Tour des Alpes, или Почему лучше гор могут быть только горы
Слово за словом, буква за буквой выдавливаю из себя вербальное воплощение недели, проведённой в долине Циллерталь в Тироле. Слова не хотят складываться в предложения, не выстраиваются в стройные ряды, они затихли где-то на дне души и не желают показываться. «Now I’m out of black ink and true tales to tell», как пел один замечательный норвежский мальчик, и это именно так: осталась одна лишь дымка, сродни той, что на рассвете плавно спускается с гор, лаская изумрудные склоны, и заполняет долину. Возможно, чуть погодя она рассеется, и в голове наступит ясность, и слова появятся, и мне перестанут сниться горные вершины - как ни печально, любые чары рано или поздно растают. Но пока есть только смутные путевые заметки о том, что было и что могло бы быть.
Австрия - это горы, исполинские гиганты, служащие вечным фоном для всей жизни как в масштабах одного человека, так и всей страны сразу. Красивые, высокие, статные, величественные и столь приятные взгляду: без них на заднем плане всё кажется плоским и безжизненным. Заснеженные вершины обрамлены, огранены изумрудными лугами, словно с рекламы шоколада Милка, которые эти прекрасные люди - Вы можете хотя бы попробовать вообразить себе это? - косят. Да, безупречные альпийские луга столь идеальны не сами по себе, а в результате тщательного ухода. Притом, что занимают они две трети пространства всего Тироля и, скорее всего, всей страны. Кажется, безработица австрийцам не грозит - всей страной можно уйти косить луга, места всем хватит.
Пасторальный Майрхофен. Вид сверху.
Австрия - это поезда, бесконечные поезда, многоликие и неизменные, от смешных почти игрушечных паровозов, младших братьев того, что увековечили братья Люмьер, суетливо бегущих по долинам, до быстрых красавцев с маршрутами, пересекающими три страны за пять часов. Стоишь на вокзале и еле удерживаешься от соблазна собрать последние деньги и запрыгнуть на подножку поезда, отправляющегося в Венецию, в Вену, в Верону, вглубь Германии или Франции.
Австрия - это волшебные люди, общительные, приветливые, радушные и гостеприимные. Когда за неделю холодность и безразличие встречаешь лишь однажды, в сувенирной лавке, начинает казаться, будто ты случайно попал на другую планету. Потому что так не бывает, не должно существовать мест, где с тобой здороваются незнакомцы и желают тебе приятного утра, приветствуя с соседней стороны улицы как старого друга. Где каждый мужчина, будь то водитель автобуса или кондуктор в поезде, такой статный и невероятно красивый, что начинает болеть шея от постоянного глазения по сторонам (чем они их там кормят в детстве, что такое вырастает?). Где все поголовно говорят на безупречном английском с мягким приятным акцентом. Где в питейном заведении очень легко встретить юношу с глазами и бровями Шлиренцауэра (только тссс!). Где благополучно оставленный в поезде Зенит на следующий день возвращают с улыбкой до ушей и без лишних вопросов, заботливо подписав, где и во сколько ты, этакий растяпа, его забыл. Где трактористы ездят, сидя на стогах сена в тирольских шляпах с пером, а очаровательные почтенные бюргеры носят густые, подкрученные вверх усы, словно с фотографий начала века, вместе с шортами и натянутыми до колен носками. И все, все, все улыбаются и излучают неземное счастье просто от того, что они могут себе это позволить.
Именно за этим я приехала в Альпы. Именно поэтому уехать оттуда так сложно.
