Самарский УФСИН не хочет выносить сор из избы
Тахир Байбеков опубликовал статью про арестованного за вымогательство взятки начальника ИК-3 Гурьянова. Всё это имеет отношение к заключённому Роману Колпакову, который является сторонником нашего общественного движения «Гражданская инициатива».
Поэтому я перепечатываю эту статью Байбекова.
Tahir Baybekov
17 октября в 18:54
Если кто помнит, в 16-17 годах я неоднократно писал статьи про юриста-решалу Романа Колпакова, которого "закатали" в колонию строгого режима на 6,5 лет на основании сфабрикованного дела. Длительное время, уже более года, я не писал о нем никаких статей, хотя за этот период времени произошло немало событий. Несмотря на большой объем фактуры, постараюсь как можно короче объяснить мотивы. В июле прошлого года разборки между Колпаковым и администрацией ИК-3 в лице теперь уже бывшего начальника Гурьянова достигли точки кипения: незадолго до того, как в колонию должны были приехать эксперты для взятия у Колпакова крови (для сбора дополнительных доказательств по сфабрикованному на него делу), в отношении Колпакова вновь организовали провокацию. Пока он был в дежурной части ИК-3, весь отряд осужденных, где проживал Колпаков, оперативники ФСИН вывели на построение на улицу. Весь отряд (а это около 100-110 человек) так простоял примерно 2 часа на солнце. После чего обозленным зекам ФСИНовцы заявили, что под знойным летним солнцем они стояли по вине Колпакова. После чего вечером все личные вещи Колпакова толпа зеков выкинула из здания барака на улицу. Чтобы не вступать в драку с осужденными, Колпаков покинул здание барака. На следующий день Колпакова закрыли в штрафной изолятор на 6-7 суток. Спустя 1-2 дня Колпакова снова закрыли в ШИЗО. Закрывали его так с 21 июля вплоть до 31 августа. С учетом того, что ранее Колпакова неоднократно прессовали (например, в конце 14 года, в СИЗО под Сызранью, Колпакова избивала целая толпа ФСИНовцев), часто не оказывали ему должную медицинскую помощь, на фоне водворений в ШИЗО и нервоза у Колпакова обострились разные болячки. Например, обострился хронический гнойный отит. То есть, из ушей у Колпакова вытекала не только сера, но также началось гноение. Но пыточнику и вымогателю взяток Гурьянову было плевать, он продолжал водворять Колпакова в ШИЗО. Гурьянов любит демонстрировать собственную власть. Обозлившись, Колпаков пошел против Гурьянова и в августе 17 года подал заявление о преступлении в отношении Гурьянова в областной следственный комитет. Доследственную проверку ведет следственный отдел по Новокуйбышевску, возглавляемый тем самым следователем Докучаевым, который давал указание экс-следователю Кусморову фабриковать уголовное дело в отношении Колпакова в 2014 году. Указанную проверку подчиненные Докучаева ведут халатно, не возбуждая уголовное дело.
После ШИЗО, за период с 21 июля по конец августа 2017, Колпакова, похудевшего на 18 килограмм, этапировали в соматическую больницу при ФСИНе, где он находился весь сентябрь. Дальше Колпакову начали выдвигать различные условия, в том числе, скорее всего, ставили условие отзыва заявления из следственного комитета и прекращение доследственной проверки в отношении Гурьянова и ряда сотрудников ИК-3. В обмен на это Колпакова должны были перевести в другую колонию − ИК-26. Колпаков отказался. После чего его снова закрывают в ШИЗО на территории ИК-3, на два месяца, в том числе в целях безопасности. Туда же, в ШИЗО, отправляют еще одного осужденного Багрова. Сидя в ШИЗО, по совету Колпакова, Багров также подает заявление о преступлении в следственный комитет. То есть, в ноябре 17 года появляется свидетель.
