О лыжах, сборниках задач по физике и внутренней гармонии
Сколько времени прошло, а я так и не пришла в себя. Больше двух недель лежу овощем в кровати, смотрю в потолок и пытаюсь понять, как жить дальше, куда ходить, что делать и как с людьми вообще разговаривать. Успешное превращение в couch potato разбавляется ленивым просмотром по телевизору сначала чемпионата мира по биатлону, а теперь и чемпионата мира по лыжным дисциплинам (О, мои прекрасные норги! О, мои дивные прыгуны! О, мой очаровательный Лами-Шапюи!). Зимние виды спорта плотно вошли в мою жизнь, как нетрудно заметить. Даже - страшно признаться! - возникло глупое желание раздобыть где-нибудь ненавистные в школьные годы лыжи и попробовать себя в коньковом ходе. Слышали бы это мои школьные учителя по физкультуре, бывшие свидетелями единственного знакомства Аннушки с лыжами, в результате которого Аннушка сломала лыжу, потеряла палку, завязла в полутораметровом сугробе и потерялась в лесу.
А по ночам я неспешно листаю учебники норвежского, verdens vakreste språk. Загляденье, а не жизнь: здоровый сон, зубодробительная фонетика ношка и красивые мужчины на лыжах в телевизоре. Так проходят дни, один за другим, удивительно короткие и невыносимо похожие друг на друга, как горсти витаминов, которые приходится поглощать, чтобы не развалиться окончательно от авитаминоза. В этой череде тонут даже маленькие чудеса, которые по дурацкому недоразумению приключаются со мной - как, например, тот факт, что в прошлый четверг я случайно выступила с Патриком Вульфом на одной сцене в продолжение старой истории.
Первый месяц семестра, правда, как всегда прошел мимо меня. В университете я появлялась раз в неделю в лучшем случае, и не то чтобы я что-то пропустила. Сдуру записалась в качестве межфакультетского курса, новомодного развлечения родной альма-матери, на внегалактическую астрономию. Да. На астрономию. Внегалактическую. Я. Этот прекрасный предмет пойдет мне в диплом и будет красоваться там где-то между историей зарубежной литературы первой трети XIX века и психологией журналистского творчества. А предмет и правда прекрасный: разные красивые галактики, фотографии с Хаббла, эффекты Доплера всякие. Чудо. Как сдавать, правда, не понимаю: грозятся какими-то задачами, примеры которых звучат для меня как бородатые анекдоты про «летели два крокодила, один синий, другой на запад». Да и само слово «задача» со школьной скамьи в моей речи звучало лишь однажды, на недавнем двоеборье, когда нас посетила чудесная, но так и не реализованная идея написать задачник по математике с примерами, начинающимися с фраз вроде «Средняя скорость перемещения Николая Петрова по объекту составляет 8,34 м/с. Вычислите вероятность столкновения с ним, если…». А тут вот оно как. Считать придется, напрягаться. Ну-ну, Аннушка, отвечай за импульсивные решения теперь.
Зоркие глаза со стороны говорят, что, наверное, так и выглядит светлая полоса - как моя жизнь в последние месяцы. А я постараюсь не делать преждевременных выводов и откажусь пока от оценочных суждений. Мне бы снегу ещё, пушистого, мягкого, хоть недельку, и чтобы всё, что задумано, осуществилось. Или хотя бы клубничного варенья - и его хватит.
А по ночам я неспешно листаю учебники норвежского, verdens vakreste språk. Загляденье, а не жизнь: здоровый сон, зубодробительная фонетика ношка и красивые мужчины на лыжах в телевизоре. Так проходят дни, один за другим, удивительно короткие и невыносимо похожие друг на друга, как горсти витаминов, которые приходится поглощать, чтобы не развалиться окончательно от авитаминоза. В этой череде тонут даже маленькие чудеса, которые по дурацкому недоразумению приключаются со мной - как, например, тот факт, что в прошлый четверг я случайно выступила с Патриком Вульфом на одной сцене в продолжение старой истории.
Первый месяц семестра, правда, как всегда прошел мимо меня. В университете я появлялась раз в неделю в лучшем случае, и не то чтобы я что-то пропустила. Сдуру записалась в качестве межфакультетского курса, новомодного развлечения родной альма-матери, на внегалактическую астрономию. Да. На астрономию. Внегалактическую. Я. Этот прекрасный предмет пойдет мне в диплом и будет красоваться там где-то между историей зарубежной литературы первой трети XIX века и психологией журналистского творчества. А предмет и правда прекрасный: разные красивые галактики, фотографии с Хаббла, эффекты Доплера всякие. Чудо. Как сдавать, правда, не понимаю: грозятся какими-то задачами, примеры которых звучат для меня как бородатые анекдоты про «летели два крокодила, один синий, другой на запад». Да и само слово «задача» со школьной скамьи в моей речи звучало лишь однажды, на недавнем двоеборье, когда нас посетила чудесная, но так и не реализованная идея написать задачник по математике с примерами, начинающимися с фраз вроде «Средняя скорость перемещения Николая Петрова по объекту составляет 8,34 м/с. Вычислите вероятность столкновения с ним, если…». А тут вот оно как. Считать придется, напрягаться. Ну-ну, Аннушка, отвечай за импульсивные решения теперь.
Зоркие глаза со стороны говорят, что, наверное, так и выглядит светлая полоса - как моя жизнь в последние месяцы. А я постараюсь не делать преждевременных выводов и откажусь пока от оценочных суждений. Мне бы снегу ещё, пушистого, мягкого, хоть недельку, и чтобы всё, что задумано, осуществилось. Или хотя бы клубничного варенья - и его хватит.