Олимпиада: взгляд изнутри. Новые приключения
Я, кажется, вернулась. Вернее, моё тело вернулось ещё в ночь с понедельника на вторник, попав в ту самую многострадальную снежную бурю и встав перед страшной дилеммой: ночь в аэропорту или такси до дома за пятьдесят евро. Однако голова моя всё ещё там и возвращаться не планирует. Как прокомментировали бы эту ситуацию завсегдатаи очаровательного ресурса Tumblr, у меня everything is Olympics and nothing hurts. С ужасом осознаю необходимость как-то существовать вне всего этого и возвращаться в реальную московскую жизнь. Причём с таким ужасом, что в течение нескольких часов серьёзно рассматривала перспективу даже не разбирать чемодан, а плюнуть на все дела и уехать обратно, как предложил волонтёрский центр, на кёрлинг на колясках аккредитации проверять две недели подряд. И, знаете ли, теперь жалею, что отказалась.
Грязь грязью, но Красная Поляна - одно из самых красивых мест на свете.
В этот раз мой отчёт будет куда более скромным по объёмам и куда менее увлекательным. На то есть веская причина: на этих соревнованиях всё веселье было, как правило, совершенно непечатным, а не далее чем три дня назад я подписала договор с очень уж забавными пунктами про конфиденциальность. Так что с употреблением слова на букву «О» мне теперь нужно быть весьма и весьма избирательной.
Для начала пару слов о том, куда я вообще ездила и что я там забыла. Как нетрудно догадаться по моему состоянию в последние два месяца, поездка в декабре на прыжки с трамплина оказалась чем-то гораздо большим, чем неделя по колено в грязи в жуткой флисовой форме. Поэтому сразу по возвращению мной была начата кампания по заваливанию оргкомитета и всяческих ответственных за волонтёров лиц разнообразным спамом и простынями нытья с перечислением причин, почему мне жизненно необходимо попасть на следующее мероприятие на родном трамплинчике. В качестве причин указывалось всё от описания собственной хандры до признаний в вечной и пламенной любви к руководителю соревнований на объекте, race-директору FIS по прыжкам с трамплина, координатору волонтёров-переводчиков и всей смене правоохранительных органов на КПП одновременно. И, кажется, такая любвеобильность возымела результаты: за неделю до начала смены мне дали зелёный свет. Меня ждал этап Кубка мира FIS по лыжному двоеборью на столь полюбившемся мне трамплинном комплексе «Русские горки» в Красной Поляне.
И всё-таки наш трамплинчик - настоящий красавец. Ничуть не хуже этих ваших Бергизельшанце и Хольменкольбаккена
За два месяца трамплин изменился мало и, если честно, даже в худшую сторону. Оттого путинский разнос на днях воспринимается трепетно относящейся к этому всему мной с ироничной улыбкой (написала бы полный сарказма пост про железяку за 8 миллиардов, да контракт нынче не позволяет). Например, увлекательные восхождения по грязевой каше, воспринимавшиеся как этакий особый ритуал инициации какой-то неведомой мне первобытной религии, превратились в пешие переправы через реки, ручейки и потоки этой самой грязи, ставшей ещё жиже и ядрёнее от талого снега. И если в декабре отмыть её было трудно, но возможно, то в этот раз в первый же день мыть ноги мы пошли прямо в море - терять-то нечего. Конечно, проверить наличие отопления в номере умная Аннушка не догадалась, поэтому кроссовки сушились неделю методом включения климат-контроля на +30 и самоустранения из комнаты. А использовавшиеся взамен медленно тухнущих форменных кроссовок мои собственные ботинки уже неделю стоят немым укором в коридоре - мыть я их перестала на второй день, ибо это как чистить снег во время снегопада. Родная грязища, я уже скучаю.
Ещё немного местной зимней сказки.