Тогда же, в ноябре 17 года, на меня выходят посредники от одной бизнес-структуры. Насколько я понял, эти бизнес-посредники одновременно зависят и от руководства областного ФСИНа, и от Колпакова, так как ранее представители этой бизнес-структуры сотрудничали с Колпаковым. Этот бизнес-посредник начинает убеждать меня, что мои заявления в органы прокуратуры в отношении ФСИНовцев якобы вредят Колпакову. В обоснование своего проброса бизнес-посредник начинает озвучивать мне ложную информацию, что в течение октября-ноября 17 года Колпакова дважды избили зеки и сидит Колпаков не в ШИЗО, а − в подвале, в обнимку с пачкой своих документов, что Колпакова выводят подышать свежим воздухом раз в день, на 5-10 минут, а далее − обратно в подвал. Бизнес-посредники врали: Колпакова в октябре-ноябре никто не избивал, а сидел он в ШИЗО. Уже тогда, из телефонного разговора, я понимал, что бизнес-посредники нарисовались от областного ФСИНа и их задача была − вбить клинья между мной и Колпаковым. Впоследствии, после того, как пробил информацию по этим бизнес-посредникам и собрал по ним некоторые документы, я убедился в этом.
Дальше ФСИНовцы ожидаемо сменили тактику со "злых полицейских" на "добрых". Колпакова в декабре 17 года переводят в ИК-26. "Добрые полицейские" и их бизнес-посредники, вероятно, убеждают Колпакова, что уже через полгода он выйдет на свободу из ИК-26. Во всяком случае, Колпаков был убежден, что для выхода на свободу ему будет достаточно признаться, что в условиях необходимой самообороны он нанес вооруженному ножом незаконному мигранту телесные повреждения, так как в противном случае мигрант зарезал бы его. Но в сфабрикованном судебном приговоре нет никакой речи про вынужденную самооборону Колпакова: его обвинили в покушении на убийство.
Одновременно со сменой тактики со "злых полицейских" на "добрых", Колпакова начинают убеждать, что Байбеков, то есть я, наношу ему вред всевозможными заявлениями в прокуратуру. Также Колпакова начинают убеждать, что Байбеков вредит деятельности общественного движения "Гражданская инициатива" под руководством Натальи Барановой. Мы, конечно, посмеялись с Натальей Петровной над этими слухами, а я, в свою очередь, оценил политический "креатив" ФСИНовцев. Все это делалось с той целью, чтобы Колпаков поверил, что я наношу ему вред. Собственно, в декабре 17 года Колпаков поверил в эти сказки, а после чего − подал заявление на имя начальника ИК-26 Рахальского об отмене моей доверенности. После этого я взял временный тайм-аут и формально отчасти ушел в тень, сделав вид, что мне ни о чем неизвестно.
Прекрасно понимал, что на свободу Колпаков в мае-июне текущего года вряд ли выйдет, а на каком-то этапе − пожалеет, что отменил мою доверенность. На свободу Колпаков не вышел, а к маю уже пожалел, что разорвал со мной отношения.
А пишу я это всё к тому, что вся история по Колпакову не закрыта. Горделивый Колпаков, начав взаимодействовать со мной, вероятно, решил, что моя доброта и отзывчивость − это некий признак слабости. Так бывает, когда многие люди мою доброту и снисходительность порой воспринимают за некую слабость. Но дело Колпакова не закрыто, в первую очередь, потому, что Колпаков не смирился с фальшивым приговором с последующим этапированием в колонию на 6,5 лет, не смирился с прессингом в отношении него со стороны госорганов, а вышел на тропу борьбы.
А сейчас Колпаков жаждет давать показания в отношении Гурьянова, которого, как известно, в августе арестовали сотрудники УФСБ области.
Правда, как мне сказали, что-то из следователей никто не торопится брать у Колпакова дополнительные показания на основании его заявлений. Или, может быть, ФСИНовцы тоже не особо хотят, чтобы Колпаков давал дополнительные показания в отношении Гурьянова?
Руководство ИК-26 в лице начальника колонии Рахальского не будет препятствовать Колпакову в его желании дать показания на Гурьянова?
Может быть, вы, Павел Покровский знаете что-нибудь об этом факте, как председатель "общественного совета" при областном ФСИНе?
Хотя, возможно, скоро снова объявятся бизнес-посредники, контактирующие и с Колпаковым, и со ФСИНом. Кстати, об этих бизнес-посредниках, возможно, еще поговорим. Я сначала посмотрю, какие действия они будут предпринимать в отношении Колпакова. И в зависимости от того, какие действия эти посредники, работающие на областной ФСИН, будут предпринимать, будет зависеть и характер моих разговоров.
