Анти-Кургинян (часть 4)
В следующем абзаце автор открыто заявляет о необходимости синтеза Маркса и Вебера. Так прям и пишет:
«Насущно необходим синтез Маркса и Вебера. Аналитика искусственной среды, создаваемой и развиваемой человеком, должна быть не отменена, а дополнена аналитикой социальной среды, определяемой системой регуляторов».
Такую глупость может сморозить лишь тот, кто не имеет никакого представления о науке. Если синтезировать марксистскую НАУКУ с веберовской ЛЖЕНАУКОЙ, то получиться может лишь лженаука. Это всё равно, что «синтезировать» современную физику с теорией теплорода. Глупость, которая очевидна даже ученику средней школы. Тем более что предполагается «синтезировать» теории, основанные на противоположных философских концепциях. Теория Маркса материалистична, то есть основана на признании первичности материи и приблизительно верном её отображении человеческим сознанием. Теория Вебера построена на философском идеализме, то есть на признании первичности сознания, на принципе «ощущения суть вещи». Эти два принципа могут быть совместимы лишь в голове идиота.
Претензии Кургиняна к марксизму, будто он не занимается «аналитикой социальной среды» - это стопроцентная чушь. Огромное количество научных работ о развитии общества написано именно марксистами. Другое дело, что это развитие описывается при помощи диаматического метода, развитие надстройки рассматривается во взаимосвязи с развитием экономического базиса. Кургинян же вместо марксистского научного подхода и научной терминологии подсовывает нам сивуху в виде «системы регуляторов». Это что за бред такой? Само слово «регулятор» - ничто без понимания того, что регулируется, какой механизм регуляции, кто регулирует. Кургинян же похож на анекдотичный образ блондинки за рулем, которая об автомобиле знает лишь то, что это определенная система деталей, которая управляется рычажками-регуляторами, причем для чего служит каждый рычажок, какой механизм запускает его нажатие, как все эти действия взаимосвязаны, - она абсолютно не в курсе.
Подсунув нам сивуху вместо науки, господин Кургинян вдохновился настолько, что пишет следующее:
«Только на такой основе возможна и аналитика современного капитализма, и прогностика, то есть определение перспектив этого капитализма. А значит, и ответ на вопрос о содержании современной эпохи. Маркс многое раскрыл и поразительно многое предугадал. Но ведь не все же он раскрыл и не все предугадал».
От сивухи, господин Кургинян, лишь одна «польза» - жуткая головная боль с утра, побуждающая злоупотребившего быть более разборчивым в выборе напитков. Научную теорию от ненаучной отличает способность добывать достоверное научное знание, то есть открывать объективные истины и создавать систему объективных законов. Знание этих объективных законов позволяет исследователю верно анализировать объективную реальность и делать верные прогнозы. Так, марксистская общественная наука представляет из себя систему объективных законов развития общества. Проанализировав капиталистический способ производства при помощи диаматического метода, Маркс вывел систему объективных законов развития капитализма. Зная эти законы и применяя диаматический метод, марксисты многое «раскрыли и предугадали», а так же, соединив общественную науку с революционным движением, построили первое в мире социалистическое государство.
Почему Маркс «не всё раскрыл и не всё предугадал»? Во-первых, потому что он - не Нострадамус и предсказаниями не занимался. Он сформулировал научный метод. Во-вторых, потому что умер в 1883 году и, соответственно, уже не мог дать анализ дальнейшему развитию капитализма. Однако его дело продолжили марксисты. Ленин применил марксизм к эпохе империализма, Сталин - к эпохе строительства социализма. Так что марксисты очень многое раскрыли и дали верные прогнозы. К примеру, Сталин в своей работе «Экономические проблемы СССР при социализме» указывал путь к строительству коммунизма. Повернувшие в другую сторону оппортунисты, вроде Хрущева, закономерно довели дело до капитализма.
Однако многое, действительно, марксистами не проанализировано. Но сей факт не означает неверности самого марксистского метода. Он лишь говорит о том, что в определенный исторический период буржуазия взяла реванш в классовой борьбе, что нашло свое отражение и в широком распространении лженаучных буржуазных концепций в общественной науке. Победа пролетарской революции и последующие годы успешного социалистического строительства лишь укрепляли позиции марксизма, поскольку практика четко свидетельствовала, какие результаты дает применение общественной науки на практике. В послесталинский период, когда у власти оказались оппортунисты, когда негативные явления появились в советской экономике, когда постепенно начала разрушаться система планирования, когда советское партийное руководство отказалось от развития марксизма, буржуазия начала наступление на марксистскую науку.
