Судане изгнанными фараонами, после реставрации превратилась в важную провинцию. Когда новая империя начала приходить в упадок, один из генерал-губернаторов поднял мятеж, и было создано королевство Эфиопия. Это была смешанное государство, состоящая из коричневых и чернокожих, пастухов и дикарей, египтян-полукровок, арабов, берберов и негров, управляемый царем и группой жрецов. Она жила за счет ежегодных охот на рабов в Черной стране, а также караванной торговли слоновой костью, золотой пылью и камедью. Она также получала товары из Ост-Индии и арабские через свои порты на Красном море. Мероэ, его столица, приобрел репутацию великого города; в нем были свои храмы и пирамиды, как в Египте, но меньшего масштаба. В лучшие времена мощь Эфиопской империи составляли провинция Кордофан и Сеннаар, а также горное королевство Абиссиния в том виде, в каком оно существовало при Теодоре. Из всех традиционных стран она была самой романтичной и самой отдаленной. По мнению греков, она находилась на краю мира; его жители были самыми справедливыми из людей, и Юпитер обедал с ними дважды в год. Они якобы купались в водах источника с фиалковым ароматом, который наделял их долгой жизнью, благородными телами и блестящей кожей. Они заковывали пленников в золотые кандалы; у них были луки, которые никто, кроме них самих, не мог согнуть. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что Эфиопия заняла свое место среди держав древнего мира. Она упоминается в еврейских летописях и ассирийских клинописных таблицах.
Египет настолько пал, что теперь его завоевывала его же древняя провинция. Шабако из Эфиопии захватил трон и просидел на нем много лет. Но он был напуган сновидением и уверовал, что его ожидает в Египте несчастье. Он поспешно отрекся от престола и бежал на родину.
За его уходом последовали беспорядки и смятение, полное разрушение египетского общества, узурпация и гражданская война.
Но почему так должно было случиться? Шабако был египтянином по происхождению, хотя его кровь была не совсем чиста по женской линии. Он управлял страной на египетский манер. Он отменил смертную казнь, но больше никак не менял древние законы. Он улучшил качество общественных работ. Он захватил страну скорее как местный узурпатор, а не как иностранный захватчик. Его правление было всего лишь сменой династии, а египетская история исчисляется династиями так же, как английская - королями.
Но косвенно эфиопское завоевание подготовило революцию. Между этими двумя службами, армией и церковью, существовало постоянное, возможно, даже полноценное соперничество со времен Менеса, первого царя. Победил класс воинов, установивший царскую власть. И это была победа жрецов, которые назначили себе правую руку, а офицерам - левую руку в виде государя, восседающего на своем троне. Очевидным компромиссом между ними было то, что король должен быть избран из военных, и что он должен быть рукоположен сразу после коронации. Во время блестящих кампаний Реставрации у власти находились военные, но после наступил долгий период бездействия. Дисциплина среди солдат была ослаблена; престиж их упал; Они больше не обрабатывали свою землю - это делали иностранные рабы. Их соперники пользовались расположением и уважением простых людей, в то время как сами эти солдаты, никогда не видевшие сражений, вызывали отвращение как праздные трутни. При новой династии их положение стало ненадежным. В Эфиопии не было военных каст. Армия Шабако была набрана из пастушеских племен с окраин пустыни, абиссинских горцев и негров речной равнины. Царь Эфиопии был также жрецом, избранным своими единомышленниками. Поэтому он относился к солдатской аристократии отнюдь не дружелюбно. Формально он не отнимал у них прав, но он должен был обезоружить их или каким-то образом лишить их жала. Как только его не стало, жрецы смогли заключить союз с народом и посадить на трон представителя своей касты. Этот король лишил солдат их земель, и триумф иерархии был завершен.
Но в такой стране, как Египет, дестабилизация - опасная вещь. На протяжении долгих веков нововведения ассоциировались у народа с нечестием. Ведь это почтенное сооружение - египетская конституция - было создано не человеческими руками. Как боги назначили одним животным плавать в воде, другим - летать в воздухе, третьим - передвигаться по земле, так и они постановили, что один человек должен быть жрецом, другой - воином, а третий - обрабатывать землю. Бывают моменты, когда каждый человек чувствует неудовлетворенность своим положением. Очевидно, что если бы люди могли менять род деятельности по своему усмотрению, то постоянно переходили бы от одного к другому. Ни у кого не хватило бы терпения научиться ремеслу; никто не смог бы устроиться в жизни. В короткое время земля превратилась бы в пустыню, а общество распалось бы. Для защиты от этого боги предписали, что каждый человек должен исполнять свой долг в том состоянии, в которое он был призван, и горе тому, кто ослушается богов! Их законы вечны и не могут измениться. Их месть быстра и не терпит отлагательств.