Место проживания в этот раз заслуживает особого упоминания. Нас приютил очаровательный санаторно-курортный комплекс «Знание» в Хостинском районе. Примечательно, что на название «Знание» местные жители реагируют вяло, но стоит упомянуть, что «ну это же в одном здании с “УРО-ПРО”», и у всех водителей такси сразу брезжит понимание в глазах. Популярное, судя по всему, у местных мужчин место, популярное. Санаторий располагается в ста метрах от пляжа (море в январе становится замечательной традицией) и имеет собственный дендрарий на территории. На этом плюсы сего дивного места заканчиваются и начинаются, скажем так, характерные особенности. Например, местная кухня. На второй же день наш рацион сузился до булочек и десертного желе разных цветов и одинакового вкуса. А после вскоре подтвердившихся слухов о массовом отравлении (советские столовые - самые столовистые столовые в мире!) мы и вовсе перестали посещать сию едальню, ужиная пончиками (вернее, faschingskrapfen) с крабовыми палочками и детским питанием вприкуску. Или спальные места - двуспальные кровати с одним одеялом это, конечно, сближает и прибавляет бодрости духа. Как и тот факт, что кровати такие, хм, мягкие и, хм, удобные, что проснувшись, ощущаешь себя человеком, которого всю ночь избивали мешком с картошкой. Старательно так, с усердием. К этому прибавляется восхитительное ощущение непрекращающегося сушняка и в целом тяжелого похмелья - реакция организма на ежедневные скачки с 0 метров над уровнем моря на 700-800 метров и обратно. День на третий моя очаровательная соседка вывела вполне логичное предположение, что, вероятно, мы каждую ночь напиваемся до беспамятства, едем прыгать с трамплина самостоятельно, всю ночь катаемся с него кубарем, а потом забываем к утру из-за степени алкогольного опьянения. Скорее всего так и было, чего уж там.
Ежегодный снимок январского моря.
Заряд бодрости придавали и ежедневные поездки из прибрежного кластера в горный и обратно. Два часа в одну сторону, если повезёт, на старой разваливающейся маршрутке для Аннушки, физически не способной спать в транспорте, становились изощрённой пыткой. Правда, несколько подъёмов в шесть утра при засыпании на удобнейшей, как описано выше, кровати часа в три ночи быстро сделали из меня человека. Воистину, сколько полезных навыков я приобретаю за каждую такую поездку!..
Ну и куда я без "здесь был Вася"? Особое внимание на чистоту ботинок. Это почти стерильное состояние.
Лыжное двоеборье - вид спорта, конечно, своеобразный. Для того, чтобы его описать, лучше всего подойдёт хороший фразеологизм «ни рыба ни мясо». Двоеборье при ближайшем рассмотрении оказывается дисциплиной для тех, кто плохо прыгает и плохо бегает, но очень-очень хочется. Прыжковая часть даже при всей моей любви к трамплинам в любом виде не приносит ни грамма удовлетворения: когда на К-125 средняя длина прыжка 110 метров, становится, мягко скажем, грустно. Лыжная часть несколько скрашивает общее впечатление, в особенности командная эстафета, но двоеборье есть двоеборье. Когда даже в пособиях для волонтёров забывают о его существовании, когда некоторые представители оргкомитета и спортивные высокопоставленные чиновники вообще не видят разницу между ним и прыжками и когда оно оказывается вторым с конца в списке цен на олимпийские билеты, я даже не удивляюсь. Однако за последние два месяца образ стройных мужчин на длинных элегантных лыжах настолько сильно отпечатался в моём сердце, что даже это не стало помехой.
К слову о мужчинах на лыжах: французская команда глазами моего айфона...
...и лучший ее представитель Джейсон Лами-Шапюи.
И работа в этот раз была, как ни крути, солиднее. Приехав на один и тот же объект во второй раз к тем же самым людям, я нашла приключение на свою рыжую голову в виде превращения в тим-лидера. Под моим руководством оказалось аж тридцать человек. Страшное это дело, надо сказать. Когда в субботу я искала чей-то номер в списке сотни последних вызовов и поняла, что эта самая сотня заканчивается на вечере четверга, я еле удержалась от того, чтобы не выкинуть телефон с балкона. Но ничего, никто не пострадал, все живы. И, кажется, никто даже нигде не потерялся. Что касается собственно работы, то и в этой сфере произошло что-то вроде «карьерного роста». На любимое КПП не пустили под предлогом того, что этим теперь занимается другая функция. Поэтому меня прикрепили переводчиком к race-директору FIS для лыжного двоеборья. Эту должность занимает прекрасный норвежец Лассе Оттесен, в прошлом успешный спортсмен, серебряный медалист по прыжкам с трамплина на Олимпиаде в Лиллехаммере в 1994 году, бывший рекордсмен мира и просто очаровательный мужчина.