Поэтому я перепечатываю эту статью Байбекова.
Tahir Baybekov
17 октября в 18:54
Если кто помнит, в 16-17 годах я неоднократно писал статьи про юриста-решалу Романа Колпакова, которого "закатали" в колонию строгого режима на 6,5 лет на основании сфабрикованного дела. Длительное время, уже более года, я не писал о нем никаких статей, хотя за этот период времени произошло немало событий. Несмотря на большой объем фактуры, постараюсь как можно короче объяснить мотивы. В июле прошлого года разборки между Колпаковым и администрацией ИК-3 в лице теперь уже бывшего начальника Гурьянова достигли точки кипения: незадолго до того, как в колонию должны были приехать эксперты для взятия у Колпакова крови (для сбора дополнительных доказательств по сфабрикованному на него делу), в отношении Колпакова вновь организовали провокацию. Пока он был в дежурной части ИК-3, весь отряд осужденных, где проживал Колпаков, оперативники ФСИН вывели на построение на улицу. Весь отряд (а это около 100-110 человек) так простоял примерно 2 часа на солнце. После чего обозленным зекам ФСИНовцы заявили, что под знойным летним солнцем они стояли по вине Колпакова. После чего вечером все личные вещи Колпакова толпа зеков выкинула из здания барака на улицу. Чтобы не вступать в драку с осужденными, Колпаков покинул здание барака. На следующий день Колпакова закрыли в штрафной изолятор на 6-7 суток. Спустя 1-2 дня Колпакова снова закрыли в ШИЗО. Закрывали его так с 21 июля вплоть до 31 августа. С учетом того, что ранее Колпакова неоднократно прессовали (например, в конце 14 года, в СИЗО под Сызранью, Колпакова избивала целая толпа ФСИНовцев), часто не оказывали ему должную медицинскую помощь, на фоне водворений в ШИЗО и нервоза у Колпакова обострились разные болячки. Например, обострился хронический гнойный отит. То есть, из ушей у Колпакова вытекала не только сера, но также началось гноение. Но пыточнику и вымогателю взяток Гурьянову было плевать, он продолжал водворять Колпакова в ШИЗО. Гурьянов любит демонстрировать собственную власть. Обозлившись, Колпаков пошел против Гурьянова и в августе 17 года подал заявление о преступлении в отношении Гурьянова в областной следственный комитет. Доследственную проверку ведет следственный отдел по Новокуйбышевску, возглавляемый тем самым следователем Докучаевым, который давал указание экс-следователю Кусморову фабриковать уголовное дело в отношении Колпакова в 2014 году. Указанную проверку подчиненные Докучаева ведут халатно, не возбуждая уголовное дело.
После ШИЗО, за период с 21 июля по конец августа 2017, Колпакова, похудевшего на 18 килограмм, этапировали в соматическую больницу при ФСИНе, где он находился весь сентябрь. Дальше Колпакову начали выдвигать различные условия, в том числе, скорее всего, ставили условие отзыва заявления из следственного комитета и прекращение доследственной проверки в отношении Гурьянова и ряда сотрудников ИК-3. В обмен на это Колпакова должны были перевести в другую колонию − ИК-26. Колпаков отказался. После чего его снова закрывают в ШИЗО на территории ИК-3, на два месяца, в том числе в целях безопасности. Туда же, в ШИЗО, отправляют еще одного осужденного Багрова. Сидя в ШИЗО, по совету Колпакова, Багров также подает заявление о преступлении в следственный комитет. То есть, в ноябре 17 года появляется свидетель.