Таково, несомненно, было учение египетской церкви, и теперь церковь показала, что оно ложное. Революция началась, и, как это обычно бывает, ее нельзя было остановить на полпути. Как только первый инцидент имел место, рухнула вся структура. Царь-жрец Сет царствовал в мире, но как только он умер, центральное правительство пало; старые местные интересы, дремавшие веками, подняли голову; Империя распалась на двенадцать государств, каждое из которых управлялось мелким королем.
Теперь мы подошли к событию, которое впервые привело Египет в контакт с европейским миром. Один из двенадцати князей, Псаметтих получил в удел болотистую местность, примыкавшую к морскому побережью и устьям Нила. Его состояние, как мы увидим, сложилось благодаря этому расположению.
До сих пор торговля в Египте велась исключительно с помощью караванов. Из Аравии к Феликсу (прим. пер. нынешний Йемен) шел длинный караван верблюдов, груженных эвкалиптом из этой благоухающей страны, и с более ценными товарами из стран, расположенных далеко - жемчугом Персидского залива и коврами Вавилона, перцем и имбирем Малагара (Пакистан), шалями Кашмира, корицей Цейлона, тонкими муслинами Бенгалии, бязью из Короманделя (Индия), мускатными орехами, камфорой и гвоздикой Индийского архипелага, и даже шелком и мускусом с далеких китайских берегов. Из Сирии шли другие караваны с галаадским бальзамом, который ценился целебными свойствами, битумом Мертвого моря для бальзамирования. Кедр из Ливана, огромное количество вина и оливкового масла в глиняных кувшинах. Мероэ (современный Судан) поставлял пряности из страны Сомали, черное дерево, слоновую кость, страусиные перья, рабов и золото в витых кольцах; четыре последних продукта также импортировались непосредственно из Дарфура и по другому пути, который соединял Египет через Феццан с Карфагеном, Марокко, и области за пустыней в окрестностях Тимбукту. Взамен прекрасные стеклянные изделия египтян и другие художественные изделия экспортировались в Индостан; льняные товары из Мемфиса везли в самое сердце Африки, как сейчас везут манчестерские товары; и тогда, как и сейчас, пояс из бисера был неотъемлемой частью одежды африканской дамы.
Для региона Средиземного моря Египет был закрытой страной, и эта «китайская» политика была принята не из суеверных побуждений. Первые корабли, которые ходили по этому морю, принадлежали пиратам, которые похищали и грабили жителей побережья. Поэтому правительство в целях самообороны разместило гарнизон в гавани Ракотиса с приказом убивать или обращать в рабство любого чужака, который высадится на берег. Когда финикийцы из пиратов превратились в купцов, им было разрешено торговать с Египтом по суше, и они этим были довольны.
Иония была самой прекрасной провинцией Азиатской Греции. Она лежала напротив Афин, своей родины. Те же нежно-голубые воды, те же ароматные бризы поочередно ласкали их берега. Поэты прославили его как один из садов мира. Черная земля давала богатый урожай, и обильные плоды тянули ветви к земле. Это было место рождения поэзии, истории, философии и искусства. Именно здесь были созданы поэмы Гомера. Именно здесь люди впервые сбросили цепи авторитета и искали в природе основу для вероучения.
Однако, ионийцы впервые приобрели известность, именно как морской и торговый народ. Они служили на борту финикийских судов и работали на верфях Тира и Сидона, пока не научились строить "морских коней" для себя, и как ориентироваться по той маленькой, но постоянной звезде, которую тирийцы открыли в созвездии Малой Медведицы. Они сами отправились к морю и в Египте нашли хороший рынок. Вино и масло из Палестины, которые финикийцы импортировали, были дорогими предметами роскоши; низшие классы пили только перебродивший сок пальмового дерева и ячменное пиво и употребляли только касторовое масло, которым они натирали тела, но на котором, по понятным причинам, они не могли готовить. Ионийцы могли продавать красное вино и сладкое масло по гораздо более низкой цене, потому что, во-первых, у них были свои виноградники и оливковые рощи, и, во-вторых, такие объемные грузы по морю было доставлять дешевле, чем по суше.
