Поговорили
Брала тут в июле интервью у Кокойты. Черт дернул поработать во время отпуска, просто когда долго без работы, скучно как-то. В прошлый раз не получилось. Его пиарщики долго скрывали, когда будет пресс-конференция, а в пресс-релизе говорилось, что она состоится "на днях". В итоге, когда я дозвонилась-таки до пиарщиков в прошлом году, меня оповестили, что пресс-конференция уже прошла… "Вы что, разве не знали???"
В этот раз все тоже было сумбурно. Хотя об интервью договаривалась еще из Питера, и что самое странное, в пресс-службе быстро согласились, но просили позвонить недели за две до приезда. "Не факт, что он будет в Цхинвале, где он будет, никто не знает...". "Вы что, график президентский не знаете? Он же расписывается на недели вперед, или нет?".
Это потом я уже поняла, что что-то "планировать" ни в Северной, ни тем более в Южной Осетии как-то не в ходу. И договариваться об интервью - это то же самое, когда звонишь в свою прекрасную мини-гостиницу, и спрашиваешь, есть ли места, а тебе на том конце загадочно: "Может есть, а может и нет". Или как в арбитраже североосетинском секретарь отмочила: "Я на сайте уже выложила документы. А может, еще только выложу…". В общем, никто ничего не знает, и даже срок, когда что-то будет известно, тоже никто не знает.
Удивило, что даже вопросы не попросили прислать. Сразу мелькнуло: намечается очередное динамо.
Я приехала на один день, и, как водится, никто ничего не гарантировал. В Цхинвале праздновали день миротворца, так что в пресс-службе сразу намекнули: вряд ли. График, мол, напряженный. Куда ж напряженнее, думаю, если все мероприятия в первой половине дня прошли, и дело за банкетом. Сижу себе, йогурт пью на скамейке, ни на что не надеюсь. Тут звонит глава администрации, Геннадий Дзюба, местный Сурков, причем на редкость адекватный. "Где вы?". В парке, говорю. "Я на ниве у правительства, подходите".
Повезли меня к кафе, кажется, "Фатима", где президент поздравлял миротворцев. Через 10 минут подъезжает тонированный внедорожник с гениальными номерами "001" и вокруг него рассредотачиваются местные ФСОшники. Минут через 20 из кафе выходит Кокойты, лучезарно улыбаясь. "Вам где удобнее интервью брать - здесь или в кабинете?". Нагло заявляю: "конечно же, в кабинете". Что ж мне с блокнотом и диктофоном наперевес тут стоять, думаю. Да еще когда тебя семь человек вокруг сканируют. Президент, как-то сразу подрасстроился и мы поехали в "кабинет".
Там у него появились дела, меня попросили подождать в коридоре. Ждали мы как-то долго, но никто из приемной не выходил. Через полчаса Кокойты сам вышел и как-то по-детски спросил: "Ну что же вы не идете?". Все так же лучезарно улыбаясь.
Вот так бы запросто какой-нибудь чиновник питерский вышел и из кабинета в коридор хоть раз, я бы умилилась и может быть, подобрела, что ли.
Как только пошли вопросы про выборы, спустя 10 минут его монолога, президент сказал: "Спасибо". И сделал вид, что интервью закончилось. Еще один вопрос я отжала, но в целом было чувство, что он говорит заученный текст и ничего нового из него не вытрясти. Интервью опубликовано здесь.
В этот раз все тоже было сумбурно. Хотя об интервью договаривалась еще из Питера, и что самое странное, в пресс-службе быстро согласились, но просили позвонить недели за две до приезда. "Не факт, что он будет в Цхинвале, где он будет, никто не знает...". "Вы что, график президентский не знаете? Он же расписывается на недели вперед, или нет?".
Это потом я уже поняла, что что-то "планировать" ни в Северной, ни тем более в Южной Осетии как-то не в ходу. И договариваться об интервью - это то же самое, когда звонишь в свою прекрасную мини-гостиницу, и спрашиваешь, есть ли места, а тебе на том конце загадочно: "Может есть, а может и нет". Или как в арбитраже североосетинском секретарь отмочила: "Я на сайте уже выложила документы. А может, еще только выложу…". В общем, никто ничего не знает, и даже срок, когда что-то будет известно, тоже никто не знает.
Удивило, что даже вопросы не попросили прислать. Сразу мелькнуло: намечается очередное динамо.
Я приехала на один день, и, как водится, никто ничего не гарантировал. В Цхинвале праздновали день миротворца, так что в пресс-службе сразу намекнули: вряд ли. График, мол, напряженный. Куда ж напряженнее, думаю, если все мероприятия в первой половине дня прошли, и дело за банкетом. Сижу себе, йогурт пью на скамейке, ни на что не надеюсь. Тут звонит глава администрации, Геннадий Дзюба, местный Сурков, причем на редкость адекватный. "Где вы?". В парке, говорю. "Я на ниве у правительства, подходите".
Повезли меня к кафе, кажется, "Фатима", где президент поздравлял миротворцев. Через 10 минут подъезжает тонированный внедорожник с гениальными номерами "001" и вокруг него рассредотачиваются местные ФСОшники. Минут через 20 из кафе выходит Кокойты, лучезарно улыбаясь. "Вам где удобнее интервью брать - здесь или в кабинете?". Нагло заявляю: "конечно же, в кабинете". Что ж мне с блокнотом и диктофоном наперевес тут стоять, думаю. Да еще когда тебя семь человек вокруг сканируют. Президент, как-то сразу подрасстроился и мы поехали в "кабинет".
Там у него появились дела, меня попросили подождать в коридоре. Ждали мы как-то долго, но никто из приемной не выходил. Через полчаса Кокойты сам вышел и как-то по-детски спросил: "Ну что же вы не идете?". Все так же лучезарно улыбаясь.
Вот так бы запросто какой-нибудь чиновник питерский вышел и из кабинета в коридор хоть раз, я бы умилилась и может быть, подобрела, что ли.
Как только пошли вопросы про выборы, спустя 10 минут его монолога, президент сказал: "Спасибо". И сделал вид, что интервью закончилось. Еще один вопрос я отжала, но в целом было чувство, что он говорит заученный текст и ничего нового из него не вытрясти. Интервью опубликовано здесь.