Я дожила до конца второго десятка и всю жизнь уверяла себя в том, что родные равнины и огромный муравейник - это моё, это то, где мне хорошо и комфортно. Первое же попадание в горы показало мне, что всё это чушь собачья. В душной и грязной равнинной Москве дышится куда тяжелее, чем на высоте 3250 метров. Нигде я себя не чувствую лучше, чем в горах: никакой головной боли, никаких приступов слабости и плохого самочувствия. Живя на высоте 600-700 метров и периодически выбираясь чуть повыше, организм перестраивается и работает совершенно по-другому. Становится легче, как внутри, так и снаружи. Есть, правда, у этой лёгкости один смешной побочный эффект: не в первый раз уже в горах мой аппетит аннигилируется настолько, что каждое утро начинается с циркового представления «доест ли Аннушка хотя бы половину своего завтрака и если да, то хватит ли ей до следующего утра». Будем считать, что в горах я питаюсь солнечной энергией. Можно семинары по праноедению начинать вести - зарабатывать ими деньги на следующие горы. Удобно.
Изначальные наши планы на отдых выглядели весьма оптимистично: бесконечные велосипедные поездки, активное времяпрепровождение, здоровый образ жизни, мимикрия под почтенных бюргеров и всё тому подобное. Ага. Конечно же. Наш Tour des Alpes начался в один день с великим Tour de France, однако одним этапом и ограничился. Моя копилка жизненного опыта пополнилась важными сведениями о том, что шоссейные велосипеды совсем не подходят для спуска на них с 2100-метровой горы по серпантину с приличным градиентом, а также что передний тормоз в таких условиях на повороте-шпильке служит прекрасным способом испробовать на себе мягкость австрийского асфальта. Ничего так себе, приятный асфальт. Ничуть не хуже отечественного.
Ничего не предвещало беды: через час я уже не смогу так бодро жестикулировать левой рукой, но ещё об этом не догадываюсь.
С этим же связан и второй твёрдо выученный мной урок: если тебе хочется в поездке позвонить в медицинскую страховую компанию, и ты при этом не умираешь, ни при каких обстоятельствах не делай этого. Травма кисти руки в насквозь пропахшей капитализмом Европе стоит 200 евро. Спасибо, что не сломала - за перелом, боюсь, берут не меньше пятисот. Маркса с Энгельсом на них нет.
Продолжая бытовую тему, нельзя не отметить, что Австрия - райское место ещё и в гастрономическом плане. Огромные жирные шницели, сосиски, гуляш, необъятных размеров куски мяса - всё как я люблю и как, наверное, не должен любить вменяемый человек. А штрудели! А всевозможные чудеса австрийского пищепрома, такие как лимонные вафли Manner, шоколад Milka, конфеты Mozart, Red Bull всех возможных цветов и форматов и всё тому подобное! А циллертальское тёмное пиво, единственное испробованное мной тёмное пиво, начисто лишённое горечи! А шнапс - куда без самого австрийского напитка на свете! А восьмидесятиградусный тёмный апельсиновый ром!... И правда, живут же люди. Хоть эмигрируй по гастрономическим причинам.
Однако не вся наша поездка состояла из велопрогулок по долине, залезания на 3250-метровые ледники и дегустации всего вышеперечисленного в предыдущем абзаце. Пора бы и совесть иметь, подумали мы одним пасмурным утром, и решили вспомнить о том, что на свете есть что-то кроме гор-исполинов и зелёных лугов. Для этого мы отправились в столицу Тироля - Инсбрук. И знаете, я влюбилась.
Я всегда влюбляюсь в похожие города, в которых нет туристов и достопримечательностей мирового масштаба, по которым бесполезно ходить с картами и путеводителями, чьи проулки и переулки не подчиняются законам физики и логики. В таких городах нет искусственного лоска. В них есть жизнь, настоящая, естественная, заполняющая собой каждый сантиметр мостовых, а не ютящаяся меж лавок с сувенирами и не дрожащая от вопящих мегафонов экскурсоводов. Такие города всегда очень светлые, очень тёплые, очень мягкие и уютные. Именно таким предстал передо мной Инсбрук.
Легендарная набережная реки Инн и подаривший городу название мост.