Греки впервые появились на египетском побережье в качестве пиратов, облаченных в бронзовые кирасы, далее - как контрабандисты, приветствуемые народом, но действующие против закона, и, наконец, как союзники и почетные друзья. Воспользовавшись неразберихой, последовавшей за отплытием Шабако, они двинулись вверх по Нилу на тридцати судах, каждое по пятидесяти весел, и основали фактории на его берегах. Они договорились с Псамметихом, который выяснил, что в их стране добывают не только нефть, но и людей. Он приказал доставить груз, и прибыли транспорты с войсками. Европейцы впервые вошли в долину Нила. Их доблесть и дисциплина были неотразимы, и империя фараонов была восстановлена. Но теперь наступил новый режим. На престоле сменилось несколько царей, не состоявших в родстве с древним фараонам, и не всегда это были люди знатного происхождения, и даже не были хорошими египтянами. Их называли филэллины, или грекофилы. Основателем и первым из них был Псамметих. Он разместил свою столицу у устья реки, чтобы греческие корабли могли бросить якорь под его стенами. Новый город Саис, расположенный вдали от каменоломен, был построен из кирпича, выложенного из черного ила Нила, но он был украшен трофеями из покинутого Мемфиса. Молельни, обелиски и сфинксы были спущены на плотах. При новых королях наступил своеобразный Ренессанс; на короткое время искусство вновь ожило. Псамметих поддерживал солдат, которые сражались на его стороне, и отправлял детей в лагерь для обучения греческому языку. Так появился особый класс, который выступал в качестве посредников, переводчиков и цицеронов для путешественников, которые вскоре толпами хлынули в Египет. Король поощрял такие визиты и обеспечивал безопасность тем, кто хотел путешествовать в глубь страны.
Все это глубоко уязвляло коренных жителей Египта. Они считали свою страну храмом, а всех чужаков - нечистыми. И теперь они наблюдали, как люди, чьи мечи были обагрены египетской кровью, как завоеватели, развязно шествуют по улицам, с насмешкой показывая на священных животных, поедая задушенное и нечистое. Больше всех пострадали воины. Как каста они еще сохранились, но вся их власть и престиж иссякли. В бою иностранцам отводилась почетная позиция - правое крыло. В мирное время иностранцы были элитой - домашними войсками, гвардией. В то время как короли весело жили в Саисе (Са-Эль-Хагар), увенчанные гирляндами из папируса, и веселились на пирах под пение флейты, туземные войска размещались в жарких и мрачных пределах пустыни; год шел за годом, но облегчения не наступало. Такое положение вещей нельзя было больше терпеть. Один король лишил их земель, а теперь другой - чести. Они больше не были солдатами, теперь они стали рабами; и они решили покинуть страну, в которой их, и искать лучшей судьбы в Судане. Числом в двести тысяч человек они собрались и начали свой поход.
Вскоре их нагнали посланцы короля, который не хотел терять армию. Солдат умоляли вернуться и не покидать родину. А те били в щиты, потрясали копьями и кричали, что скоро у них будет другая родина. Затем посланники напомнили им о женах и малышах, оставшихся дома. Неужели они оставят и их, уйдут без жен и детей в дикие земли? Но один из солдат в ответ сделал грубый жест, намекнув, что средства для создания семей, куда бы они ни отправились, у них всегда с собой. На этом переговоры закончились. Псамметих преследовал их со своими ионийцами, но не смог их догнать. В пустынях Нубии до сих пор можно увидеть колоссальную статую, на правой ноге которой выбита надпись на греческом языке, сообщающая, что именно здесь они отказались от погони. Египетские солдаты прибыли в Мероэ в целости и сохранности; тамошний король подарил им провинцию, которая восстала. Они изгнали местных мужчин, переженились на местных женщинах и сделали многое для цивилизации туземных племен. Тем временем Псамметих и его преемники все шире и шире открывали мрачные ворота своей страны. Город Навкратис был, как китайский Кантон, выделен для внешней торговли. Девять независимых греческих городов имели свои отдельные учреждения в пределах этого города, своих судей и консулов, которые обеспечивали здесь осуществление своих законов. Купцы собирались в Эллинион, который был наполовину храмом, наполовину биржей, чтобы вести свои дела и приносить жертвы богам. Навкратис был во всех отношениях «европейским» городом. Там матросы, жующие чеснок, сойдя на берег, могли развлечься в истинно греческом стиле. Они могли прогуляться по рыночной площади, где перед столами сидели меновщики денег, а торговцы вином бегали с флягами под мышкой, и где были выставлены на продажу гирлянды цветов, странного вида рыбы и груды фиолетовых фиников. Они могли посещать парикмахерские, где собирались все сплетни за день, или таверны, где постоянно проводились перепелиные бои. Но «главные украшения портового общества» не желали украшать эту сцену. Ни одна египетская девушка, как выяснил Геродот, не целовала грека. Но некоторые доброжелательные и предприимчивые люди завезли несколько гетер, самой известной из которых была Родопис, «розоволицая». Та, в которую был влюблен брат Сапфо, и которую высмеяла греческая поэтесса.