Капиталистическая контрреволюция по вполне понятным причинам привела к окончательному устранению марксизма из всех научных учреждений. Но и эта временная победа контрреволюции никак не свидетельствует о «негодности» марксизма. Марксизм как научная теория может быть отброшен лишь в том случае, когда будет создана новая научная теория развития общества, которая опровергнет марксистские объективные законы и сформулирует свою систему таких законов. Но у буржуазии нет такой теории, и ее создание не предвидится. Все попытки создать «нечто новое» сводятся к кургинянству, то есть к бестолковым потугам совместить несовместимое.
Я немного забежал вперед, поскольку далее Кургинян как раз и пишет о судьбах марксизма в советский период:
«Марксизм сыграл сложнейшую роль в жизни советского общества. Он создал это общество. Он помог этому обществу решить очень многие задачи. Но он и затормозил это общество в своем развитии».
Здесь автор снова наступает на старые грабли, рассматривая советское общество метафизически, вне развития и противоречий. А потому и получается, что советское общество во все периоды было одинаковым. Вот до чего доводит увлечение Вебером. Кургинян рассматривает надстройку отдельно от базиса и не понимает классового вопроса. По его логике получается, что советское общество, строившее социализм в 30-е годы и советское общество, допустившее капиталистическую реставрацию, - суть одно и то же, ведь и то, и другое - советское.
Кургинян как всегда врёт. Суть состоит в том, что когда советское партийное руководство обладало чрезвычайно высоким уровнем марксистского научно-теоретического развития, то оно было способно и развивать теорию, ВЕРНО принимать ее на практике коммунистического строительства, а также подтягивать остальную часть общества до своего уровня. А когда в партийном руководстве оказались бездари и невежды, умевшие лишь цитировать классиков, но не диаматически мыслить, то они уже не были способны принимать верные решения и вести общество к коммунизму. Не марксизм затормозил движение к коммунизму, а ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ марксизмом, полнейшее его НЕПОНИМАНИЕ и идеалистическое ИЗВРАЩЕНИЕ. Проще говоря, советское общество в своем развитии затормозили предшественники «кургинянов».
Со следующим тезисом можно даже в какой-то мере согласиться.
«Советские идеологи боялись развития марксизма. Они всячески блокировали это развитие, считая, что устойчивость советского общества определяется каноничностью идеологии, в которой Марксу уготована роль мудреца на все времена. Но марксизм был предельно не пригоден для создания канона и каноничной идеологии».
В переводе с кургиняновского на научный язык получаем следующее. Советские идеологи послесталинской эпохи в абсолютном своем большинстве не владели диаматическим методом. Они отказались от развития марксизма, поскольку не умели диаматически анализировать новые явления. Они не умели применять марксизм на практике. От марксизма эти деятели оставили лишь оболочку в виде догм, которые полагалось заучивать без должного их понимания. Подобная практика советских горе-теоретиков как раз и привела к тому, что советские вузы стали выпускать «кургинянов», невежд, которые всерьез пытаются «синтезировать» материализм с идеализмом.
Далее этот тезис развивается:
«Канонизация Маркса стала одной из черт советского общества. Другой чертой стал оголтелый антимарксизм - как почвенный, так и либеральный (попперовский). Третьей чертой - произвольные трактовки марксизма, подчиненные политической борьбе советских элитных кланов. Все это не позволяло нам дать адекватный ответ на новые вызовы».
Канонизация канонизации рознь. Вообще непонятно, зачем Кургинян вводит в оборот это поповское слово, да еще и без кавычек. Чёрт его теперь разберет, что он под этим понимает.
Марксистская наука, как и любая другая, требует постоянного развития. Развитие происходит через применение научного метода к изменившейся объективной реальности. Да, с натяжкой метод можно назвать «каноном». Если марксист, к примеру, отступает от диаматического метода, то он, во-первых, перестает быть марксистом и, во-вторых, теряет возможность получать достоверное научное знание. С такой же натяжкой «каноном» можно назвать систему объективных законов развития общества (к примеру, закон смены формаций) или объективных законов капитализма (к примеру, закон капиталистического накопления). Но в отличие от церковного канона, верность этих законов основана не на вере, а на науке и многократно подтверждена практикой. Если канон признается бездоказательно, то, к примеру, закон капиталистического накопления должен быть ПОНЯТ, а не просто зазубрен. Понять этот закон по силам каждому, если он захочет разобраться в вопросе добросовестно.