Яркие, смешные, почти игрушечные домики всевозможных форм и размеров, раскрашенные всеми цветами радуги - такая архитектура где угодно смотрелась бы хаотично и даже вульгарно, если бы это не была Австрия. Всё, что находится на австрийской земле, наполнено ощущением внутренней и внешней гармонии. И это проявляется во всём, от ставней одного из домов с набережной, раскрашенных в цвета австрийского флага, до экранчиков с новостями, висящих в троллейбусах. Чудесные люди со светлыми лицами, уютные улицы, спокойствие и умиротворение, и всё это с безмолвными горными вершинами на фоне. В таком городе нельзя быть несчастным.
Аннушка не была бы Аннушкой, если бы она не решила совместить приятное с полезным и не заглянуть на, пожалуй, лучший трамплин мира, который по счастливому стечению обстоятельств находится как раз в Инсбруке. Бергизельшанце, изящный красавец, грациозно возвышается над южной частью города. Он прекрасен по телевизору и на фотографиях, но в жизни он прекрасен вдвойне: своенравный, статный, элегантный. Своенравен он даже тем, что транспорт ходит лишь к подножью горы Бергизель, на склоне которой он притаился, а дальше нужно лезть метров двести наверх по крутой дорожке, усеянной очаровательными большими улитками. Но героически добравшихся до трамплина в награду ждёт чудесная панорама города с высоты птичьего полёта (с великолепным видом прямо на центральное кладбище - есть в этом какая-то злая ирония) и, если повезёт, удовольствие понаблюдать за тренирующимися мальчишками из бергизельского прыжкового клуба, покоряющими капризный стол отрыва и нестандартный изгиб горы (мне, конечно же, не могло не повезти).
И уехать оттуда оказалось совершенно невозможно. Мюнхен, до которого мы, хоть и с опозданием на полдня, но всё же добрались живыми и практически невредимыми, встретил нас ударом пыльным мешком по голове. Оказывается, где-то есть машины, пробки, большие дома и какофония городских звуков. И люди, удивительно некрасивые люди - за неделю я и забыла, что такие существуют. Мариенплатц встретила нас толпами мусульман в хиджабах с детьми (кажется, всех женщин без платков вокруг можно было пересчитать по пальцам одной руки), толпами туристов с камерами, проблемами с языком - в Бургеркинге в центре нас впервые не поняли по-английски, зато прекрасно удалось объясниться по-русски. Хаос цивилизации непрекращающимся гулом стучал в висках, пока мы не нашли легендарную пивную Hofbrauhaus, где Гитлер основал НСДАП, и не спрятались с очаровательной немецкой знакомой от этого вавилонского столпотворения. Как ни печально, но Мюнхен оказался приятен только после литра пива, в хорошей компании, ночью и далеко от центра.
Моя память имеет занятную особенность сохранять в себе стоп-кадры вместо цельных воспоминаний - возможно, я слишком долго возилась с Зенитом и прошла с ним огонь, воду и австрийские железные дороги не зря. Наверное, мысленные фотокарточки это даже лучше: они не стираются и не блёкнут со временем, и их можно перебирать, словно настоящие. Поиски под проливным дождём, где можно потанцевать. Вспышка. Ночные поездки в кромешной темноте за какими-то водопадами. Вспышка. Метель и -3 градуса по Цельсию в конце июня на леднике. Вспышка. Get Lucky от Daft Punk, играющая из каждого утюга и даже из рентгеновского аппарата в больнице - эта мысленная фотокарточка, кажется, вообще должна стать кульминацией моего «фотоальбома». Вспышка. Ледяная вода в кружке у церкви на холме. Вспышка. Пробежка по долине в пять утра, когда первые лучи ласково касаются вершин, и сумрак плавно отступает. Вспышка. Извечный стереотип о russian girls, который недалёк от правды, и вечные обсуждения cultural diversities. Вспышка. Комнатка для социопатов на инсбрукском вокзале в виде стеклянной будки со столь нужным нам wi-fi (Стивен Фрай как никто другой понимает нас в этой поездке). Вспышка. Мы переводим на русский абсурдные фразы вроде «ты пятнистый дом» и сквозь смех учим австрийцев материться. Вспышка. Австрийское телевидение, по которому в утренний прайм-тайм показывают виды с веб-камер с разных уголков страны. Вспышка. Встреча с грузно дышащим горным козлом на вершине мира. Вспышка. Земляника на скале. Вспышка. Ощущение колоссального одиночества на горе, когда вокруг на несколько километров ни души. Вспышка. И ещё с десяток кадров, которые лучше оставить при себе - так теплее на душе.