Внешняя политика Египта претерпела радикальные изменения. За завоеваниями новой империи последовал долгий период уединения. Но на стенах храма все еще красовались боевые фигуры древних времен. Своими яркими красками и живыми сценами они, казалось, побуждали современных фараонов к героическим поступкам. Трон окружали воинственные и неспокойные люди. Было решено, что Египет должен стать военно-морской державой. Без древесины было не обойтись, и леса Ливана должны были быть захвачены. Война докатилась до континента. Территория Сирии уменьшилась. На берегу Евфрата был размещен гарнизон. В Средиземном море был построен флот, и тирийцы были разбиты в великом морском сражении. Впервые был открыт Суэцкий канал, а исследовательская экспедиция обогнула Африку.
Однако, несмотря на все это, египетский народ не был доволен. Победы, одержанные наемными войсками, вызывали мало патриотической чувств, а малейшее поражение вызывало самые зловещие предчувствия, самое серьезное недовольство. Египтяне действительно имели веские причины для беспокойства - филэллины вели опасную игру. Времена изменились с тех пор, как Сесострис захватил Азию. На берегах Тигра зародилась великая держава; и великая мощь все еще сохраняется на берегах Евфрата. Они едва спаслись от Сеннахериба (прим перев. Ассирия), когда Ниневия была в своей славе, и вот Вавилон восстал, и Навуходоносор схватился за меч. Долгое время Халдея и Египет воевали из-за Сирии, их поля боя и их добычи. Наконец наступил решающий день Кархемиша. У финикийцев, сирийцев
и евреев появились новые хозяева, а египтяне были изгнаны из Азии.
Но и тогда короли не излечились от тяги к войне. Была снаряжена экспедиция против Киринеи, греческого царства на северном побережье Африки. Она не увенчалась успехом, и угрюмое недовольство, которое так долго тлело, превратилось в пламя. Король был убит, и на трон был посажен Амасис, человек из народа.
Этот монарх не ввязывался в войну и умудрялся благоволить грекам, не задевая предрассудков своих соотечественников. Однако он был настоящим грекофиллом; он окружил себя телохранителями из греков; он женился на принцессе Киринеи; он выделил солидную сумму в фонд восстановления храма в Дельфах; он расширил торговлю Египта и улучшил его производство. Либеральная политика в торговле, которую он проводил, принесла самые удовлетворительные результаты. Никогда еще Египет не был так богат, как в то время. Но он был беззащитен: он потерял оружие. Вероятно, при Амасисе он был вассалом Вавилона и ежегодно платил дань; и вот наступило время, когда золото уже не могло купить покой, когда охваченные ужасом люди увидели, что их храмы разрушены, идолы разбиты на куски, священные животные убиты, жрецы подвергнуты бичеванию, а набальзамированное тело их короля, вырвано из своего последнего пристанища и брошено в огонь.
Огромная дикая местность простирается от центра Африки до джунглей Бенгалии. Она состоит из труднопроходимых гор и песчаных отвалов; ее пересекают три речных бассейна или низины.
В центре - бассейн Тигра и Евфрата. На востоке - бассейн Инда, на западе - бассейн Нила. Каждая из этих речных систем окружена пустынями. Весь регион можно представить в виде широкого желтого поля с тремя зелеными полосами, идущими с севера на юг.