Тогда же, в ноябре 17 года, на меня выходят посредники от одной бизнес-структуры. Насколько я понял, эти бизнес-посредники одновременно зависят и от руководства областного ФСИНа, и от Колпакова, так как ранее представители этой бизнес-структуры сотрудничали с Колпаковым. Этот бизнес-посредник начинает убеждать меня, что мои заявления в органы прокуратуры в отношении ФСИНовцев якобы вредят Колпакову. В обоснование своего проброса бизнес-посредник начинает озвучивать мне ложную информацию, что в течение октября-ноября 17 года Колпакова дважды избили зеки и сидит Колпаков не в ШИЗО, а − в подвале, в обнимку с пачкой своих документов, что Колпакова выводят подышать свежим воздухом раз в день, на 5-10 минут, а далее − обратно в подвал. Бизнес-посредники врали: Колпакова в октябре-ноябре никто не избивал, а сидел он в ШИЗО. Уже тогда, из телефонного разговора, я понимал, что бизнес-посредники нарисовались от областного ФСИНа и их задача была − вбить клинья между мной и Колпаковым. Впоследствии, после того, как пробил информацию по этим бизнес-посредникам и собрал по ним некоторые документы, я убедился в этом.
Дальше ФСИНовцы ожидаемо сменили тактику со "злых полицейских" на "добрых". Колпакова в декабре 17 года переводят в ИК-26. "Добрые полицейские" и их бизнес-посредники, вероятно, убеждают Колпакова, что уже через полгода он выйдет на свободу из ИК-26. Во всяком случае, Колпаков был убежден, что для выхода на свободу ему будет достаточно признаться, что в условиях необходимой самообороны он нанес вооруженному ножом незаконному мигранту телесные повреждения, так как в противном случае мигрант зарезал бы его. Но в сфабрикованном судебном приговоре нет никакой речи про вынужденную самооборону Колпакова: его обвинили в покушении на убийство.
Одновременно со сменой тактики со "злых полицейских" на "добрых", Колпакова начинают убеждать, что Байбеков, то есть я, наношу ему вред всевозможными заявлениями в прокуратуру. Также Колпакова начинают убеждать, что Байбеков вредит деятельности общественного движения "Гражданская инициатива" под руководством Натальи Барановой. Мы, конечно, посмеялись с Натальей Петровной над этими слухами, а я, в свою очередь, оценил политический "креатив" ФСИНовцев. Все это делалось с той целью, чтобы Колпаков поверил, что я наношу ему вред. Собственно, в декабре 17 года Колпаков поверил в эти сказки, а после чего − подал заявление на имя начальника ИК-26 Рахальского об отмене моей доверенности. После этого я взял временный тайм-аут и формально отчасти ушел в тень, сделав вид, что мне ни о чем неизвестно.
Прекрасно понимал, что на свободу Колпаков в мае-июне текущего года вряд ли выйдет, а на каком-то этапе − пожалеет, что отменил мою доверенность. На свободу Колпаков не вышел, а к маю уже пожалел, что разорвал со мной отношения.
А пишу я это всё к тому, что вся история по Колпакову не закрыта. Горделивый Колпаков, начав взаимодействовать со мной, вероятно, решил, что моя доброта и отзывчивость − это некий признак слабости. Так бывает, когда многие люди мою доброту и снисходительность порой воспринимают за некую слабость. Но дело Колпакова не закрыто, в первую очередь, потому, что Колпаков не смирился с фальшивым приговором с последующим этапированием в колонию на 6,5 лет, не смирился с прессингом в отношении него со стороны госорганов, а вышел на тропу борьбы.
А сейчас Колпаков жаждет давать показания в отношении Гурьянова, которого, как известно, в августе арестовали сотрудники УФСБ области.
Правда, как мне сказали, что-то из следователей никто не торопится брать у Колпакова дополнительные показания на основании его заявлений. Или, может быть, ФСИНовцы тоже не особо хотят, чтобы Колпаков давал дополнительные показания в отношении Гурьянова?
Руководство ИК-26 в лице начальника колонии Рахальского не будет препятствовать Колпакову в его желании дать показания на Гурьянова?
Может быть, вы, Павел Покровский знаете что-нибудь об этом факте, как председатель "общественного совета" при областном ФСИНе?
Хотя, возможно, скоро снова объявятся бизнес-посредники, контактирующие и с Колпаковым, и со ФСИНом. Кстати, об этих бизнес-посредниках, возможно, еще поговорим. Я сначала посмотрю, какие действия они будут предпринимать в отношении Колпакова. И в зависимости от того, какие действия эти посредники, работающие на областной ФСИН, будут предпринимать, будет зависеть и характер моих разговоров.