Österreich, ich liebe dich. Für immer ab jetzt.
Австрия - это горы, исполинские гиганты, служащие вечным фоном для всей жизни как в масштабах одного человека, так и всей страны сразу. Красивые, высокие, статные, величественные и столь приятные взгляду: без них на заднем плане всё кажется плоским и безжизненным. Заснеженные вершины обрамлены, огранены изумрудными лугами, словно с рекламы шоколада Милка, которые эти прекрасные люди - Вы можете хотя бы попробовать вообразить себе это? - косят. Да, безупречные альпийские луга столь идеальны не сами по себе, а в результате тщательного ухода. Притом, что занимают они две трети пространства всего Тироля и, скорее всего, всей страны. Кажется, безработица австрийцам не грозит - всей страной можно уйти косить луга, места всем хватит.
Пасторальный Майрхофен. Вид сверху.
Австрия - это поезда, бесконечные поезда, многоликие и неизменные, от смешных почти игрушечных паровозов, младших братьев того, что увековечили братья Люмьер, суетливо бегущих по долинам, до быстрых красавцев с маршрутами, пересекающими три страны за пять часов. Стоишь на вокзале и еле удерживаешься от соблазна собрать последние деньги и запрыгнуть на подножку поезда, отправляющегося в Венецию, в Вену, в Верону, вглубь Германии или Франции.
Австрия - это волшебные люди, общительные, приветливые, радушные и гостеприимные. Когда за неделю холодность и безразличие встречаешь лишь однажды, в сувенирной лавке, начинает казаться, будто ты случайно попал на другую планету. Потому что так не бывает, не должно существовать мест, где с тобой здороваются незнакомцы и желают тебе приятного утра, приветствуя с соседней стороны улицы как старого друга. Где каждый мужчина, будь то водитель автобуса или кондуктор в поезде, такой статный и невероятно красивый, что начинает болеть шея от постоянного глазения по сторонам (чем они их там кормят в детстве, что такое вырастает?). Где все поголовно говорят на безупречном английском с мягким приятным акцентом. Где в питейном заведении очень легко встретить юношу с глазами и бровями Шлиренцауэра (только тссс!). Где благополучно оставленный в поезде Зенит на следующий день возвращают с улыбкой до ушей и без лишних вопросов, заботливо подписав, где и во сколько ты, этакий растяпа, его забыл. Где трактористы ездят, сидя на стогах сена в тирольских шляпах с пером, а очаровательные почтенные бюргеры носят густые, подкрученные вверх усы, словно с фотографий начала века, вместе с шортами и натянутыми до колен носками. И все, все, все улыбаются и излучают неземное счастье просто от того, что они могут себе это позволить.
Именно за этим я приехала в Альпы. Именно поэтому уехать оттуда так сложно.
Я дожила до конца второго десятка и всю жизнь уверяла себя в том, что родные равнины и огромный муравейник - это моё, это то, где мне хорошо и комфортно. Первое же попадание в горы показало мне, что всё это чушь собачья. В душной и грязной равнинной Москве дышится куда тяжелее, чем на высоте 3250 метров. Нигде я себя не чувствую лучше, чем в горах: никакой головной боли, никаких приступов слабости и плохого самочувствия. Живя на высоте 600-700 метров и периодически выбираясь чуть повыше, организм перестраивается и работает совершенно по-другому. Становится легче, как внутри, так и снаружи. Есть, правда, у этой лёгкости один смешной побочный эффект: не в первый раз уже в горах мой аппетит аннигилируется настолько, что каждое утро начинается с циркового представления «доест ли Аннушка хотя бы половину своего завтрака и если да, то хватит ли ей до следующего утра». Будем считать, что в горах я питаюсь солнечной энергией. Можно семинары по праноедению начинать вести - зарабатывать ими деньги на следующие горы. Удобно.