О своего рода «канонизации» марксизма можно говорить лишь применимо к послесталинскому периоду, когда изучение марксизма постепенно свелось именно к зазубриванию этих законов без должного их понимания. Вот такая «канонзация» есть, безусловно, явление негативное. Но судя по всему, учитывая всё сказанное Кургиняном выше, под «канонизацией» он понимает другое, а именно признание за марксистской общественной наукой статуса объективной истины. Это ему не нравится больше всего.
По сути, это тот же самый антимарксизм, который он выделяет как вторую черту советского общества. И теория Поппера, и теория Вебера, и теория Кургиняна о синтезе Маркса с Вебером - всё это лишь разные виды антимарксизма, разные формы буржуазных антимарксистских теорий. Только такие, которые открыто отвергают марксизм, являются более честными, последовательными теориями. А такие, которые спекулируют на марксизме, являются теориями подлыми, протаскивающими в пролетарское движение буржуазную линию.
Даже третья черта, то есть «произвольные трактовки марксизма», - это тоже про Кургиняна. И, по сути, это тоже, что и предыдущий пункт, то есть обыкновенный антимарксизм.
Далее автор снова возвращается к Веберу.
«В советскую эпоху синтез Маркса и Вебера не произошел по причинам сугубо политическим. Он был идеологически не нужен. И потому волевым образом отменен. Вопреки научной необходимости. Вопреки тому, что все предпосылки для этого синтеза уже были созданы».
Политическая причина была в том, что худо-бедно, но политическая власть в СССР была в руках у рабочего класса. А потому буржуазным идеалистическим теориям, вроде теории Вебера, путь в советское общество был до поры до времени заказан. «Научная необходимость» переврать марксизм, скрестив его с идеализмом и выхолостив его научное содержание, была, прежде всего, у мировой буржуазии. Именно она старалась изо всех сил пропихнуть в советское общество такие теории. А советское оппортунистическое руководство создавало для такого ползучего и скрытого проникновения объективные предпосылки как в форме искажения марксизма, так и в форме оппортунистической политики.
В конце концов, предпосылок становилось всё больше и больше, а капиталистическая контрреволюция (которую Кургинян называет «потерей родины» и жутко об этом сожалеет), так и вовсе создала все условия, сняла все преграды для замены в общественном сознании «канонического марксизма» на набор самой разной идеалистической антинаучной чепухи - от Вебера с Поппером до Кургиняна.
Круг, таким образом, замкнулся. Кургинян сожалеет, что в советский период не произошел синтез Маркса с Вебером. Этот синтез стал возможен, когда у власти оказалась буржуазия. Но буржуазия в то же время «отняла у советских людей родину». Выбор прост: либо синтез Маркса с Вебером, но тогда буржуазия «отбирает родину», либо никакого синтеза, а есть развитие марксизма и дальнейшее коммунистическое строительство. Хочешь «синтеза» - перестань болтать о «потерянной родине».
Базис определяет надстройку. Но и надстройка может многое сказать о базисе. Если в надстройке Маркс, синтезированный с Вебером, то ни о каком социализме речи идти не может, а значит, базис самый что ни на есть капиталистический.
Далее наш автор продолжает откровенно бредить:
«В неменьшей, а возможно, и большей степени были созданы и другие предпосылки. Ибо помимо искусственной среды (которую человек создает и развивает и которая влияет на самого человека), помимо социальной среды (которую человек, опять-таки, создает и развивает, и которая, опять-таки, влияет на самого человека), есть еще и сам человек. Как автономный фактор, ничуть не меньший по значению, чем техносфера и социум.
Человек, развивая материальную среду и социум, развивает и самого себя.
Человек, подчиненный законам материальной среды и социальным законам, подчинен еще и закономерностям культурно-антропологического характера».
