Август. Кейп Мей.
Я снимаю трубку телефона автомата, слышу безнадежно застрявший на одной ноте гудок, ищу пальцами знакомый набор цифр на стершихся кнопках и жду. Гулкий телефонный сигнал начинает свое стремительное движение по проводам: пробегает весь Лафайет, пересекает канал, покачивается на мягких волнах залива и наконец, оттолкнувшись от бортов белоснежных яхт, плюхается в прохладные океанские волны. Гудок, еще гудок. Кажется среди этих густых протяжных звуков я различаю тонкие голоса дельфинов и удары китового плавника. Мой сигнал пытается пробиться сквозь толщу воды, распугивает разноцветных медуз где-то у берегов Португалии, сталкивается с тяжелыми винтами лайнеров, но все равно тонет без надежды на спасение. И тогда я отчетливо понимаю, что этому сигналу уже никогда не достичь своей цели. Все дело в том, что я выбрала неправильного абонента. Пытаться дозвониться в прошлое бессмысленно.
В моем настоящем есть я, чужая страна и безумное лето, в котором по нагретому влажному воздуху летают и миниатюрные колибри и пластиковые пакеты. Я нахожусь в том месте, где небо меняется ровно 50 раз по количеству штатов, но всегда остается бесконечным. Это то место, где чувствуешь абсолютную, чистую до боли, приближенную к состоянию полета свободу, двигаясь по хай вэю. Где встречаешь людей всех цветов и взглядов. Где меряешь жидкости озами и галлонами, а людей совершенно новыми категориями. Где вещи приходят и уходят с почти неощутимой легкостью.
В моем прошлом есть Россия, наивные мечты, неясные ожидания, недалекие соседи, разбитые темные подъезды, кем-то созданные правила и детство, наполненное ароматами смородинового пирога, елки и скошенной травы.
Моя память воссоздает все с предельной четкостью, слишком правдоподобно, кажется, еще чуть-чуть и мне ответят, расскажут какие-нибудь милые глупости о безумных ценах на мясо или о том, что кошка снова надула в тапки, но дыхание перехватывает от мысли, что прошлого больше не существует. Его кто-то выкинул как старое, уютное, но безнадежно драное кресло, а на его месте остались лишь тонны беспокойной темной воды.
В моем настоящем есть я, чужая страна и безумное лето, в котором по нагретому влажному воздуху летают и миниатюрные колибри и пластиковые пакеты. Я нахожусь в том месте, где небо меняется ровно 50 раз по количеству штатов, но всегда остается бесконечным. Это то место, где чувствуешь абсолютную, чистую до боли, приближенную к состоянию полета свободу, двигаясь по хай вэю. Где встречаешь людей всех цветов и взглядов. Где меряешь жидкости озами и галлонами, а людей совершенно новыми категориями. Где вещи приходят и уходят с почти неощутимой легкостью.
В моем прошлом есть Россия, наивные мечты, неясные ожидания, недалекие соседи, разбитые темные подъезды, кем-то созданные правила и детство, наполненное ароматами смородинового пирога, елки и скошенной травы.
Моя память воссоздает все с предельной четкостью, слишком правдоподобно, кажется, еще чуть-чуть и мне ответят, расскажут какие-нибудь милые глупости о безумных ценах на мясо или о том, что кошка снова надула в тапки, но дыхание перехватывает от мысли, что прошлого больше не существует. Его кто-то выкинул как старое, уютное, но безнадежно драное кресло, а на его месте остались лишь тонны беспокойной темной воды.