Изначальные наши планы на отдых выглядели весьма оптимистично: бесконечные велосипедные поездки, активное времяпрепровождение, здоровый образ жизни, мимикрия под почтенных бюргеров и всё тому подобное. Ага. Конечно же. Наш Tour des Alpes начался в один день с великим Tour de France, однако одним этапом и ограничился. Моя копилка жизненного опыта пополнилась важными сведениями о том, что шоссейные велосипеды совсем не подходят для спуска на них с 2100-метровой горы по серпантину с приличным градиентом, а также что передний тормоз в таких условиях на повороте-шпильке служит прекрасным способом испробовать на себе мягкость австрийского асфальта. Ничего так себе, приятный асфальт. Ничуть не хуже отечественного.
Ничего не предвещало беды: через час я уже не смогу так бодро жестикулировать левой рукой, но ещё об этом не догадываюсь.
С этим же связан и второй твёрдо выученный мной урок: если тебе хочется в поездке позвонить в медицинскую страховую компанию, и ты при этом не умираешь, ни при каких обстоятельствах не делай этого. Травма кисти руки в насквозь пропахшей капитализмом Европе стоит 200 евро. Спасибо, что не сломала - за перелом, боюсь, берут не меньше пятисот. Маркса с Энгельсом на них нет.
Продолжая бытовую тему, нельзя не отметить, что Австрия - райское место ещё и в гастрономическом плане. Огромные жирные шницели, сосиски, гуляш, необъятных размеров куски мяса - всё как я люблю и как, наверное, не должен любить вменяемый человек. А штрудели! А всевозможные чудеса австрийского пищепрома, такие как лимонные вафли Manner, шоколад Milka, конфеты Mozart, Red Bull всех возможных цветов и форматов и всё тому подобное! А циллертальское тёмное пиво, единственное испробованное мной тёмное пиво, начисто лишённое горечи! А шнапс - куда без самого австрийского напитка на свете! А восьмидесятиградусный тёмный апельсиновый ром!... И правда, живут же люди. Хоть эмигрируй по гастрономическим причинам.
Однако не вся наша поездка состояла из велопрогулок по долине, залезания на 3250-метровые ледники и дегустации всего вышеперечисленного в предыдущем абзаце. Пора бы и совесть иметь, подумали мы одним пасмурным утром, и решили вспомнить о том, что на свете есть что-то кроме гор-исполинов и зелёных лугов. Для этого мы отправились в столицу Тироля - Инсбрук. И знаете, я влюбилась.
Я всегда влюбляюсь в похожие города, в которых нет туристов и достопримечательностей мирового масштаба, по которым бесполезно ходить с картами и путеводителями, чьи проулки и переулки не подчиняются законам физики и логики. В таких городах нет искусственного лоска. В них есть жизнь, настоящая, естественная, заполняющая собой каждый сантиметр мостовых, а не ютящаяся меж лавок с сувенирами и не дрожащая от вопящих мегафонов экскурсоводов. Такие города всегда очень светлые, очень тёплые, очень мягкие и уютные. Именно таким предстал передо мной Инсбрук.
Легендарная набережная реки Инн и подаривший городу название мост.
Яркие, смешные, почти игрушечные домики всевозможных форм и размеров, раскрашенные всеми цветами радуги - такая архитектура где угодно смотрелась бы хаотично и даже вульгарно, если бы это не была Австрия. Всё, что находится на австрийской земле, наполнено ощущением внутренней и внешней гармонии. И это проявляется во всём, от ставней одного из домов с набережной, раскрашенных в цвета австрийского флага, до экранчиков с новостями, висящих в троллейбусах. Чудесные люди со светлыми лицами, уютные улицы, спокойствие и умиротворение, и всё это с безмолвными горными вершинами на фоне. В таком городе нельзя быть несчастным.