Погода в день тренировок, ночной кошмар любого race-директора прыжков с трамплина
В этом месте моего рассказа необходимо сделать сразу два признания в любви. Первое адресовано всем, кто имеет отношение к чудной организации FIS, Международной лыжной федерации. Все они до единого настолько замечательные люди, что кажется, что где-то в природе произошел сбой, потому что не может столько прекрасных людей собираться в одном месте. FIS это какая-то диковинная страна со своей особой культурой, со своими законами и правилами, со своими праздниками, традициями и даже религией - их отношение к снегу сложно описать другим словом. Причем говоря «страна», я также не сильно преувеличиваю, ведь все эти люди постоянно пишут название своей организации в тех местах, где традиционно указывается национальность (анкеты, формуляры, форменные куртки, майки-бибы). Прекрасная, прекрасная, должно быть, страна. Лучшая в мире.
И снова трамплин в действии.
Второе признание также назревало ещё с декабря, но окончательно оформилось именно сейчас. Неожиданно для себя я влюбилась во всё норвежское. Шутки шутками, но влюбляться в каждого проходящего мимо норвежского мужчину без исключений - это по-аннушкиному. Да и мировоззрением мы с ними совпадаем. А язык, удивительный и прелестный язык! Как можно не полюбить язык, в котором есть слово «utepils», означающее буквально «пить пиво на открытом воздухе, наслаждаясь видом окружающей природы, когда зима начинает отступать и ночи потихоньку становятся короче»? Вот и я не понимаю. Всё, решено, собираю чемоданы и переезжаю. Уже скачала самоучитель норвежского.
Где-то на этих признаниях и заканчивается всё то, что я могу описывать без страха получить снежком по лбу от оргкомитета или от кого-нибудь повыше. Дальше - только стоп-кадры, милые и забавные. Вот мы попадаем в семейный архив сборной Австрии, запихнувшись с ними на заднее сидение машины и засветившись в кадре их видеосъёмки окружающей грязищи на память. Вот мы бегаем по роскошному отелю «Гранд Отель Поляна» в поисках русского флага для единственного в мире лыжника из Венесуэлы, с которым впоследствии подружимся. Вот мы пьём шампанское стоимостью в мою месячную зарплату на welcome-party для спортсменов, представителей делегаций и гостей этапов Кубка мира по лыжным гонкам и лыжному двоеборью. Вот я сижу на диване, когда меня окружают двадцать человек, наперебой задающих мне сотни вопросов и смотрящих на меня с каким-то странным трепетом, и впервые за пару месяцев чувствую себя не пустым местом. Вот я интересуюсь у очаровательных американских сервисёров, какого, простите, чёрта они вынесли из вакс-кабин всю мебель и оторвали припаянный вентиляционный короб. Вот мимо меня стремительно носится туда-сюда в нижней майке прелестнейший Джейсон Лами-Шапюи. Вот мы сидим, пребывая в состоянии описанного выше utepils, пытаясь переварить полученные плохие новости. Вот мне звонят по четырём разным линиям одновременно и орут на меня матом. Вот я пожимаю руку высокому стройному человеку, которого раньше видела только на фотографиях, и глупо улыбаюсь на дружелюбное «Hi, I’m Lasse». Вот я отвечаю на телефонный звонок руководителя, что я в магазине за углом и буду через четверть часа, на самом деле глотая пыль в Олимпик-парке в двадцати километрах от нужного места пребывания. Вот мы стоим по колено в море в одежде, пытаясь уложить в голове, что сегодня 29 января. Вот мы мокнем в два часа ночи на перекрёстке в частном секторе под проливным дождём и вызываем такси на соседнюю улицу.
Преобразившаяся с прошлого раза, но всё столь же прелестная Роза Хутор.
И несмотря на все проблемы, недопонимания и недочёты, несмотря на грязь, бардак, нежданные комиссии и пьяных чиновников, несмотря на проживание у чёрта на куличках и даже таракана, поселившегося в моём чемодане, на каждом из этих стоп-кадров мне впервые с момента возвращения в Москву в декабре хорошо на душе. Держу пальцы скрещенными и надеюсь. На что я так сильно надеюсь, расскажу, как это случится - с кармой играть для Аннушки очень опасно. А пока я просто продолжу наслаждаться этим странным ощущением раздельного существования головы и тела. Авось, до лета хватит.
На подлёте к самому уютному аэропорту мира.