Нечто о писателях и читателях.
Каждый писатель (писатель в самом широком смысле) пишет для читателя. Всегда и всё, что бы он ни писал, за единственным исключением -- того или иного рода памяток для себя самого (таковыми бывают иногда, но очень редко, дневниковые записи, в основном же -- записки, заметки, конспекты, учебные записи и тому подобное, сделанное лишь для того, чтобы при необходимости освежить нечто в памяти). Всё же остальное пишется всегда для читателя. Причём для читателя благодарного. Даже если пишется, что называется, в стол. Впрочем, в последнем случае надежда на благодарного читателя особенно большая -- на то, что, вот, пройдёт время, кто-то заинтересуется, залезет в этот самый стол, увидит, прочтёт и, главное, оценит. То есть поймёт. Поймёт ровно так, как ты (писатель) задумал... И писатель пишет, больше и больше вдохновляясь этой надеждой. Конечно, время от времени (а на самом деле тоже всегда) он и сомневается одновременно в нужности своих писаний. Правда и кокетство тут могут совмещаться точно так же, как надежда на благодарного читателя и одновременное ощущение своей никому не нужности, ибо писатель вполне может одновременно чётко осознавать, что написанное им хорошо и что оно -- несмотря на очевидную свою хорошесть -- никому не нужно (понимая, то есть, правду того и другого) и при этом же вполне кокетничать (в том числе, перед самим собой) в этом же самом... Хороший, настоящий, писатель (как-то, впрочем, я уже это где-то здесь отмечал) всегда сам чётко и сразу видит свои успехи и промахи... иногда и их переплетение в одном и том же своём сочинении и тем, к слову, отличается от графомана -- последний никогда не сомневается и каждое своё слово, часто не правя нисколько черновиков, выдаёт на-гора. Но и настоящему писателю, и графоману как воздух (сравнение избитое, но здесь без него не обойтись) нужны читатели. Пусть в чём-то и по-разному, но обоим нужны. Ибо без читателей всё обессмысливается. Главная разница, пожалуй, лишь в том, что отсутствие серьёзного читателя нередко может остановить настоящего писателя, в то время как графоману нужен любой, даже попусту и не по делу ругающий, -- лишь бы только читал...
... но точно так же, как настоящему писателю нужен серьёзный читатель, настоящему читателю нужен писатель. Именно серьёзный писатель, не графоман. И настоящий читатель иногда тратит уйму сил и времени, прочитывает и просматривает тысячи страниц написанного, прежде чем отыщет настоящего писателя. Да, ему проще, чем писателю, ибо на настоящих писателей ему указывают другие серьёзные читатели. Иногда ошибочно, но, в общем, закон настоящего искусства, пусть и со сбоями, но работает всегда: нечто действительно настоящее, быв однажды найдено, потом теряется с трудом... а, с другой стороны, что-то на деле пустое не может слишком долго объявляться настоящим и считаться за таковое: люди на словах, быть может, (ради моды или же из боязни показаться "несовременными" или "некультутрными") и будут ещё добавлять пустое в один ряд к настоящему, но читать-то его уже не будут... и оно забудется, даже если имя автора будет числиться среди великих ещё много лет... Нет, конечно, люди могут перестать читать и настоящее -- просто потому, например, что могут опуститься, обезграмотиться или же перестать читать вовсе. В такие времена многое и из настоящего может забыться на годы и даже столетия. Однако у нас-то речь о настоящих читателях. И если традиция настоящего чтения не прерывается, настоящему трудно забыться...
... однако, как часто бывает в нашем мире, настоящему писателю с настоящим читателем очень трудно встретиться. И если читатель ещё может найти писателя, ибо послений открыт в своих сочинениях и нужно "напасть" лишь на них, то писателю найти читателя просто так невозможно, ибо читатель почти всегда закрыт. Прелесть ЖЖ и предшествовавших ему форм была (во времена оны, увы, уже) и в том ещё, что читатель мог тут же открыться писателю, сообщить о своём впечатлении, навести (по делу) критику и тем писателя вдожновить. Потом появилась, казалось бы ещё более удобная форма сообщения писателю своего одобрения. Но она (при всех своих плюсах: в конце концов, всякое одобрение есть одобрение, и я очень хорошо понимаю тех писателей, которые, что называется, смотрят на лайки) почти уничтожила эту вспыхнувшую было открытость читателя: лайк -- минимальная благодарность за понравившееся, но как же легко за ним просто спрятаться... И в итоге вновь не происходит этой встречи писателя со своим читателем (настоящего писателя со своим серьёзным читателем).