Аннушка не была бы Аннушкой, если бы она не решила совместить приятное с полезным и не заглянуть на, пожалуй, лучший трамплин мира, который по счастливому стечению обстоятельств находится как раз в Инсбруке. Бергизельшанце, изящный красавец, грациозно возвышается над южной частью города. Он прекрасен по телевизору и на фотографиях, но в жизни он прекрасен вдвойне: своенравный, статный, элегантный. Своенравен он даже тем, что транспорт ходит лишь к подножью горы Бергизель, на склоне которой он притаился, а дальше нужно лезть метров двести наверх по крутой дорожке, усеянной очаровательными большими улитками. Но героически добравшихся до трамплина в награду ждёт чудесная панорама города с высоты птичьего полёта (с великолепным видом прямо на центральное кладбище - есть в этом какая-то злая ирония) и, если повезёт, удовольствие понаблюдать за тренирующимися мальчишками из бергизельского прыжкового клуба, покоряющими капризный стол отрыва и нестандартный изгиб горы (мне, конечно же, не могло не повезти).
И уехать оттуда оказалось совершенно невозможно. Мюнхен, до которого мы, хоть и с опозданием на полдня, но всё же добрались живыми и практически невредимыми, встретил нас ударом пыльным мешком по голове. Оказывается, где-то есть машины, пробки, большие дома и какофония городских звуков. И люди, удивительно некрасивые люди - за неделю я и забыла, что такие существуют. Мариенплатц встретила нас толпами мусульман в хиджабах с детьми (кажется, всех женщин без платков вокруг можно было пересчитать по пальцам одной руки), толпами туристов с камерами, проблемами с языком - в Бургеркинге в центре нас впервые не поняли по-английски, зато прекрасно удалось объясниться по-русски. Хаос цивилизации непрекращающимся гулом стучал в висках, пока мы не нашли легендарную пивную Hofbrauhaus, где Гитлер основал НСДАП, и не спрятались с очаровательной немецкой знакомой от этого вавилонского столпотворения. Как ни печально, но Мюнхен оказался приятен только после литра пива, в хорошей компании, ночью и далеко от центра.
Моя память имеет занятную особенность сохранять в себе стоп-кадры вместо цельных воспоминаний - возможно, я слишком долго возилась с Зенитом и прошла с ним огонь, воду и австрийские железные дороги не зря. Наверное, мысленные фотокарточки это даже лучше: они не стираются и не блёкнут со временем, и их можно перебирать, словно настоящие. Поиски под проливным дождём, где можно потанцевать. Вспышка. Ночные поездки в кромешной темноте за какими-то водопадами. Вспышка. Метель и -3 градуса по Цельсию в конце июня на леднике. Вспышка. Get Lucky от Daft Punk, играющая из каждого утюга и даже из рентгеновского аппарата в больнице - эта мысленная фотокарточка, кажется, вообще должна стать кульминацией моего «фотоальбома». Вспышка. Ледяная вода в кружке у церкви на холме. Вспышка. Пробежка по долине в пять утра, когда первые лучи ласково касаются вершин, и сумрак плавно отступает. Вспышка. Извечный стереотип о russian girls, который недалёк от правды, и вечные обсуждения cultural diversities. Вспышка. Комнатка для социопатов на инсбрукском вокзале в виде стеклянной будки со столь нужным нам wi-fi (Стивен Фрай как никто другой понимает нас в этой поездке). Вспышка. Мы переводим на русский абсурдные фразы вроде «ты пятнистый дом» и сквозь смех учим австрийцев материться. Вспышка. Австрийское телевидение, по которому в утренний прайм-тайм показывают виды с веб-камер с разных уголков страны. Вспышка. Встреча с грузно дышащим горным козлом на вершине мира. Вспышка. Земляника на скале. Вспышка. Ощущение колоссального одиночества на горе, когда вокруг на несколько километров ни души. Вспышка. И ещё с десяток кадров, которые лучше оставить при себе - так теплее на душе.
Österreich, ich liebe dich. Für immer ab jetzt.