Космическое детство
Эпохальное сегодня событие, эпохальное. Главная мечта человечества - мечта о небе - стала реальностью ровно пятьдесят лет назад.
Для меня космос всегда был чем-то почти священным. Сказки о принцессах и замках? Нет, спасибо. С раннего детства перед сном мне рассказывали о Гагарине, космических собаках и программе «Аполлон». Самая светлая улыбка на свете снилась мне чаще, чем Винни-Пух. Когда все девочки вокруг хотели стать балеринами, актрисами или певицами , я мечтала стать астрономом (раз для космонавта здоровьем не вышла). На мой шестой день рождения вместо кукол и плюшевых игрушек мне подарили настоящий телескоп, и всё следующее лето я не выпускала его из рук, проводя ночи на крыльце с картой звёздного неба, фонариком и годовым запасом фумитокса. А любимую книжку - «Небо земли» Томилина - я и по сей день могу дословно цитировать главами.
Самое яркое впечатление детства тоже связано с небом. Мне было лет семь, мы отдыхали на Волге, недалеко от Кинешмы. Ночь выдалась звёздной, и мама решила отвести меня в поле. Мы лежали во ржи и разглядывали звёзды. До сих пор я помню тот глубинный ужас и невыразимый восторг при виде Млечного пути, помню, как мой маленький разум отказывался осознать, что всё это не картинка, отказывался поверить в размеры увиденного. Эта сцена мне иногда снится.
Пожалуй, я была ребёнком-анахронизмом, попавшим немного не в своё время: сверстники всё больше мечтали о бизнесе «как у папы», а не о звёздах. Уже никто не хотел стать космонавтом.
Внутри меня всё равно сидит маленькая девочка с телескопом в обнимку. Пусть я и не стала астрономом, пусть я ничерта не понимаю в технической стороне вопроса, но при слове «космос» меня всё ещё бросает в дрожь. Сегодня, ровно спустя пятьдесят лет после сообщения ТАССа о полёте, я слушаю запись радиообращения Левитана и заливаюсь слезами восторга. Ничего не изменилось с моих пяти лет.
Для меня космос всегда был чем-то почти священным. Сказки о принцессах и замках? Нет, спасибо. С раннего детства перед сном мне рассказывали о Гагарине, космических собаках и программе «Аполлон». Самая светлая улыбка на свете снилась мне чаще, чем Винни-Пух. Когда все девочки вокруг хотели стать балеринами, актрисами или певицами , я мечтала стать астрономом (раз для космонавта здоровьем не вышла). На мой шестой день рождения вместо кукол и плюшевых игрушек мне подарили настоящий телескоп, и всё следующее лето я не выпускала его из рук, проводя ночи на крыльце с картой звёздного неба, фонариком и годовым запасом фумитокса. А любимую книжку - «Небо земли» Томилина - я и по сей день могу дословно цитировать главами.
Самое яркое впечатление детства тоже связано с небом. Мне было лет семь, мы отдыхали на Волге, недалеко от Кинешмы. Ночь выдалась звёздной, и мама решила отвести меня в поле. Мы лежали во ржи и разглядывали звёзды. До сих пор я помню тот глубинный ужас и невыразимый восторг при виде Млечного пути, помню, как мой маленький разум отказывался осознать, что всё это не картинка, отказывался поверить в размеры увиденного. Эта сцена мне иногда снится.
Пожалуй, я была ребёнком-анахронизмом, попавшим немного не в своё время: сверстники всё больше мечтали о бизнесе «как у папы», а не о звёздах. Уже никто не хотел стать космонавтом.
Внутри меня всё равно сидит маленькая девочка с телескопом в обнимку. Пусть я и не стала астрономом, пусть я ничерта не понимаю в технической стороне вопроса, но при слове «космос» меня всё ещё бросает в дрожь. Сегодня, ровно спустя пятьдесят лет после сообщения ТАССа о полёте, я слушаю запись радиообращения Левитана и заливаюсь слезами восторга. Ничего не изменилось с моих пяти лет.