Ну, а мне счастливится быть сыном настоящего читателя. Иногда я об этом думаю с особенной благодарностью, ибо не пиши мой папа серьёзные и большие письма найденным им действительно большим писателям -- быть может, и моя жизнь повернулась бы совсем иначе. Во всяком случае, многого важного из того, что я действительно знаю, я бы так никогда и не узнал... Так что половина из написанного выше списана прямо-таки с ближайшей натуры. Впрочем, конечно, перед глазами далеко не она одна.
Собственно, к чему это я? -- не потому ли современная литература (любого рода) кажется столь бедной, что на порядки меньше стало настоящих читателей? И в том смысле, что меньшему числу читателей намного труднее (в невероятно возросшем графоманском потоке) отыскать настоящих писателей; и в том, что при отсутствии серьёзных читателей настоящие писатели перестают писать... Причём даже "в стол", то есть в расчёте на будущего читателя, на потомка...
... но точно так же, как настоящему писателю нужен серьёзный читатель, настоящему читателю нужен писатель. Именно серьёзный писатель, не графоман. И настоящий читатель иногда тратит уйму сил и времени, прочитывает и просматривает тысячи страниц написанного, прежде чем отыщет настоящего писателя. Да, ему проще, чем писателю, ибо на настоящих писателей ему указывают другие серьёзные читатели. Иногда ошибочно, но, в общем, закон настоящего искусства, пусть и со сбоями, но работает всегда: нечто действительно настоящее, быв однажды найдено, потом теряется с трудом... а, с другой стороны, что-то на деле пустое не может слишком долго объявляться настоящим и считаться за таковое: люди на словах, быть может, (ради моды или же из боязни показаться "несовременными" или "некультутрными") и будут ещё добавлять пустое в один ряд к настоящему, но читать-то его уже не будут... и оно забудется, даже если имя автора будет числиться среди великих ещё много лет... Нет, конечно, люди могут перестать читать и настоящее -- просто потому, например, что могут опуститься, обезграмотиться или же перестать читать вовсе. В такие времена многое и из настоящего может забыться на годы и даже столетия. Однако у нас-то речь о настоящих читателях. И если традиция настоящего чтения не прерывается, настоящему трудно забыться...
... однако, как часто бывает в нашем мире, настоящему писателю с настоящим читателем очень трудно встретиться. И если читатель ещё может найти писателя, ибо послений открыт в своих сочинениях и нужно "напасть" лишь на них, то писателю найти читателя просто так невозможно, ибо читатель почти всегда закрыт. Прелесть ЖЖ и предшествовавших ему форм была (во времена оны, увы, уже) и в том ещё, что читатель мог тут же открыться писателю, сообщить о своём впечатлении, навести (по делу) критику и тем писателя вдожновить. Потом появилась, казалось бы ещё более удобная форма сообщения писателю своего одобрения. Но она (при всех своих плюсах: в конце концов, всякое одобрение есть одобрение, и я очень хорошо понимаю тех писателей, которые, что называется, смотрят на лайки) почти уничтожила эту вспыхнувшую было открытость читателя: лайк -- минимальная благодарность за понравившееся, но как же легко за ним просто спрятаться... И в итоге вновь не происходит этой встречи писателя со своим читателем (настоящего писателя со своим серьёзным читателем).
Ну, а мне счастливится быть сыном настоящего читателя. Иногда я об этом думаю с особенной благодарностью, ибо не пиши мой папа серьёзные и большие письма найденным им действительно большим писателям -- быть может, и моя жизнь повернулась бы совсем иначе. Во всяком случае, многого важного из того, что я действительно знаю, я бы так никогда и не узнал... Так что половина из написанного выше списана прямо-таки с ближайшей натуры. Впрочем, конечно, перед глазами далеко не она одна.
Собственно, к чему это я? -- не потому ли современная литература (любого рода) кажется столь бедной, что на порядки меньше стало настоящих читателей? И в том смысле, что меньшему числу читателей намного труднее (в невероятно возросшем графоманском потоке) отыскать настоящих писателей; и в том, что при отсутствии серьёзных читателей настоящие писатели перестают писать... Причём даже "в стол", то есть в расчёте на будущего читателя, на потомка...