Египет, Вавилон и собственно Индия, или Пенджаб, - первобытные страны древнего мира. В этих трех пустынных, орошаемых реками долинах мы находим на заре истории дикую цивилизацию. Каждую из них Природа, подобным образом, воспитывала и испытывала их, способствуя их прогрессу. Каждая из цивилизаций располагала народом, искусным в управлении землёй, знакомый с производством и обладающий некоторыми знаниями в области практических наук и искусства. Индийская цивилизация была самой молодой из трех, но Египет и Халдея в коммерческом плане были ее вассалами и иждивенцами. Индия предлагала на продажу товары, которых больше нигде не найти - блестящие устрицы; стеклоподобные камни, добытые из недр земли или собранные в руслах высохших ручьев; виссон, который срывался, как цветы и превращался в белое и легкое как снег полотно; прозрачные ткани, сплетенные ветром, которые, ложась на росистую траву, таяли от взгляда; прежде всего, эти блестящие, глянцевые нити, извлеченные из тела гусеницы (шелкопряда). Прекрасные, как крылья мотылька, в которого эта гусеница впоследствии превращается.
Ни индийцы, ни халдеи, ни египтяне не имели привычки покидать пределы своих долин. Они напоминали островитян, и у них не было кораблей. Но по морям между ними плавали странствующие племена пастухов, которые иногда пасли свои стада у вод Инда, а иногда - у вод Нила. Именно с их помощью велась торговля между долинами этих рек. У них были верблюды и другие животные для перевозки товаров. Их численность и воинственные привычки, их хорошее знание мест водопоя и времен года в пустыне позволяли им безопасно перевозить грузы через опасную землю, а регулярная прибыль, которую они получали от торговли, и клятвы, которыми они были связаны, побуждали их поступать честно по отношению к тем, кто их нанимал. В более поздний период китайцы, когда-то великий морской народ, которому приписывают открытие Нового Света, обогнули мыс Коморин (Каньякумари) на своих огромных джонках и проплыли вдоль западного побережья Индии в Персидский залив и вдоль побережья Аравии до устья Красного моря. Вероятно, именно от них арабы Йемена и индийцы Гузерата переняли искусство кораблестроения и мореплавания, которые затем занялись поставками товаров из Индии в Вавилон, Египет и Восточную Африку. В более поздний период эти индийские товары были доставлены финикийцами к берегам Европы, и дикари, питающиеся желудями, были пробуждены к честолюбию и созданию промышленности. Индия, как "страна желаний", внесла большой вклад в развитие человечества. На путях индийских караванов, как и на берегах судоходных рек, возникали большие и богатые города, которые приходили в упадок при изменении маршрута торгового пути. В какой бы период мы ни открывали книгу всемирной истории, именно индийская торговля всегда является началом развития внутренней промышленности и иностранных и переговоров.
Общение между индийцами, халдеями и египтянами часто прерывалось войнами, которые повторялись, как эпидемии, и которые, как эпидемии, очень напоминали друг друга. Кочующие племена песчаных пустынь, горных пастбищ, или возвышенных степных плато, подгоняемые каким-то таинственным импульсом, голодом, врагом или амбициями одного человека - обрушивались на равнины Тигра и Евфрата, а затем распространяли свои завоевания направо и налево. Иногда они просто становились лагерем, и туземцы возвращали свою независимость. Но чаще завоеватели перенимали манеры завоеванных народов. И погружались в роскошь с тем же рвением, которое они проявляли на войне. Эта роскошь была основана не на утонченности, а на чувственности, и вскоре делала их вялыми и слабыми. Рано или поздно их постигала та же участь, что и их отцов, и новая раса захватчиков хлынула в империю, чтобы также быть вытесненными в свой черед.
Вторжения такого рода в целом были полезны для человеческой расы. Смешение молодого, сильного народа с мудрыми, но несколько утомленными нациями равнин произвело отличный эффект. А поскольку завоеватели переняли роскошь покоренных, они должны были принять те же критерии для поставки иностранных товаров. Ведь роскошь - это всегда что-то заграничное. Как только первый шок проходил, торговые пути снова открывались и, возможно, расширялись благодаря новой энергии варварских королей.
(продолжение следует в обозримом будущем, но уже не о Египте)