Ну да, есть человек. Кто б спорил. Но дело-то не в признании самого факта, что «человек есть». Поскольку мы имеем дело с общественной наукой, то нас интересует взаимоотношение человека и общества. Как обособленную единицу человека может рассматривать врач, но не обществовед. Марксисты же подчеркивают, что человек - это социальное существо, что он живет в обществе, что общество развивается по определенным объективным законам, что движущей силой развития общества является способ производства. Марксизм как наука об обществе не занимается человеческой индивидуальностью, этим вопросом занимается психология. Попытка заставить общественную науку заниматься не обществом как особым образом организованной материей, а человеком со всеми его эмоциями и чувствами есть попытка превращения науки в лженауку. Как для хирурга не важно, кто перед ним - буржуй или пролетарий, поскольку аппендицит у всех выглядит одинаково, так для обществоведа абсолютно не важно, при рассмотрении человека как социального существа, есть ли у него аппендикс или вырезан.
Человек - это не «автономный фактор». Человека человеком делает общество. Без общества человек - не человек. Без общества у него не может быть ни морали, ни системы ценностей, ни традиций, ни «социального поведения». Человек и общество - это не равнозначные понятия, поскольку общество есть условие его существования. Марксизм прекрасно понимает, что человек не только находится в зависимости от общества, но и своей сознательной деятельностью способен это общество изменять. Причем изменять способен в верном направлении лишь тогда, когда познал объективные законы развития общества.
Разница между марксистским и кургиняновским подходом в данном случае состоит в том, что марксизм рассматривает человека как часть общества, а Кургинян с Вебером смотрят на человека как на некий «отдельный фактор», который, видите ли, «подчинен закономерностям культурно-антропологического характера». Что за «закономерности» такие? Разве культура может быть отделена от общества? Разве не обществом она вырабатывается? Если Кургинян признает, что вырабатывается она обществом, тогда на кой чёрт это противопоставление «культурно-антропологического» и «материального и социального»? А если он не признает, что культура вырабатывается обществом, то оказывается в одном лагере с мракобесом Кураевым, отстаивающим божественное происхождение культуры.
Сближает Кургняна с попами и следующее рассуждение:
«Эти закономерности достаточно подробно рассмотрел один из величайших психоаналитиков и философов ХХ века Эрих Фромм. При этом Фромм восхищался Марксом, а не опровергал его. Он называл Маркса одним из величайших умов человечества. Он хотел дополнить марксизм автономным человекознанием. И он знал, как именно осуществить подобное дополнение».
То, что Фромм «восхищался Марксом» никаким образом не превращает в научную идеалистическую теорию Фромма об общественном развитии. Если не углубляться в детали, краеугольный камень его теории - психология человека. Так же как и Вебер, Фромм истоки капитализма видел в идеях деятелей эпохи Реформации и пытался дать психологическую оценку их деятельности. В общем, взгляды Фромма насквозь идеалистичны и, следовательно, антинаучны. Никакой научной ценности его «теория» не представляет. Любит всё же господин Кургинян выискивать на исторической помойке всякий хлам!
Завершающий тезис данной главы выглядит следующим образом:
«Новый аппарат, включающий эти дополнения, а также многое другое (скрытую метафизическую полемику Маркса и Гегеля, теологическую аналитику исторического материализма Вальтера Беньямина, «Тектологию» Богданова и так далее), позволяет по-новому оценить содержание современной эпохи. В теоретическом плане предстоит еще сделать очень и очень многое. Но о содержании эпохи уже сейчас можно говорить с достаточной определенностью. И тут, конечно, решающее значение имеет синтез Маркса и Вебера».
Это не новый аппарат, а старый, поросший плесенью оппортунизм. Развитие марксизма состоит в марксистском, диаматическом анализе конкретно-исторических условий. Кургиняновский «новый аппарат» - это не развитие, а РЕВИЗИЯ марксизма, выхолащивание его научного содержания, замена науки идеалистическим бредом Вебера, Фромма и прочей дипломированной обслуги класса буржуазии.
Да, в теоретическом плане предстоит сделать многое. Прежде всего, вскрыть буржуазную сущность кургинянства и подобных ему «новых» псевдонаучных течений. Перед кургинянами стоит задача, которая поставлена им их буржуазными хозяевами - не допустить развития общественной науки, увести обществознание в сторону от подлинно научной марксисткой теории. Пользуясь невежеством пролетарских масс, их поверхностным, но положительным восприятием советской эпохи, Кургинян работает над укреплением в пролетарском сознании ложных, ненаучных установок, пропагандирует философский идеализм. Все это делается с целью ослепления пролетария в вопросах общественной науки, превращения его в послушное орудие буржуазии. Задача коммунистов в данном случае состоит во всемерной борьбе с кургинянством и прочими ревизионистскими концепциями.
Продолжение следует.